Отряд-5

– Наблюдаем неизвестный объект, покидающий Пирамиду! Судя по виду – космический корабль.

– Вижу, – буркнул Ттафу, не отрывая глаз от обзорного экрана. На картинке было хорошо видно, как в верхней части кубического основания Пирамиды появился широкий проход, и оттуда медленно и даже величественно выплывало в открытый космос нечто и впрямь похожее на космический корабль. Не потому, что адмирал уже видел такие корабли. Наоборот. Ничего подобного он никогда не видел (больше всего эта штука напоминала адмиралу длинную морскую раковину – та же изящная симметрия и выверенность пропорций, наряду с непонятными, но красивыми выростами по бокам и чуть ближе к хвостовой части). Просто, чем же это ещё могло быть, если не космическим кораблём?

– Карсс Оргом на связи, – раздался в наушниках голос Везунчика.

– Слушаю вас, – ответил адмирал.

– Доложите обстановку.

Адмирал доложил, что наблюдает похожий на космический корабль объект, который покидает Пирамиду.

– Отставить. Уже покинул, – добавил он. – Отходит в сторону. Удаляется. Пока медленно. Я готов атаковать. Жду ваших приказаний.

Карсс Оргом не знал, что ему делать. Только что он устроил безобразную сцену начальнику военной контрразведки Эркке Адальму, и теперь ему было стыдно. Не за сцену. За собственное бессилие. Снять Эркке Адальма с занимаемой должности и даже отдать под суд было в его власти. Формально. Но что дальше? Эркке был высоким профессионалом и, главное, сумел наладить взаимодействие с «южанами», что сейчас было очень важно. Хорошо, он уговорит жену его убрать. Кем заменить? Тупым исполнителем, боящимся проявить малейшую инициативу, лишь бы только не вызвать гнева Воли и Слова Императрицы? Глупо. Глупо и недальновидно. Пойдут разговоры. В глаза не скажут, а вот по углам зашепчутся, что Везунчик постарел и поглупел. Наказывает тех, кто приносит Империи несомненную пользу. И за что? За небольшое отступление от приказа, благодаря которому важнейшая задача была выполнена быстро, чётко и с относительно малыми потерями.

Вот и получается, что он, Карсс Оргом, бессилен. При всей своей, казалось бы, неоглядной власти. Только и остаётся, что безобразные сцены разыгрывать. Хотя, если успокоиться и подумать, безобразную сцену иногда разыграть тоже не помешает.

– Разрешите доложить. Я не считаю своих бойцов виновными, – катая желваки на щеках, ответил начальник военной контрразведки, после того, как Карсс потребовал головы тех, кто непосредственно убивал землян.

– Они нарушили мой приказ брать людей живыми.

– Они сделали главное – захватили Пирамиду. И многие отдали за это свои жизни, замечу. К тому же из пятерых погибших людей как минимум трое были убиты группами захвата «южан». Это так, к сведению. Их тоже накажем?

– Жду от вас подробнейшего отчёта, – буркнул Карсс. – По минутам. Кто, где, когда и как? Это понятно?

– Так точно. Завтра же предоставлю. Разрешите идти?

– Идите.

Эркке Адальм уже дошёл до дверей, когда Карсс негромко сказал в его прямую спину:

– Подождите.

Эркке остановился, повернулся всем телом:

– Слушаю.

– Не завтра, – сказал Карсс. – Сегодня вечером.

В глазах контрразведчика, прежде чем отвёл их в сторону, мелькнула растерянность, сменившаяся сильнейшим раздражением.

«Вот теперь правильно», – подумал Карсс.

– Есть, – коротко кивнул Эркке. – Что-нибудь ещё?

– Всё. Свободны.

И вот она, эта трудная минута, – Карсс Оргом смотрит, как стремительно удаляется от Пирамиды космический корабль с оставшимися в живых людьми на борту и пытается быстро решить, что ему делать.

Варианта, как это чаще всего и происходит, всего два.

Первый: всех убить.

Второй: позволить им уйти.

Пискнул сигнал срочного вызова, и на экране возникло недовольное лицо Первого Советника императора «южан» Леслата Пятого Гридле Миммера. Был он старше Карсса на десяток лет, жирен, нагл и предельно циничен. Ходили слухи, что свой высокий пост Гридле получил не за выдающийся ум или уникальные аналитические и организационные способности, а из-за умение угодить Императору в его самых низменных сластолюбивых потребностях. После смерти жены, случившейся семь лет назад, Леслат Пятый, судя по тем же слухам, ударился во все тяжкие и с одинаковой благосклонностью принимал у себя доставляемых ему Первым Советником девочек и мальчиков в возрасте, едва дотягивающем до категории «юность». Однако на людях он появлялся только со зрелыми фаворитками-любовницами. Во всяком случае, достигшими совершеннолетия. Поэтому слухи оставались слухами.

И, как бы то ни было, все знали, что единственную свою двенадцатилетнюю дочь, принцессу Ченри, Император очень любил, души в ней не чаял, пылинки сдувал и очень боялся пасть в её глазах и потерять свой отцовский и императорский авторитет.

– Земляне уходят, – сказал Гридле Миммер. – Ты намерен что-нибудь предпринять?

– Что именно?

– Например, сжечь их. Пирамида же на это способна?

– Наверняка. Но я не могу отдать такой приказ.

– Почему?

– По техническим причинам, – соврал Карсс. – Мы здесь пока не полные хозяева.

– Тогда прикажи сделать это Ттафу Монджа. Надеюсь, у имперского линкора «Ярость Севера» хватит огневой мощи?

– Все меня сегодня так и норовят обидеть, – скучным голосом произнёс Карсс. – День, что ли, такой… У вас тоже, кажется, есть линкор. Вот и пошли его. Если, конечно, ему хватит огневой мощи.

– Давай вместе, – пожевав губами, предложил Гридле.

– Нет уж, – покачал головой Карсс.

– Испугался?

– Примитивно, Гридле, – поморщился Карсс.

– А, ну да, я и забыл, у тебя же там, наверное, друзья, – ухмыльнулся Первый Советник.

– Думай, что хочешь. Но лучше всего о том, что ты скажешь Императору, если эта морская раковина огрызнётся. Больно.

– Она может?

– Да я сам не знаю пока, – опять соврал Карсс. Он уже знал. «Раковина» и впрямь могла огрызнуться, но против имперского линкора она не тянула. Класс не тот. Если, конечно, верить Циле Марковне (Карсс решил, что переименовывать Центральный Мозг Пирамиды не имеет смысла).

– Ясно, не хочешь рисковать.

– А зачем? Пирамида в наших руках, и это главное. Пусть летят, куда хотят.

– Кстати, я слышал, что двоих удалось взять живыми?

– Тебе-то что?

– Ну как же. Вся добыча у нас теперь общая. Пирамида и всё, что в ней. Забыл?

Красс ничего не ответил. Молчал и смотрел на Гридле. Так в последний месяц осени смотрят из окна глайдера на унылые холмистые равнины старушки Пейаны, расположенные к югу от древней столицы Северного континента.

Гридле не опустил глаз. Однако изобразил на лице широкую открытую улыбку.

– Ладно, – сказал он. – Сам с ними возись, мы не претендуем. Кстати, команда наших инженеров, техников и навигаторов уже землю роет, жаждет добраться до чудес Пирамиды.

– Наши тоже, – сказал Карсс. – Пусть ещё немного потерпят. Спецназ должен убедиться, что здесь полностью безопасно. Кстати, сам-то ты не хочешь глянуть на эти чудеса?

– Спасибо, мне пока и здесь хорошо, – ухмыльнулся Гридле. – Перегоним игрушку на Пейану, там и полюбуюсь.

– Ну, как знаешь. До связи.

– До связи, – буркнул Первый Советник и пропал с экрана.

– Адмирал! – позвал Карсс. – Это Карсс Оргом.

– Слушаю вас.

– Пусть земляне уходят. Они уже не представляют для нас никакой опасности.

Мысль о том, чтобы намекнуть Везунчику о событиях двадцатилетней давности, когда всем тоже казалось, что земляне не представляют никакой опасности, адмирал Ттафу Монджа подавил в зародыше. Он дорожил своей карьерой и рассчитывал на её блестящее продолжение…

…Света далёких, но многочисленных звёзд в этой части галактики едва хватало, чтобы Пирамида была видна простым глазом. Видна слабо и недолго. Оля и Карл прибавили тягу, и вскоре Пирамида исчезла, поглощённая вечной космической тьмой, словно песчинка, канувшая в пучину океана.

«Да нет, куда там, – подумал Велга, – масштаб песчинки и океана хотя бы представить можно. А эти расстояния и размеры и не помещаются в человеческой голове».

– Я всё жду погони, – сказал он.

– Её нет, – ответил Карл Хейниц.

– И слава богу, – сказал Вешняк.

– А если бы была, – поинтересовался Руди Майер. – Мы бы отбились?

– Вряд ли, – сказал Хейниц.

– Да ну, – удивился Майер. – Когда это мы не отбивались?

– Это не Клёнья, – сказала Оля Ефремова. – Машина хорошая, но с нашим живым звездолётом не сравнить.

– Кстати, о полётах среди звёзд, – промолвил Влад Борисов. – Кто-нибудь знает, куда мы летим?

– И откуда, – нервно хохотнул Курт Шнайдер.

– Плевать, – сказал Дитц. – Не всё ли равно?

Велга покосился на Дитца. Друг Хельмут сидел, сгорбившись, в кресле и смотрел куда-то в сторону пустым взглядом льдисто-голубых глаз. На его лице, руках и груди темнели высохшие пятна крови. Крови сварогов и Маши.

– Вешняк, – негромко позвал Велга.

– Слушаю, товарищ лейтенант, – немедленно откликнулся сержант.

– Выпить-закусить здесь есть? Надо бы помянуть товарищей наших. Как положено.

– Э…

– Тащи. Никогда не поверю, что ты не сделал запаса на всякий случай.

– Я помогу, – поднялся Валерка Стихарь.

– И я, – сказал Руди Майер.

Все трое вышли из рубки.

Велга встал, подошёл к Хельмуту, тронул его за плечо, наклонился, спросил тихо:

– Ты не помнишь, где здесь туалет?

– Что? – переспросил Дитц.

Александр повторил вопрос.

– Помню. Кажется.

– Пойдём, покажешь. Я забыл. Надо привести себя в порядок.

– Думаешь, надо?

– Уверен. Пойдём, пойдём.

Секунды три или четыре Хельмут не двигался, продолжая глядеть куда-то вглубь себя. Потом едва заметно вздохнул и выбрался из кресла.

– Да, ты прав, – сказал он. – Пойдём.

Велга хорошо помнил, где здесь туалет. Он бывал на борту планетолёта и даже, так же, как все, изучал его устройство. Не досконально, понятно, но всё же. Ему нужно было как-то отвлечь Хельмута, заставить его двигаться, что-то сделать, прийти в себя. И это Александру удалось. Обратно Дитц вернулся с чистыми руками и лицом и даже причёсанными волосами.

В рубке имелся откидной стол, который немедленно приспособили к делу. Вешняк нарезал хлеба и сала. Валерка и Майер разлили по стаканам водку. Карл и Оля присоединились к остальным.

– Всё равно пока непонятно, куда рулить, – сказал Хейниц.

– То есть? – спросил Велга.

– Бортовой компьютер пытается понять, что нам нужно, – пояснила Оля Ефремова. – Проблема языка, в основном. Русский в него заложен, но не всё оптимизировано. Какое-то время это займёт. Да и потом… Штурвал крутить по-любому не надо. И на педали нажимать тоже.

– Да, – вздохнул Велга. – Казалось бы, давно пора привыкнуть ко всем этим автоматическим штучкам, а не могу.

– Мы люди аналогового века, – сказал Борисов, – а Оля уже больше века числового. Мы никогда не привыкнем. Даже мне трудно, а уж вам…

– Почему? – удивился Карл Хейниц. – Я привык. И мне это всё страшно нравится.

– Значит, у тебя врождённый талант, – сказал Борисов.

– Я тоже привык, – сказал Свем Одиночка, которому, по его просьбе, налили в стакан сладкую газированную воду и добавили туда каплю водки. – Когда духи покорно служат человеку – это хорошо. А к хорошему человек привыкает легко и быстро.

– Мудрое замечание, – промолвил Борисов.

Помянули погибших товарищей, закусили, ещё раз помянули и снова закусили. Разлили по третьей.

– Я скажу, – поднялся Дитц и умолк, собираясь с мыслями.

Все выжидающе смотрели на него. Было слышно, как что-то тихонько пощёлкивает в недрах пульта управления да мерно и басовито гудит далеко за переборками, в хвостовой части, двигатель корабля.

– Это мы виноваты в том, что произошло, – наконец, сказал обер-лейтенант. – И в первую очередь лично я.

– Хельмут… – начал Борисов.

– Одну минуту, Влад. Не перебивай. Если враг неожиданным ударом захватывает укреплённый населённый пункт, значит, разведка просрала всё, что только можно просрать. Здесь находится семеро фронтовых разведчиков. Профессионалов. Среди них два офицера, получивших соответствующее образование и за плечами которых немалый боевой опыт. Один из этих офицеров – я. Офицер, или, как сказал бы Саша, командир, обязан просчитывать возможные события на несколько ходов вперёд. И принимать соответствующие меры. Я эти события не просчитал, мер не принял, поэтому считаю себя виноватым.

– Ты прав, – сказал Велга. – Мы слишком расслабились. Забыли, кто такие свароги. Посчитали, что если мы владеем Пирамидой, то нам сам чёрт не брат. Позор. Непростительно.

Солдаты молчали. Чувствовали, что время говорить всем ещё не прошло.

– Сделанного не воротишь, – продолжил обер-лейтенант, крепко – аж костяшки побелели – сжимая в руке стакан с водкой. – А позор смывается только кровью. Лучше всего кровью врага. Поэтому даю слово немецкого офицера, что не будет мне покоя, пока мы не отобьём Пирамиду обратно вместе с оставшимися там Мишей, Аней и их дочерью Лизой и не отомстим сварогам за смерть наших товарищей.

– Даю слово командира Красной Армии, – поднялся Александр Велга.

– Слово гамбургского докера, – сказал Руди Майер и тоже встал.

– Слово ростовчанина, – поддержал Валерка Стихарь. – Пусть мне никогда больше не увидеть левбердона.

– Слово солдата, – поднялся Курт Шнайдер. – Один раз мы им вставили. Вставим и во второй.

– Слово русского крестьянина, – сказал Сергей Вешняк.

– Слово берлинца, – поддержал его Карл Хейниц. – И я готов возразить господину обер-лейтенанту. Это не было военной хитростью, поэтому не стоит так уж себя винить. Нас просто взяли и предали. Такое прощать нельзя.

– Они убили моих друзей, – поднялся Влад Борисов. – Даю слово Стража Реальности, что предатели жизнью заплатят за это.

– Слово русской женщины, – сказала Оля Ефремова.

– Слово феи, – сказала фея Нэла. – Я не кровожадна, вы знаете. Но это не тот случай.

– Слово охотника, – сказал Свем Одиночка. – Или умрут они, или я.

Стаканы сдвинулись с глухим стуком. Все выпили, сели и потянулись к закуске.

– Скажи, Серёжа, – обратилась к Вешняку Нэла. – Как крестьянин фее. Как это ты смекнул заранее сюда водку и хлеб с салом притаранить? Прямо чудеса предвидения.

– Попашешь с моё землю да повоюешь, ещё не такая смекалка вырастет, – под дружный смех товарищей ответил Вешняк. – Продуктов-то здесь хватает. Штатных. Я и раньше проверял. А вот беленькой, чёрного хлеба и сала не было. А ну как завтра в поход? Куда ж без них солдату? Так и вышло.

– И много припас? – поинтересовался Шнайдер.

– С какой целью интересуешься?

– Хочешь я скажу, с какой? – подмигнул Валерка.

– Да ладно, – не поверил рыжий Курт. – Скажет он. Прям вот так возьмёт и скажет.

– Бьёмся об заклад? – сощурился Валерка.

– Пари? Давай. На что?

– Если угадаю, ты отдаешь мне свой портсигар. Не угадаю, забираешь мою финку.

Стихарь отцепил от ремня и положил на стол свою знаменитую, бритвенной остроты, финку в кожаных ножнах. Когда-то он носил её в сапоге, но те времена давно прошли. Шнайдер хмыкнул, полез в карман и выложил красивый серебряный портсигар. Остальные с интересом следили за происходящим.

«Только что эти люди дрались, вскочив посреди ночи с постели и едва избежали смерти, – думал Влад Борисов. – Потеряли товарищей. Дальнейшая их судьба и моя тоже – в полнейшем мраке. Мы висим где-то посреди галактики, запертые в космическом корабле, который сделан миллион лет назад неизвестной расой, и мы не очень понимаем, как им управлять. Если бы меня спросили о наших шансах просто выжить, я оценил бы их примерно так – один к тысяче. Тем не менее эти люди не рвут волосы на голове, не истерят и даже не напиваются в хлам, чтобы забыть об окружающей их действительности и совсем не радостных обстоятельствах. Нет, они заключают пари о какой-то ерунде и даже смеются. Удивительно. Никогда мне их не понять. Я прожил интересную и непростую жизнь, побывал в серьёзных переделках, в конце концов, дрался с вельхе на средневековых стенах Брашена. Но, видимо, этого мало. Чтобы их понять, нужно пройти такую войну, какую прошли они, и пережить то, что пережили они после той войны. Другой бы сказал, что они просто очерствели сердцем и ко всему привыкли, но я точно знаю, что это не так».

– Я слушаю, – сказал Шнайдер.

– Ты тоже сделал нычку, – сказал Валерка. – Шнапс и консервы. И спросил, чтобы прикинуть, когда до них дойдёт очередь. С большой надеждой, что вообще не дойдёт.

Руди Майер оглушительно захохотал.

– Вот дьявол, – сказал Курт. – Ты что, следил за мной?

– Больно надо, – Валерка сгрёб портсигар, открыл, достал сигарету, прикурил, спрятал портсигар в карман. – Догадался. У нас двое таких запасливых – Вешняк и ты.

– Ну и ладно, – пожал плечами Шнайдер. – Всё равно этот портсигар дубликат. Сделал на всякий случай.

– Вот об этом я и говорил, – засмеялся Валерка, забирая со стола финку и вешая её на ремень. – А финка моя в одном экземпляре. Эх, жаль, кончилась лафа. Эта посудина всем хороша, но не Пирамида, придётся обходиться тем, что есть.

– Кстати, о посудине, – сказал Дитц. – Как далеко мы можем на ней улететь? Насколько я помню, это не Клёнья.

Со стороны пульта что-то мелодично тренькнуло.

– О! – поднялась Ефремова. – Компьютер оптимизировался.

– Готов к работе, – произнёс по-русски невыразительный металлический голос.

– Надо будет поколдовать над модуляциями, – пробормотала Ольга. – Настроить. Но это потом.

– Каково расстояние до ближайшей планетной системы с белковой жизнью? – спросил Карл Хейниц.

– Две целых и три десятых светового года. Если перевести в километры, то это будет девятнадцать триллионов…

– Стоп, – сказал Велга. – Достаточно в световых годах.

– Слушаюсь.

Голос умолк.

– Продолжай, – сказал Дитц.

– Планетная система жёлтого карлика. На четвёртой планете от солнца имеется разумная жизнь белкового типа. Вид – гуманоиды. Индекс развития – пятнадцать. Что примерно соответствует Средним векам на Земле. Атмосфера азотно-кислородная. У планеты имеется один-естественный спутник…

– Погоди-ка, – перебил Влад Борисов. – Ты нам не про Лекту, часом, рассказываешь?

– Один из народов, проживающих в северной части Среднего материка, называет эту планету именно так. Лекта. Что в переводе на русский означает «твердь»…

– И сам этот народ называет себя раши, – закончил Борисов.

– Да, – подтвердил компьютер.

Дитц удивлённо присвистнул. Велга нервно потёр подбородок. Свем Одиночка радостно засмеялся.

– А жизнь-то налаживается! – воскликнул Валерка. – Бог не фраер, правду видит и пропасть не даст.

– Ага, не даст, – хмыкнул Шнайдер. – Две и три десятых световых года расстояние, слышал?

– И что?

– А то. Это же планетолёт. На межзвёздные расстояния он не рассчитан. Если, конечно, я правильно всё помню.

– Чёрт, – пробормотал Велга. – Действительно. Если он не может двигаться быстрее света, как Пирамида или Клёнья, то нам до Лекты лет восемь пилить как минимум. И то, если топлива хватит. А также продуктов и кислорода.

– Всё верно, – подтвердил Карл Хейниц. – Эта прекрасная машина способна развить скорость в тридцать процентов от световой. Даже в тридцать пять, если постараться. Но гипердвигателя у неё нет…

– Есть, – сказал металлический голос бортового компьютера. – Гипердвигатель есть.

– Да!! – заорал Валерка и выбросил вверх сжатый кулак.

Остальные замерли в радостном изумлении. И через секунду наперебой кинулись задавать вопросы. Чем чуть было не ввели бортовой компьютер в полный ступор.

– Тихо! – гаркнул Дитц. – Спрашивает только один. Остальные слушают ответы. Оля, давай.

– Почему я?

– Потому что я так сказал.

– Не поняла.

Дитц посмотрел на Велгу – помогай, мол, это твоя женщина.

– Оля, – сказал Велга спокойным голосом. – Извини, но Мартин погиб, и мы не в Пирамиде. Поэтому командование автоматически переходит ко мне с господином обер-лейтенантом. Это не обсуждается. Просто выполни приказ. Здесь нет ничего сложного.

Повисла пауза.

– Хорошо, – кивнула Оля. – Я поняла. Извините.

После недолгого, но содержательного диалога Оли Ефремовой с бортовым компьютером выяснилось следующее. Планетолёт обладал гипердвигателем и мог преодолевать межзвёздные расстояния. Не слишком большие, в пределах десяти световых лет за один нырок в гиперпространстве, но мог. Затем нужно было выныривать и готовить корабль к следующему. Если в таковом будет необходимость. Но желательно, чтобы её не возникало, так как корабль, действительно, изначально не предназначался для подобных подвигов, и вероятность того, что очередного нырка он не выдержит, была довольно велика. Тридцать нырков. Тридцать нырков по десять световых лет каждый. Таков был гарантированный ресурс планетолёта. После этого входить на нём в гиперпространство было всё равно, что играть в русскую рулетку. Данная информация не была засекречена, зашифрована и спрятана, но по каким-то причинам, известным лишь строителям Пирамиды и планетолёта, то бишь Хозяевам, и не лежала на поверхности. Нужно было, действительно, попасть в обстоятельства, когда только гиперпространственный нырок мог бы спасти корабль и экипаж от медленной (или быстрой, это уж как выйдет) гибели, чтобы данная информация стала полностью доступной. Вероятно, такой момент как раз и наступил.

– По-моему, всё ясно, – подвёл итоги Дитц. – Идём на Лекту. И близко, и друзья у нас там. Есть на кого опереться. А, Саша, как считаешь?

– Считаю, нам сильно повезло, – сказал Велга. – Даже дважды. Первый раз, что Лекта оказалась столь близко, и второй, что у нашего корабля обнаружился нужный двигатель. Конечно, летим на Лекту. Кстати, о корабле. Имя у него есть? Я что-то не помню. Оля, спроси. Неправильно это – путешествовать на корабле без имени.

Оля спросила.

– Есть название, – поведал компьютер. – Лучше всего переводится на русский словосочетанием «Маленький бродяга».

Фея Нэла засмеялась и захлопала в ладоши.

– Как-как? – переспросил Дитц.

– «Маленький бродяга», – повторил компьютер.

– Дурацкое название.

Не уловив в голосе Хельмута вопросительных интонаций, компьютер промолчал.

– А по-моему, ничего, – сказал Велга. – «Маленький бродяга». Забавное. И в целом соответствует. Кто мы теперь, после потери Пирамиды? Бродяги и есть.

– Бродяга, судьбу проклиная, тащился с сумой на плечах! – немузыкально пропел Валерка. – Ну и так далее.

– Мне тоже нравится, – сказала Оля.

Короткий опрос выяснил, что из одиннадцати человек шестерым название нравится, четверым нет, а одному – Свему Одиночке – всё равно.

– Что ж, – сказал Дитц. – В данном случае не вижу смысла спорить. Бродяга так бродяга.

– Маленький, – добавила Оля противным голосом.

– Хорошо, – вздохнул Дитц. – Маленький. Напишем большими буквами на носу или так обойдёмся?

– Я бы не стал рисковать без нужды с выходом в открытый космос, – сказал Влад Борисов.

– Спокойно, – сказал Велга. – Это была шутка. Надеюсь. Остались два вопроса. Сколько времени займёт путь до Лекты, и когда мы можем стартовать?