Гнездо из норковой шапки

. Вероятно он рассчитывал на то, что она захохочет, начнёт отбиваться, заигрывать, как было обычно, когда он девок за бочка пощипывал, но просчитался.

. Реакция Веры долго ждать не заставила. Всё, что копилось по дороге домой, с момента, произошедшего на берегу и по сию минуту, сейчас вырвалось наружу! Словно прорвало плотину! Слёзы полились из глаз. И уже никто и ни что не могло их остановить. Вера рыдала навзрыд, по своей девичьей гордости, по своей невинности и целомудрию причитая:

. – Кто же меня, попорченную- то замуж теперь возьмёт!? Я же одна-одинёшенька буду век куковать. Коли ты не возьмёшь, пропала я тогда! Обещал чО? Говорил, что я тебе лЮба, ягодкой называл. А я поверила. А сама слёзы по лицу размазывает.

. – Поженимся, а, голубь мой? Примолкла на секунду, у неё затеплилась надежда.

. – Т-ты… чО, Верка? Ревёшь-то чего? Я ж тебя, чО…? Я же тебя это… не снасильничал же?

Сама радА была. Хвостом вертела, крутила и так и сяк. А я, чО? Я же мужик, мне надо. Знаешь чО, Веруня, "сучка не захочет и кобель не вскочит"!

. Повисла пауза… Несколько секунд тишины.. Казалось, даже сверчки примолкли. Это до Веры доходил смысл сказанного.

. -Это… я-то сучка!? Вера обалдела. Она стояла, с открытым от такой наглости ртом и пристально смотрела на некогда так нравившегося ей парня. И сейчас не могла понять, как можно было им так увлечься, что бы дошло до этого!? Ведь это немыслимо! Это не могло произойти с ней, с Верой! Это какой-то бред! Это не про неё! Это не правда! Нет-нет! Быть не может! Но в слух спокойненько так сказала:

– Ты прав… Прав ты…, я -сучка, это точно… Сучка я, порченная. И пошла, опустив голову и медленно, еле переставляя ноги, по тропинке домой.

. -Иди, иди! Запоздало крикнул вдогонку парень. У меня таких знаешь скока? Крикнул и тоже пошёл домой.

. Дома Вера, рухнула в постель, не раздеваясь, уткнулась лицом в подушку и разревелась. Она не могла сдерживать всхлипывания. И слёзы, помимо её воли текли из глаз ручьём. Один и тот же вопрос, мысленно она задавала себе снова и снова. По-че-му? Почему она допустила такое? Могло ли быть по-другому? И приходила к одному и тому-же ответу. Сама виновата! Сама позволила сначала сесть рядом, а потом и поцелуи его сладкие, да слова медовые затуманили разум. Вот и получила, что хотела! А что теперь-то? Вера лежала и думала о настоящем, о будущем и о том, что теперь будет делать?

. Вдруг, она услышала, что с улицы вернулась Люба. Летом сестры ночевали в амбаре вдвоём. Там было попрохладней чем в избе. Отец им сбил из досок два топчана, друг напротив друга. А под ними располагались сундуки с запасами, зерна, муки, солёного сала, корзины с ежедневно собираемыми в курятнике, яйцами. По стенам на толстых нитках висели гроздья сушёных грибов, зверобоя, мяты, липы, шиповника, боярышника и много чего ещё. А справа, под самым потолком виднелось маленькое окошко. Благодаря которому в небольшую комнату попадал солнечный свет. Сейчас было раннее утро и солнышко только вставало, но всё равно, Любе удалось рассмотреть, что сестра лежит ничком в подушку и одетая.

. -Вера…

Тишина… Вера даже не шелохнулась…

. -Верочка…, -Люба присела на край топчана, заподозрив, что с сестрой, что-то не то. Вера, что случилось?

. Люба попыталась развернуть Веру лицом к себе. Не тут-то было. Девушка вырвалась, сбросив с плеча руку сестры и снова уткнулась в свою подушку. Люба не на шутку испугалась!

. -Верочка, нездоровится тебе? Я сейчас…, сейчас, милая…, я отца позову, всё будет хорошо, не волнуйся только. Девушка поднялась и уже собралась было открыть дверь:

. -Не-е-ет! Закричала, раскрыв свои огромные глаза, Вера. Вскочила и испуганно уставилась на сестру.

. – Только не говори отцу! Умоляю!

. – Люба испуганно таращилась на неё, не понимая, что происходит. И тут Веру прорвало с новой силой! Она кинулась на шею сестре, уткнулась ей в плечо и плакала, плакала, плакала… Слезам не было конца и края. А Люба обнимала и слегка похлопывала по спине сестру, понимая, что в этот момент ожидать откровения от Веры не приходится. Ей нужно выплакаться.

. Вера рыдала навзрыд, всхлипывая и шмыгая носом. Слёзы лились рекой из глаз, а Люба гладила её по волосам, слегка покачиваясь вместе с ней, как будто бы хотела убаюкать, приговаривая:

. – Маленькая моя, всё пройдёт, не волнуйся, не переживай, я рядом…Всё пройдёт, – и снова по кругу те же слова.

. – Не бойся, маленькая, всё пройдёт, я с тобой…, – и опять, и опять, и снова…

. – Я здесь, я с тобой, не плачь…

Но Вера плакала не переставая. Люба ничего не спрашивала, она всё понимала без слов. Она знала наверняка, что что-то случилось, но что именно и кто виноват? Это предстояло выяснить. Так обнявшись, они простояли долго.

. И вдруг, когда Люба уже отчаялась, что-либо узнать, Вера заговорила.

. – Любочка, а ведь я не убереглась…

. От шока девушка разинула рот, да так и осталась стоять. Почему-то Люба сразу поняла про что речь. Хотя фразу эту можно было отнести к чему угодно. К примеру: не убереглась, стукнулась ногой, болит теперь. Или, – не убереглась, порвала сарафан, и дырка на самом видном месте. Но, Люба, понимала, что так плакать, как рыдала Вера, честная девушка будет только в одном случае. Поэтому единственное, что она смогла вымолвить это:

. – К-как, Ве-верочка?

. Да вот так… Сестры сели на топчан и Вера начала говорить. Рассказывала она всё подробно, с самого начала, прерываясь лишь на всхлипывания. А когда закончила, Любу уже просто трясло от ярости и злости! Она готова была бежать к негодяю, чтобы убить его на месте! Но Вера, зная бойкий нрав сестры, остановила её.

. – Любочка, пожалуйста, умоляю, пообещай мне, что никому и ничего не расскажешь!

И ей ничего другого не оставалось, как дать сестре слово.

. Уже расцвело и скоро нужно было вставать, доить корову. Обычно это делала Вера. Но о том, чтобы показаться матери с зарёванными глазами, не могло быть и речи. И Люба предложила сестре, -я матушке скажу, что у тебя "женские дни", живот, мол, болит. А ты полежи, потом решим, что делать. А корову я и сама подою. С этими словами Люба легла на свой топчан, заложив руки за голову и задумалась.

. Она размышляла над ситуацией, крутила и вертела её со всех сторон. По всему выходило, что парень заслуживает наказания. Но, как это сделать, чтобы не получить огласку в деревне? Не опозориться. Да ещё, чтобы и родители не узнали. Это надо хорошенько подумать. А пока, нужно было затаиться и не показываться ни в клубе, ни на танцах. Она понимала, что у Веры, скорее всего, и желания-то такого сейчас не возникнет, но всё же....

. . Подоив корову и сделав все утренние дела по хозяйству, Люба отправилась в соседнюю деревню. А матери наплела что-то про то, что ей нужно узнать в училище про документы и она едет в город. Взяла у неё, якобы на дорогу один рубль, в сама пошла пешком и совсем в другую сторону. Мать особо не расспрашивала её, понимала, что дочери скоро уезжать на учёбу, поэтому отпустила со спокойной душой.

. А в соседней деревне жила бабка-ведунья. Кого надо лечила, а кому и про будущее рассказывала. Скот заговаривать умела. Порчи всякие снимала и сглазы тоже. Помогала найти пропажу. Указывала на разлучницу и умела отвадить так, чтобы муж в семью вернулся. Вообще много ещё чего умела, звали её, -баба Зинаида.

. Некоторые её откровенно побаивались. Кто-то просто смеялся над теми, кто верил бабе Зинаиде, а кто-то считал её и вовсе -ведьмой. Девки, в тихаря, погадать на суженого бегали. Замужние бабы мужиков от пьянства заговаривали у бабушки. Детей от испуга лечить привозили. В общем люди у избы толпились постоянно.

. Обычно с самого раннего утра, часов эдак с пол пятого, к ней уже стояла очередь из страждущих помощи. Очередь занимали иногда и с ночи, потому что попасть к бабе Зинаиде было не так просто.

. К ней то и отправилась Люба Только про это никому не рассказала, даже Вере. Хотя, именно она, Вера была причиной этого похода.

. Пока шла дорогой, Люба о многом думала. Что спросить, как спросить? А может и не придётся спрашивать ничего, бабушка Зинаида сама поймёт зачем я к ней пришла, да и расскажет. Не зря же она ведунья. Возьмёт ли целый рубль в оплату или полтиннику рада будет. С этими думами Люба дошла до хаты бабы Зинаиды. А когда увидела сколько человек пришло раньше неё, вообще приуныла. Делать нечего, потоптавшись в сторонке, девушка обратилась к одной из женщин, которая сидела с ребёнком лет пяти, прямо на траве.

. – Скажите, а это все к бабушке Зинаиде?

. Женщина подняла глаза на Любу и ответила, -да, милая. А коли и ты тоже до неё пришла, так занимай очередь, во-он там, – и показала рукой на людей, столпившихся у сарая, через дорогу.

. Людей было много. Одни сидели на брёвнах, другие стояли, подпирая деревянные стены сарая. Переговаривались друг с дружкой. Кто-то молчал. Люба уже поняла, что просидит здесь до вечера, как минимум, а поесть-то она с собой ничего не захватила. Благо колонка близко, хоть воды попить можно.

. Люба пошла, куда указала женщина, а там спросила, – кто крайний? Отозвалась бабушка, покрытая светлым платочком, лет, семидесяти -семидесяти пяти. Из-под её платка выбивались седые пряди. В молодости она, скорее всего была светловолосой, а сейчас они посеребрились и очень подходили к светло-голубым глазам женщины. Рядом с ней был мальчик или, вернее сказать – парень, лет пятнадцати. Девушка заняла очередь и присела, рядом с этим парнишкой, на бревно. Призадумалась, как вдруг, резко, парень затряс рукой и одновременно головой. Это было настолько неожиданно, что Люба испугалась. Рукой он махал прямо рядом с ней. Как-то судорожно тряс ею и дёргался. Она в шоке отодвинулась подальше, так как не знала, чего ещё можно ожидать от такого беспокойного соседа. А бабушка, обняв парня и прижав его к себе сказала, – не волнуйся, девушка, он у меня безобидный.

. – А что с ним, -после некоторой паузы, спросила Люба?

. – Не знаю. Парень продолжал дёргаться, а бабушка его прижимать к себе. Вот, приехали спросить совета бабушки Зинаиды.

. -А вы уже к ней обращались, раньше? Снова спросила она.

– Нет, но мы из Полыновки, наши бабы здесь часто бывают.

. – И давно это с ним?

– Да, с пол года уже поди. Как родители его в доме сгорели заживо, так и началось.

. В тот день, Петруша ко мне с ночёвкой пришёл, -бабушка кивнула на парня, -мы с ним повечерили, да и спать легли. А ночью нас мужики деревенские разбудили. Орут, кричат, а я, спросонья, понять ничего не могу. А когда разобралась, что да как, с сердцем плохо стало. Сыночек мой с невестушкой…а-ах. Женщина махнула рукой.