Белогор. Освободитель
– При достижении великой цели все средства хороши, даже если они не сильно чистоплотны, – сухой голос лепра вновь напомнил птичий клёкот.
– Не буду спорить, не моралист ни разу. Но что ж это за цель такая, раз готовы были на столь многое?
– Я не могу вам сказать, – лепр был непреклонен.
– Вы понимаете, что если не расскажете мне, то цель ваша уже никогда не будет выполнена. А если расскажете… кто знает?
Лепр задумался. Сидел, смотрел на меня своими глазюками и молчал. Торре в это время принёс мне и себе по чашке кофе, который уже сварил на баронской кухне, и присел рядом. Вопросительно глянул на меня, но я махнул рукой, мол, погоди пока. И стал неторопливо прихлёбывать горячий напиток. Видно было, что размышления лепру даются нелегко, и раздирают пришельца из-за моря нешуточные противоречия. Лицо его временами будто рябью шло. Милтон тихонько спросил:
– Что с остальными делать?
– Пусть пока связанные лежат. После решим.
– А Шиб и Здик когда вернутся?
– Когда всё разведают, – ответил я Милтону, и разозлился: – Чего ты пристал? Кофе пьёшь? Пей! Не мешай человеку, ой, лепру думать!
А Гайоген из рода Верет наконец решился:
– Я расскажу про свою цель, и как я попал на материк. Но тогда в обмен вы должны обещать, что если решите меня казнить, то сделаете это быстро и… без унижений.
– Торжественно клянусь! – ничуть не кривя душой, сказал я, и лепр начал свой рассказ.
Если коротко и без подробностей, то лепр прибыл с огромного острова типа нашего Мадагаскара. Остров этот лежал недалеко от материка, откуда и бежали в своё время люди и… лепры. Да, эти расы были дружественными изначально. И продолжали оставаться такими же. Основная часть людей уплыла на этот материк, который назывался, оказывается, Ресепта. А первый материк носил название Орига. И когда на Ориге появилось ЗЛО, люди и лепры сражались с ним плечом к плечу, но потом вынуждены были отступить. Чтобы укрепить силы. Восстановиться. Потому как локальные битвы если и выигрывали, то войну они проигрывали напрочь. Часть людей и лепры остались на острове Надежда. А часть людей уплыла на Ресепту, где и создала людскую империю. И те и другие должны были готовиться к решающей битве со злом, потому как то не могло остановиться, и продолжало растекаться, как раковая опухоль.
– Изменённые, нападающие на северное королевство – часть этого зла. Но дело в том, что это малая часть. Не самая страшная. Зло меняет даже местность, коверкая всё под себя. Изменяя не только животных, но даже растения, – рассказывал Лепр. – Вначале появились монстры, огромные, сильные. Они обосновались в горах и спускались всё чаще вниз. Уничтожая, захватывая. А вместе с ними началось изменение местности. Армии людей и лепров приходили. Побеждали монстров. Но ничего не могли поделать с изменениями. И в этих проклятых местах опять появлялись монстры.
– А что изменилось теперь? – спросил я.
– Мы нашли способ, как бороться с изменениями, – пожал плечами Гайоген. – Но у нас нет большой армии, чтобы сражаться с монстрами, населяющими материк. Потому меня отправили сюда, за помощью.
– И ты попал к Казиусу?
– Совершенно верно! – кивнул лепр. – Он сказал, что помочь сможет только в одном случае – если человечество объединится. Он был убедителен. Я поверил. Лишь потом понял, что он меня обманул. Но… было уже поздно!
– Ну, человечество практически объединилось, – я устало потёр виски, – По крайней мере, северная часть материка.
– Да, – кивнул лепр, – Во многом благодаря появлению некоего Белогора, который расстроил все планы Казиуса и разбил зрожей. Потому я и заинтересовался такой фигурой. Решил провести разведку, и обыскать ваш дом. К чему это привело – вы и сами знаете.
– А жрецы богини Бау?
– Они всё знают, и много веков хранили тайну, почему-то ничего не сообщая о ней другим людям на материке. Когда я к ним пришёл, настоятель дал троих жрецов мне в помощь.
– А почему не оставить тот материк в покое? – спросил Торре.
– Потому что зло, поселившееся на нём, не успокаивается. У вас – изменённые на севере материка. У нас… – Гайоген помялся, – Тоже хватает проблем. Мы с людьми постоянно отражаем нападения на наш остров. И час последней битвы рано или поздно настанет. И будет решаться судьба наших рас.
– Ладно, давай без пафоса, – решительно оборвал я лепра. – Чем ты Казиуса заинтересовал? Сомневаюсь, что он бесплатно стал вдруг таким дружелюбным.
– Знаниями и алмазами, мой проницательный собеседник, – улыбнулся Гайоген.
Я поразмышлял немного и повернулся к Милтону:
– Торре, разрежь верёвки на нашем госте!
– Вашество! – пытался возразить разведчик, но я лишь кулаком пригрозил, и тот послушно стал резать путы, стягивающие руки и ноги лепра.
– Вы едите и пьёте то же самое, что люди? Или? – спросил я у клюволицего.
– Всё то же самое, – сказал лепр, и вдруг улыбнулся признательно: – Спасибо!
– Пока не за что, – отрезал я, – Решать, что делать со всем этим буду не я, а Императрица. К ней мы и направимся.
– А лично вы, что решили бы? – мягко спросил Гайоген. – Вы бы нам очень пригодились!
– Если зло расползается – нужно сражаться, что тут решать? – удивился я, – Жить хочется. И жить хочется в нормальном мире. А не в этом вот… изменённом. В общем, сейчас кушаем, потом решаем, что делать с бароном-заговорщиком, а после в столицу!
Глава 16
Грёбаный костюм сидел на мне, как седло на корове. Шею стягивал тесный воротничок. Движения скованы плотной тканью с рюшками и позументами. А тут ещё огромная бальная зала королевского дворца с толпой народу. На наше с Эльзой и Айей бракосочетание припёрлись мало того, что чуть ли не все дворяне королевства, так ещё и представители от Торна, Тэнебери и Снэга. Все расфуфыренные. Чопорные. Впрочем, как и я сам. Да и бальная зала поражала грандиозностью. Огромные люстры с магическими светильниками. Стены и потолок в позолоте и лепнине. Даже полы с причудливыми узорами. И огромные столы буквой П по периметру зала. Там люди пили и ели – в центре зала танцевали, болтали, собирались кучками. Прямо как у нас на сельской свадьбе. Всё отличие – народу было не меньше тысячи человек. И одеты похлеще. Дамы в невообразимых платьях разных цветов со всякими там лентами да бумбонами. Дворяне в сюртуках, фраках. Уж не знаю, как эта хрень называется. Но неудобная – жесть! Тесная. Но вся расшитая. И длинные фалды почти до колен. На моём сюртуке был мой герб: солнце со скрещенными мечами. На сюртуках других дворян их гербы. И тут геральдика поражала воображение. Вздыбленные львы и мантикоры менялись обвивающими дев змеями, луки и алебарды одних дворян контрастировали с колесом или башенкой замка у других. Будто татухи у авторитетов, вдруг подумалось мне.
Сама свадьба проходила в два этапа. Первый – ещё днём, при огромном стечении народа, когда мы вначале с Эльзой, а затем с Айей пили из одного кубка, и жрец Виза скреплял нас узами брака. Уже через пятнадцать минут хождения, стояния, ожидания для меня всё вокруг слилось в бесконечный водоворот событий. Вот прибывает первая невеста. Я встречаю её на ступенях храма и веду вверх под песнопения жриц. Там бубнёж главного жреца. Шёлковая лента, перехватывающая наши с Эльзой руки. Чаша. Поцелуй. И радостные крики священнослужителя о том, что Виз благословляет сей брак. Потом благословление Императрицы, прибывшей на торжество. А после всё по второму кругу, но уже с Айей. Крики народа, поздравления друзей и соратников, и вообще малознакомых и совсем незнакомых людей. А после поход во дворец. Через огромную толпу, кидающую в нас букеты. Хорошо, что от храма Виза до дворца идти всего ничего – метров триста. Иначе с ума бы сошёл!
А второй этап начался в бальном зале с подарков. И это стало самой приятной частью. Люблю, когда одаривают. И первой подарок сделала Императрица, подарив… титул герцога, но уже лесанийского. И зáмок возле столицы. Услышав о зáмке народ ахнул, а Эльза, стоявшая рядом со мной, ехидно ухмыльнулась и прошептала, наклонившись к уху:
– Сестрица дарит нам замок, который итак, по сути, был моим. Вот же жадина!
– Не волнуйся, милая, мы своё получим, – прошептал я ей, – А она итак все расходы по свадьбе на себя взяла!
Изольда, глядя на нас, видимо, поняла, о чём говорим, и возвела глаза вверх, показывая, как ей надоели наши шуточки. Айя, кстати, тоже держалась молодцом. Уже попривыкла и к людности, и к местному высшему свету. Эльза, светлая, блондинистая, была в тёмно-красном платье. А Айя, тёмная, почти графитовая, в белоснежном одеянии. Обе смотрелись просто великолепно, и я не раз замечал восхищённые взгляды мужчин и завистливые женщин. После подарков от Императрицы, мы развернулись к залу. Я в центре. Эльза держит меня за правую руку, а Айя за левую. Ну и началось. Первыми подходили представители королевских домов и поздравляли принцессу Эльзу, принцессу Айю, ну и меня за компанию с бракосочетанием. Ну, и подарки были королевские. Золото, украшения, счета в банках на наше имя. После королевских домов пошли дворяне. Граф Шеридан-старший, растолкав всех, вручил мне меч какой-то там дивной работы, золотую цепь, глядя на которую братки из моего мира расплакались бы от зависти, и перстень с моим гербом. Жёнам моим подарил зеркальца ручной работы, инкрустированные драгоценными камнями. И ещё что-то. И понеслось. Дворяне подходили, дарили, уходили. И так около часа. Если бы слуги не уносили подарки, нас завалило бы уже минут через пятнадцать.
А потом началось застолье. И это особый вид искусства. И опять Эльза по правую руку, Айя по левую. Справа от Эльзы сидела Императрица, милостиво кивая кому-то, слушая, хохоча и весело перешучиваясь с гостями. Я тоже шутил, правда, не помню про что и как. От отчаяния даже бокал вина хлопнул, хотя алкоголь не сильно люблю. Поели, а потом начались танцы. И тут по этикету жёны тусили сами по себе, муж сам по себе. Вроде как последний свободный вечерок. Ну, я не особо расстроился. На свадьбе были мои друзья Курт и Макс, тут же был Яг. Арон Шеридан-младший. Был и Торре, получивший от меня титул дворянина и две деревеньки под Лереном. Мы быстро сколотили небольшую банду, отошли за колонны, обрамляющие зал, и весело болтали. Курт и Макс время от времени убегали, крали со столов еду и вино, и тайком приносили пожрать и выпить на всю честную компанию.
Впрочем, таких как мы было много. И в нашу нишу частенько заскакивали другие дворяне. Знакомились. Шутили. Болтали. Правда, не обошлось и без эксцесса, когда к нам в нишу зашёл некто граф Эрнольд Вотикус со своей свитой из молодых дворян. Он познакомился со мной и Ягом, остальных знал давно, и стал с нехорошей усмешкой интересоваться, хватает ли мне времени на обеих жён. По натянутым улыбкам друзей я понял, что граф появился неспроста, потому холодно улыбнулся:
– Вы с какой целью интересуетесь граф?
– Чистое любопытство, – так же холодно ответил Вотикус, растягивая губы в некоем подобии ухмылки, – Слышал, что вы согреваете постель не только своих жён, но и кое-кого ещё.
Арон Шеридан вспыхнул, и пытался ответить, но я остановил его жестом руки, и тщательно выговаривая, ответил:
– Говорят, что кур доят, граф. Но лично вы можете не волноваться – вашу постель я точно согревать не буду.
Дворяне грохнули хохотом. Эрнольд вспыхнул, но остался вежливым:
– Герцог, я очень рад это слышать, а то поговаривают, что вы свою безудержную энергию, куда только не направляете.
– А вы бы меньше слушали, что говорят о других, и делали бы всё, чтобы говорили больше о вас, граф, – вернул я любезность непонятно за что невзлюбившему меня дворянину.
– Я непременно воспользуюсь вашим советом, герцог, – криво ухмыльнулся Эрнольд, и пошёл дальше по залу.
– Что за фрукт? – спросил я у Арона.
– Граф один из лучших фехтовальщиков. Правда, фехтовать предпочитает в учебных залах и на дуэлях, а не на войне.
– А я при чём?
– Поговаривают, – Арон наклонился ближе к уху, – Что граф был фаворитом королевы, пока не появились вы.
Я понятливо кивнул, и задумался. Отвергнутый любовник. Что же, тем хуже для него, что показал так открыто свою неприязнь. Предупреждён – значит вооружён. Наклонился к Торре, и шепнул:
– За этим графом приставить соглядатаев! Чтобы за каждым шагом следили. За домом пусть тоже следят. Ну, и прислугу пусть подкупят! Я тебя уже учил, как и что делается, не маленький – справишься.
Торре Милтон понятливо кивнул, и быстро исчез. Вернулся уже минут через пятнадцать с бутылкой вина и гроздью винограда. Пьяно улыбнулся всем, и воскликнул растягивая слова:
– А вот и я, га-а-а-аспада! Кому свежего винца? – и наклонился к моему уху: – Всё сделано, Серж! Бойцы поручение получили и уже выполняют!
Глава 17
Словно утка сквозь ряску на пруду через толпу дворян, важно переваливаясь с ноги на ногу, к нам протиснулся советник снэгского короля Глациса Третьего герцог Рэстес Джо. В отличие от местных дворян северный властитель был одет более практично и неброско. Тёмно-синий камзол, шаровары вместо узких брюк, да подобие кушака. Лишь массивная золотая цепь выделялась на скромной одежде. Рэстес уже поздравил официально, а сейчас, видимо, решил и неофициально поприветствовать, что, учитывая мою некоторую кхм… близость к королевской семье, было неудивительным.
– Серж, мальчик мой! – заорал северный герцог, – Я очень-очень за тебя рад! И не свадьба главная причина моей радости!
Дворяне примолкли, а я, зная манеру герцога подкалывать всех и вся, криво улыбнулся, и вынужденно ответил:
– Благодарю вас, Джо. И спешу спросить, что именно стало причиной вашей радости?
– Ну как же? – изумился Рэстес, – Ты за один день приобрёл сразу две жены и… ни одной тёщи!
Наша часть зала грохнула хохотом. Я тоже улыбнулся и махнул рукой.
– Как дела? – облапив меня, вопрошал северянин.
– Всё так же, – пожал я плечами, и подкатил, будто в порыве стеснительности, глаза повыше: – С каждым годом всё красивее и умнее. Уже даже поражаюсь, как такую красоту земля носит.
Дворяне вновь грянули хохотом, а одна из дам, находившаяся рядом, ехидно заметила:
– Герцог Белогор, вы забыли упомянуть ещё одно своё достоинство – скромность!
– Ах, правда? – вскричал я, – Ну, так исправляю это упущение! Герцог, скромность моя тоже растёт!
– Да ладно? – удивился Рэстес.
– Конечно! – максимально искренне ответил я.
– И это ваша скромность заставляет вас говорить о красоте и уме, герцог? – спросила всё та же дама.
– Совсем нет, – повернулся я к ней, а Арон, зная, что запомнить всех я не в силах, шепнул на ухо, что это баронесса Эразма Райа: – О красоте и уме заставляет говорить меня моя честность. Потому краснею, но говорю о себе правду, баронесса.
– Краснеете? – не унималась прицепившаяся дворянка: – Как-то незаметно!
– А у меня странная особенность организма, мадмуазель Райа, – с поклоном ответил я: – Я краснею исключительно внутрь. Вот даже сейчас смотрю на вас, и краснею.
Дворяне опять заржали, а Эразма, став объектов пристального внимания, вдруг покраснела сама, и быстро скрылась в толпе.
– Герцог, да вы не только на поле брани умеете страх наводить! Языком вы тоже неплохо владеете! – мило улыбнувшись, проговорила ещё одна дама. Эту я помнил – графиня Луиза Портье – милое очаровательное создание лет двадцати пяти. Молодая вдова престарелого мужа.
– Вы совершенно правы, графиня, языком я тоже, кхм… неплохо владею, – вернул я улыбку светской даме. Та тоже почему-то густо покраснела, и впорхнула в толпу.
Тут уже граф Шеридан-младший вместе с Ягом захохотали в голос.
– Граф! – Яг, он же шевалье Яголь Мораес хлопнул Шеридана по плечу: – За нашим герцогом даже на балах прятаться можно!
Тут меня под руку ухватила Эльза, и потащила куда-то вглубь зала, знакомить с «самой лучшей в мире подружкой» детства. И вывела на… конечно же графиню Портье! Та, увидев меня под ручку с Эльзой вновь мучительно покраснела, но сделала книксен:
– Рада нашему знакомству, герцог!
– Взаимно, графиня, – я вернул поклон, – Тем более, что мы с вами уже нашли общий… язык.
Луиза покраснела ещё сильнее, хотя это казалось невозможным, и брызнула смехом, ярко и заразительно. Когда мы рассказали причину нашей весёлости Эльзе, та тоже посмеялась, а потом отвела нас на балкон. Я наконец-то спокойно закурил, а Эльза стала объяснять мне и Луизе:
– Во дворце интриг и интриганов хватает. Баронесса Эразма Райя, которая пыталась «уколоть» тебя – сегодняшняя любовница графа Вотикуса. И когда граф с тобой поцапался, видимо, постаралась отомстить. Хотя и граф и баронесса откровенно глупы.
– А правда, что граф с Изольдой…
– Тебя это сильно волнует? – с улыбкой спросила Эльза.
– Нужно знать, чего ожидать, а предупреждён, значит…
– Вооружён! – со смехом закончила принцесса. – Помню. Да, правда. Но вряд ли он осмелится что-то сделать.
Принцесса ошиблась, и мы это узнали уже через пару минут. Когда возвращались в зал, то увидели большую толпу. По гомону и напряжению я понял, что что-то случилось. Быстро рванул туда, и увидел, что граф наезжает на моего верного Яга, а Торре, бледный, с отметиной от пятерни на лице тяжело дышит, с ненавистью глядя на надменного Эрнольда. Арон кинулся мне наперерез:
– Серж, граф побоялся вызвать гнев Императрицы и вызвать напрямую Белогора, но решил, видимо, отомстить через ребят. В общем, стал оскорблять при Торре тебя, тот не выдержал, ответил, и получил пощёчину. За что был тут же вызван, но выставил вместо себя барона Ритейра, известного дуэлянта. Не лезь, Яг сейчас пытается перевести дуэль на себя, у него больше шансов!
Я молча отстранил Арона Шеридана и втиснулся в толпу. Когда подошёл к ругающимся дворянам, наступила звенящая тишина.
– Торре, кто посмел тебя тронуть?
– Граф Вотикус, – нехотя ответил Милтон.
Граф стоял тут же, и паскуднейше улыбался. Я молча шагнул к нему и резко ударил правым боковым в челюсть. Эрнольд утробно хрюкнул и рухнул как сноп. Его улыбка, кстати, ушла с лица вместе с парой зубов. Я развернулся к толпе графских прихлебателей и спросил:
– Кто из вас барон Ритейр?
Один из дворян, широкоплечий крепыш, заколебался было, но шагнул вперёд, и проговорил зло, стиснув зубы:
– К вашим услугам барон Отто Ритейр, Ваша, – крепыш сделал намеренную паузу, и добавил с неким презрением: – Светлость.
Яг шагнул было вперёд, да и другие дворяне заволновались, но я требовательно поднял руку, и все остановились. Я содрал с руки перчатку, испачканную кровью Вотикуса, и швырнул к ногам побледневшего барона:
– Я, в отличие от твоего трусливого и подлого сюзерена, не буду бить тебя по лицу, как он ударил Торре. Но, в свою очередь, как сюзерен Торре, право на поединок оставляю за собой, – я услышал, как охнули присутствующие, но продолжил спокойным голосом: – Потому завтра жду тебя возле храма Виза в шесть утра. А сейчас пошёл вон с моего праздника, и эту падаль с собой забери!
Я ткнул носком сапога в Эрнольда, который только-только стал подавать признаки жизни и медленно копошиться на паркете. Барон Ритейр ошеломлённо глянул на меня, но молча шагнул к графу, подхватил его под мышки и поставил на ноги. Уже через минуту свиты графа в зале не было. И тут я услышал быстрые шаги, и сквозь толпу, разошедшуюся в разные стороны, прошла Императрица Изольда собственной персоной. Бровки у неё были нахмурены, впрочем, это её ничуть не портило:
– Герцог, что здесь случилось? – гневно спросила Императрица. – И это правда, что вы на завтра назначили дуэль?
– Да как я мог? – искренне возмутился я, – Я лишь принял вызов!
Глава 18
Брачная ночь прошла на удивление спокойно. Я со своими жёнами упал в кровать, мы поболтали немного, и те уложили меня спать. Ведь мне рано утром на поединок! Удивительный мир. Ни отговаривать не пытались. Ни истерик не устраивали. Поединок? Это святое! Выспись, милый наш муж, а сексом заняться мы и завтра успеем! В итоге в пять утра я был практически как огурчик. Быстро умылся, почистил зубы, оделся и вышел в коридор дворца. У двери уже ожидали Торре, Арон и Яг. Секундантом я попросил быть Арона Шеридана. Как-никак, вырос среди этих заносчивых дворян, и все тонкости этикета, в том числе дуэльного, знает не понаслышке.
Мои сподвижники вид имели если и не похоронный, то, как минимум, крайне озабоченный. Пока шли по коридорам дворца, я посматривал на них искоса, а потом не выдержал, и расхохотался:
– Вы меня не хоронить ли надумали?
Яг яростно засопел, и проговорил:
– Зря вы, вашество, эдак легкомысленно к дуэли относитесь с этим Ритейром. Он боец очень опасный. Говорят, на его счету два десятка дуэлей. И все он выиграл. Клинком орудует, как бог Виз своим посохом!
– Ну, а условия какие дуэли? – спросил я Шеридана, – А то вчера Императрица пришла, и поговорить толком не успели.
– На клинках, – неохотно ответил граф.
– Арон, дружище, ну, а ты видел, как бьётся этот барон?
– Пару раз доводилось, – кивнул Шеридан.
– И? – я бодро соскочил со ступеней и направился к колодцу. Зачерпнул ковшом ледяной воды, отхлебнул несколько глотков так, что аж зубы заломило.
– Очень быстрый. Он правша. Начинает всегда с колющего удара в живот. И большинство поединков этим же ударом и заканчивает. Припадает на правую ногу – опля. И у противника в животе минимум полклинка стали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги