Властелин

– 1 —

Утренний туман уже успел рассеяться, но в воздухе всё ещё присутствовала лёгкая дымка. Словно лес не успел окончательно проснуться и сбросить с себя ленивую дремоту. Небо уже посветлело, однако солнечные лучи пока ещё не достигли лесной поляны. И капельки росы на траве и листьях деревьев казались крошечными матовыми шариками, и напоминали, скорее, капли молока, нежели росу. В лесу и на самóй поляне было тихо – птицы ещё не начали свой утренний концерт. Только редкие пофыркивания лошадей разбавляли царившее вокруг безмолвие.

Молодой темноволосый мужчина, примерно двадцати-двадцати двух лет, молча, безо всякого выражения на лице, смотрел на бездыханное тело, лежащее на траве в нескольких шагах от него. Глаза лежащего были широко раскрыты и казалось, что он до сих пор ещё не перестал удивляться случившемуся. Правая рука его по-прежнему крепко сжимала рукоять шпаги, а в левой ладони зловеще поблёскивало лезвие предательского стилета. Но теперь уже лежащему на траве было мало проку от верного и безотказного оружия – по левой стороне груди его белой рубашки медленно расползалось тёмно-красное кровавое пятно.

Темноволосый мужчина медленным движением извлёк из своего кармана изящный белый платок и осторожно, чтобы не порезаться, вытер окровавленное лезвие шпаги. Лицо его по-прежнему ничего не выражало – ни брезгливости, ни радости победы над противником. Только тень лёгкого сожаления промелькнула в его глазах. Мимолётная, невесомая тень, не оставляющая за собой никаких последствий – то ли о платке сожалеет, то ли о погибшем. Затем мужчина спрятал шпагу в ножны, небрежно бросил погубленный уже платок на траву и зачем-то наступил на него носком сапога. Холодно ещё по утрам, подумал темноволосый, поднимая глаза и окидывая взором поляну.

От небольшой группы людей, стоящих в отдалении под деревьями, к нему направлялся высокий худощавый человек в тёмно-зелёном мундире гвардейского офицера с нашивками лейтенанта – белый парящий орёл – на левом рукаве. В руках он держал такой же, как и на нём самом, тёмно-зелёный камзол. Холодно, опять подумал темноволосый.

– Надень, Леган. Сегодня прохладно…

Темноволосый кивком поблагодарил худощавого и надел поданный камзол.

– Всё было по правилам, Леган, – сказал худощавый. – Во всяком случае, секунданты придерживаются именно этого мнения… – он на миг нахмурился.

– Знаю, – ответил Леган, застёгивая камзол с таким же белым орлом на рукаве. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Я и сам испытываю то же самое. Но мне всё равно его жаль, Гэртан.

– Гатт хорошо дрался, – всё так же хмурясь, заметил Гэртан. – Но ты – чуточку лучше. По крайней мере, именно так будут говорить сегодня в полку…

– Мне просто повезло, Гэртан, – заметил Леган. – Никто в полку не владел шпагой лучше Гатта Олликэна, – Леган кивнул на лежащего.

– Никто, – согласился Гэртан. – Но сегодня многие будут думать иначе. Особенно тогда, когда узнают про его стилет…

– Я прошу тебя, Гэртан, – Леган в упор посмотрел на своего собеседника. – Не стоит об этом…

Гэртан не мигая выдержал этот взгляд и Леган, смутившись, сам отвёл глаза.

К ним приблизился секундант Олликэна.

– Господа офицеры, – почтительно, но с достоинством произнёс он. – Дуэль была проведена по всем правилам.

Леган внимательно посмотрел на него. Строго говоря, некоторые правила дуэли были нарушены. Более того – ГЛАВНЫЕ правила дуэли. Причём нарушены самым грубым образом. И нарушителя ждало бы множество неприятностей – от длительного заключения под арест до понижения в воинском звании, – если бы не одна маленькая деталь. Этот нарушитель – капитан Олликэн – лежал сейчас на траве, уставившись неподвижным безжизненным взглядом в рассветное небо. И ни понижение в звании, ни содержание в полковой тюрьме его уже особо не тревожили.

– Господин лейтенант?! – секундант Олликэна, проявляя уже заметное беспокойство, обратился непосредственно к Гэртану.

Леган опять посмотрел на Гэртана – своего секунданта. Теперь уже Гэртан, встретившись глазами с Леганом, опустил взгляд, прочистил горло и громко произнёс:

– Дуэль была проведена по всем правилам и с соблюдением устава…

Секундант капитана Олликэна удовлетворённо кивнул и слегка коснулся пальцами правой руки головного убора.

– Честь имею, господа офицеры! – сказал он, повернулся и пошёл прочь. Леган проводил его взглядом и посмотрел на Гэртана.

– Лошади готовы? – спросил Леган.

– Да, господин лейтенант! – Гэртан шутливо прикоснулся к своей шляпе, передразнивая жест секунданта Олликэна.

– Перестань, – нахмурился Леган. – Это не смешно. Особенно сейчас. Поехали?

Гэртан кивнул и недовольно произнёс:

– Можно подумать, я даже не имею права выразить своих сомнений в соблюдении правил дуэли.

– Дуэль была честной! – отрезал Леган, вскакивая в седло.

Гэртан последовал его примеру.

– Если ты считаешь, что дуэль была честной, – заявил он, трогая коня с места, – то я, как твой друг и секундант, вынужден буду придерживаться такого же мнения. Вынужден!..

Гэртан прав, подумал Леган. Но не стоит пятнать память капитана Олликэна, рассказывая в каждом трактире, что тот недостойно повёл себя во время поединка. Своего последнего поединка. Тем более что Гатт был хорошим офицером, гордостью полка. Просто ему сегодня не повезло. Трава была покрыта росой, и он не заметил той небольшой лужицы.

А ведь если бы Гатт не поскользнулся, он бы меня убил, подумал Леган. Честный поединок… Не был этот поединок честным! Никто не запрещает пользоваться амулетами, предохраняющими его обладателя от колдовского воздействия. У самого Легана имелся такой амулет – небольшая гладко отполированная костяная пластинка с вырезанной на ней эмблемой рыцарского Ордена Следящих, висевшая на чёрном шнурке у него на шее. Устав дуэлей не запрещает этого. Более того – устав дуэлей позволяет использовать любые обереги от колдовства. Но капитан Олликэн заявил, что в качестве подобного оберега у него выступает стилет. А условия поединка были оговорены достаточно ясно – только шпаги и никакого иного оружия!

Леган подумал, что капитану Олликэну повезло. Победи он на этой дуэли, и у него могли быть очень большие неприятности. И никакие объяснения не помогли бы ему выдать стилет за оберег. Тем более что настоящее колдовство давно уже не встречается столь часто, чтобы вообще можно было говорить об оберегах. Капитан Раллэн, например, вообще не пользуется подобными вещами. И полковник Куиссэн тоже. Кроме того, и Орден Следящих не сидит сложа руки – малейшее проявление колдовства (или того, что колдовством считается) жестоко карается рыцарями Ордена. И подобная выходка ныне покойного капитана Олликэна вполне могла быть расценена, как сомнение в эффективности действий Ордена. А это уже пахнет не полковой тюрьмой, а кое-чем посерьёзнее. Особенно принимая во внимание причину дуэли…

– Причина одна – оскорбление чести офицера! – громко заявил ехавший рядом Гэртан.

Леган удивлённо посмотрел на него и вдруг понял, что некоторое время уже размышляет вслух.

– И одно из самых тяжких оскорблений – обвинение в колдовстве! – возмущённо продолжал Гэртан.

– Его просто расстроил проигрыш, – пояснил Леган.

– Разумеется! – воскликнул Гэртан. – Тебе везло в кости, а ему – нет! И зачем нужно было начинать ссору? Накануне самому Гатту крупно повезло. И никто же не обвинял его в колдовстве. Это непорядочно! Офицеры так не поступают. Мы у всех на виду и малейшие ссоры между нами мгновенно начинают плодить множество слухов. И что с того, что тебе вчера повезло в кости? Недостойно офицера оскорблять память умерших предков! – заявил Гэртан. – Причём тут твоя прабабка?! Я сам помню с детства все её сказки, что мне читала кормилица. И если бы только я был единственным свидетелем высказываний Олликэна, уверяю тебя, Леган, я сам вызвал бы его. Слово офицера!

Леган посмотрел на горячащегося друга и подумал о том, что сказки его прабабки знает, наверное, весь полк. Если не весь город. Очень уж интересные сказки – о колдунах и ведьмах, о том, как благородные рыцари спасали красивых принцесс из заколдованных замков и так далее.

Собственно говоря, она была прабабкой не самому Легану, а прабабке Легана. Но столько много «пра-» мало кто в состоянии был правильно произнести. Поэтому Леган и привык думать о ней, как о своей прабабушке. И его дети, если они у Легана когда-нибудь будут, тоже, наверное, будут называть её прабабушкой.

– Интересно, а Гатту рассказывали в детстве сказку о Злом Кинжале? – вдруг спросил Леган.

Гэртан непонимающе посмотрел на него, потом вдруг вспомнил эту сказку и рассмеялся.

– Нет! Наверное, нет. Иначе бы он знал, что ждёт всех тех, кто пытается сожалеть о проигранных деньгах. И никогда не затеял бы с тобой ссоры, словно сапожник в лавке у старьёвщика!

– Ты же сам говоришь, что мы у всех на виду, – возразил Леган. – Если какой-нибудь простолюдин выиграет у своего соседа пару медяков – это одно. Но когда один офицер выигрывает у другого семьдесят золотых…

– Прошу тебя, Леган! Не сравнивай себя с простолюдином! – возмутился Гэртан. – И не оправдывай Олликэна. Он не достоин того! Вспомни, что он тебе сказал!..

Леган почувствовал, как скулы его снова сводит от ненависти. Он словно вживую опять увидел перед собой злобный взгляд зелёных глаз. И в ушах его опять зазвенел голос обидчика:

– Колдовское отродье!..

– Что?! – Леган в первый миг не поверил, что эти слова относятся к нему – лейтенанту Гвардии, дважды раненому в бою, удостоенному награды от самого Принца…

– Колдовское отродье! – повторил Гатт.

– Вы сошли с ума, господин капитан? – холодно осведомился Леган в наступившей гробовой тишине.

– Щенок! – злобно процедил Гатт. – На костёр тебя!..

Краем глаза Леган заметил, как человек в тёмно-синем плаще с капюшоном – форме Ордена Следящих – сидевший за соседним столом, внимательно прислушивается к спору. Впрочем, это и не составляло особого труда – в трактире «Небесная лилия» стояла полнейшая тишина, даже служанки перестали звенеть посудой и замерли, открыв от изумления рты.

– Если вы, капитан, так сильно расстроены сегодняшним проигрышем, – спокойно заявил Леган, – я готов вам его вернуть. После принесённых мне извинений, разумеется.

– Я не намерен извиняться перед колдовским правнуком! – криво усмехнулся Гатт.

– Вам не позволяет этого память о вашей блудливой матушке, капитан? – осведомился Леган с улыбкой. – Или вы думаете, что трактир – более подходящее место для зачатия будущего офицера, нежели дворянская постель?

Гатт побагровел и медленно встал из-за стола. Рука его легла на эфес шпаги, пальцы побледнели от напряжения.

– Капитан! Опомнитесь! Вы же в трактире! – несколько гвардейцев, присутствовавших при ссоре, пытались его успокоить.

– Сядьте, капитан, – холодно попросил Леган. – Меня, в отличии от вас, зачали не в трактире, и поэтому я не буду устраивать здесь пьяной драки и позорить звание гвардейского офицера. Если вам так хочется, я готов встретиться завтра утром, на рассвете, возле городской стены. И позаботьтесь о секундантах, господин трактирный капитан!

– А вы, юноша, позаботьтесь о завещании!..

Леган прерывисто вздохнул, заново переживая все ощущения вчерашней ссоры. Непонятно, на что я надеялся? Капитан Олликэн был самым задиристым и самым известным забиякой в полку и во всём городе. На его счету было то ли восемнадцать, то ли даже двадцать дуэлей, на которых он не получил ни одной царапины. Его вообще старались не трогать, потому что в случае поединка шансов остаться в живых не было практически ни у кого. Разве что, у полковника Ронна Куиссэна…

Леган вспомнил, как недоумение, разбавленное страхом, вязкой волной нахлынуло на него, когда Гатт достал стилет. Он вспомнил возмущённые крики секундантов, в ответ на заявление капитана о том, что это всего лишь его оберег от колдовства. Леган словно бы опять увидел быстрый ложный выпад капитана, острую сталь, направленную в его, Легана, грудь. И нелепое движение поскользнувшегося человека, потерявшего равновесие, смешно взмахнувшего руками… И свою шпагу, пронзающую незащищённое тело противника…

Леган опять вздохнул. Всё-таки, ему сегодня здорово повезло. Он вполне мог бы сейчас и не видеть приближающихся городских стен, если бы не та маленькая лужа…

– Подъезжаем, – проворчал Гэртан, оглядываясь на Легана. – Приготовься, сейчас нас будут встречать…

Стража у городских ворот сгрудилась в кучу, горячо обсуждая, кто же возвращается в город. Кто вышел победителем? Леган подумал, что они наверняка даже заключали между собой пари. Неприятно выступать в роли скаковой лошади, но что взять с простых солдат?! У них не было ни достаточной отваги, ни должного благородства. Люди, обладающие такими качествами, шли в офицеры, а не ждали, пока их по указу Принца призовут служить. И солдаты просто хотели, чтобы эти пять лет, которые они вынуждены проводить вдали от родных очагов, пролетели как можно незаметнее и веселее. И винить их в заключении подобных пари Леган не собирался. Время от времени то одного, то другого солдата строго наказывали за подобные споры – плетьми и карцером – но это не действовало на них должным образом. Все офицеры превосходно знали об этом, и сам полковник Куиссэн неоднократно говорил – в целях сокращения желающих подраться. Дескать, не к лицу офицеру играть роль игральных костей. Но всё без толку! Дуэлей меньше не становилось, и пари среди солдат продолжали заключаться.

Разглядев приближающихся к воротам офицеров, солдаты радостно поприветствовали Легана, отдавая ему честь. Леган пробежал взглядом по лицам и заметил, что физиономии двоих стражников выглядят гораздо веселее остальных. Наверное, эти двое поставили на меня, подумал Леган. Что ж… Их лошадь пришла первой… Странно только, что из двух десятков солдат всего двое поверили в то, что я смогу вернуться живым. Не очень-то хорошее соотношение – десять к одному. Впрочем, на их месте я поступил бы точно так же…

Из караульного помещения вышел их с Гэртаном друг – капитан Ленн Раллэн, молодой офицер, очень быстро продвигавшийся по служебной лестнице благодаря таким противоречивым, казалось бы, качествам, как отчаянная смелость и осторожность. Он с радостным удивлением посмотрел на Легана и взмахнул рукой.

– Рад видеть тебя, Леган! – закричал он.

Леган осадил коня.

Ленн подошёл поближе и обменялся рукопожатием с лейтенантами.

– Честно говоря, – признался он, – я ожидал встретить не тебя, а Гатта Олликэна. Но я рад, что мои ожидания не сбылись. Слово офицера! Кстати, ты знаешь, что Гатт просил меня быть его секундантом?

– Тебя?! – удивился Леган.

– Да, – подтвердил Ленн. – Но я отказался.

– Почему же?

– По двум причинам, Леган, – пояснил Ленн. – Во-первых, я не считал, что капитан Олликэн вёл себя порядочно по отношению к тебе. Я знал причину вашей ссоры и считаю, что вся вина лежит только на Гатте. А во-вторых… Прости, Леган, но я не хотел быть свидетелем твоей смерти… – Ленн смущённо улыбнулся.

– Мне тоже это было бы неприятно, – согласился Леган.

– Приношу свои извинения, лейтенант! – весело сказал Ленн. – За то, что сомневался в вашем умении владеть шпагой! И прошу вас разделить со мной завтрак. У меня превосходное вино, – подмигнул Ленн.

– Останемся? – спросил Гэртан.

– Нет, я поеду домой, – отказался Леган. – Благодарю тебя, Ленн, за приглашение, но я хотел бы поскорее оказаться дома. Отец наверняка знает, куда я отправился. А о том, что капитан Олликэн превосходно дерётся, ему известно не хуже других.

– Но вечером мы встретимся? – озабочено спросил Ленн. – В «Небесной лилии»!

– Только не в «Лилии»! – воскликнул Гэртан. – Давайте лучше в другом трактире.

– «Хвост золотого дракона»? – предложил Ленн.

– Отлично! – кивнул Леган. «Небесная лилия» ему тоже сегодня была не по вкусу. – До вечера, господа! – он повернул коня и поскакал в город.

Странное чувство, подумал Леган. Казалось бы, я должен радоваться тому, что человек, оскорбивший мою честь, получил по заслугам. Однако у меня почему-то тяжело на душе. Такое чувство, что я сам не имею к этой победе никакого отношения. Словно это кто-то другой дрался на дуэли и его заслуги не по праву приписаны мне.

– 2 —

– Ты знаешь, не одному мне Гатт Олликэн предлагал быть его секундантом, – заявил Ленн.

– Что?! – рука Гэртана дёрнулась и вино из его кружки плеснуло через край.

– Да, – подтвердил Ленн. – Олликэн просил об этом многих, но никто из офицеров не захотел быть его секундантом. Лейтенанта Килла Орравиана он даже вызвал из-за этого на дуэль. Дело в том, что Килл очень доходчиво и в очень весёлой форме пояснил окружающим причину дуэли – я имею в виду историю с матушкой Гатта. И Киллу здорово повезло, что сегодня верхом на коне в город въехал Леган, а не Гатт.

Гэртан сокрушённо покачал головой. Покойный капитан Олликэн был не знатного происхождения. Это не имело большого значения – сами Гэртан и Ленн тоже не были потомственными дворянами. Званий и почестей удостаиваются не за происхождение, а за отвагу и мужество. А капитану Олликэну этой отваги было не занимать. Но почему-то ему очень хотелось, чтобы его считали дворянином. И Гатт как-то в пьяном виде даже пожаловался кому-то из молодых солдат, что завидует потомственным дворянам. Потому что его собственная мать была гулящей девкой, а отца он, по этой же причине, так до сих пор и не видел.

Секреты не держались на языке у того молоденького солдата и наутро об этом знал уже весь полк. Многие офицеры просто пожали плечами – они и сами не были дворянами. Ценилось не происхождение, а доблесть! И на кичащегося своими предками всегда смотрели с жалостливым сожалением. Видимо, подобным людям больше нечем было гордиться, кроме как подвигами своих отцов и дедов…

Но зато теперь все знали, что для капитана Олликэна это всё имеет очень большое значение. А поскольку многие в полку его не любили – уж и не понятно за что – то отныне у них появился превосходный повод уколоть Гатта. Впрочем, вскоре подобные «шутники» полностью перевелись – дело всегда кончалось дуэлью, из которой победителем выходил Гатт.

Конечно, Леган был не совсем прав, задевая честь матушки Олликэна. Но Гатт начал первым. И Леган просто отплатил ему той же монетой. И все офицеры считали, что Леган поступил правильно.

– Как это, должно быть, неприятно, – угрюмо сказал Гэртан, – когда понимаешь, что никто из друзей не считает тебя правым…

– А Гатт не имел среди офицеров настоящих друзей. И он совсем не был прав, – заявил Ленн. – Он не должен был ТАК оскорблять Легана. Тем более из-за такой ерунды, как проигрыш в кости. Накануне сам Гатт выиграл у меня шесть золотых.

– Шесть золотых?! – презрительно фыркнул Гэртан. – Я бы и не заметил этого. Подумаешь – шесть золотых! Вот СЕМЬДЕСЯТ, это другое дело…

Ленн пристально посмотрел на Гэртана.

– А как прошла дуэль? – неожиданно спросил он.

– Ничего особенного, – ответил Гэртан.

– Мои слуги узнали от слуг Гатта Олликэна, что капитан взял с собой на дуэль стилет… – медленно проговорил Ленн. – Поэтому я и интересуюсь… Я слышал условия поединка и мне очень не хочется верить в то, что капитан Олликэн оказался бесчестным человеком…

– Дуэль прошла по всем правилам, – Гэртан приник к кружке. – Всё было честно, – хмуро добавил он.

– Да?! – делано удивился Ленн. – Ну-ну… Я не понимаю одного: зачем Олликэн взял с собой не просто кинжал, а именно оберег от оборотней?

– От оборотней?! – Гэртан вытаращил глаза.

– Ну, да, – подтвердил Ленн. – Ты не знал? Гатт взял на дуэль серебряный стилет. Серебряный стилет, на котором выгравирован человек с волчьей головой. Он что, считал Легана оборотнем? – Ленн захохотал. – Представляю себе нашего общего друга, превращающегося каждое полнолуние в грязного бродячего волка! И занимающегося любовью с блохастыми волчицами! Наверное, Гатт сам специально сделал так, чтобы про этот стилет узнало как можно больше людей. Может быть, этим он хотел ещё больше опорочить Легана.

– Какая нелепость, – пробормотал Гэртан. – Из-за проигрыша в кости… Нелепость!

– Действительно, – кивнул Ленн. – Мало ли, кому в чём везёт? Мне, например, в карьере. Я на два года моложе вас с Леганом, однако… – Ленн гордо похлопал по нашивке на левом рукаве своего камзола. – Уже синий орёл! А скоро, видимо, – Ленн понизил голос, – скоро он изменит свой цвет на красный!..

Гэртан удивлённо посмотрел на Ленна. Ленн станет майором?! Однако! Быстро же он делает карьеру!

– Только прошу тебя – строго между нами! – предупредил его Ленн.

– Слово офицера, – пробормотал Гэртан. – Но звание майора даётся же…

– Совершенно верно, – подтвердил Ленн. – Только по личному утверждению Принца. Ты помнишь ту экспедицию, в которой я участвовал полгода назад?

– Которую ты ВОЗГЛАВЛЯЛ, – поправил его Гэртан.

– Ну, пусть так, – согласился Ленн. – Мы занимались розысками колдовской общины в горах…

– Да, да, – сказал Гэртан. – Помню. Ты ещё был тогда ранен… Слушай, неужели и до сих пор колдуны действительно существуют не только в сказках?

– Странно, что ты об этом спрашиваешь, – пожал плечами Ленн. – Я своими глазами видел их.

– Но карающие молнии… Я думал, что у колдуна нет ни одного шанса остаться в живых.

– Колдун может быть поражён молнией только в тот момент, когда произносит заклинание. Ну, или делает что-нибудь подобное, – пояснил Ленн. – И это действие должно быть очень серьёзным. А так, в обычной жизни, колдуна и не отличишь от простого человека. Он, как и все мы, так же ходит по городу, ест, пьёт, играет в кости…

Ленн запнулся. Они с Гэртаном посмотрели друг на друга. А ведь нам пришла в голову одна и та же мысль, подумал Гэртан.

– Так что ты говорил об общине колдунов? – нарушил молчание Гэртан.

– Община? Да… Община… Там я впервые увидел, что такое карающие молнии! – с жаром начал рассказывать Ленн. – Представь себе, что перед нашим отрядом выросла вдруг стена непроходимого леса! В узком ущелье, преграждая нам путь вперёд и отрезая дорогу к отступлению! И этот лес был колдовским! Он не рос долгие годы, как все нормальные растения, он возник и вырос в течение минуты! Дело в том, – пояснил Ленн, – что колдуны узнали о нашем приближении и постарались помешать нашему отряду. И вдруг скалы начинают шевелиться, сдвигаются с места и грозят нас раздавить! Вот что такое колдовство!

Гэртан слушал Ленна, разинув рот от изумления.

– А потом ударили молнии! Это было ужасно – огонь с небес лился на камни, на колдовские растения, на нас! Молнии далеко не всегда бывают точны – очень часто страдают и невинные люди!

Гэртан кивнул. Он тоже был свидетелем карающих молний, правда, только однажды. Когда эти молнии ударили в один посёлок, где жил колдун. От посёлка не осталось и следа – выжженная опустошённая земля, на несколько сот шагов вокруг – ни одной травинки… И всё – из-за одного колдуна!

– А почему же тогда молнии не настигли этих колдунов раньше? – спросил Гэртан.

– Потому что колдуны прятались в подземных пещерах, – ответил Ленн. – А молнии бесцельно били в скалы не достигая колдунов. Я именно поэтому и понял, что здесь что-то нечисто! – гордо заявил Ленн. – Представь себе – из месяца в месяц молнии лупят по скалам. По скалам, где никого нет. Это очень подозрительно, Гэртан! И я подумал, что под скалами есть неизвестные пещеры, где обосновались колдуны. И мой доклад полковнику об этом и послужил причиной для отправки нашей экспедиции.