Странная история дочери алхимика

– Ради всего святого, Диана, – взмолилась Мэри. – Это все очень важно. Давай вернемся к самому началу. К началу в прямом смысле слова. Расскажи мне все, что знаешь.

Диана: – С какой радости я должна писать эту часть? Ты же автор, ты и пиши. Остальное же ты пишешь. А потом скажи всем, что это я написала. Авторы ведь всегда так поступают.

Кэтрин: – Мы договорились работать именно так. Каждая из вас пишет свою собственную историю, а я объединяю все вместе и придаю им верное звучание, чтобы получилось цельное повествование.

Диана: – Ладно, тогда почему это я первая? Пусть Мэри первая пишет.

Кэтрин: – Потому что вся эта история целиком – история Мэри. Ей нет нужды писать отдельную главу. А тебе придется это сделать, так что садись за стол и берись за дело. И не вскакивай каждые пять минут, чтоб со мной поспорить. Чем скорее ты начнешь, тем скорее закончишь.

Диана: – Только не ждите, что я буду писать эти все «Он сказал», «Она ответила», и разные там описания тоже не для меня.

Кэтрин: – Пиши как хочешь. Только начинай уже наконец.

«Моя мать была наследницей престола Богемии, утраченной во младенчестве. Ее похитил из колыбели один священник, которого подкупил ее дядя-злодей, который хотел узурпировать трон. Он стал регентом королевства после загадочной и безвременной смерти своего брата, ее отца. Злодей хотел убрать с дороги законную, хоть и маленькую наследницу и захватить корону. Подлый священник ночью вынес ее из дворца и передал своим сообщникам, тоже священникам, потому что всем известно, что все священники – подлые вруны. Они переправили ее за границу в соседнюю страну, которая рядом с Богемией. Где, кстати, эта Богемия вообще? Ну, неважно. Сперва они везли ее в экипаже, потом на корабле, и наконец прибыли в Англию, где продали малышку семье бедняков…»

Кэтрин: – Диана, если ты сейчас же не выбросишь этот бред и не начнешь с начала, я тебя укушу.

Диана: – Ну попробуй!

Мэри: – Ты правда хочешь ее спровоцировать? Не забывай, мы говорим о Кэтрин.

Кэтрин: – И пиши, пожалуйста, в том стиле, в котором ты говоришь. А не в стиле твоих любимых ужастиков по пенни за штуку.

Диана: – Ну ладно, ладно. Хотя не вижу, чем мои ужастики хуже твоих книжек. Ой! Ладно, все, это было не обязательно.

«Моя мать мало рассказывала мне о себе, хотя часто повторяла, что она коренная лондонка, рожденная под гудки пароходов, ходивших по Темзе. Это была ее колыбельная, так она говорила. Она была, я думаю, судомойкой, и все шло хорошо, пока она в пятнадцать лет не влюбилась в солдата. Это была большая ошибка, самая большая из ее ошибок, по ее словам. «Но я никогда об этом не жалела, солнышко, – добавляла она. – Нет, я никогда не жалела, что встретила моего Красавчика Джо». Так этого парня называли в полку. Он был шотландец из Глазго, по ее словам, красивее, чем ясный день.

А потом она в пятнадцать лет осталась с ребенком на руках, и отец вышвырнул ее из дома и велел ей идти спать под мостом вместе с другими шлюхами, такими же, как она. Она и пошла. И спала под мостами, пока ее ребенок не умер – от голода и болезни. Это был мальчик, и я всегда думала, когда сестры в «Магдалине» сажали меня в наказание на табуретку или били розгой по пальцам, как бы они все запели, будь у меня старший брат. Но мама тогда была еще молодая и красивая, с острым язычком и длинными рыжими волосами, как у ее матери-ирландки, так что одно из заведений возле порта с радостью ее приняло и регулярно ей платило. Вот там она и познакомилась с моим папашей, Эдвардом Хайдом.

Диана: – Вот теперь попробуйте мне сказать, что это грошовый ужастик! Потому что это все чистая правда!

– Расскажи нам все, что помнишь о нем, – Мэри подалась вперед.

– Это очень неприглядная, низкая история, – сказала миссис Пул, но тоже наклонилась, чтобы лучше слышать.

Миссис Пул: – Вовсе мне не хотелось это слушать!

Диана: – Если она будет меня перебивать, мне плевать, кто тут хочет кусаться. Просто не буду писать, и все.

Мэри: – Миссис Пул, не могли бы вы…

Миссис Пул: – Хорошо, но я тогда лучше пойду. Не хочу читать ничего, что может написать обо мне Диана. Ты неисправима, девочка моя.

Диана: – Конечно, неисправима. И чем скорей ты это осознаешь, тем лучше!

Заведением управляла миссис Барстоу, и в «Путеводителе по Лондону для джентльменов» оно описано как очень примечательное место высшего класса, где обслуживают только докторов, юристов и политиков. У заведения Барстоу была отличная репутация, там не пускали на порог всяких разных торговцев, сколько бы денег они ни предложили. Девушки там были чистые и умели поговорить о последних новостях – миссис Барстоу нарочно выписывала для них «Таймс», «Файненшиал Таймс» и «Панч».