Совсем-совсем не любите собак?

И ещё. Хвастовство всегда вызывает справедливое раздражение, но это – не хвастовство, ведь сам Ганнибал не думает о том, что он восхитителен. Он думает так:

@ Привет! Я иду домой. Мыть лапы и есть.

Ну и ладно

@ Наша Мама вчера укатила – отдохнуть и развеяться. Устала ничего не делая, как говорит Хозяин. Он, конечно, ошибается. Я-то за ней наблюдаю – целый день продукты туда-сюда перекладывает, режет их, варит, жарит, чтобы потом из детских тарелок выгрести и в мусорном ведре слоями уложить. Потом всё ходит, шваброй мою шерсть по паркету собирает, а я – следом, новую сею… Потом – другие манипуляции с тряпкой, но это мне неинтересно, я потихоньку возвращаюсь на кухню.

Если слегка толкнуть дверцу кухонного шкафчика, то она приоткроется. Остаётся только нос в щель просунуть, и вот оно – вышеупомянутое мусорное ведро с переведёнными за день продуктами. Я не свинья, всё подряд не ем. Например, свекольная кожура, помидоры, старая заварка меня не интересуют. Их я выгребу на пол, подотрет ещё раз, до вечера время есть… Теперь, главное, долго не мешкать, а то дверца захлопнется, не успеешь голову из ведра вынуть! Всосал еду и бегом на топчан, спать.

Отвлёкся. Так вот, вчера Мама уехала, а сегодня её уже необходимо забрать. Незаменимая какая. Развезли с утра детей по школам и целый час тряслись в машине, не могла где-нибудь поближе развеяться! А я, когда засыпаю, с заднего сидения соскальзываю. И, если заснул глубоко и сваливаюсь на пол во сне, то немного пугаюсь… Ну, ладно, приехали. Выходим, а место Маминого отдыха, как я раньше не догадался! – поместье второй бабы, той, которая знать меня не хочет. Она на меня из окна смотрит, насупилась и бормочет что-то, видимо свое: «Вот, завели грязь в доме».

Но там, в доме, я знаю, не только баба. Во-первых, там второй дед, которого я люблю. Люблю почти заочно, потому что в дом меня никогда не пускают, а во двор – только зимой, потому что я им на кусты и грядки писаю! Что поделать, такова моя природа (вот вас бы не пускали в гости за то, что вы сплетничаете и завидуете…). Зато второй дед иногда заглядывает к нам. Сильно бережёт от меня свой костюм, если ему в нём в суд, но разговаривает со мной ласково, за ухо треплет вполне терпимо и смотрит дружелюбно. Я ему верю, но каким-то чутьём знаю, что к себе он меня никогда не возьмёт.

Во-вторых, в доме Лена! Вот бы с кем повеселиться! Но сейчас она под влиянием бабы. Недоступна. Даже в окно не смотрит. По-моему, ей передо мной неудобно…

В-третьих, в доме мальчик Саша. Тот, который, сначала: «Уйди из мира!», а потом – ничего, одумался… С ним тоже можно поиграть, вон сколько снега кругом и палок. Ах, да, здесь все палки нужные и состоят на учёте – к ним какие-то кустики привязаны, на которые писать нельзя.

Хозяин дверь открыл, а я подумал: «В этот раз прорвусь!» и давай хрипеть (поводок держит), ногами на месте пробуксовывать (поводок держит) и хвостом вилять, мол, встречайте, давно не виделись!

Нет. Оборону держат по всем правилам. Первая дверь. Вторая. Третья. Только что ров не вырыли…

Забрали Маму, повезли домой. Отдохнула за тремя дверями и хва. Я там в коридоре немного срыгнул сегодня, никто ещё не видел. Сюрпризом будет…

Апа

@ Везёт же некоторым. Убежала от одних хозяев (как только в голову такое пришло!). Блуждала беспризорная по городу. Влезла в чужую машину и втёрлась в доверие. Взяли в приличный дом. Причём не щенком!, без документов и рекомендаций! А вдруг она лишайная! Или крыс жрёт! Или ещё что!

Сразу полюбили и полгода тряслись, что найдутся первые хозяева и придётся вернуть ценность. Хозяева не нашлись (подозреваю, она их съела!), «девочку» назвали Апой и предложили кров, стол и сердце (два сердца и одно маленькое сердечко, если быть точным). Неблагодарная, ещё несколько раз пыталась удрать. Но, разбалованная, быстро свыклась с новыми условиями и решила остаться.

А условия, сами посудите, редкие: спит там, где в данную минуту спит семья – на диване, в кровати, на ковре перед телевизором (и желательно под одеялом, и предпочтительно на подушке); ест совсем не крыс; гуляет в сквере через дорогу, не признавая никаких ограничений. Своевольная, капризная, огрызается и дерётся. Не знаю, не уверен, что с людьми тоже, но со мной – точно.

А главное, запланировано свыше, что у меня с этой Апой будут щенки. Вот это номер! Кому они нужны, во-первых. Во-вторых, я уже говорил – она своевольная, капризная, огрызается и дерётся! Причём, если проявляешь к ней внимание (которого она и не заслуживает вовсе) – она злится, а если не проявляешь – злится ещё больше! С ней, конечно, не скучно. Но сил на неё уходит – уйма. Она же всё время носится, проверяет, нельзя ли опять куда-нибудь удрать, куда-нибудь залезть, а потом откуда-нибудь вылезти. Мне Хозяин сказал: «жди», я – жду, а она только глазами своими поведет и – адье. Мне сказали: «в грязь не лезь», я и не лезу, а она: «а я не расслышала», отряхнётся и – другую лужу искать. Мне на улице подбирать еду не разрешают, а она: «да никто не видит!» И получается, что я какой-то лох…

А ещё приходится её защищать от собак, к которым она пристаёт. Сразу чувствуется отсутствие логики? Почему-то для женщин оно не очевидно… А я не конфликтный. Хозяин говорит – «социофоб», а мама – «малость трусоват». Если бы я мог вступить в разговор, я бы сказал, что Мама – дура, а Хозяин – тонко чувствующий человек.

Но хуже всего, что мы с Апой – очень похожи: оба – взрослые чёрные лабрадоры ретриверы, я крупный и она толстая. Но это, если не приглядываться, если вы – инопланетянин и впервые видите собак. И таких, оказывается, много! Нас путают или отвешивают одинаковые комплименты!

Хорошо, что я добрый. Вижу её и думаю: «Ура! Апа! Какая толстая, блестящая и гладкая! Сейчас она мне задаст!»

Как с гуся вода

@ Вчера вечером Хозяин с Мамой куда-то удачно распределили детей, и мы втроём отправились ночевать на дачу. Дача хороша тем, что чистота на улице почти круглый год позволяет забыть о такой нудной процедуре, как мытьё лап. Соответственно, сновать туда-сюда можно сколько душе угодно, а поскольку мне всё время кажется, что лучше там, где меня пока нет (интересно, ещё у кого-нибудь такое бывает?), я весь день «запускаю мух» или «холод» (в зависимости он времени года). Кроме того, по настоянию Хозяина почти вся зелёная территория дачи принадлежит мне, то есть на тех квадратных метрах, где могла расти картошка, клубника с земляникой, овёс или кукуруза, постелен чудесный газон. На газоне живописно выложены мои игрушки: прокушенный во многих местах мяч, берёзовое полено, старый поводок. А клубника, если уж так охота, растёт в Мамином огородике, всё же отвоёванном у нас с Хозяином, и я, протиснувшись между жердей, вполне могу насладиться свеженьким…

Ещё дача хороша тем, что на первом этаже нет закрывающихся перед моим носом дверей (кроме туалета и бани), и я всегда могу навязать своё общество любому собравшемуся здесь обществу! Жаль, что на второй этаж ведёт слишком крутая лестница, но с меня довольно и первого…

Так вот, возвращаемся ко вчерашнему вечеру. Шумных детей нет. Хозяин и Мама мирно ужинают, болтают, смотрят телевизор и от этого добреют с каждым часом. И по доброте душевной отдают мне со своих тарелок даже больше, чем я прошу… Завтра никому не нужно рано вставать, вечер длится и длится, они всё добреют и добреют, и со стола на меня сыплется манна небесная… Блоха! Я заснул! А кто знает, сколько бы мне скормили отборной еды, если бы не моё безрассудство! Но, ладно, живот и так полон, как будто я побывал у Бабы Фаи… Ночь, буду спать дальше.

Но что-то не спится. Живот. Я в тревоге бегаю по дому, не находя себе ни места, ни облегчения, ни места для облегчения… Когти предательски стучат по полу, Мама ворочается в темноте, и я слышу раздражённое: «Как же он мне надоел!». А что прикажете делать? … Всё. Сделал. Через некоторое время сквозь безмятежный сон до меня доносится шёпот:

– Что это за запах? По-моему, он где-то навалил!

– Да конечно! Взрослая собака! Спи.

Ещё через какое-то время Хозяин идёт в туалет, и я слышу: «Точно…», шелест пакета, бумажную возню и Мамино хихиканье (неприятная все-таки тётка).

И вот, утро! Я уже поднялся, прогуливаюсь вдоль разложенного дивана (поленились подняться наверх!), жду, когда Хозяин откроет хотя бы один глаз. Они ворочаются, даже перешёптываются, но глаз не открывают. Ничего не поделаешь, терпеливо жду сигнала. Наконец-то! Разлепили зенки. Я вскакиваю к ним на диван и начинаю подкапываться под тёплые сонные тела, бодая их головой и вылизывая смеющегося Хозяина (Мама этого никогда не позволяет). Встали. Умываются и одеваются сто лет. Выслушиваю какие-то неуместные намёки, мол, сегодня мне некуда торопиться. Наконец вышли во двор! Ура! До чего хорошо жить! Живот…

Сомнения

Дурак не знает сомнений.

Ещё одно очко в пользу разумности Ганнибала. Собаку сомнения гложут ежедневно. И наблюдать это уморительно трогательно.

Он знает, что кровати – для избранных, для тех, кто не роняет свою шерсть и слюни, не сосет уголки подушек. Но если двери в спальню открыты, и Мама крепко занята на кухне – соблазн велик. И вот Мама, заметив, что никто не путается под ногами, и не храпит на своём топчане в прихожей, и не чернеет жирным пятном на полу в коридоре, заглядывает в спальню. Ну конечно! Вот он! Осквернитель чистой постели. Глядит на Маму лукавыми чёрными глазами и борется с сомнениями: то ли развалиться повальяжней, приглашая Маму погладить отлежанные бока, то ли поскорей ретироваться, пока не получил тряпкой по ушам. И все его сомнения очевидны, наглядны, их сразу выдаёт бесхитростное тело: вот он качнулся на бок, смешно задрав ногу и откинув на подушку голову – «полежим?»; а вот подсобрался, подтянул лапы и с виноватым видом косится на тряпку – «уходить? и не сметь даже мечтать?»; но вот, передумав, опять заваливается на бок – «а может, ну её, эту кухню?». И так, лениво сомневаясь, колбасится на только что перестеленной кровати, пока не получит заслуженного пинка.

Или вот. Утренние сумерки. Гуляет на замёрзшем пруду в городском парке и замечает на берегу одинокую фигуру (статуя русалки). Устремляется вперед, радостно помахивая хвостом, потому что для лабрадора нет большего удовольствия, чем новое знакомство. Но вдруг притормаживает и опасливо вглядывается вдаль. Шерсть на загривке вздыбилась, уши прижаты, сам весь приподнялся (так встают на цыпочки четвероногие персонажи диснеевских мультфильмов) – «А кто это? Может, немцы?». Присмотрелся, успокоился, потрусил вперед. Опять заподозрил. Замер, нахохлился, трусит. И так – весь путь до каменной девушки с хвостом от горбуши. Только последние несколько метров дались ему с лёгкостью – видно же, статуя. Подошёл, пописал на неё и забыл.

Или встретит на своём пути чужих собак. Несколько раз поменяет свои намерения, как хамелеон окраску, пока хозяева растаскивают хрипящих псов.

Или слышит стук в дверь и знает (как-то!), что это свои. И никак не может решить, стоит ли вставать или можно поприветствовать вновь прибывших лёжа, лениво повиливая хвостом. Обычно, такие сомнения разрешаются в пользу «и так сойдёт, много чести».

Да мало ли поводов для сомнений и терзаний у высокоорганизованного, тонко чувствующего и неустанно мыслящего существа!

Риски и преимущества

Такая крупная собака, как лабрадор, особенно, если она ещё молода, расположена к буйным играм и к тому же «в теле», требует известной осторожности со стороны любителей повеселиться (разумеется, в интересах последних). Вы близенько наклонились над широким умным лобиком чтобы подуть, поцеловать (бывают и такие!), боднуть, прильнуть щекой, банально погладить. Какой наиболее вероятный исход упомянутых необдуманных действий? У вас отсутствует нескольких зубов. Потому что весёлый пёс резво вскинул голову.

Вы беспечно прогуливаетесь по тропинке, зная, что где-то сзади мчится всё тот же весельчак. Думаете, минуя Вас, он притормозит или постарается обогнуть «препятствие», не задев его? Многолетний опыт подсказывает: «Увы». Он, не сбавляя скорости, врежется в вас и либо сшибёт с тропы, либо уронит прямо на неё и пройдет сверху. Если же он бежит навстречу, а вы не поторопитесь уступить дорогу, то обязательно вывернет ваше колено наизнанку. Чем объяснить такое пренебрежение? Либо – пренебрежением, либо тем, что собака не чувствует своих габаритов, и каждодневный опыт здесь ничего не меняет!

Теперь вы играете в перетягивание палочки ли, поводка ли, любой ерунды, одновременно необходимой и вам, и вашему псу. Держитесь покрепче и просто ждите – рано или поздно он перехватит спорную вещь поудобнее и совершенно нечаянно отхватит вам пару пальцев.

Да что там, просто проходя мимо и наступив вам на ногу, лабрадор, хоть и не уменьшит количество пальцев, но педикюр испортит.

Зато! Бывает, вы случайно причинили собаке этой породы сильную боль – она не то что не укусит, даже не подумает огрызнуться. Всё, что она сделает – заскулит, то есть пожалуется, заплачет. У неё безбоязненно можно забрать пищу. В отличие от большинства собак, ничего, кроме глубокого сожаления в глазах, за этим не последует. Так что взвесьте риски, застрахуйте зубы-пальцы-педикюр и – вперёд, навстречу новым отношениям!

@ Сказки дядюшки Римуса… Просто держите ухо востро и смотрите в оба!

Охота

@ Охота! Охота! Что за ажиотаж? Кому охота на эту охоту? Но Хозяину, похоже, нравится.

Трясись ради неё сначала на машине, потом на катере (растопырив онемевшие от ужаса лапы), потом, поминутно оглядываясь, пешком до избы через медвежий лес. Медведя видели все, кроме меня. Кому-то это кажется забавным, кому-то – удивительным, а я просто не хочу его видеть, вот и всё!

Всегда полупьяные мужики в переполненной избушке не утруждаются запоминать моё имя. Зовут меня Геной! Да хоть Машей. Лишь бы кормили так же щедро и охотно. Фишка в том, что благодетелей много, а охотничья собака – одна. И каждый считает своим долгом меня угостить. Только и остаётся, что почаще попадаться на глаза. А для меня, вы понимаете, это не проблема. Хозяин избы, Вова, наблюдая за моей диетой, нет-нет да и скажет: «Ну у тебя и … спина!». А ещё он любит припугнуть мной новеньких, подходящих к нашей избушке: «Стойте, стойте! Я намордник надену!» Гости застывают и, переглянувшись, растерянно отвечают: «Так это же – лабрадор…». «Ну ща, отпущу, смотрите!» – радостно кричит Вова, спуская меня с поводка. Но уже по одному моему виду всем сразу становится ясно, что намордник здесь был бы ни к чему…

Вот и охотились бы не выходя из избушки! Нет же, надо встать ни свет ни заря, куда-то тащиться по медвежьему лесу, талдыча раздраженно: «Ганя, вперед! Ганя, вперед!» Нет уж, благодарю покорно, не в этот раз.

Потом чего-то ждём. Долго. Вот и поупражнялись бы пока в стрельбе, а то начнётся потом: «Где утка, где утка?» А я бегай по кустам, по болоту, греби в ледяной воде в поисках подстреленной дичи… Хорошо, если эта утка уже не шевелится. Тогда я, не теряя достоинства, несу гордому хозяину трофей. А если ещё трепыхается? Схватить сразу боязно, а долго приплясывать вокруг – мужики засмеют. А если на воде? Плаваю кругами, как дурак, вздрагиваю при каждом всплеске раненой птицы. Как-то в рыболовных сетях запутался – намоталась, кругами-то… Пришлось Хозяину меня спасать.

И, главное, кому нужна эта утка? Только детей пугать. Редкий случай, когда я полностью солидарен с Мамой. Умная женщина, ни разу с нами на охоту не ездила (не знаю точно, уток побаивается или медведей…).

В общем, после охоты сплю я день, ночь и ещё один день, не помня, где и при каких обстоятельствах заснул. А потом, где-то через неделю или две, начинаем с Хозяином вспоминать… Собираем друзей – благодарных слушателей, и как-то сами собой рождаются истории… О доблести и верности, о меткости и храбрости, о выносливости и сказочном терпении… Да мало ли ещё о чём… А пока потрясённые слушатели молчат или завистливо вздыхают украдкой, Хозяин благодарно треплет меня за ухо.

Так вот, оказывается, для чего она – охота!

Шерсть

@ Я опять начал лезть.

На полу вдоль плинтусов «наметены» черные сугробики, и на первый взгляд может показаться, что в доме давно не мыли полов. Концентрация шерсти в постелях и кастрюлях (то есть там, где, по Маминому разумению, её в принципе быть не должно) существенно возросла. При моём появлении (да что? просто пришёл! я у себя дома!) она злобно косится и, кажется, вот-вот превратится в ту, вторую бабу («завели в доме грязь»).

Швабры-лентяйки расставлены по квартире как будто мне в назидание. Тазы с плавающей в воде шерстью мешают всем ходить и специально не убираются, демонстрируя домочадцам: «А зачем? Всё равно лучше не будет. Никогда!»

Мама молчит, сжав зубы. Хозяин делает вид, что всё нормально, но иногда до меня доносится его обиженный шёпот: «Это наша собака! Ничего не хочу больше слышать!» Детям всё равно, если не заставлять их мыть полы. По-моему, им не мешали бы ни консервные банки, ни разбросанная туалетная бумага под ногами. В ящиках их письменных столов и не такое навалено! Но любимым деткам многое прощается, а мне – нет. Сверлит взглядом сквозь стены…

А ведь, если призадуматься, то кто здесь – лишнее звено? Кто высасывает из пальца проблему? Кто нагнетает напряжение в наших семейных отношениях? Кто, в конце концов, вечно всем и всеми недоволен?

Но и она, как оказалось, не совсем конченая. Сегодня после обеда недоеденными остались два отличных говяжьих мосла. С хрящами, жилами, мясом и даже салом. (Чудаки! Похлебали щи с капусткой, отпилили ножичком то, что можно съесть, не запачкавшись, и думают, что с обедом справились!) Так вот, всем понятно, что если отдать мне мосол на растерзание, то через три минуты пол в кухне и коридоре будет равномерно покрыт слоем говяжьего жира и слюны. А отмывать холодный жир с кафеля – это не то же самое, что собирать шваброй-лентяйкой надоевшую шерсть! Хозяин и говорит:

– Отдадим?

– С ума сошёл? Я уже четыре раза сегодня полы вытирала! Да я лучше выброшу.

Хозяин (крыть-то нечем!) ретировался по своим делам. А она, оставшись одна, говорит: «На уж, жри. А то век потом не простишь…»

И вот, лежу я на своем топчане, размышляю перед послеобеденным сном, а она, горемычная, с губкой по полу ползает, заодно и свежую шерсть соберёт…

Переезд

@ Все ждут переезда.

И я жду, хоть не совсем понимаю, что это такое будет.

Дети хотят перемен. Хотят получить по собственной комнате, с собственными окнами, дверью, пространством, наполненным их собственными вещами и вещичками. И чтобы к ним не лезли.

Мама хочет, чтобы дети разошлись по разным комнатам и перестали скандалить. Чтобы думать: «Он – там, а она – там. И всем хорошо. И никого не слышно».

Хозяин хочет, чтобы все были довольны: Мама и дети. И чтобы новое скорее стало привычным, удобным и уютным.

А я – сомневаюсь.

Возьмём детей. Им кажется, что они страшно надоели друг другу, но младшая без конца бегает к старшему со своими наивными вопросами, а он, проходя мимо, непременно подойдет поддразнить сестру. И каждый вечер, перед сном, они подолгу разговаривают друг с другом, потому что спят в одной комнате и поневоле оказываются «близкими»… А если между ними появится стена, то разница в возрасте, поле, интересах может быстро сделать их почти чужими.

Возьмём Маму. Сейчас она хозяйничает в квартире, в которой прожила около двадцати лет. Всё здесь придумано и создано Мамой. Сначала – для неё и Хозяина. Потом – для сына. Чуть позже – для маленькой дочери. Годы шли, и дом менялся в угоду хозяевам. Но угодить так и не смог – обветшал, стал тесным и старомодным. Но это Мамин дом, и если бы не выросшая семья, она не поменяла бы его ни на какой другой… И хоть новый дом тоже придуман и создан Мамой, кто знает, как сложится жизнь на новом месте?

Возьмём Хозяина. Он вообще предпочитает оставаться в прошлом, там, где Мама – молодая и весёлая, дети – маленькие и трогательные, а он сам – всесилен (по крайней мере, для них троих). Он не хочет перемен. И тем ему тяжелей, что перемены зависят прежде всего от него. А ему они не нужны! Его всё устраивало, он был вполне счастлив без них. И вот Хозяина как упрямого мула тянут, тянут в новую жизнь. Кто знает, может она и будет не хуже прежней? А может, и лучше?

Возьмём меня. Я не помню того, что родился в далёкой Москве и щенком был привезён на Сахалин. Мои воспоминания начинаются с нашего дома. Благодаря мне когда-то ковровые покрытия были сменяны на паркет (его легче мыть), а линолеум, который во многих местах я порвал в лоскуты, – на крепкую плитку. Мебель ещё носит следы моих детских зубов, и это придаёт ей статус «фамильной ценности». Здесь вся территория чётко поделена для меня Мамой на «можно» и «нельзя», и я вполне смирился с этим. А как будет там, на новом месте, где всё – новенькое и чистенькое? И не буду ли я читать ежедневно в любимых глазах: «Ну вот, завели в доме грязь!»

Посмотрим.

Кот

@ Сегодня видел кота.

Странный выбор – быть котом. Странная рожа, странные движения, странные желания…

Вечно сидит под чужими машинами. Орёт оттуда, чтоб никто не лез к нему. Да кому ты нужен? Ты же кот!

Ведёт себя так, как будто всего боится. Но если напасть, сразу поймешь, что это не так – не боится, а ненавидит и даже презирает. А за что? За то, что я не жмусь трусливо по углам, не ем дрянь, не помешан на гигиене?

Как только замечаю кота, сразу срываюсь с места – догнать и прибить гадость! А ведь я не такой. И этого конкретного кота вижу впервые. Что со мной происходит? Подумаю об этом перед сном…

…По-моему, собакам не свойственна беспричинная ненависть. Да и далеко не всякая причина будет достаточной, чтобы я не простил сразу же, окончательно и безоговорочно. Так легче жить. Веря, что зло случайно, а добро – закономерно. Жди добра, не думай про зло, не замечай его, забывай обиды и боль. Это мое кредо.

Люди живут не так. Один раз ушибся об угол, всё, угол – плохой, никогда ему это не забудется, не простится. Думают, в этом секрет выживания популяции. Помни зло, затверди в уме его приметы, запах, свойства, будь подозрителен, недоверчив. Как кошка! Будь осторожен, за каждым углом (уже раз подвёл тебя!) представляй себе зло, готовься дать отпор, а потом – выдыхай, если пронесло. И постигнешь мудрость – мир враждебен, начинай ненавидеть его во всех его проявлениях заранее.

Так. Значит, ненавистью я заразился от людей. Нужно переболеть и выработать иммунитет. И пусть болезнь поразила меня только по кошачьей части (гадость все-таки какая!), я победю! Мне в моей чудесной жизни это чувство ни к чему!

Младшая хозяйка

@ Девочка. Одиннадцать лет. Могла бы быть лёгкой миниатюрной блондинкой. Но почему-то выбрала себе и вошла в образ упрямого туповатого осла…

Она – непревзойденный мастер осложнять отношения, создавать себе и окружающим проблемы, будить в близких доселе не проявлявшее себя зло. Недавно я совершил открытие – один и тот же человек очень по-разному проявляет себя с разными людьми, то есть может казаться вполне приличным и достойным членом общества – с одними, и совершенно неприятным и даже отталкивающим – с другими. Редкие люди сохраняют в этом отношении подобие равновесия. Редкие.

Так вот, с Младшей большинство превращается в монстров. И большинству из этого большинства это совсем не по нраву; им даже вспоминать противно, как вынуждены были говорить грубые, жестокие вещи, совершать отталкивающие, абсурдно-смешные поступки. А что делает любое живое существо, если отвратительно себя чувствует рядом с другим живым существом? Избегает дальнейших встреч. А что делать тем, кто избежать встреч не может? Терпеть, стараться примириться с обстоятельствами или изменить свое отношение к ним. Результатом этой мудрой линии поведения, как ни странно, становится тихая ненависть… Бедная девочка.

Если бы я мог дать ей несколько советов (проблема даже не в том, что я не умею говорить, а в том, что она ничьих советов не слушает), я бы сказал следующее.

Во-первых, пойми и прими как аксиому то обстоятельство, что ты ещё не взрослая. Минусы возраста очевидны: многие решения ты не сможешь принимать самостоятельно; ты должна слушаться тех, кто за тебя отвечает, и тех, кто делает за тебя работу, которую, будучи взрослой, ты бы делала сама. Плюсы – их больше – и они следующие: тебе ещё не нужно знать, что такое «груз ответственности»; что бы ты не натворила, ты ответишь не одна, за тебя «заплатят» взрослые; ты всегда можешь рассчитывать на снисхождение и умиление; эта благодать скоро кончится.

Во-вторых, научись уважать людей (от тебя вовсе не требуется делать из них кумиров, просто попробуй проявлять искреннее уважение). Можешь потренироваться на собаках…