Хлоя. Сгорая во тьме

И, чтобы окончательно убедить его в серьезности своих намерений, я порывом ветра откинул этого кретина от двери, с высоко поднятой головой шагнув в зал, под бешеные восторженные крики присутствующих. Ну хоть кто-то здесь знает толк в веселье.

Глава 7 – Дерек

Знал бы я раньше, что моя выходка придется по вкусу людям, приведя их в неистовство, сделал бы это гораздо раньше. В штабе меня встретили одобрительными улюлюканьями, подкидывая еще более безумные идеи для следующих перфомансов, приводя Бена в бешенство. Находиться в офисе Таймлесс наконец стало по-настоящему весело: как оказалось, они вполне себе сносные ребята, которым просто нужно было дать свободу воли. С некоторыми из них у нас с Диланом даже начали завязываться приятельские отношения, что тоже не могло не радовать.

Келлан и Дилан уже давно находили сотни общих тем для своих заумных разговоров, но теперь и подавно спелись. Эта парочка ботанов могла сутками обсуждать коды, сайты, фаерволы, исследования, разработки и еще не бог весть что. Порой было даже невозможно понять: на каком вообще языке эти двое общаются. Их сленг чаще всего напоминал сущую тарабарщину, отчего у всех остальных уши сворачивались в трубочку. Иногда в их беседы вклинивалась Кесседи, подкидывая этим ненасытным умам свежие идеи, то ли исходя из своего опыта работы в Ворлдчайлд, то ли это был побочный эффект дара Провидца, я уж даже не старался вникать.

Дилан тогда начинал вести себя как влюбленный по уши дурачок, чуть ли не каждый раз спрашивая совета: как себя повести, что сказать, так и не решив для себя, стоит ли начинать с ней все сначала. Весь штаб втихаря наблюдал за ужимками и двусмысленными взглядами этой парочки, изредка за глаза подшучивая, и даже делая ставки на то, через какое время они сойдутся, что веселило меня до колик в животе из-за приступов неконтролируемого смеха. Но я был искренне рад за Дилана: парнишка загибался в атмосфере нашей унылой холостяцкой квартиры, и общение с Келланом, так похожим на него уровнем своего интеллекта, и Кесседи, к которой у него до сих пор были теплые чувства, давало ему глоток свежего воздуха.

Да и я сам, не кривя душой, чувствовал себя гораздо лучше в окружении соратников. Каждый приход в штаб перестал быть кабалой и пыткой, все чаще мы с удовольствием зависали в комнате отдыха с Келланом, Кесседи, Терезой, Бартом и Полом, играя в карты или травя истории своей былой жизни. Особенно отличался Барт, который успел хапнуть с лихвой беззаботное время эпохи Битлз и Квин: кто бы мог подумать, что этот седой мужчина вытворял в эпоху своей беспечной молодости. Как говорится, кот из дому – мыши в пляс, и стоило Бенджамину отлучиться куда-нибудь на пару дней в командировку, так мы всей честной компанией мчались в ближайший бар, закатывая одну вечеринку за другой. Никогда еще подготовка к выборам не была такой приятной, я был в своей стихии, ловя себя на мысли, что иногда, всего на мгновение, даже забывал о той, кого явно не хватало нашим беззаботным посиделкам…

Время подготовки неумолимо сходило на нет, но, что бы я не вытворял, Бенджамин и Келлан, да и все остальные обитатели штаба Таймлесс, не верили своим глазам, с замиранием сердца глядя на устремившиеся в бесконечность графики: все мои противники в этой предвыборной гонке отставали на тысячи пунктов. Между нами была бездна, никакая подстава уже не могла бы помочь моим оппонентам сократить разрыв, а всплывающие щекотливые подробности моей прошлой жизни, что им удавалось нарыть или придумать, имели ровно противоположный эффект, только усиливая мои позиции.

В день выборов, когда все таблоиды умолкли и наступили долгожданные часы тишины, не нарушаемые агитацией, весь штаб Таймлесс собрался в Альберт Холле в Лондоне, который стал столицей беспрецедентного действа мирового масштаба. В кругу сотен репортеров, десятков других кандидатов на пост главы совета безопасности ООН и тысячи приглашенных гостей мы все с замиранием сердца следили за огромным экраном, на котором отображались результаты голосования всего человечества. Лоск гостей, роскошные наряды дам и господ, наиболее подходящие к заведениям такого ранга, и по которым, безусловно, все соскучились за время запрета на массовые мероприятия, создавали какую-то парадоксальную беззаботную атмосферу праздника, словно сейчас не выбирали того, кто по факту будет иметь решающую роль в этой неравной борьбе с проклятым вирусом и его последствиями. Или, быть может, подавляющее большинство относилось к этому событию, как к долгожданному поводу выгулять запылившиеся платья и смокинги. Но ни снующие меж столов официанты, ни легкая приятная музыка, ни бокал виски в моей руке, ни тот факт, что сегодня будто все забыли о масочном режиме, и я впервые за долгое время видел столько лиц сразу, ничто не было способно отвлечь мой взгляд от медленно ползущих вправо ползунков графиков. Легкий гомон гостей нарушали лишь раздававшиеся с интервалом в несколько минут отчеты журналистов, которым выпала честь известить о завершении голосования в той или иной стране.

Я не мог даже толком объяснить своего волнения: не то, чтобы я рьяно боролся за этот пост и в принципе был жаден до власти. До меня будто только сейчас начало доходить, какой груз ответственности может вот-вот лечь на мои плечи, и оттого было страшно настолько, что аж скулы сводило и подкатывала тошнота. Я смотрел на этот график, где только одна строчка неумолимо обгоняла по своей величине другие, и не мог поверить, что это вообще происходит со мной. Я без конца дергал бабочку на моей шее, все пытаясь отделаться от чувства, что она вот-вот обернется пеньковой веревкой, петлей, в которую я сам добровольно лезу.

Я видел, как Ник с Литой о чем-то мило ворковали, как хихикали Тереза с Келланом, как неловко пытались по очереди завести беседу Дилан и Кесседи, и только глава штаба Таймлесс озадаченно вглядывался куда-то сквозь пространство, словно пытаясь отыскать кого-то в водовороте мыслей… Да, Бен, было бы неплохо, если бы ты ее нашел. Она бы смогла сейчас меня приободрить, нашла бы нужные слова и помогла бы унять дрожь в коленях. Как же мне тебя не хватает, Хлоя, где же ты, когда так нужна…

Не выдержав этой изощренной пытки, я поднялся на ноги и отправился к выходу. На свежем воздухе стало немного легче: огни вечернего города, вид на одевшийся в золото осени Гайд-парк, гул автомобилей хотя бы на самую малость помогли отвлечься. Достав из кармана припрятанную пачку сигарет, я чиркнул зажигалкой и затянулся плотным дурманящим дымом.

– Угостишь? – раздался твердый глубокий баритон за моей спиной, принадлежащий тому, кого я меньше всего ожидал сейчас услышать.

Одетый, как и все мужчины на этом странном светском рауте, в дорогой смокинг и галстук-бабочку, Ник стоял в метре от меня.

Даже не желая задаваться вопросом, какого черта он здесь забыл, я достал пачку сигарет и зажигалку и протянул ему. Не произнося ни слова, Ник вытащил сигарету, поджег и встал рядом со мной. Какое-то время мы молча стояли, упиваясь раскатывающимся по легким табачным дымом.

– Знаешь, Дерек, – Ник нарушил тишину первым, – у нас с тобой как-то с самого начала не заладилось, что, откровенно говоря, не мудрено.

– Не стану спорить, – хмыкнул я, стараясь даже не смотреть в сторону бывшего мужа Хлои.

– Но я хочу, чтобы ты знал, что нам нечего делить. Больше нечего, – он тяжело вздохнул и продолжил. – И, если бы она была сейчас здесь, она бы тобой гордилась. Уж я-то знаю, поверь.

Знает же, на что надавить, мерзавец! Сам не понимая зачем, но я-таки решился посмотреть ему в глаза. Не то, чтобы я был на сто процентов готов простить ему все выпады в свою сторону, но и враждовать с ним я больше не видел смысла. Во всяком случае, в этом уверенном умиротворенном взгляде я не видел какой-то подоплеки, он явно был искренним в эту минуту, и это давало какую-то хлипкую надежду на то, что мы сможем закопать топор войны и действовать в команде. В конце концов, мне может пригодиться грамотный юрист, а он, вроде как, им когда-то был.

– Значит, мир? – я протянул ему руку, больше всего опасаясь того, как глупо буду выглядеть, если он не ответит тем же.

– Значит мир, – с секунду помедлив, Ник смерил меня взглядом и, улыбнувшись, протянул свою широкую ладонь. – Может, вернемся? Пока тебя не хватились и не подумали, что ты решил слинять.

– А это не такая уж и плохая идея, – хмыкнул я после нашего крепкого рукопожатия. – Не знаю, Ник… От меня будут ждать столько, что я боюсь, что даже на половину не оправдаю их ожиданий. Я ведь полный ноль в политике, а с самообладанием у меня и подавно проблемы. Как бы я не хотел этого признавать, я боюсь облажаться. Пусть эта должность и досталась мне ни за что. По факту я просто вел себя так, как вел всегда, но будет ли теперь этого достаточно?

– А кто тебе сказал, что все, кто когда-либо были у руля, соображали хоть что-нибудь в том, что делают? – как-то ободряюще сказал Ник, сбивая меня с толку своим из ниоткуда взявшимся дружелюбием. – Даже наоборот, именно те, кто просто верил в свои идеалы и не искал своей выгоды, становились поистине великими правителями, а ты уже сделал многое. Ты показал людям, что мы есть, не побоялся раскрыть тайны, не испугался быть непонятым, дал понять, что мы не враги и можем быть полезны. Видел бы ты глаза Литы, когда ее впервые пригласили в госпиталь… Не по наводке партнеров Таймлесс, а просто так – люди со стороны, которые как-то прознали о ее даре, попросили о помощи. Я никогда не видел ее такой. А сколько еще мы можем сделать, действуя в одной связке? Вы трое ведь именно этого и хотели – иметь вес в обществе. Так вот она – эта возможность.

– Вот именно, что мы трое, – сорвалось с моих губ прежде, чем я успел осознать. – А теперь я будто остался один на один с нашей общей мечтой. Точнее, это была ее мечта, но никак не моя.

Ник вздохнул, стряхивая пепел с сигареты.

– Ты не один. У тебя есть Таймлесс, все еще есть Дилан из вашей безумной троицы, ну и еще вдобавок сотни миллионов людей, которые в тебя верят. И Хлоя… Она тоже где-то там есть, и наверняка поддержит тебя, когда узнает.

– Если узнает.

– Узнает. Когда-нибудь, когда она поймет, что весь мир принял нас, она найдет в себе силы вернуться. Сдаваться —…

– Не в ее стиле, – закончили мы фразу одновременно, хмыкнув от нелепости этой ситуации.

Одобрительно посмотрев друг другу в глаза, мы наконец перестали обсуждать темы, от которых у меня потели ладони, а сердце делало кувырок в грудной клетке, и просто молча пускали дым, глядя на Гайд парк. Теплый ветер игрался с листвой, донося до моих ушей успокаивающий шелест, а это безумное сочетание золотой кроны лиственных деревьев и напитанной проливными дождями изумрудной зелени елей, освещаемых фонарями, завораживали. Странно, почему я раньше не замечал, что в осени есть своя особенная, обнаженная романтика, эдакая элегантно умирающая красота. Прежде, чем я успел это осознать, мои мысли, облаченные в слова, слетели с губ:

– Я даже не знаю, любила ли она осень. Вообще, любила ли какое-то время года больше остальных. Да вообще, по факту, ничего существенного об ее предпочтениях не знаю.

– Не особо, – задумчиво пробормотал Ник, глядя вдаль. – Знаешь, я и сам теперь не уверен. Но, думаю, вряд ли: осень – это дождь, а дожди она терпеть не могла.

Я не стал уже упоминать о том, что именно дождь, сотворенный мной, однажды спас Хлою, когда она застукала Ника с Терезой. Сейчас это явно было бы лишним, почему-то мне совершенно не хотелось портить этот момент примирения с тем, кто наверняка знал ее побольше моего.

Еще немного постояв на улице, мы с Ником вернулись в помещение, когда на экране уже горел таймер обратного отсчета. До завершения голосования оставались считанные минуты, хотя результаты уже и так были не оспоримы: поприветствуйте нового председателя совета безопасности ООН – Дерека Грегори Старка.

Глава 8 – Дерек

Дни понеслись с неимоверной скоростью: инаугурация, нескончаемые поздравления и аплодисменты, интервью, пресс-конференции, переезд штаба Таймлесс в новый офис в Лондоне, тысячи подписанных бумаг и обязательств, разгоны акций протеста, совещания, советы… Бенджамин, Келлан, Дилан и Ник взяли на себя медвежью долю бумажной волокиты и юридических сторон вопроса, но оттого было не легче. Круговорот событий, захлестнувших меня чудовищным цунами, не оставлял ни единой свободной минуты. Не могу припомнить и дня своей жизни, чтобы я так уставал, и даже моя бессмертная сущность не помогала. А мои кошмары, все еще мучающие меня чуть ли не каждую ночь, не позволяли отдохнуть даже во сне.

Десятки мозгоправов с радостью откликнулись на мольбу Бена о помощи, когда тот устал бороться с моим алкоголизмом, оправдываемом мною борьбой с кошмарами, но никто из них не мог исправить того ужаса, что сотворил с моей психикой Калеб Стенли, черт бы его побрал. Все, чем они смогли сделать, так это выписать с дюжину рецептов на самые труднодоступные транквилизаторы, чье применение в подавляющем большинстве стран было сродни употреблению тяжелых наркотиков. Но с ними мне удавалось хотя бы иногда проспать спокойно пару-тройку часов, в то время как та единственная, кто мог избавить меня от этой пытки навсегда, так и не появлялась. Окончательно измотанный, в один из вечеров я надрался вдребезги, выпив столько, что не смог явиться на чертовски важное заседание совета в полдень.

Будучи чернее тучи, Бен ворвался в мой Пентхаус на последнем этаже офисного здания Таймлесс в Лондоне. Его громогласный бас перемешивался с увещеваниями Дилана оставить меня в покое, семенящего за ним следом.

– Ну все, Дерек, ты перешел все границы. Я спускал тебе многое, но тут ты превзошел сам себя, – прокричал мне в лицо глава штаба, нависнув как Домоклов меч.

– Ой, да перестань, – щурясь от заливающего гостиную солнечного света, простонал я, лежа на диване. – Там и без меня все наверняка порешали, делов-то. Поставлю свою подпись там, сям, никому и дела не будет до того, что я принял решение заочно, так скажем. Я ж для того и был избран, чтобы стать живым факсимиле. Чего так орать?

– Господи, не заставляй меня пожалеть о моем решении! – проревел Бен. – От тебя всего-то и требуется, что притаскивать свою божественную задницу туда, куда нужно вместе со мной, хотя бы имитировать свое участие в делах мира, но ты и тут умудряешься облажаться!

– Погоди-погоди, – взбешенный его назидательным тоном, процедил я, присев. – Помнится, что помимо кучи обязательств, которые я на себя взвалил с твоей легкой подачи, что вымотало меня до усрачки, у меня были еще и выгоды, но я что-то их не вижу! Где обещанная узнаваемость? Где внимание к той, кого я потерял? Где твои увещевания о том, что, когда я стану настоящей знаменитостью, Хлоя вернется? Как насчет этого? Что-то я ее рядом не вижу, а ты? Может быть ты, Дилан? Ты видел хоть какой-то плюс от того, кем я стал? Хоть малейшее приближение к моей единственной истиной цели, из-за которой я ввязался в эту сомнительную авантюру?

Дилан растерянно потупил глаза в пол, не зная, что ответить, Бен лишь надменно смерил меня взглядом.

– Вот именно! То, что ты натворил, Бен, – поднявшись на ноги, прошипел я прямо в лицо этому кретину, – не идет ни в какие сравнения со всеми призрачными бонусами, что я в итоге поимел. Ее нет, как и не было, и она не вернется лишь только потому, что мое лицо хоть миллионы раз мелькнет на экранах по всему миру! Этого недостаточно, никогда не будет достаточно, и почему я не подумал об этом прежде, чем стал твоей марионеткой!

Бен тяжело вдохнул, потирая виски, словно впервые ему нечего было сказать. Удивительно, в кои то веке он воздержался от комментариев, пусть и Богом клянусь, это дурной знак. Завтра с неба посыплются лягушки, потом пойдет дождь и нагрянет потоп.

Дилан облокотился на барную стойку, уставленную пустыми бутылками, его лицо отображало какую-то странную смесь грусти, растерянности и озадаченности, словно в уме он решал какой-то ребус. Хотя бы кто-то здесь в своем репертуаре.

– Тут ты прав, – глухо сказал Бен, усаживаясь в кресло, чем меня несказанно ошарашил. Он сказал, что я прав? Мне не послышалось? – Я не предполагал, что все настолько серьезно. Быть может, дай мы ей еще немного времени…

– Да сколько, черт подери, еще должно пройти времени?! Сколько, Бен? Сколько мне еще тянуть эту лямку в погоне за эфемерной мечтой?! – мой голос предательски дрожал и срывался, но было уже все равно. Хватит с меня этого нелепого самообмана. – Твой план не работает, и я вообще сомневаюсь, что он мог бы сработать!

В напряженной тишине раздался стук в дверь, и на пороге появился Келлан:

– О, Дилан, привет! – просиял Келлан, не подозревая, что ворвался прямо в эпицентр урагана. Этот компьютерный гений, кстати, был единственным, кто не перешел на темную сторону «пиджаки и рубашки в любое время суток», за что получил мое бесконечное уважение. Его зеленые, вечно заляпанные кофе толстовки были чуть ли не единственным ярким пятном в этом черно-белом мраке. – Бен, Дерек, там представители Франции и Италии рвутся на аудиенцию, мне что с ними делать? Отпустить или сейчас поговорите?

– Отпусти, – пробормотал Дилан, за что удостоился моего искреннего благодарного взгляда.

– Ну ок, так и передам, – оглядев нас с ног до головы, Келлан застыл на пороге. – У вас тут все в порядке?

– Нет, не в порядке, Келлан, так что не нагнетай, прошу. Скажи им, чтобы уходили. В другой раз, – едва слышно прошептал глава штаба с какой-то невесть откуда взявшейся мольбой в голосе.

– Я могу чем-то помочь? – невинно прошептал парень, закрыв за собой дверь и пройдя внутрь. – Исследователь всегда к вашим услугам, если нужно решить какую-то головоломку.

– Если у тебя нет идей, как привлечь внимание Хлои и заставить вернуться, то нет, не можешь, – устав кричать, я рухнул обратно на диван, склонив голову к коленям.

– Вообще-то есть, если кому-то интересно, – отрешенно сказал Келлан, явно предвкушая ответных вопросов.

– Ну? Так и будешь рыбу томить или наконец удостоишь нас своим озарением? – ехидно буркнул Бен, сверля парня глазами.

– Да не вопрос, – Келлан прошел через гостиную, усаживаясь в кресло напротив Бена. – Я долго думал о том, почему при таком обилии информации о персоне Дерека, Хлоя до сих пор не заявила о себе. И меня посетила мысль: а что, если она знает о происходящем, но просто не видит смысла вмешиваться и возвращаться?

– Поясни, – оттарабанил я, хотя ответ уже крутился у меня в голове. И как я раньше до этого не додумался?! То же самое читалось в глазах Дилана, чье лицо выдавало крайнюю степень заинтересованности.

– Нуууу, – Келлан явно упивался нашим незнанием, специально оттягивая момент. – По мне, так тут все на поверхности. Человек, которого она знает и в которого верит, занял почетное место у руля и, если повезет, продолжит ваше с ней начинание. Все прекрасно, человечество под защитой мудрого правителя, который, как никто другой, сведущ обо всех перекосах, охвативших мир. Так смысл Хлое возвращаться, если и без нее все налаживается?

– К чему ты ведешь, – озадаченно буркнул Бен, который, похоже, уже и без того догадывался, какие идеи посетили его верного подданного.

– Нужно устроить что-то такое, из-за чего Хлоя придет в ужас и, очертя голову, примчится на помощь. Она ведь всегда билась за слабых, так нужно предоставить ей эту возможность, – просиял Келлан, самодовольно поглядывая на всех присутствующих в комнате по очереди. – Не говорите мне, что это гениально, сам знаю.

– И что ты предлагаешь? Возродить цирки? Устроить землетрясение с тысячами невинным жертв? Взорвать АЭС? – с вызовом бросил я ему, ведь его затея казалась бредом сумасшедшего. – Если Хлоя узнает, что это наших рук дело – нам несдобровать, уж поверь мне. Вторая мировая покажется всем приятной костюмированной вечеринкой по сравнению с тем, что она устроит и в какую ярость придет.

– Дерек, прав, Келлан, это – безумие, – вмешался Бен.

– Мне показалось, или ты уже второй раз признал мою правоту? Сегодня прямо праздник какой-то, отмечу этот день в календаре!

– Вообще-то, есть у меня идея на этот счет, – загадочно пробормотал Дилан, уставившись на Келлана. – Ты ведь имеешь в виду полигон, верно?

– Раскусил в два счета, не то, что эти тугодумы, – Келлан, довольный как слон, отбил Дилану пять.

– Какой еще полигон, что за чушь вы несете? За компьютерными играми пересидели? – то, что эти двое так загадочно улыбаются и не торопятся раскрывать все карты, выводило из себя пуще надменного взгляда Бена.

– Мы тут недавно ковырялись в бумагах и наткнулись на интересный факт, – устроившись на диване рядом со мной, наконец заговорил Келлан. – На территории Сибири есть полигон. Целый пустой город без единой живой души, такой среднестатистический миллионник, специально отстроенный по типовым чертежам для того, чтобы проводить там военные учения типа репетиции вторжения противников, массовых столкновений с анархистами, ликвидации техногенных катастроф и так далее. Многие страны уже не раз пользовались уникальной инфраструктурой этого места, естественно, за большие деньги и под грифом строжайшей секретности. Но где еще проводить такие учения, как не в месте, о котором известно только узко ограниченному кругу лиц, вдали от посторонних глаз, в богом забытой глуши? И, мне кажется, что мы могли бы этим воспользоваться. Навести там шороху, снять пару страшных роликов, и дело в шляпе.

– Они не согласятся, Келлан. Ни один политик нас не поддержит. Слишком уж лакомый кусок этот Форест Сити, чтобы в открытую светить его в прессе, – отчеканил Бен, явно твердо уверенный в своих словах.

– Они не согласятся, если их будут спрашивать, – ехидно ответил Дилан, по-дурацки улыбаясь. – Нам даже границу пересекать не придется. У вас ведь есть я.

Глава 9 – Дилан. События после ужасающего пожара

Что не люблю, так это получать нагоняя ни за что. Можно подумать, что, если бы я отказался переносить Кесседи и Терезу в место нашей сомнительной авантюры с сожжением Форест Сити, они бы все равно в итоге об этом не узнали. В этом же ведь и была задумка, придать событие огласке, так почему именно на меня Бен и Дерек в итоге спустили всех собак? Келлан отмолчался, когда они подняли ор выше гор, хоть на том спасибо. Пусть и он получил свою порцию словесного поноса в свой адрес за то, что прочитал мне сообщение Терезы.

Где он вообще взял пейджер?! Оставил в качестве талисмана со времен царя гороха? И какой реакции вообще он от меня ожидал, когда у Кесседи непонятно что происходит?! Откуда я вообще мог знать, что она просто увидела Дерека в своих видениях и банально испугалась?! Я бы тоже на ее месте берега попутал, еще бы, спалить целый город.

Ну покричали девушки немного, ну закатили истерику, но ведь успокоились же, когда им все рассказали, никто же не пострадал. Буря в стакане воды, иначе не назовешь.

Ролик зато получился какой знатный, ух, закачаешься. Благо Бен уже давно догадался поставить Дереку условие ничего и никогда прилюдно не жечь, мотивируя это тем, что людей это может напугать ни на шутку. Все боятся огня, а его разрушительная сила куда страшнее ветра и землетрясений. Да и сам новоиспеченный председатель совета безопасности ООН не был в восторге от этой своей ипостаси, ведь держать этот дар под контролем давалось сложнее всего. Поэтому никто не связывал произошедшее с Дереком, что было бы разрушительным для его карьеры, да и для всей нашей организации в целом. Щедро предоставленные доказательства с камер видеонаблюдения, где отчетливо было видно, что мы все просидели в резиденции Дерека пол ночи, уничтожая нескончаемые запасы бара, плюс кристально чистый отчет операторов сотовой связи, подтвердивших наше местонахождение в отеле, отвели от нашего участия в этом апокалипсисе все подозрения. Благо, об удивительных способностях Келлана взломать все и вся люди просто забыли.

Но того, что поднимется такая шумиха, не ожидал никто. Мировое сообщество в раз позабыло об эпидемии, обернув всю свою злобу, негодование и страх против новой угрозы: неподконтрольные никому и ничему неуязвимые люди со сверхспособностями стали врагом номер один. И, если с восхождением Дерека на пьедестал отношение к нам изменилось в лучшую сторону, то теперь все было в точности да наоборот. Заседания совета безопасности взрывались от наплыва недовольства в наш адрес, новостные каналы по всему миру пестрили рассуждениями по поводу исходящей от нас угрозы вселенского масштаба.

Все вдруг будто в один день проснулись и осознали, что вышедшие из себя неуязвимые могут разрушить эту планету в один день, и никто не успеет им помешать. Как в каком-нибудь комиксе, все вдруг разом задумались о том, что неуязвимым ничто не мешает обратить свои силы не в то русло и из супергероев превратиться в суперзлодеев. Мир разделился на два противостоящих друг другу лагеря: одни видели в нас спасение, другие – прямую дорожку к исчезновению всей цивилизации. Митинги и протесты на фоне безработицы и затянувшегося локдауна не шли ни в какие сравнения с тем, что началось сейчас. Эта была настоящая гражданская война, захлестнувшая все континенты. И я не был к этому готов.