Падение грани

«Грань – граница, предел, конт, край, кромка, конец и начало, черта раздела…».

Толковый словарь Даля.

Глава 1

-…и всё это за пределами моего разумения! – Александр нервно мотался по кабинету из угла в угол и от сильного волнения дёргал себя за пальцы.

Я сидел напротив в удобном кресле, слушал его, вертел на блюдце чашку с ароматным чаем и жмурился от удовольствия, наслаждаясь ощущением знакомых с детства запахов, звуков и видов, теми обыденными мелочами, которые люди обычно не замечают. Александр остановился напротив, замолчал, тонко уловив момент моего блаженного состояния, и придержал готовые обрушиться на меня проблемы.

Я не стал заставлять Александра ждать, и, стряхнув с себя наваждение воплощения, начал осмысленно погружаться в реальность. А пораскинуть мозгами, действительно, было над чем, ведь за двадцать лет моего отсутствия проблем накопилось вагон и маленькая тележка, а произошедшие на планете перемены и вовсе обескуражили.

Посудите сами, ещё совсем недавно мир задыхался от неразрешимых опаснейших проблем: больших и малых войн, фанатизма, терроризма, коррупции чиновничества, грызни политиканов за власть, драк олигархов за сладкие куски экономики, интриг тайных организаций. Теперь всё это вспоминалось, как кошмарный сон. Высочайшие знания и технологии соцещитов подняли земную цивилизацию на небывалую высоту. Человечество забыло о голоде, болезнях и бедности. Все насквозь прогнившие систем власти обрушились, и народы мира пожелали жить единым сообществом. Человечество объединилось вокруг Кругов хранителей, которые слились в Координационный Конгресс во главе с Верховным Советом Земли, разместившемся в древнейшем городе Земли Иерусалиме.

Александр теперь жил в Риме и не имел никакой официальной должности. Он был просто Хранителем Земли. Сейчас он стоял напротив, сжимая побелевшей от напряжения рукой стакан с водой. Под его нахмуренным лбом темнели круги вокруг глаз, подчёркивающие жёсткие очертания скул. Глубоко вздохнув, Александр сжал пальцами правой руки виски, а потом вскинул голову, блеснув глазами:

– Я никогда не сомневался, что жизнь намного сложнее, чем кажется, но то, что начало происходить вообще ни в какие ворота не лезет!

Он шумно выдохнул, и тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от застрявших в ней мыслей. Поёжившись, он поскрёб щетинистую щёку и принялся излагать:

– Вся эта чертовщина началась два года назад, и тогда никто не придал этому значения. Думали, обычные шаровые молнии. Ну, выжгут пятно на земле, в крайнем случае, вызовут пожар, или опалят чью-нибудь физиономию. Однако они стали возникать регулярно и их размер начал увеличиваться. А потом и вовсе началась сущая бессмыслица. Из ниоткуда на миг стали появляться чёрные шары и со вспышкой и грохотом сталкиваться. На на несколько секунд возникает вихрь и проваливается сам в себя. На первый взгляд интересный феномен, повод для изучения и разбирательства. Но эти проклятые вихри продолжали увеличиваться в размерах, стали превращаться в воронки и втягивать мусор и мелкие предметы. Дальше, больше. В них начали бесследно исчезать куски поверхности вместе с растительностью и строениями! А два дня назад в предместьях Мадрида в вихре исчез большой дом, а вместо него выбросило странного вида машину с десятком мёртвых тел в необычном облачении. Никто ни хранители, ни научники, ни соцещиты не понимают что это такое.

Александр замолчал, и в его руке хрустнул стакан. Сморщившись, он посмотрел на окровавленную ладонь, вытащил из кармана платок, намотал на руку и ногой отбросил осколки в угол. Сев в кресло, он уставился в окно и продолжил:

– Чую, что в наш мир прорывается какая-то иная реальность, а мы ничего не понимаем. Я впервые чувствую себя полным болваном, потому я вызвал тебя. Можешь меня ругать, можешь презирать, но, если умный признаёт себя дураком, то он ещё и честный.

Незаметно улыбаясь в усы, я смотрел на этого человека и думал о превратностях судьбы. Когда-то я спас его от смерти и чуть перестарался с использованием высших сил. Всё закончилось благополучно, но ему досталась часть моих необычных способностей и частичка моей души. С тех пор я совершенно искренне считаю его своим братом и ничуть не жалею о случившемся. Он взвалил на себя тяжёлую ношу и сумел сделать невозможное: объединить жителей планеты, и создать удивительный союзе людей и соцещитов. Даже отъявленные гордецы тиаматиане осторожно пошли с ним на контакт. По моему настоянию Великие Творцы провели его через четвёртое посвящение, дав ему силу и необычные способности, и потому до сих пор я был спокоен за Землю. Теперь же на лице Александра я не заметил уверенности и былого энтузиазма.

Его тревожная озабоченность и непритворная обречённость, как холодный дождик, остудила мой восторг от гордости за человечество, и до меня начал доходить смысл и суть его страхов. Услужливая память вытащила воспоминания о моей схватке с Великим Тёмным, которого в последнее время с подачи научников стали называть Великим Аттрактором. Тогда мне удалось взбудоражить и увлечь за собой стаю чёрных дыр и натравить на космического монстра. Во время той заварухи от их столкновений взрывалось само пространство-время, и в возникающих пробоинах зияла иная реальность. Кстати, физики-теоретики предвидели это явление и придумали для него смешное название – червоточина. Здесь происходило нечто подобное.

Безусловно, мелкие червоточины не могли поколебать основы нашего мира, но мощность явления нарастала, и это вызывало вполне логичный вопрос: до какого размера? Почему? Каким образом? Вопросы умножались и росли, как снежный ком, и от ответов на них зависело очень многое, если не всё. А главное, я тоже не понимал как чёрные дыры могли проникать в плотное пространство Земли? В какую реальность они пробивают брешь? И так далее, и тому подобное.

Я невольно поморщился, поскольку ненавижу всякие нелепицы, к тому же несущие прямые и непосредственные угрозы. И, если эти «червоточины» будут расти и изуродуют всю Землю, какой тогда смысл в небывалом развитии земной цивилизации? И что толку от нашей исторической удачи? Но, если отставить эмоции, я никогда особо не рассчитывал на эту капризную даму, ведь коварная удача то начинает кончаться, то кончает начинаться, и сетовать на её отсутствие всё равно, что злиться на молчаливость телеграфного столба. Короче, включаем логику и спокойно прикидываем ситуацию к носу.

В принципе я знал, где мне навести справки, но не спешил этого делать. Вокруг витал противный запашок подвоха, и интуитивно я чувствовал, что не стоит действовать поспешно и прямолинейно. Нужно хорошенько всё обдумать и постепенно докопаться до истины.

То, что ситуация начинает выходить из-под контроля дошло до меня не сразу и не из-за приобретённого слабоумия или недостаточности здравого смысла. Весьма злую шутку со мной сыграл коварный парадокс времени. Пока в том месте, откуда я прибыл, прошли двадцать дней, здесь промелькнули двадцать лет. Слава Творцу, об этом не знает Елена. Отправляясь сюда, я физически не мог взять её с собой, оставив наш новый дом без присмотра, а если честно, то и не хотел, поскольку не знал причины срочного вызова. И хорошо, что не взял. Невозможно представить состояние матери, ребёнок которой из-за какого-то там парадокса вырос без её участия. Я опять завёлся, и логика начала отступать под напором эмоций. Захотелось всё бросить и сразу отправиться к сыну. И дядьку Николая неплохо бы повидать. Да, и дедов тоже.

Между тем, Александр продолжал излагать, и мне ничего не оставалось делать, как спрятать чувства подальше и вернуться к непонятной и тревожной теме чужого вторжения. Для меня было совершенно понятно, что сам по себе факт пробоя реальности прямо или косвенно указывал на происки Великого Тёмного, вернее Аттрактора, будь он трижды неладен, поскольку в основе феномена лежала реакция чёрных дыр. А это означало, что перерыв закончился, и судьба опять приглашает меня на арену, чтобы столкнуть с противником.

Прошедшие события и время сильно изменили меня. Появилась мощь и опыт обращения с силами природы. Поэтому противостояние с тёмным чудовищем меня не пугало, вернее, настораживало, поскольку в нём присутствовало одно «но»: в этой схватке под удар попадала хрупкая и прекрасная планета Земля с абсолютно беззащитным человечеством. И, поскольку я совсем не хотел, чтобы она превратилась в мёртвый каменный шар, то должен был разыграть этот заключительный акт, как по нотам.

–…а потому нельзя поднимать тревогу. Только паники нам не хватало, – закончил Александр и откинулся на спинку кресла, положив сжатые кулаки на подлокотники.

Стряхнув оцепенение, я допил остывший чай, поставил чашку на низкий столик и поднялся. Александр тоже встал и взглянул на меня усталыми покрасневшими от бессонницы глазами. Я знал, чего он от меня ждёт, поэтому дружески хлопнул его по плечу и спокойно сказал:

– Тревогу и впрямь поднимать не следует, но всё равно круги хранителей нужно поставить в известность. Работайте соборно осмысленно и без суеты. Конечно, опасность существует, и, возможно, опасность серьёзная, но до смерти ещё надо дожить. Сейчас прежде всего, нужна точная и достоверная информация. Все события всегда оставляют след, а глобальные – тем более. Подключи к расследованию все ресурсы. Пусть аналитики носами роют землю, сопоставляют и увязывают все случаи и факты, даже самые незначительные и несопоставимые. Важна каждая мелочь и каждая гипотеза. Со своей стороны, я тоже займусь этим вопросом. Сейчас я смотаюсь в Москву к сыну, затем в Иерусалим к дядьке Николаю, и неплохо бы заскочить к дедам на Дон…

– Нет больше дедов.

– Что-о?!!

– Пропали в прошлом году, – пробормотал он скороговоркой, – вернее исчезли как-то странно. Там толи пожар случился, толи оползень. Тела не нашли.

Сердце защемило. Крепко сжав кулаки, я замер, охватив внутренним взором нужное пространство. Моё изменённое сознание мгновенно просканировало район села, где жили деды, и сразу же выявило точку аномального искажения пространства и спирального завихрения времени.

– Год назад, говоришь? – процедил я сквозь зубы, сдерживая раздражение, – А, в твою умную голову не пришла мысль, что это произошло неспроста. И ведь для этого требовалось лишь сложить один и один. Смотри! – я передал Александру картинку аномалии.

– Боже мой! – он изменился в лице, побледнел и выпучил глаза, – так это же… червоточина! Я… Я немедленно… – он заметался, и я поймал его за плечо.

– Остынь, – я сердито кашлянул в кулак. – Теперь – это моё дело.

Он закусил нижнюю губу и нервно кивнул. По его бледному лицу градом катил пот. Последняя новость не то, чтобы потрясла меня, но сильно опечалила. Деды Семён и Пахом, старые хранители портала стали мне близкими и дорогими людьми. И не только потому, что были дедами моей любимой Елены, а родными по духу и душе. Подавив в себе первый импульс немедленно во всём разобраться, я заставил себя успокоиться, чтобы подойти к запутанному делу хладнокровно. Распрощавшись с Александром, я вышел на улицу.

Жаркий ветерок, напоенный пряными и дурманящими запахами южных растений, взъерошил мои волосы, а яркое итальянское солнце заставило зажмуриться. Я потеребил кончик носа, громко чихнул и улыбнулся, глядя, как засмеялись, указывая на меня пальцами, местные мальчишки. Не удержались от восклицаний и проходящие мимо римляне. Оглядывая меня с головы до ног, они откровенно глазели на странного чужака, одетого в старомодные джинсы, хлопчатую рубаху в клетку и светлые кроссовки, которые вызывающе отличались от их лёгких просторных шорт, широких шляп, ярких туник и сандалий.

Не обращая внимания на зевак, я присел и погладил плиты древней мостовой, физически ощущая суровый дух истории, насквозь пропитавший здешние камни. Я слушал немой голос римской земли, грезящей снами героического прошлого и тревожными видениями грядущего. Отряхнув колено, я поднялся и неспешно побрёл мимо старинных фасадов Вечного города. Рассеянно скользя взглядом по притаившимся под черепичными крышами домам, я погрузился в раздумье, и мысль, словно инструмент ваятеля, начала отсекать от глыбы свалившихся на меня сведений всё лишнее.

С того момента, когда я, простой московский врач попал в невероятную круговерть событий, прошло более двадцати лет земного времени, и я уже с трудом вспоминал ту реальность, из которой вышел. Трижды изменившийся мир, спасённый от притязаний космического монстра, оказался не таким уж плохим. Я невольно сравнивал земную жизнь с обитанием в ином пространстве, и честно признал, что здесь всё-таки лучше.

Вы спросите, что это за иное пространство?

То ли по нашему хотению, то ли по высшей воле, невообразимый вираж судьбы забросил нас с Еленой в такие дальние дали, в такие бесконечные бесконечности, что и помыслить трудно. Получив абсолютную свободу, мы получили возможность создать свой собственный мир. И хотя жизнь во вселенной идёт по особым и строгим законам, мы сразу и решительно их нарушили, отказавшись расставаться со своей человеческой сущностью. И именно поэтому наш новый дом мы сотворили посреди прекрасной земной природы. Безусловно, я имею в виду виртуальные образы, но изначальная сущность пространственной матрицы, которую заложила наша пара, подразумевала именно земную модель.

Вы ничего не поняли? Тогда всё по порядку.

При помощи Великих Творцов мы с Еленой обосновались на далёкой и пустынной окраине пространства. Не удивляйтесь, но со стороны мы выглядели, как кружащие вместе огромные светимости, в которых обитал наш разум и наши личности. Таковы, извините, законы космоса. Но, сказать по правде, нам с Еленой на это было наплевать, ведь мы ощущали себя в своём привычном виде.

В созданном нами мире высшим законом являлась наша воля, преобразующая материю в соответствии с нашими представлениями о красоте и понятиями добра и зла. Население нашего мира пока было невелико: я да Елена, но со временем мы планировали поселить там новых жителей. По законам вселенной, как и все иные Творцы, мы имели возможность переместить к себе любые, пожелавшие это сделать личности, наделяя их соответствующими свойствами. Мечтая об этом, мы планировали в первую очередь переселить всех родных, близких и знакомых. Я не люблю слово смерть, скажем так: после окончания земного цикла существования. А заодно, я хотел вытянуть из небытия и своих тиаматианских друзей. Короче говоря, мы с Еленой начали создавать абсолютно новый мир, самый прекрасный и самый справедливый во вселенной.

За те двадцать дней, что мы обживали новое пространство, к нам на огонёк не раз заглядывали мои покровители и наставники, которых я называл Великими Творцами. В нашем с Еленой мире они выглядели, как благородная пара, чем-то похожая на англичан викторианской эпохи. Они оказались на редкость добрыми и порядочными личностями и проявили к нам самое искреннее расположение.

Наш «медовый месяц» протекал бурно и пролетел быстро. И, когда во мне зазвучал зов Александра, я удивился тому, что за такой малый срок на Земле умудрились что-то напутать. Моё возвращение и обрадовало, и ошеломило.

Сказать, что известие о прошедших на Земле двадцати годах меня потрясло – ничего не сказать. Представьте, что, отправившись в отпуск, вы оставили полуторагодовалого сына на попечение родителей, а, вернувшись, вместо малыша встретили двадцатидвухлетнего парня. Хорошо, что здесь нет Елены, иначе мне бы точно досталось по первое число. Подумать только, ребёнок вырос сиротой при живых родителях. Несусветная бредятина! Я опять начал злиться, но мысленно себя одёрнул, поскольку сейчас, как никогда, от меня требовалось самообладание.

Прогнав со спины сердитый холодок, я сосредоточился и вернулся к размышлениям о непонятных и бедовых событиях. Прокрутив в голове и сопоставив факты, я пришёл к выводу, что причинно-следственные линии прямо или косвенно замыкаются на меня. Великому Аттрактору зачем-то потребовалось моё присутствие на Земле. В чём, в чём, а в логике ему нельзя отказать. Прошлый раз он, самоуверенно попытался атаковать нахрапом, с кондачка, и обломал зубы. Уверен, что таких ошибок Тёмный больше не допустит. Похоже, что сейчас он избрал тактику загонной охоты, начав с постепенного нагнетания обстановки и воздействия на моё ближайшее окружение. Для начала он решил вывести меня из равновесия и спровоцировать на необдуманные действия, и почти не ошибся. Исчезновение дедов сильно меня зацепило, и ещё больше встревожило понимание величины опасности, которой подвергаются все мои близкие. Меня так и подмывало броситься в драку, но здравый смысл и… странное ощущение, что деды живы, удержали от поспешных шагов.

Я отчётливо понимал, что хитрый тёмный хищник, ненавидящий весь мир, опять вышел на охоту. Однако я ни на секунду не мог допустить даже мысли о том, что она станет удачной. Я знал, борьба потребует жертв, но надеялся, что не придётся заплатить слишком высокую цену. Ну, что же, чёрная тварь, посмотрим кто кого. Как ты, туда и тебя.

Очнувшись от размышлений, я обнаружил себя стоящим на самом солнцепёке на римском Форуме под высоким ярко-синим небом Италии. Облизнув пересохшие губы, я окинул взглядом Вечный город, зажмурился и открыл глаза, уже стоя на Тверской-Ямской улице Москвы.

Глава 2

Ещё недавно я искренне удивлялся своей способности переноситься в любую точку пространства, или по-научному – телепортироваться. Теперь это занятие стало делом привычным, обыденным и полностью заменило транспорт, хотя крепко засевшая во мне сущность Антона Латова каждый раз восторженно удивлялась подобным фокусам.

Стоя на родной московской земле, я широко улыбнулся и лениво с хрустом потянулся, наслаждаясь непередаваемым ощущением, будто проснулся в воскресенье в собственной постели.

На мой взгляд, Москва изменилась в лучшую сторону. Город стал живым и свежим, во всяком случае, в том уголке, где я оказался. Вокруг стилизованных под старину домов зеленели ухоженные деревья, между которыми в обрамлении стриженых кустарников пестрели весёлые цветники. Справа виднелась уходящая вдаль аллея и каскад небольших прудов с ниспадающим по замшелым камням искусственным водопадом. К воде склонились несколько ив, в тени которых на поверхности играли солнечные зайчики. Среди зелени бегали дети, и, что меня поразило больше всего, со стороны аллеи доносился весёлый птичий щебет. По тихому шуршанию редких машин на параллельной дороге, я догадался, что это электромобили, а внутренние улочки, насколько я понял, целиком и полностью принадлежали пешеходам, роллерам и велосипедистам. Несмотря на летний зной, воздух отличался необычной для Москвы чистотой и непривычной для моего носа смесью цветочных ароматов. Город стал другим, но каким-то непостижимым образом сохранил свой неповторимый облик и душу.

Я стоял на пешеходной дорожке, наслаждался видом, попутно замечая удивлённые взгляды прохожих. Привычная для меня одежда явно не вписывалась и в стандарты здешней моды, поскольку москвичи, как и римляне, летом стали одеваться просто и удобно в широкую лёгкую одежду ярких цветов. Мои длинные волосы и борода тоже сильно отличались от коротко стриженого местного населения, головы которого прикрывали от солнца мягкие и весёлые шапки и шляпы. Да, время неумолимо, а двадцать лет для большого города – целая эпоха.

Оглядевшись, я, не спеша, направился к дому родителей Елены, к тому самому дому, который сгорел в день нашего возвращения. Теперь его отстроили заново, и, хотя он щеголял старинным фасадом, но имел все признаки типичного жилья первой половины двадцать первого века.

Просканировав здание, я обнаружил следы обитания нужных мне людей в среднем подъезде на третьем этаже. Я шагнул в тёмный проём и сразу же оказался на движущейся лестнице, которая, дважды повернув, вынесла меня к площадке с единственной дверью под номером семь. В ответ на звонок в двери распахнулся небольшой экран, в котором появилась голова пожилой женщины. У меня сжалось сердце, когда я узнал сильно постаревшую мать Елены.

– Ольга Ивановна, гостей принимаете?

– Я никого… не… Антон?.. Антон, это ты?

– Точно. Это я, ваш блудный зять завернул на огонёк.

– Господи! Радость, то какая! Заходи скорее.

Дверь щёлкнула и втянулась в стену. В прихожей, прижав руки к груди, стояла стройная пожилая женщина с седыми волосами, собранными в аккуратную причёску, и глядела на меня огромными выразительными глазами. Глазами моей Елены. Я склонился и поцеловал морщинистые руки. В ответ она украдкой смахнула покатившуюся по щеке слезу, поцеловала меня в макушку и мелко перекрестила.

– А, мы-то уж и не надеялись, – выдавила она из себя горькую улыбку, – Николай и Александр нам всё объясняли. Правда, мы с отцом мало что поняли, подумали, они нас жалеют и рассказывают небылицы. Уж больно опасными делами вы занимались, – улыбка потускнела и угасла, – а вон как оно вышло. А где же Леночка? – она легонько проскользнула мимо и выглянула в дверь, оглянулась и вопросительно посмотрела на меня снизу-вверх.

– Милая Ольга Ивановна, Елена не смогла приехать. Она очень занята по дому, – сказал я чистую правду, – но при малейшей возможности она обязательно наведается.

Я не стал уточнять истинные причины отсутствия Елены. Посудите сами, не мог же я объяснить пожилой женщине всю нашу космическую белиберду.

– Ольга Ивановна, а где все домашние? На Вовку хочется посмотреть, последний раз видел его в полтора годика.

– Фёдор в санатории решил подлечиться. А на Владимира что смотреть, – она лукаво улыбнулась, – посмотри в зеркало, и увидишь. Точно твоя копия. Ты-то вон совсем не изменился, скоро вы и вовсе обликом сравняетесь. Сегодня у него утренний семинар. Сейчас должен вернуться.

– Ольга Ивановна, расскажите о нём, по сути, я ведь его и не знаю.

– Володя удивительный парень, – тёща рассказывала, а сама споро собирала на стол, и, глядя на неё, я улыбнулся, вспоминая, как это делает моя Елена. – В два годика он начал читать детские книжки, в четыре бегло читал взрослые. Нам с дедом ничего не пришлось ему объяснять, не нужно было. Ну, а по житейским мелочам, рыбалка, футбол, соорудить что-то, тут уж Фёдор постарался. Но настоящего мужчину из него воспитал твой дядька, или «дедушка Коля», как его называет Владимир. Конечно, у Николая полно важных дел, но он всегда находил время для внука. Я ему так благодарна. Владимир блестяще окончил школу в четырнадцать лет, причём по росту, силе и навыкам он значительно превосходил своих взрослых одноклассников. Лентяй, конечно, изрядный и хитрец, но парень замечательный. Окончил институт астрофизики, и серьёзно увлёкся какими-то космическими феноменами. Подробностей не знаю. Придёт, сам расскажет. О вас с Еленой ему многое известно, но, естественно, не всё. Эта тема у нас всегда считалась нежелательной, ведь мы и сами ничего толком не понимаем. Не знаю, что ему рассказывал Николай. Владимир вас очень любит, гордится и ждёт…

Тут щёлкнула дверь, и размеренный покой дома разорвал звучный молодой голос:

– Ба, я пришёл.

– Кстати, вот и он, – Ольга Ивановна кивнула головой и засеменила к дверям.

Сердце дало сбой. В сильном волнении я встал у стола, испытывая щемящие угрызения совести. Конечно, нет нашей вины в том, что мой мальчик вырос, не зная родительской ласки, ведь мы сами стали жертвами парадокса времени. Двадцать дней там и двадцать лет здесь. Мне по-прежнему тридцать три, а сыну уже двадцать два. В глотке защипало. Судорожно проглотив комок, я глубоко вздохнул, и через мгновение в проёме двери увидел молодого сильного парня двух метров ростом, широкоплечего, с длинными светлыми волосами, небольшой бородкой и усами. Он внимательно и изумлённо смотрел на меня, машинально укладывая ключи и сумку на столик. Потом на его лице изменилось выражение, глаза распахнулись, и в них промелькнула догадка.

– Отец?.. Вы мой отец? Антон Владимирович?.. Это вы?

Я приблизился к нему и нежно обнял за плечи. Терпеть не могу, когда мужики плачут, но слёзы как-то сами потекли по щекам. Володька прижался ко мне, и со стороны, наверно, было странно видеть двух обнявшихся бородатых мужчин. Владимир поднял полные слёз глаза, долго и внимательно всматривался в моё лицо, потом схватил за руку и потащил в свою комнату.

Мы проговорили до утра, прикончив большую банку кофе. Стараниями дядьки Владимир знал о нас с Еленой почти всё, кроме нашего существования в ином пространстве. Сын много расспрашивал о матери и о нашем новом доме. Я честно сказал ему, что мой опыт жизни в качестве космической личности невелик, что наше пространство только обживается, вернее, создаётся, поскольку сейчас из него можно сделать всё, что угодно. Эта информация сильно заинтересовала Владимира, и он осторожно спросил, как там побывать. Я не стал кокетничать и врать, ведь в иное пространство можно попасть раз и навсегда. Мы с Еленой не в счёт, поскольку являемся Творцами нового мира, который суть мы сами. Парень ненадолго задумался, усмехнулся, поправил волосы и сказал, что подождёт пока расставаться с этим привычным миром. Я согласился, в душе испытав облегчение от такого решения парня, у которого жизнь только началась, и ожидало немало новых ощущений и открытий.