Земля мертвых. Боги войны
– Какое… – Я хотел спросить: «Какое отношение это имеет к нашей ситуации?» Но тут до меня начало доходить.
– Как… как это происходило? – спросил я, чувствуя, как вдруг пересохло во рту.
– Это знают только контактёры, – Лев пожал плечами, – а они предпочитают молчать.
– Но иногда бывают и прямые передачи, – добавил Михаил. – Взять вездеход от пропавшей экспедиции. На борту были… скажем, технологические изделия, которые были неизвестны до этого случая. В официальном отчёте это не указано, конечно. Об этом знает только специальная группа нашего НИИ.
– Люди и животные гибли так близко, что грани между структурированными реальностями смещались. Информационные всплески не успевали абсорбироваться, – снова заговорил Лев.
– Кое-что прорывалось оттуда к нам, – добавил Михаил. – Иногда это было очень полезно. Не всегда, но довольно часто. Новые технологические решения. Изделия. И даже готовая информация. Всё это обеспечило Японии технологический прорыв. Технологии из невозможных миров, если понимаете, о чём я.
– Они специально очень бережно подошли к сохранению наиболее пострадавшей части своих городов. Это, как они думали, обеспечит длительную сохранность конфигурации соприкосновения. Но сначала о происходящем догадались американские спецслужбы и учёные. Начали использовать это для собственного развития. И поток «откровений» начал иссякать. Пока не исчез полностью.
– До сих пор неизвестно, почему это произошло, – сказал задумчиво Семёныч. – Японцы предпочитают думать, что это естественный процесс. Что соприкосновение затухает со временем. Но мы знаем, что ряд американских исследователей считает собственное вмешательство одной из причин деградации контакта.
– Я так понял, что-то подобное появилось на Новой Земле? На полигоне? – спросил я и тут же добавил: – Но это ведь нелогично! Тут не было жертв. Тут вообще не было людей. Такие места ведь специально подбирались, чтобы минимизировать ущерб…
Учёные переглянулись. Потом Лев сказал:
– Верно, что людей тут не было… но вот насчёт животных…
– Тут было самое большое число погибших теплокровных за всё время ядерных испытаний, – добавил Михаил, – особенно птиц. Несколько десятков миллионов зараз… и не только они. Ещё белые медведи, тюлени. В общем, масштаб Аномалии тут будет побольше!
– То есть это не обязательно люди должны быть? – уточнил я.
– Любые сложные информационные структуры. – Михаил пожал плечами. – Если вам интересно, птицы устроены не сильно проще нас…
– И что, строители должны были разведать, реально ли получить что-то полезное в предполагаемой точке… соприкосновения у нас? – предположил я.
Учёные снова переглянулись. Лев улыбнулся, и мне совершенно не понравилась его улыбка.
– Зона давно разведана, – сказал он. – Более того, мы, наши контактёры уже начали получать новые технологии. Вполне успешно.
Вот это было неожиданно. Офицеры моего профиля привыкли владеть всей полнотой информации. А тут, получается, меня использовали втёмную! Не скрою – я немного растерялся.
– Гиперзвук, который вывел наши военные возможности на новый уровень. Лазерное оружие… Как вы понимаете, не предполагалось, что вы это узнаете. Всё, что требовалось, – это поставить новые средства обнаружения на границе Аномалии, создать заслон для диверсионно-разведывательных групп, которые, по нашим данным, активизировались в последнее время. Они проводят своих контактёров, надеются урвать кусок пирога. Мы предполагали, что гибель экспедиции – их рук дело, – признался Лев.
– А это не так? – уточнил я.
– Нет. Судя по всему, – Семёныч вздохнул, – они провалились в Аномалию.
– Понимаете, у контактёра главная задача – это остаться на поверхности нашего мира. Не уйти туда, откуда приходят знания. И много чего ещё, кроме знаний. Нужно получить нужное – и тут же обратно. Внутрь – нельзя. Оттуда ещё никто не возвращался.
– Скажите, а тот снайпер, который убил Михалыча, – продолжил Семёныч, – вы… не разговаривали? Ну, может перед тем, как вы его…
– Это не я его, – я покачал головой, – он сам себя. Да, он сказал что-то вроде: «Ты крутой! Встретимся на другой стороне». Это что-то должно значить?
– Аномалия растёт. Становится сильнее, – продолжил Лев. – Ещё никто не контактировал и не проваливался так далеко от места взрыва… Мы должны были всего лишь обследовать новые границы.
У меня холодок пробежал по спине.
– Судя по тому, что вы так легко всем этим делитесь… – задумчиво произнёс я.
– …мы находимся внутри, – закончил за меня Лев. – И не будем друг друга обманывать. Вероятнее всего, мы не выберемся. Но сможем сделать кое-что полезное для наших. Возможно, удастся протолкнуть что-то обратно. У той группы это получилось с вездеходом.
Ваня смотрел на меня широко раскрытыми от ужаса глазами. Но мне нечем было его успокоить.
Глава 4
Честно говоря, слухи про Аномалию на Новой Земле ходили давно. Равно как и слухи об огромном кальмаре, который нападает на рыбацкие лодки и сжирает людей. Или о пришельцах, которые устроили базу на одном из бывших ядерных объектов. Я даже как-то заикнулся на очередном совещании с участием проверяющих из Москвы о том, что подобные слухи носят «упорный» характер и, возможно, являются частью стратегии информационного противоборства, направленного на военнослужащих Северного флота. Мне тогда даже не ответили. Только посмотрели так, что я сразу всё понял.
Даже теперь, несмотря на обстоятельный разговор с учёными, я всё ещё надеялся на нормальное, рациональное объяснение всему происходящему. Может, радиоаппаратура сломалась, хотя кажется исправной. Мало ли, какое оружие было у ДРГ, чей снайпер застрелился у меня на глазах? Тогда, конечно, последует неприятное объяснение с учёными и их руководством насчёт секретной информации – но с этим уж как-нибудь я бы разобрался…
Надежды – надеждами, но нутром я чуял: правы научники. Мы вляпались в нечто невиданное. И что с этим делать – я пока не придумал. Однако же нужно поддерживать порядок на борту вездехода, по крайней мере до тех пор, пока не разработаем план действий. А он обязательно нужен, особенно в экстремальных обстоятельствах.
Поскольку из военных нас осталось двое, ночь вынужденно поделили на две вахты. Первую уступил Ване. Понятное дело, что парень бы не заснул сейчас, а так через четыре часа усталость своё возьмёт, и завтра он будет более-менее в норме.
Я же провалился в сон легко. Давняя привычка, сформированная в боевых условиях. Сон – это ценность.
Сон был тревожным. Мне снились руины замка. Для чего-то я должен был спуститься в подвал; там было нечто очень важное. И я пробирался туда, через завалы, через заросли странных вьющихся растений, выделяющих остро пахнущий сок. Где-то вдалеке слышался птичий крик, и я знал, что мне нужно успеть до того, как первая птица долетит до замка. Мне даже удалось попасть в подвал; тревожные птичьи крики остались снаружи. Но в тот момент, когда я должен был наконец понять, что же тут скрыто такое ценное, я проснулся.
Меня вырвало из сна тонкое пиликанье будильника на электронных часах. Конечно же, никакие смартфоны в экспедицию не допускались – поэтому я пользовался простым механизмом.
Меня должен был разбудить Ваня. Но по старой привычке я всё равно выставил будильник, с задержкой на пять минут к началу вахты, просто на всякий случай.
Я вскочил с койки. Мгновенно оделся и пулей вылетел в коридор, направляясь в оперативную рубку.
Лейтенант был тут. Я едва сдержал вздох облегчения. Ничего трагичного, к счастью, не случилось – банальный сон на посту. Да, это было очень странно: Ваня ведь готовился к поступлению в нашу академию. И даже прошёл отбор. От моей характеристики многое зависело. К тому же, как я заметил, он был ответственным и исполнительным. Что ж. Не выдержал реального стресса… объяснимо. Посмотрим, как дальше себя покажет.
– Товарищ лейтенант! – нарочито громко сказал я.
Ваня дёрнулся. Открыл глаза. Увидел меня и тут же вскочил, вытянувшись по струнке.
– Объяснитесь, – продолжил я.
– Виноват, товарищ капитан! – доложил он. – У меня нет объяснения произошедшему.
– Мы в зоне действия ДРГ противника, – продолжил я. – Вы представляете всю глубину вашего проступка?
Лейтенант чуть замялся. Опустил глаза.
– Так точно, товарищ капитан… – произнёс он, после чего набрался храбрости и добавил: – Меня даже в сон не клонило… сидел, думал справочники достать, попробовать по звёздам сориентироваться, моргнул – и слышу ваш голос…
Я постоял какое-то время молча. Чувствовалось, что парень сам растерян. Я решил, что в такой ситуации психологически давить – непродуктивно. Надо сначала во всём разобраться досконально, как следует. Уже вдохнул воздух, чтобы произнести что-нибудь ободряюще-нейтральное, но в этот момент в оперативную рубку буквально влетел Михаил. Его глаза были навыкате, пухлые губы мелко дрожали.
– Семёныч пропал! – заявил он.
– Стоп-стоп, – я выставил перед собой ладони. – С чего взяли, что он пропал? Мы на вездеходе, посреди тундры. Куда ему деваться?
– Его нигде нет! – Михаил пожал плечами. – В каюте постель смятая. Он никогда не оставлял постель незаправленной! Аккуратнейший человек! Вы… вы не знаете, но…
– Так, ладно, – кивнул я, – отставить истерику. Давайте-ка для начала осмотрим вездеход. Мало ли – может, он решил на складе заночевать? Или ищет что-то из запасов?
– Да проверял я, говорю же!
– Всё равно – нужно быть абсолютно уверенными, – настоял я.
Вездеходный комплекс был не настолько большим, чтобы проверка заняла много времени. Уже через полчаса все закоулки были осмотрены, все щели исследованы и все закутки – освещены.
Семёныч действительно пропал. Но самым странным был даже не факт исчезновения. Дело в том, что все комплекты одежды, все защитные комбинезоны, предназначенные для работы снаружи, и все снегоходы были на месте. Человек без специального снаряжения снаружи не проживёт и десяти минут!
Подумав об этом, я тут же сам полностью экипировался и, приказав лейтенанту оставаться внутри и контролировать периметр, спустил снегоход и отправился на обследование внешнего периметра.
Я взял термограф. Достаточно чувствительная вещь – обнаружит замерзающего, но живого человека даже под метровым слоем снега.
Тщательное обследование площади в радиусе, на который, по моим расчётам, мог бы удалиться от вездехода человек без защиты, заняло ещё часа полтора.
Но всё было тщетно. Семёныч просто исчез.
– Общий сбор, – скомандовал я, когда снова оказался на борту, – через пятнадцать минут в оперативной рубке.
Ваня, встречавший меня в техническом отсеке, кивнул, сказал: «Так точно!» – и убежал выполнять приказ.
Оставшиеся научники выглядели испуганными и растерянными. Я знал, что Семёныч был их неформальным лидером. А может, и формальным – у меня просто такой информации не было. В мою задачу входило обеспечение охраны и обороны экспедиции, и только.
– Он говорил что-то накануне вечером? – допытывался я. – Что-то подозрительное? Странное?
Лев и Михаил переглянулись.
– Ничего такого, – сказал Михаил. – Вы знаете, он хоть, как и все мы, понимал всё отчаяние нашего положение, но ему было скорее любопытно, чем страшно. Понимаете, с научной точки зрения это уникальная возможность… и он, скорее, был ей рад.
– Не могло быть такого, чтобы он отправился… так сказать, на исследования? – спросил я.
– Нет, – Лев помотал головой, – категорически! У нас ведь все приборы на борту, в этом нет смысла.
– Ясно, – кивнул я. Потом почесал подбородок и спросил: – А что, если он увидел нечто… скажем, настолько любопытное, что не смог устоять и выбежал наружу? Но не рассчитал силы и…
Научники переглянулись.
– Конечно, всякое возможно, – ответил Михаил, – но вы же понимаете: Семёныч – крайне рассудительный человек. Я не представляю, чтобы что-то могло его настолько вывести из равновесия… И потом – вы бы наверняка нашли… тело. Он ведь ушёл без экипировки!
– Голым, – неожиданно добавил Лев.
– В смысле – голым? – растерянно спросил Михаил.
– Его спальное белье было на постели. Я разве не сказал? – Лев поднял брови, изображая удивление.
– Так, – ответил я, ругая себя последними словами за то, что сам не осмотрел каюту Семёныча прежде, чем выбегать наружу, – может, он всё-таки переоделся? Может, у него было что-то своё из одежды, достаточно тёплое, чтобы продержаться более длительное время?
Лев развёл руками.
– А ещё он явно спешил… – продолжил рассуждать я. – Считаю, что нам стоит осмотреть базу диверсантов.
Научники промолчали.
Удивительно, но погода, можно сказать, наладилась. Температура, конечно, не поднималась выше минус двадцати, но светило солнце, а ветер разогнал тучи. Мне даже пришлось надеть защитные очки, чтобы снег не слепил.
Дорога до базы не заняла много времени. Никаких опасных трещин и впадин мы не встретили; вездеходы прочертили за собой идеально ровную колею, которую теперь медленно заносила позёмка.
– Тащ капитан, я с вами! – решился вызваться Ваня, уже забыв о проступке со сном на посту.
Взглянув на подчинённого, я решил не напоминать об инциденте. По крайней мере, не здесь и не сейчас, не при гражданских.
– Никак нет, – ответил я, – мы идём со Львом. Разумное распределение сил и средств – один научный эксперт, один военный. Мы не можем оставить вездеходы без квалифицированной охраны.
Лейтенант опустил глаза, но твёрдо ответил:
– Есть обеспечить охрану.
Я позволил себе короткую улыбку.
Внутри базы диверсантов по-прежнему было тепло. Видимо, работала автоматика. Я обругал себя, что вчера не проконтролировал этот момент. А что, если бы случился пожар? Кто его знает, как у них эта система настроена. Наверняка газовое оборудование – по-другому автономные сооружения в этих широтах не делают. Даже самые совершенные аккумуляторы тут не сильно эффективны, а дизель-генераторы слишком прожорливы.
Я сразу направился в технические отсеки, чтобы оценить состояние систем. Мы разделились. Особых рисков я в этом не видел – вчера ведь лично обошёл все отсеки. Поэтому Лев сразу направился в штабной контейнер, где могли быть документы, вызывающие интерес по его части.
Теплоснабжение базы действительно было газовым. И не только тепло – сама энергосистема работала от небольшой турбины, которую питали внушительные баллоны с пропаном, заполненные на двадцать процентов. Тепло, которое выделяла турбина, использовалось непосредственно для подогрева воздуха в системе вентиляции и очистки воздуха через специальные радиаторы. Дополнительно работали тепловые насосы, запитанные от электросети. Плюс аккумуляторы для сглаживания пиков внутреннего потребления и солнечные панели на крышах контейнеров. «Они бы ещё ветряки поставили, – подумал я, изучая силовые схемы на сенсорной панели центральной консоли системы, – чтобы уж совсем забыть про маскировку». А потом в одной из вкладок я обнаружил, что к системе действительно могли подключаться ветрогенераторы.
Исследовав меню, я обнаружил режим консервации. Если верить прогнозам компьютера, имеющихся запасов газа должно было хватить ещё на месяц поддержания минимальной плюсовой температуры во внутренних помещениях, при условии отключения основных потребителей энергии. Я поставил таймер на два часа и активировал этот режим. Времени, по моим расчётам, было более чем достаточно для детального обследования базы.
Когда я поднялся в помещение, которое у диверсантов, видимо, было аналогом оперативной рубки, Лев, разочарованно хмурясь, пытался активировать один из ноутбуков, которые стояли на столе.
– Запаролено, – констатировал он, – ничего не могу сделать.
– Секунду, – сказал я, потом взял со стола все три ноута. – Ждите здесь. По бумагам что-то интересное было? – Я кивнул на стол, где были раскиданы какие-то распечатки.
– Нет, к сожалению, – Лев покачал головой, – ничего интересного. В основном хозяйственные расчёты и сводки погоды.
Я поднялся наверх, в оружейную. Труп снайпера-самоубийцы в прошлый раз я не убрал – не было ни времени, ни желания, ребята ждали меня в вездеходе. За ночь тело окоченело, большой палец правой руки застрял в скобе винтовки. Пришлось приложить значительные усилия, чтобы его достать. Можно, конечно, было бы воспользоваться ножом и отсечь нужную часть тела – но я этого не сделал. Если честно – по суеверным соображениям. Как представил себе мертвеца, который ходит за мной с немым вопросом в тусклых глазах: «Где мой палец?», точнее: «Where is my finger?» Бр-р-р!
Но главное, что мой расчёт оправдался. Датчик сработал у второго ноута; он пискнул и разблокировался. Трогая периодически сенсорную панель, не давая ему заблокироваться вновь, я спустился вниз и подключил питание.
– Ну вот, – улыбнулся я, – дорога открыта.
Лев радостно погрузился в поиски информации, но уже через минуту разочарованно протянул:
– Файлы и папки отдельно запаролены. Сами не справимся – нужны спецы. Разве что…
– Что? – заинтересованно спросил я, склоняясь над экраном.
– Фотографии открыты, – с удивлением констатировал Лев. – Они не под паролем!
В альбоме было много личных снимков. Типичный американский дом где-то в пригороде, пожилая улыбчивая чета. Должно быть, родители погибшего. Глядя, как они машут руками тому, кто фотографировал, я ощутил что-то вроде печали. Но не слишком сильно: всё-таки их сын убил Михалыча и собирался убить меня.
Лев, тронув тачпад, прокрутил содержимое папки вниз. А вот здесь уже начиналось интересное. Монтаж контейнерной базы. Оказывается, они использовали экранолёт. Совсем новая разработка. Поэтому ПВО и система подводных микрофонов их не засекли.
Потом были фотки из тундры. Мало интересного, на мой взгляд, но пара снимков очень заинтересовала Льва.
– Похоже, среди них был контактёр, – пояснил он. – Они подбирались к границам Зоны. Возможно, даже были передачи.
Я присвистнул и спросил:
– Вы-то, кстати, знаете, где эта граница? Хотя… знали бы – мы бы тут не оказались…
– Зона – она как огонь, – сказал Лев, – точных границ нет. Есть только карты вероятностей, где можно встретить проявления. Чем ближе к эпицентру – тем вероятность выше. Но и только. Тут ведь важно не просто найти границу, а доставить контактёра в такое место, откуда он мог бы вернуться…
– Стоп, – сказал я. – Вы говорите, что мы уже внутри Зоны, так?
– Боюсь, что так, – вздохнул Лев, продолжая изучать фотографии.
– Получается, эта база тоже, да?
– Безусловно.
– И снайпер? Который в нас стрелял?
– Ну конечно!
– Значит, они знали о Зоне больше, чем мы… – Я хотел закончить мысль; сказать, что, возможно, его самоубийство не было следствием нервного срыва, а точно рассчитанным действием. Но промолчал. Потому что очень хотел ошибиться.
– А это ещё что…
Лев указал на фотографию, где кто-то из диверсантов стоял в арктическом костюме посреди руин. Это точно были развалины какого-то человеческого жилья, чего-то вроде замка. Отчётливо виднелись силуэты фундамента покоев, башен, стен и коридоров.
– Может, они по дороге где-то высаживались? Наверное, какое-нибудь древнее поселение викингов… – предположил Лев.
– Не думаю, – ответил я.
– Почему?
– Похоже, я знаю, где эти руины. Или, скорее, похожие, потому что… – Я хотел сказать, что в замке, который я мельком видел вчера, были даже уцелевшие башни. Но в этот момент Лев ещё раз прокрутил содержимое папки. И я увидел их. Башни. На более ранних снимках башня была одна. Сложенная из блоков какого-то серого камня, она выглядела органично среди руин, но, вне всякого сомнения, её конструкция была цела. Ни одной щербины в ровной кладке, разве что сам камень покрыт налётом времени: следами выветривания и соли. Потом рядом с этой башней появилась вторая. И третья. На последних снимках других людей видно не было. Я сначала не мог понять почему – но потом решил, что тот, кто делал снимки, выезжал на место один.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Увидимся на другой стороне. Пока, чувак. Ты крутой.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Всего 10 форматов