Памела надела очки для чтения. Самой выдающейся чертой дамочки были ее волосы: необычные, темно-рыжие, с хрестоматийной белой прядью у лба. Памела никогда не пользовалась косметикой, и кожа у нее все еще выглядела отлично. (У Виви имелась неприятная привычка – оценивать, насколько лучше или хуже ее самой стареют женщины. Она думала, что к пятидесяти годам ей уже будет все равно, но ошибалась. Когда уже станет все равно? В шестьдесят пять? В семьдесят пять? В восемьдесят пять?)
Памела прижалась к мужу плечом.
– Нам хватит одного.
Деннис, возможно, заметив нежности Бриджманов, толкнул Виви плечом и прошептал:
– А Карсон неплохо справляется. Тебе не холодно? Может, оденешь кардиган?
«Наденешь. Наденешь кардиган», – подумала Виви. Но она давно уже перестала исправлять грамматические ошибки Денниса, иначе только этим бы и занималась.
– Да! – ответила она чересчур жизнерадостно. – Отлично справляется.
Затем отодвинулась немного от Денниса и призналась себе, что эти отношения уже находятся на последнем издыхании. Виви сделала знак Карсон.
– Прошу прощения, мисс замечательный бармен, могу я попросить еще бокал вина?
Во второй раз Виви пришла к дочери в «Ойстеркэтчер» три дня назад, отметить две замечательные новости. Она получила первый в жизни хвалебный отзыв в «Маккуэйд» на книгу «Золотая девочка», которая вот-вот должна была выйти. И, словно этого было недостаточно, Тане Прайс из «Доброго утра, Америка» так понравилась книга, что она позвала Виви на интервью на федеральном канале.
«Надо выпить!» – решила она. То, что роман пользовался таким успехом, приводило ее в восторг, но одновременно и тревожило. С книгой была связана история… непростая история.
Виви услышала, как менеджер «Ойстеркэтчера» Никки сказал, что ждать столика придется часа два. К бару было не протолкнуться, Виви не стоило и мечтать о том, чтобы сесть. Она стояла позади толпы и наблюдала за дочерью. Надо же, как все изменилось за пару недель. Карсон играла ведущую роль в этом вечернем представлении: принимала заказы на напитки, трясла шейкером, точно маракасом, расставляла блюда с устрицами и мидиями на льду, кричала на работников кухни, чтобы принесли еще хрена, давала пять клиентам, бурно радовалась каждый раз, когда кто-то бросал чаевые в ведерко на стойке. Живой музыки пока не было, играл плейлист из хитов восьмидесятых: Tainted Love, потом Don’t You Want Me. Люди кричали: «Карсон, подойди!», «Карсон!»
Виви в конце концов удалось протиснуться к бару, и ее так тесно зажали между двумя компаниями, что она при желании могла бы прочитать мысли каждого. Потом гуляки слева ушли, и – вуаля! – освободился стул. Теперь у Виви была своя территория, коктейль уже не казался несбыточной мечтой, и она немного расслабилась.
Рецензия в «Маккуэйд» получилась просто блестящей. У Виви имелись толпы преданных читателей, но ей никогда еще не удавалось привлечь внимание серьезных критиков. Отзывы «Маккуэйд» на предыдущие книги были совершенно невпечатляющими. Рецензенты назвали ее первый роман «Дочери дюн» «тремя сотнями страниц словесного винегрета», и для Виви, не привыкшей к критике (за исключением комментариев беспощадных участников писательской конференции «Брэд Лоуф»), тот отзыв стал жестоким ударом. Она думала, самое сложное – найти для книги издателя, но оказалось, что это только начало. Выпустить книгу в мир было равносильно тому, чтобы предложить публике свое сердце на блюде и смотреть, как они тычут в него пальцами, пристально разглядывают или, хуже того, равнодушно проходят мимо.
Так вот, роман Вивиан Хоу – больше не словесный винегрет!
Ее первый пятизвездочный отзыв в «Маккуэйд» – с тринадцатой попытки!
Еще и «Доброе утро, Америка!». До сих пор Виви никто не приглашал на федеральное телевидение. Жаль, мама не дожила. Она обожала «Доброе утро, Америка!» и собрала бы половину населения Пармы, штат Огайо, к себе домой посмотреть выпуск с дочерью.
Все указывало на то, что это будет не просто книга. Очевидно, для того чтобы завоевать такую популярность, Виви требовалось всего лишь… написать о том, что она поклялась держать в секрете.
Виви отмела эту мысль, как только Карсон заметила ее и расплылась в искренней улыбке.
«Ха! – подумала Виви. – Не ожидала меня увидеть?»
– Мама! – воскликнула Карсон. – Что будешь пить?
* * *
Виви бежит по Кингсли-роуд и уговаривает себя, что у ее детей все хорошо. Все отлично. У Уиллы хорошая работа – в Историческом обществе Нантакета, а ее муж Рип только что унаследовал коттедж в Смитс-Пойнте. У Уиллы и Рипа теперь не жизнь, а мечта: у них есть и дом в городе, и коттедж на пляже. Но важнее всего то, что дочь снова беременна. Неужели Виви не может позволить себе порадоваться новости? Конечно, может. У Уиллы все будет хорошо! С ребенком все будет хорошо!
Карсон добьется огромного успеха в «Ойстеркэтчере»; она скоро станет знаменитостью Нантакета. Будет зарабатывать хорошие деньги, привлекать к себе внимание, обрастать знакомствами, а следующим шагом станет должность управляющей в каком-нибудь отеле или клубе. Может, она даже откроет свой собственный ресторан. У Карсон все будет хорошо!
А Лео? (Виви думает о том, что все-таки это он пил ее текилу, но почему вдруг? Это так на него непохоже.) В детстве Лео всегда напоминал маленький пирожок, но с каждым годом Виви все меньше его понимала. Он хорошо учился, играл в университетской сборной по футболу и лякроссу, но был ли сын счастлив? Виви затруднялась ответить на этот вопрос. «В тихом омуте черти водятся» – каждый раз, когда она думала о сыне, на ум приходила эта фраза. Кто знает, что на самом деле творится в его голове, в его душе? У Лео есть лучший друг, Круз Де Сантис. Виви считает Круза членом семьи; у того есть свое место за столом, он всегда знает, что в какой шкаф класть, когда разгружает посудомойку, и с детского сада номер Виви значился в списке Круза как контакт на случай чрезвычайной ситуации. Все эти годы ребята были не разлей вода – Виви называла их Труляля и Траляля. В старших классах они открыли для себя существование девочек. В десятом Круз начал встречаться с Джезмин Келли, а в одиннадцатом Лео подпал под чары Мариссы Лопрести, которая добивалась его расположения со средней школы.
Марисса – невероятно красивая девочка, но, как птица или насекомое с яркой окраской, весьма опасная. Виви однажды слышала, как она высмеивала пост одноклассницы в какой-то социальной сети («Ты посмотри на фотку Линдси, вот корова, ей бы для начала килограммов пятьдесят сбросить, а заодно ринопластику сделать»), а Лео, к его чести, посоветовал красотке угомониться, иначе отправит домой. У Мариссы нет близких подруг, кроме старшей сестры Алексис, и поэтому она против дружбы Лео с Крузом. Закатывает истерику каждый раз, когда Лео собирается провести время с приятелем – вместе позавтракать, поиграть в гольф, просто посидеть в комнате Лео и порубиться в «Фортнайт», – и она уже не раз выдумывала семейную драму (ссору с матерью) или проблемы со здоровьем (предполагаемый менингит), чтобы отвоевать внимание любимого. Виви невыносимо на это смотреть.
Оставалось только надеяться, что Лео расстанется с истеричкой, когда уедет в колледж в Боулдере. У него появится другая девушка; кто угодно будет лучше Мариссы.
У Лео все будет хорошо!
На телефон приходит еще одно сообщение. «Господи, – думает она, – только не Деннис!»
Но нет, сообщение от Карсон:
«Извини за сковородку, ма, а текилу выпила не я. Люблю тебя».
Напряжение уходит из шеи и челюсти Виви. У ее детей все хорошо.
Следующий трек начинается гитарными аккордами, которые заставляют Виви прислушаться. Это Stone in Love группы Journey. Виви спотыкается на ровном месте, останавливается и смотрит на экран телефона. Что эта песня делает в плейлисте «Девятифунтовый молот»? Неужели Карсон добавила? Но дочь терпеть не может классический рок, называет его «музыкой загробного мира».
Виви становится жутко. Эта песня пробуждает такие яркие воспоминания о школе, что кажется, стоит повернуть голову – и увидишь посреди Кингсли-роуд Бретта Каспиана. Виви уже готова нажать кнопку «пропустить», но все-таки очень любит эту песню, несмотря на то что с ней связана сложная история и давно уже ее не слышала. Она снова бежит, подпевая: Burning love comes once in a lifetime![4 - Жгучая любовь приходит раз в жизни (англ.).]
Глаза у нее закрыты, и, когда Виви понимает, что что-то случилось, уже слишком поздно – в шее раздается хруст; сердце взрывается, как динамитная шашка. Виви подбрасывает в воздух, она летит – а потом ее голова ударяется о землю. Нога. Что-то с ногой.
Еле слышный далекий голос поет: Golden girl, I’ll keep you forever[5 - Золотая девочка, ты всегда будешь моей (англ.).].
А потом музыка замирает. Темнота становится бархатно-черной. Тишина оборачивается безмолвием.
Шеф
По дороге на работу шеф полиции Нантакета Эд Кейпнэш слышит по радио, как вызывают скорую. На велосипедной дорожке у Мадакет-роуд нашли тело женщины, не приходящей в сознание.
К тому времени, как он добирается до участка, ситуация проясняется: водитель, поворачивавший с Мадакет на Кингсли, увидел, что на земле лежит женщина. Остановился и позвонил «девять-один-один». Тело женщины было изломано, изо рта шла кровь, на ноге виднелась рваная рана. Водитель сказал, что ему удалось нащупать слабый пульс, но, когда скорая доставила пострадавшую в больницу «Нантакет-коттедж», она была уже мертва.
Эд сидит за своим столом, опустив голову. Еще даже летнее солнцестояние не прошло, а у них на руках уже сбежавший с места аварии водитель.
– Готовы услышать неприятные подробности? – спрашивает сержант Диксон. Диксон, кажется, всегда приносит только плохие новости.
– Да, – говорит шеф полиции, хотя ему хочется сказать «нет».
– Погибшая – писательница Вивиан Хоу. Вы ведь ее знаете?
«Как не знать», – думает Эд. Андреа проглатывает каждую новую книгу Вивиан, как только та выходит из печати. Он уже знает, что во второй вторник июля ему нельзя даже заговаривать со своей женой. Она читает эти романы – действие каждого из них происходит на Нантакете, и в основе сюжета каждый раз лежит какой-нибудь скандал (как будто на этом несчастном острове и без того мало проблем, надо еще выдумывать!) – весь день и глубоко за полночь. Жена терпеть не может, когда ее прерывают.
Ни шеф, ни Андреа не знают эту Хоу лично, но они оба местные, поэтому, конечно, ему кое-что о ней известно. Вивиан Хоу была замужем за Джеем Пи Куинсборо, владельцем кафе-мороженого «Рожок» в гавани. У парочки трое детей. Их сын только что окончил школу; был нападающим в команде по лякроссу, и Эду попадалось его имя в газете. Еще у них две дочери; одну из них пару раз приводили в участок за мелкие правонарушения.
Семья Хоу живет на острове. Шеф не знаком – не был знаком – с Вивиан лично, но многое о ней знает. И ей, наверное, было известно о нем столько же, если не больше. Андреа говорила, что сюжет одного из романов миссис Хоу подобрался опасно близко к событиям того лета, когда погибли, выйдя в море на яхте, Тэсс, кузина Андреа, и ее муж Грэг. Жена зачитывала Эду абзац из той книги, когда он уже засыпал.
– Думаешь, она слышала про Тэсс и Грэга и использовала это в романе? – спрашивала Андреа. В ее голосе звучало больше радостного возбуждения, чем возмущения.
– Кто нашел тело? – спросил шеф Диксона.
– Круз Де Сантис, – ответил офицер.
