Не злите ведьму. Часть 4

Власов ждал меня на крыльце, и выражение его лица мне категорически не понравилось.

– Что? – насторожилась я, хмуро сдвинув брови.

В лесу недалеко от деревни послышался громкий треск, потом прохладу осеннего воздуха прорезал звук, очень похожий на выстрел, и наконец-то сильно ухнуло.

– Где-то старое дерево упало, – объяснил Сергей Женьке, которую напугал этот обычный для леса шум.

Власов нахмурился ещё сильнее и так и не ответил на мой вопрос. Дверь дома скрипнула, и на улицу высунулся перепачканный мукой нос Белены.

– Вы обедать идёте? Остынет же.

Настроение у меня и до этого было не ахти, а теперь от дурного предчувствия ещё и аппетит пропал. Я люблю макароны с тушёнкой, но в этот раз они показались мне безвкусными и пресными, а к пышным сдобным булочкам, испечённым заботливой болотной ведьмой, я даже не притронулась. Власов тоже вяло ковырял вилкой скромный обед, зато Сергей с удовольствием уплетал всё, до чего мог дотянуться.

– А чей это дом? – спросила Женька, сыто вздохнув и положив вилку в пустую тарелку.

– Родного деда жены твоего дяди, – объяснил Власов родственные связи девочки с Алисой.

Назревал очень сложный разговор, и чувствовала это не только я. Атмосфера за столом царила напряжённая, каждый думал о своём, но все знали, что обсудить нужно многое. Женька хотела спросить что-то ещё, но быстро сообразила, что взрослым не до её любопытства, поблагодарила всех за еду, помыла за собой посуду и притихла где-то за моей спиной.

– Это моё! Отдай! – завопил Нефёд так неожиданно, что я подпрыгнула на стуле и выронила вилку.

– Да я просто посмотреть хотела, – виновато пробормотала Женя и вернула домовому планшет.

– На чужой кусок не разевай роток! – назидательным тоном посоветовал Нефёд, прижимая к себе подарок Власова.

– Он же разряжен, – подал голос Сергей, прожевав кусок булочки. – Я с утра хотел зарядить, но шнурок не нашёл.

– Шнур в коробке был, – сообщил Власов.

Нефёд видел, как заряжаются телефоны, поэтому всё понял правильно и полез под газовую плиту добывать оттуда коробку от подарка. Я после этого уже не смогла проглотить ничего, поэтому отодвинула тарелку и налила в кружку тёплый компот из большого стеклянного кувшина. «Старый кувшин, сейчас такие не делают уже», – подумала отстранённо, мечтая о том, чтобы всё встало уже наконец-то на свои места, и все трудные темы и проблемы остались в прошлом.

Доев свою порцию обеда, Сергей попросил добавку и похвастался, что Белена вылечила его пробитую саморезом ногу. Этой радостной новостью он хотел разрядить обстановку, но у него ничего не вышло.

– Надо вернуть Евгению домой, – наконец-то заговорил Власов о главном.

И началось…

Женя домой не хотела, потому что боялась, что её снова отдадут в заботливые руки психиатров. Оказывается, мать девочки Наталья уже начала подыскивать соответствующее заведение в столице, но держала дочку при себе, опасаясь, что свёкор выполнит свою угрозу насчёт лишения невестки родительских прав.

– Дядя Мирон взял у мамы расписку, что я могу пожить с ним, – привела Женька весомый аргумент в пользу своей свободы. – И я уже совершеннолетняя, у меня две недели назад День Рождения был.

– Что бы там твоя мама ни подписала, в случае разбирательства суд сочтёт это филькиной грамотой, – возразила я. – Про любой документ можно сказать, что он был подписан под принуждением, а такая расписка изначально юридической силы не имеет. И твой возраст тоже ничего не меняет, потому что есть диагноз.

– Но я себя нормально чувствую! – сдвинула Женька тёмные брови.

– Знаю, – кивнула я. – Но для того, чтобы ты могла нормально жить дальше, получить образование, работать… Жень, тебе в любом случае нужно будет некоторое время наблюдаться у психиатра. Есть такое понятие как рецидив, слышала?

– Я слышала, как доктор говорил моему деду о том, что у меня может быть наследственное отклонение, раз уж мой папа тоже свихнулся, – сообщила девочка. – Я не хочу туда возвращаться. Вы не знаете, каково там. Дядь Толь, вы же обещали!

Она готова была заплакать, и я её прекрасно понимала. Успокоила бедняжку тем, что пока никто её никуда увозить не собирается, и попросила Сергея показать Женьке коня.

– Только попроси Фросю, чтобы она его вывела, а то в сарае Никадим. Он-то спрячется, но лучше перебдить.

– А кто это? – поинтересовался Серёжа, которому сталкиваться с дворовым тоже пока ещё не доводилось.

– Хозяин двора, – пояснила Белена. – Он беззлобный, но с характером. И страшный.

Кажется, дворовой заинтересовал любопытную девочку больше, чем конь, и она неохотно согласилась снова выйти на улицу. Готовя Женьку к купанию в ледяной реке, Фрося временно избавила её от чувства страха, поэтому юная гостья заповедного леса спокойно реагировала на кикимору и перевёртышей. Никадим её тоже вряд ли испугал бы, но в сердце этого ребёнка жил другой страх, неискоренимый – она боялась снова стать узницей дурдома.

У меня тоже имелся страх. И он тоже был обоснованным.

– Мы не можем сейчас вернуть её матери, потому что находимся в западне, – сообщила я Власову и по его тяжёлому вздоху поняла, что Белена уже провела ликбез по данному поводу.

То, о чём я догадывалась интуитивно, Белена этим утром видела собственными глазами. Она нежить, у неё совсем другое зрение, поэтому сильное колдовство от её глаз скрыть сложно. Шаманка Тося и не пыталась что-то скрыть. Не знаю, из каких тёмных источников она черпала свою силу, но та магия, которая в моём сне сожрала все уровни сложной защиты, теперь окутывала мой лес на манер кокона. Я не могу воспользоваться ни природными силами, ни колдовскими, чтобы выйти – наткнувшись на барьер, любые чары разрушатся. Если кто-то из нас попытается покинуть пределы заповедного леса, то сразу же попадёт в лапы злодейки. О том, что я дорожу Власовым, Тося уже знает. Сергей – его племянник. Женька – невинная жертва, судьба которой мне небезразлична. Любой из них может пострадать. Любого можно использовать, чтобы причинить боль мне.

– Чего она добивается? – поинтересовалась я у Белены, у которой опыта общения с колдунами и ведьмами было побольше моего. – Я слышала, как ты говорила, что ей нужен этот лес. Но я ведь была в доме у Карпунина. Открыто была. И с такой силой, как у неё, меня можно было прямо там размазать по полу так, что и мокрого места не осталось бы.

– Твоя смерть ей не с руки, – покачала Белена головой. – Ей нужно, чтобы ты добровольно отдала всё, чем владеешь. По-другому власть над этим местом получить нельзя. Пугать эта стерва может, близким вредить, горем и бедами изводить, но убить не убьёт. Живой ты ей нужна.

Я снова вспомнила мёртвый взгляд Власова и стены, перемазанные его кровью, и побледнела. Подсунуть мне такое страшное видение Тося не могла – я под защитой леса была, её возможности сюда не дотянутся. Это мой сон. Мой собственный. Моя внутренняя магия так предупредила меня о том, что с Власовым может случиться серьёзная беда. По времени события сна и реальности не совпадали, это была всего лишь наиболее вероятная версия грядущих событий, но всё равно страшно, и переживать такое не во сне, а наяву как-то не хочется. И защиту делать на тех, кем я дорожу, бесполезно – она не сработает.

Я не понимала, почему мои колоссальные магические возможности рассыпаются в прах перед тёмной магией крови. У меня ведь природная сила. Она должна быть могущественнее.

– За тобой магия жизни стоит, а она смертной пользуется, – пояснила Белена. – Смерть сильна неизбежностью и необратимостью. Любое живое создание можно лишить жизни, а смерти ты его никак не лишишь. Она всё равно придёт рано или поздно. А ты ещё и неуч, с тобой и воевать-то скучно.

Говорили мы на эту тему долго, обсудили ситуацию во всех известных нам деталях, и картина получилась безрадостной. По всему выходило, что Демид не врал – родители не интересовались его жизнью. Назар вроде как не существовал, а Тося, видимо, уже тогда увлекалась чёрной магией, поэтому отец и забрал у неё ребёнка. Воспитывал Демида, вероятнее всего, его дед Ефим. Но это только в теории, додумывать неизвестное было бы глупо. Так или иначе, со временем Демид со своим отцом-колдуном всё же познакомился. О матери он наверняка тоже всё знал, потому и разговаривал со мной так надменно, когда пытался заблокировать мои способности деревянными пулями. Но дело не в нём. Дело в том, что теперь вообще вся история моих приключений в заповедном лесу выглядела совершенно иначе.

Я думала, что Назар хочет очистить источники целебной воды для себя – могущество, чистая природная сила, долголетие и всё такое. У Белены не было причин с этим спорить, поскольку тогда её осведомлённость ограничивалась пределами того, что происходило вокруг трясины. Марфа могла передать своё колдовское наследие любой из тех недоведьм, которых приводил к её могиле Назар, и если бы это произошло, путь к целебным источникам был бы открыт, а Тося смогла бы убедить наследницу добровольно отказаться от прав на заповедный лес. А я всё голову ломала, почему Назар не потащил меня сразу на болота, а приворожил к своему сыну и не трогал столько лет – я изначально была самой подходящей кандидатурой на роль насмерть перепуганной дурочки-ведьмочки, но они с Тосей чего-то ждали. Чего? Понятия не имею. Может быть, смерти Ольги – Тосе ведь нужно было где-то жить. Что толку строить теории, если этим уже всё равно ничего не изменишь?

Ольга умерла в марте. Я получила наследие Марфы в июне в комплекте с просьбой мёртвой ведьмы сохранить лес. Демид и Назар погибли в июле. А Тося появилась на горизонте только в октябре.

– Природа засыпает, – пояснила Белена. – Для смерти времена года не имеют значения, а живому нужно отдыхать. Это сейчас тебе кажется, что ты всемогущая, но настоящую силу только весной прочувствуешь, когда природа сызнова пробудится.

– Если доживу до весны, – поморщилась я. – Получается, она ждала, когда сила этого леса ослабнет, и я не смогу пользоваться ею в полной мере?

– Выходит, что так, – пожала плечами Белена.

Кроме предположений, у нас не было ровным счётом ничего. Точно Белена знала только одно – власть хозяина над заповедным лесом нельзя отнять. Её можно передать следующему хозяину только добровольно. Мой лес не принимал Тосю, потому что он хотел жить. Даже та магия крови, которая использовалась здесь Марфой, Назаром, мной и другими ведьмами, не была настолько чёрной, как та, которой владела Антонида. Природа препятствовала этой шаманке, защищая себя и меня, пока я сижу на попе ровно под сенью деревьев волшебного леса. Стоило мне покинуть это убежище, как на меня сразу же открылась охота.

Самое ужасное заключалось в том, что из-за меня опять могли пострадать ни в чём не повинные люди. Власов, Сергей, Женька – я ведь с ума сойду от чувства вины, если с кем-то из них приключится несчастье. Как тут не бояться, если я приблизительно представляю, что Тося может сотворить с дорогими мне людьми?

– Семёнычу теперь доверять нельзя, – заметил Власов.

– Мирону тоже, – согласилась я.

События последних дней теперь тоже выглядели по-другому. У Власова нет чутья на магию, он не мог заметить, попал Мирон под влияние шаманки или нет. Олегу Карпунину она просто задурила мозги обещанием, что накажет меня за мои злодеяния – я бы заметила, если бы он был околдован. А вот Мирона она могла обработать основательно. Он не знал, что я прячусь в Лесном, но догадывался. И Борис Никулин не мог не знать, что ему нельзя пить. Тося выманила меня отсюда смертью старика, чтобы присмотреться и оценить свои шансы на лёгкий успех. А за Власовым она просто следила, причём не зря.

– Господи, я так точно параноиком стану, – вздохнула я и потёрла переносицу. – У меня от всего этого голова сейчас лопнет. Женьку-то она зачем зацепила? Если эта Тося любую мою защиту сломать может, могла бы просто заявиться в наш дом в Мухино. Ей не надо меня выслеживать.

– Женька просто случайно под раздачу попала, – предположил Власов. – Нужна была легенда о том, что ты навела на семью Карпуниных порчу, а двое чокнутых, простите, в эту сказку очень красиво вписываются. Потом инфу слили Мирону, и он втравил в это меня, а я повёлся, потому что ничего в ваших ведьминских делах не понимаю. Мирон за Женьку волновался, а я – за тебя. Кстати, прыгать с обрыва в реку через неделю после того, как чуть не потеряла ребёнка, тоже, знаешь ли…

– Ну если Белена удосужилась доложить тебе об этом, то заодно могла бы и признаться, что к моему падению неделю назад она же руку и приложила. Уж очень ты мне подходишь, по её мнению. Да, Белена? И нужды лечить меня тогда тоже не было бы, если бы она не расстаралась. За это её и природа и наказала, прогнав от целебного источника. Кому-то было велено оберегать меня, а не вредить.

– А вы по-другому не сошлись бы, – высказала в свою защиту ведьма. – Видно же было, что вместе быть должны, а вы как два слепых барана.

А я ведь не знала ничего наверняка, догадалась просто. Упасть с лавочки и сигануть с обрыва в ледяную воду – ущерб для организма несопоставимый. И если природа охотно позаботилась обо мне и ребёнке в более опасной ситуации, то почему не захотела помочь тогда? А Белене Власов ну очень нравился, она мне все уши прожужжала дифирамбами о нём. Я не сердилась на неё за это маленькое коварство – она и так уже наказана.

– Сводница, – обозвала я старшую подругу.

– А ты будто бы против, – огрызнулась она беззлобно.

Власов посмотрел на неё, потом на меня… И вздохнул. А что он скажет? Он от волнения тогда двое суток не спал, а теперь выяснилось, что можно было не волноваться.

– А зачем чёрной ведьме природная сила этого леса? – вернулся Толя к главной теме нашей беседы. – И почему нужно было, чтобы источники очистились?

– Чистая природная сила мало кому даётся, – пояснила Белена. – У Эльки она чистейшая, да ещё и знаниями Марфы сдобрена, а у той не природная, а колдовская силища была о-го-го. Если к этому ещё и тёмную магию добавить, то такая ведьма и жизнью верховодить сможет, и смертью.

– Мёртвых воскрешать что ли? – уточнил Власов.

– Ещё чего! – фыркнула Белена. – Такое никому не под силу.

– Тогда зачем ей это?

– Да из жадности и зависти. Есть люди настолько ненасытные, что сколько им не дай, всё одно на чужое рот разевать будут. И Если Фроська верно всё помнит, то у Тоси этой никакого дара вовсе не было. Думаю, её Назар чему-то учил, он кладбищенское колдовство частенько пользовал. Для дурных-то дел много ума не надо.

– По самоучителю такому не научишься, – возразила я. – Скорее всего, Назар научил её тёмной магией у других людей дар отнимать. Такое ведь возможно?

Белена утвердительно кивнула и добавила, что такое через смерть проще всего сделать. Неприятное открытие. Мне даже думать не хотелось, сколькими трупами устлан жизненный путь моей бывшей свекрови.

Потом я рисовала на тетрадных листах символы, которые видела в самом жутком из своих кошмаров. Белена не узнала ни один из них, а я один вспомнила – Назар чертил такой куриной кровью на земле, когда проводил какие-то ритуалы на кладбище. Я тоже такой рисовала, оттягивая смерть с Мирона и ребят в кладбищенскую землю, только не кровью, а просто чертила его на земле, и к моему была пара. «Жизнь к жизни, смерть к смерти…» Это знание я получила от Марфы, а Назара обучала именно она. Без парного символа тот, который в кошмаре я видела начертанным в центре пентаграммы, означал просто смерть.

– Сатанистка она что ли? – раздражённо проворчала я, скомкала листы и сунула их в печь.

Печь в доме у Семёныча дровяная, как и во всех домах в Лесном. В одиннадцатом, правда, стоит котёл электрический, но печка там тоже есть. Вспомнив об этом, я поняла, почему третья наследница Ольги устроила распри из-за своей доли наследства, но ни разу сама сюда не приехала – она просто не могла пересечь границу заповедного леса, а в доме этом собиралась жить после того, как отберёт у меня то, чего так жаждет.

– И сколько мы будем здесь прятаться? – спросила я у присутствующих, которые знали не больше моего.

– Пока не поймём, как с этим бороться, – с мрачным выражением лица отозвался Власов. – Мне не нравится, что Женька здесь. Если Олег обвинит меня в похищении, сюда приедут менты. Ты можешь спрятаться, Белена тоже, а нас с Серёгой загребут. Женьку они слушать не будут, она в психушке на учёте стоит. Нас троих вывезти отсюда силой проще простого.

– Вас тоже можно за мороком спрятать, – возразила я.

– Надолго? – немного резковато спросил он. – Насколько я понял, чем ближе к зиме, тем меньше у тебя будет сил на всё это колдовство.

– Спит только земля, а есть ещё вода, ветер и огонь.

– И что? Устроишь бурю с потопом и пожаром?

– Вы ещё поссорьтесь из-за этого, – хмуро остановила Белена нашу нервную перепалку.

– Прости, – виновато посмотрел на меня Власов. – Я не привык к таким проблемам, мне обычно с реальными только справляться приходилось. В голове это всё не укладывается.

– Да от тебя никто судьбоносных решений и не ждёт же, – примирительно отозвалась я. – Здесь кулаками, деньгами и связями не решишь ничего. Кстати, в Лесном откуда-то связь появилась. Хорошая. И Интернет сносный.

– На ближайшей вышке со стороны нового моста оборудование сменили, – сообщил Власов. – Мирон расстарался. Мне Серёга вчера сказал, когда мы мебель собирали.

– Ясно, – кивнула я, мысленно радуясь, что получила разгадку хотя бы к одной загадке. – Странно, что Карпунин до сих пор не позвонил тебе справиться, как поживает его племянница.

– Он звонил, когда ты спала. Жаловался, что Алиса бесится из-за матери, которая неожиданно решила принять своего папашу-уголовника. Полагаю, ваша Тося и к этой неожиданности тоже руку приложила.

Предположения… Неизвестность в подобных обстоятельствах порождает страх. Страх заставляет нервничать и совершать ошибки. Ошибки играют на руку противнику. Бояться нельзя – надо искать выход, потому что просто сидеть и ждать тоже бессмысленно.

– Всё работает, я ничего не сломал, – сообщил Нефёд, стащив со стола пышную сдобную булочку.

– Молодец, – автоматически похвалил его Власов, думая о более насущных проблемах, чем разрядившийся планшет.

А я опять думала о том, что вокруг меня в последнее время слишком много смерти. У меня даже друзья – нежить. Если я вся такая добрая, душевная и распрекрасная, тогда почему всё так плохо? Стоит избавиться от одной напасти, как тут же появляется следующая.

– Мяу! – донеслось с крыльца.

– Явился, гулёна, – проворчала Белена и открыла коту дверь. – Что, морда рыжая, проголодался? Опять, небось, на кладбище торчал?

– Точно, – подняла я на неё задумчивый взгляд. – Кладбище. Мне когда в Мухино первый кошмар приснился, я сразу же захотела на могиле Демида побывать. Они родственники.

– Кто? – хором, не сговариваясь, спросили Власов и Белена.

– Марфа и Демид. Клавдия Ильинична Марфе же внучкой приходилась. А Демид – внук Клавдии.

– И что? – снова спросили они хором, но в этот раз нестройным, и переглянулись.

– Батон не проводил столько времени на кладбище до тех пор, пока я здесь не появилась, – пояснила я. – И он постоянно встречал меня у могилы Марфы, когда я там бывала. И бусы деревянные тоже он выкопал, которые потом порвались.

– Марфы больше нет, – напомнила мне Белена. – Если думаешь, что он тебя специально туда водит, то это вряд ли. Сама же говорила, что там нет ничего.

– Там есть могила, – возразила я. – И на святой земле мои способности основательно сдуваются, поэтому я могла чего-то не заметить. Толя, у меня для вас с Серёжей есть увлекательное послеобеденное развлечение. Лопаты у Семёныча в сарае стоят. За Женькой Белена с Фросей присмотрят пока.