Миллионы не моего отца

Вадим мог сбежать от Бавыкина, если бы был уверен в Лизе – но в ней он был уверен меньше всего. Она его оставила, и не было никаких гарантий, что она согласится вернуться и начать все с начала. Надежда разделить с ней наследство Смирнова таяла, а значит, Дмитрий Бавыкин был нужен Вадиму. Лишенный сентиментальностей Бавыкин сделает все как надо, пока Вадим постоит в стороне.

– Это ты убирал здесь? В доме так чисто.

– Горничная приходила с утра, – ответил Семен. – Она приходит дважды в неделю, как заведено.

– А кто вам теперь всем зарплату платит – Лиза?

– Не знаю, деньги просто поступают на счет.

Удивительное дело, но после смерти хозяина дом продолжал жить как обычно. Мозг давно умер, а тело продолжало существовать: кровь бежала по жилам, легкие наполнялись кислородом, мерно стучало сердце, – а все благодаря денежным потокам, шедшим из фирмы, зарегистрированной в княжестве Лихтенштейн. Хорошо настроенный механизм не требовал вмешательства или регулировки. Так без Смирнова, он мог проработать и год, и два.

– Мне нужно осмотреть кабинет, – сказал Вадим, отчаянно дергая закрытую дверь за ручку.

– Он заперт, – констатировал Семен.

– Лиза заперла?

– Нет, запер я по ее указанию.

– Ну так открой!

– Не могу – не велела открывать.

– Ты что, издеваешься, что ли?! – вскрикнул Вадим с неуверенностью и возмущеньем. – Я вообще-то ее муж – муж твоей хозяйки!

– Послушай, ты бы Лизе позвонил, поговорил, она скажет мне кабинет открыть – так я сразу открою, – отвечал Семен, и по его неловкости и успокоительному тону было понятно, что без ее приказа он не отопрет дверь.

– Тогда дай мне ее номер!

– Вот, – подал Семен Вадиму свой смартфон, – но кажется, номер она сменила. После ее отъезда пытался с ней связаться, не отвечает телефон.

Вадим прокрутил список контактов в телефоне Семена, нашел ее имя, и да, это оказался номер, который и у Вадима был.

– Слушай, если не откроешь – взломаю дверь!

– Этого я не позволю, – произнес Семен сухо. – Ты, конечно, ее муж, но откуда мне знать, что там между вами. Знаю, что вместе вы не живете – а вдруг уже развелись? Из кабинета пропадет что, а я отвечай.

В бессилии Вадим звонко ударил в дверь кулаками.

– Не психуй, – прозвучало уже как приказ. Даже охранник в доме Смирнова ни во что не ставил его.

Все, что оставалось Вадиму, это подняться наверх и попробовать поискать в комнате Лизы – благо, что Семен не препятствовал этому.

Необжитая комната была полупуста. Лишь следы временного, короткого пребывания были оставлены здесь: томик Франца Кафки на прикроватной тумбочке, забытая на консоли губная помада; свитер, который, вероятно, не поместился в чемодан. Стены цвета чайной розы, шторы майской зелени должны были замкнуть в себе идеальный девичий мир и были полны меланхолии без своей хозяйки.

Здесь же обнаружился стационарный компьютер, и Вадим решил начать с него. «Только бы не запаролен, только бы…», – молился Вадим, и на этот раз повезло. Вадим судорожно начал просматривать последние сохраненные файлы, – и вот, среди немногих документов на рабочем столе маршрутная квитанция на самолет!

Вылет из Москвы одиннадцатого марта этого года, прибытие в Баден-Баден в четырнадцать с половиной часов.

«Что это – конечная цель путешествия или пересадочный пункт?»

Вадим забил в строку поиска «Баден-Баден», и вуаля – целая папка с таким названием! Создана три года назад и только фотографии в ней. Значит, Лиза бывала в Баден-Бадене раньше. И не только она – на фото и ее отец, и человек, которого Вадим знал по семейным шашлыкам Смирнова – Виктор Мещерский. Старая архитектура Бадена, игрушечная помпезность, открыточный лоск, улыбающаяся Лиза в кадре, – «и почему она не любила вести инстаграм?», – и дом, несколько раз один и тот же двухэтажный особняк серого камня, с боссажем на углах и балконной балюстрадой, и здесь же Смирнов, Мещерский, Лиза. Наверняка, были и шашлыки.

«Отец полетел в Баден-Баден, к Виктору Александровичу, – вспомнилось вдруг Вадиму голосом Лизы. – Конечно же, ведь Мещерский в Баден-Бадене жил! Его в России было не застать. Так значит, Лиза сейчас в его доме? Обратный рейс на самолет у нее восемнадцатого апреля. Пока не поздно, надо лететь в Баден-Баден и искать ее там!»

* * *

Вадим даже на это не надеялся, но Бавыкину удивительно быстро сделали шенгенскую визу в абсолютно чистый паспорт, а еще Бавыкин по своим каналам пробил, что Елизавета Георгиевна Смирнова Российскую Федерацию покинула одиннадцатого марта этого года и обратно не возвращалась. Бавыкин был полон решимости отыскать Лизу за бугром.

«Не хочет отпускать меня – боится, что сбегу, – кусал Вадим локти. – А я бы и сбежал: только бы с Лизой все уладилось, и тогда я пошлю Бавыкина к черту. Что он сделает мне? У Лизы столько денег, что она придумает, как избавить меня от него. Долг Манкуяна мы погасим – а что такое Бавыкин без Манукяна и его прокурорских родственников? – Пустое место!»

Вадим был полон оптимистических мыслей и когда регистрировал багаж на самолет, несмотря на то, что Бавыкин дышал ему в спину:

– Ха, когда б еще слетал за границу! – радовался Бавыкин. – Я ж, не поверишь, вообще никогда там не был. Вон заграник сделал, чтоб к тестю съездить на Украину, а то теперь не пускают без него.

Не поворачиваясь к Бавыкину лицом, Вадим хмурился: «Таких как Дмитрий Бавыкин вообще из этой страны выпускать нельзя». По мере приближения к паспортному контролю родина все больше превращалась для Вадима в «эту страну».

– А командир еще хотел отобрать у нас эти паспорта, говорил: нефиг в Турцию – езжайте в Крым. Что, зря присоединяли, что ли? Еле упросил его – у меня ж тесть после инсульта. Лекарства, отвести чего надо там. А на Крым все равно денег нету.

Нет, родина упорно преследовала Вадима в лице Бавыкина, и ее даже нельзя было сдать в багаж.

– А тут Баден-Баден! – Дмитрий упорно произносил название города с мягкими «е». – А почему такое название, двойное?

– Мэр города заикался.

– Серьезно? Ха!

Наконец они были в зале ожидания. Наполненный      воздухом и солнцем, аэропорт готовился их отпустить. Уже пристыковали самолет, нетерпеливые пассажиры составили очередь на посадку. Чтобы расслабиться перед полетом и не созерцать толпу, Вадим закрыл глаза и тут же получил толчок в плечо.

– Я не понял, а этот откуда здесь взялся? – воскликнул Бавыкин.

У вендингового автомата, добывая себе бутылку воды, стоял, приткнув у ног бывалую дорожную сумку, Михаил Старостин, aka Мещерский, по всему, тоже ожидавший посадки в самолет.

Бавыкин резко снялся с места, но Вадим ухватил его за рукав:

– Стой: устроишь шум, и мы не улетим никуда. Давай лучше я поговорю с ним.

Бавыкин вернулся на место – не хотелось оказаться снятым с рейса за дебош. Хорошо, что коньяк в дьюти-фри оказался дорог, а то бы не удержался.

– Ладно, только здесь, не уходя из зала – на моих глазах.

«А ведь он тоже в Баден-Баден, но зачем: по своим делам или к ней?», – спросил себя Вадим, хотя в том, что Михаил едет к ней, почти не сомневался.

– Привет, – услышал Михаил протяжный, с грустными нотками голос и, оборачиваясь, не сомневался, что Вадим стоит рядом с ним.

* * *

«Добрый день, Михаил!

Как странно, что мы не знакомы с вами. Я хорошо знала Виктора Александровича, но абсолютно не знаю вас.

Но мои юристы сказали, что с вашими документами все в порядке. Я и сама изучила их и ничего подозрительного не нашла.

Такое бывает, что люди расстаются и не общаются больше, как ваши мать и отец, – хотя мне и трудно это понять. То, что ваш отец не поддерживал связи с вами – большое с его стороны упущение, но речь сейчас не о нем.

Нам, безусловно, необходимо встретиться и решить все вопросы, которые беспокоят нас обоих.

Я не хочу писать здесь детально, потому что рассчитываю увидеть вас.

Но я сейчас не в Москве и в России в ближайшее время не появлюсь.

Есть ли у вас возможность приехать в Баден-Баден на несколько дней? Я сейчас там.

Баден-Баден должен быть для вас еще тем интересен, что здесь находится дом вашего отца – я остановилась в нем.