Потомки

– Что же тут у вас так темно? – спросил Адам. – Как же тут у вас люди работают?

– А кому здесь работать? Вы, молодой человек, первый посетитель за последние два года в этом крыле. Сюда и приходят только ученые и шизофреники. Вы кстати кто?

– Я ученый, – буркнул Адам.

– Ну да, конечно… как я только мог такое спросить.

В подземной части библиотеки, где сейчас они находились, были собраны архивы. Каждая книга или рукопись, все, что представляло ценность как издание, сначала копировалось и сохранялось в электронном виде, а потом уже попадали сюда, как правило, в единственном экземпляре. И даже если виртуальный двойник пользовался ошеломительным спросом, то его оставленный на полках подземелья печатный брат был никому не интересен. Эти книги были гарантами подлинности информации, их никто годами не брал в руки, не читал. Может быть поэтому архивная часть библиотеки напоминала мифическое подземное царство мертвых, только здесь нашли покой не души, а книги.

Молча, они шли по коридорам, ориентируясь на надписи на стенах. Наконец, библиотекарь указал на дверь.

– Вот, тебе сюда. Найдешь дорогу обратно?

– Вы что хотите уйти? – в некотором смятении спросил Адам.

– Конечно, хочу. Мне с тобой тут торчать особо интереса нет. Ты здесь можешь и день просидеть. И вообще, это библиотека, сиди, читай… я тебе зачем?

– Смеетесь, как я выйду отсюда?

Библиотекарь хмыкнул.

– Не волнуйся ты так. Выходишь отсюда и идешь к 2020 году. И я проверю, чтобы ты отсюда ушел до восьми. Это же не общественное кладбище, здесь твои бренные останки никому не нужны.

«Шутник штопаный» – зло подумал Адам. Молодой человек не столько переживал, что не найдет выход, сколько не хотел оставаться один. Подземелье нагоняло на него моторошную дрожь, и этот противный старик, казавшийся ему последней частичкой верхнего мира, покидал его.

Адам собрался с мыслями и немного трясущимися руками начал перебирать старые книги, пытаясь не думать об удаляющихся шагах библиотекаря. Одна книга, вторая, третья… пыль, покрывавшая их, будто въедалась в кожу, тусклый свет мучил глаза, но Адам упорно искал то, что ему нужно.

Дневник Евгении Бирвиц, первой на планете большеголовой женщины, заархивировали около пятнадцати лет назад. Правда позже по чьему-то велению во всех электронных источниках вся память об этой книге была стерта. Но перерыв кучу информационного хлама, Адам выяснил, что сам первоисточник уничтожен не был. После архивации Дневник Бирвиц по ошибке поместили не на свое место. Книга должна была храниться в подсекторе Б.И. по фамилии автора, но ее поставили по названию «Потомкам» в совершенно другой подсектор.

Оплошность служащих библиотеки оказалась спасительной для книги; ее не уничтожили только потому что не нашли. И теперь Адам в надежде пересматривал книгу за книгой, издание за изданием в поисках затерявшегося Дневника. И его поиски не оказались напрасными. Через пять часов утомительной работы он радостно воскликнул:

– Неужели?!

Он не мог поверить своим глазам, на обложке пожелтевшего издания стояли инициалы и фамилия Е.И. Бирвиц.

– Вот он, – прошептал Адам, улыбаясь, – тот самый Дневник. «Потомкам».

Он не стал долго раздумывать, засунул книгу за пояс и застегнул жилет. Конечно, это не самое лучшее поведение для молодого ученого, но этой книги все равно формально не существовало, и он как бы даже спасал ее.

Строя такие оправдания у себя в голове, Адам двинулся к выходу. Он уже привык к угнетающей атмосфере подземелья и шел спокойно, не оглядываясь по сторонам, но внезапно на полпути он почувствовал чье-то присутствие. Совсем рядом мелькнула тень, и через некоторое время его опять смутил какой-то шорох. Он прислушался; только абсолютная тишина пыталась успокоить его сознание. Но, сделав пару шагов, он застыл на секунду и отчетливо услышал шарканье. Адам не боялся привидений, но книга, за которой он пришел, интересовала не только его.

Он скользнул в один из проходов, в очередной секции оставил свою находку и так же быстро вернулся в главный коридор. Все остальное время, пока шел к выходу, Адам так и не мог решить правильно он сделал или нет. Может из-за страха, вызванного полумраком и одиночеством, ему померещилась и тень, и шорох. И никого там не было… или этот библиотекарь ходил рядом, а он мало того, что чуть не обделался от страха, так еще и книгу не забрал. Но так или иначе, вернуться обратно тоже не было сил. «В конце концов», – подумал он, – «можно вернуться с Всеславом и не будет так страшно».

– Эй, господин библиотекарь, – закричал Адам на выходе в маленькую будочку, где был кабинет служащего. – Вы здесь?

В ответ он услышал кряхтение; видно, старик вставал со стула. Он вышел через минуту с немного помятым лицом. Адам понял, что тот спал.

– Я все, пойду, – сказал он деду, сонно хлопающему глазами.

– Нашел, что искал?

– Нет, не нашел, к сожалению.

– И что было здесь лазить тогда? – сплюнул библиотекарь и ушел обратно в будку.

Адам со вздохом облегчения полетел по ступенькам, ведущим наверх. И когда глоток горячего, но все равно такого свежего воздуха ворвался ему в легкие, его душа наконец вернулся обратно из пяток. Даже боясь оглянуться назад, он спешно направился в мир живых движущихся людей, и с каждым шагом его походка становилась увереннее, тоска и страх оставляли его разум, и часы, проведенные в библиотеки, начинали казаться всего лишь небольшим приключением. Теперь он уже искренне корил себя за слабость, и лишь мысль, что он все равно заберет этот дневник, успокаивала его совесть. Ему надо теперь поскорее встретится с Всеславом, вот тот обрадуется, ведь эта находка перевернет СМИ сверх наголову. Адам уже практически вышел к метро, осталось пройти небольшой скверик, но завернув за угол, он почувствовал удар по голове. Последнее, что он услышал, перед тем как потерять сознание было резкое:

– Обыщи его.

***

Человеческое сердце, что это? Просто своеобразный насос, который качает кровь по организму? Почему же тогда оно так сжимается при опасности и так болит при расставании с любимыми? А от сильного горя может даже остановиться навсегда…

Всеслав сидел около кровати Адама и смотрел, как тот спит. Еще недавно он и сам не воспринимал серьезно свое участие в политике. Да, они боролись за права гидроцефалов, устраивали благотворительные концерты и небольшие санкционированные митинги, но даже ему часто казалось, что это просто игра.

Только постепенно эта игра становилась все серьезнее и серьезнее. Из благодушного юнца Всеслав превращался в матерого оппозиционера; детство уходило, а он становился все жестче и злее.

Но вот его лучший друг на больничной койке, и два желания, как два боксера на ринге, одинаково сильные, не могут никак друг друга одолеть – бросить все и уйти, пока не покалечили тебя и твоих близких или идти дальше. Стоит ли какая-то выдуманная тобой миссия жизни и здоровья твоих друзей? Может быть, все твое существование последнее время – это просто игра, зашедшая слишком далеко, а реальная, нормальная жизнь, где есть кино, посиделки с друзьями, свидания с девушками, без митингов и провокаций, стала невозможна.

– Что делать? – вслух произнес Всеслав.

В этот момент Адам открыл глаза.

– Всеслав? Вера?

Неизменная спутница, тенью следовавшая за Всеславом, как всегда была рядом.

– Адам, – воскликнула она, – ты очнулся.

– Да, – улыбнулся он неуверенно.

– Как ты себя чувствуешь, сильно болит?

– Пить хочу ужасно, а так ничего…

Вера налила ему воды, и больной, слегка приподнявшись, жадно выпил стакан.

– А где я?

– Ты в больнице, – хмуро ответил Всеслав, – у тебя сотрясение мозга. Помнишь, что-нибудь?

– Голова болит… Я помню, как вышел из библиотеки, дошел до молочного бара, там повернул налево и все.

– Тебя ударили сзади, вроде металлической трубой. Тебе повезло – могли бы вообще череп проломить.

Адам поморщился.

– Это все из-за Дневника Бирвиц, – сказал он. – Я кстати нашел его.

– Нашел?! – у Всеслава засветились глаза, но тут же как будто потухли. – Я чуть не забыл, что тебя ограбили.

– Мне показалось, – Адам рассказывал несмотря на сильную головную боль, – мне показалось что за мной следят, и я не взял дневник, просто перепрятал. Думаю, он и сейчас в библиотеке, в секторе Б.В. 2037.

– Если они следили за тобой, то запросто могли видеть, как ты ее перепрятывал.

– Тогда зачем они меня треснули по голове? Чертовы ублюдки! Голова так болит, что хочется ее снять и в тумбочку положить. Хочешь сказать, они нашли книгу и подумали «давай еще и ограбим его, наверняка он очень богат»? Конечно, они были уверены, что книга у меня.

– А их было двое, – уточнил Всеслав, – ты все время говоришь «они»?

Адам удивленно поднял брови:

– Да я как-то не задумывался над этим вопросом. Может и один… а какая разница? Все равно, это исполнитель или исполнители. Ты бы сам стал гоняться за мной по библиотеке с дубинкой? Нанял бы какого-нибудь гопника да и дело с концом.

– Ну или идейного гопника, – подхватил Всеслав, – так мне кажется было бы лучше. Да, людям, умело орудующим тупыми тяжелыми предметами, обычно необходим руководитель. И как думаешь, кто руководитель?

– В принципе, мы можем это узнать точно от того, кто слил инфу, что я отправляюсь за дневником Бирвиц, – Адам вопросительно посмотрел на друга.

Всеслава как током ударило. Ну конечно, это же очевидно, что среди его самого близкого окружения – крыса, а ему это вообще в голову не приходило, пока Адам уже просто в лоб не сказал о шпионе. Всеславу было стыдно даже перед самим собой. Но вслух он сдавленно проговорил:

– Да, я сам постоянно думаю об этом. Кто знал, что ты нашел Дневник Бирвиц?

– Ты знал.

– Еще версии.

– Вера знала.

Всеслав и Адам не сговариваясь посмотрели на Веру. Та моментально покраснела от возмущения.

– Если вы мне не доверяете, то… то я даже не знаю что!

– Конечно, мы тебе доверяем, – протянул Всеслав, – хотя…

– Что – хотя?

– Хотя, – подхватил Адам, – у тебя есть алиби? Где ты была сегодня утром?

– Я давно замечала, что у меня раздвоение личности и провалы в памяти, поэтому я не помню, где я была.

– А помнишь наше последнее свидание? – отчаянно шутил Адам.

– Нет, может, оно было настолько плохим, что именно поэтому я и решила тебя убить?

– Да… инсценировав ограбление. Видишь, Всеслав, это – Вера, это она все провернула.

Адам сидел на кровати, улыбаясь во все тридцать два, когда в дверях появилась медсестра. Она наполовину всунула свое большое тело в палату и сурово сказала:

– Почему не сообщили, что больной очнулся? Вроде не дети, должны понимать, что ему необходим осмотр врача.

Всеслав пожал плечами. Ему как всегда было наплевать на чьи-либо возгласы и упреки. Вера отвела глаза к окну, уверенная, что она вообще здесь не при делах, и лишь один Адам виновато улыбался.

– Мои друзья были так рады меня видеть, что обо всем забыли.

– Скажи своим друзьям, – она ехидно выделила слово друзья, – что им уже пора. Поняли, ребята?

Может быть в другой раз Всеслав и отчитал бы эту медсестру за бесцеремонность, но сейчас его мысли были полностью заняты другой проблемой.

– Ладно, друг, – кивнул он Адаму, – мы тебя оставляем. Не дай только этим эскулапам залечить себя.

Он еще раз обернулся у двери, посмотрел на погрустневшего Адама и добавил:

– Не скучай, если не выпишут сегодня, завтра с утра я буду у тебя.

– Пока, Адам, – улыбаясь, помахала ладошкой Вера и поспешила за Всеславом.

– Ну, вот скажите, пожалуйста, – обратился Адам к медсестре, – ну что они в нем находят? Самодовольный, гордый, наглый, в голове одни гидроцефалы… хотя вы знаете, иногда мне кажется, что я сам его люблю. Нет, вы только не подумайте, я не гей. И вы знаете, даже не отвечайте, – это был риторический вопрос.

***

Всеслав быстро шел по коридорам больницы, как будто пытался нагнать упущенное время и понять где же именно он его упустил. Меряя пространство огромными шагами, погруженный в собственные мысли, он совсем забыл о Вере, едва поспешавшей за ним. И только когда он закрыл у нее перед носом тяжелую входную дверь, так что чуть не задел ее, Вера вернула его в реальность.

– Всеслав, – заорала она, выходя из больницы, – какого черта? Куда тебя вообще несет? Чуть дверью меня не пришиб…

– Вера, извини, я не хотел. Я даже не знаю, куда я так бежал сейчас. Я вообще не знаю куда бежать и что делать.

Он жестом указал на скамейку и сам первый сел, буквально упал на нее. Вера в недоумении смотрела на него и ждала, что он скажет.

– Может пойти дождь, – наконец вымолвил Всеслав, – посмотри на небо.

Вера без особого интереса глянула наверх – действительно небо наполовину было затянуто грозовыми тучами, тяжелыми и мрачными.

– Наверное, поэтому так парит, да, Вер? Душно, – он потянул ворот рубашки.

Девушка не ответила. Она ждала, пока Всеслав придет в себя. Она сидела молча, рассматривая свои длинные загорелые ноги, и думала о том, что на самом деле ей все равно есть этот шпион или нет. Он ужасно устала и хотела домой, принять душ и отдохнуть.

Но у Всеслава в голове даже мысли не было об отдыхе, он пытался вспомнить, какие-то слова или события, которые могли бы ему подсказать, кто именно мог оказаться той самой крысой.

– Надо собрать всех. Именно всех. Нет, – Всеслав вскочил со скамейки, – я, конечно, не думаю, что кто-то придет и так прямо скажет: «Всеслав, брат, прости, бес попутал, сдал я вас с Адамом». Понятно, что шанс узнать кто это из разговоров очень мал. Но вдруг он все-таки выдаст себя каким-то образом, излишней навязчивостью или расспросами. Сама понимаешь…

Он посмотрел на Веру, которая все так же безучастно сидела и неизвестно о чем думала.

– На шесть часов, Вера, хорошо? Собрание назначишь на шесть.

Он быстро посчитал, что осталось еще почти три часа, у него есть возможность заехать домой – переодеться и перекусить. О том, что Вера, быть может, хотела бы сделать то же самое, он не то чтобы не подумал, такая мысль даже не мелькнула у него в голове.

– Обзвони всех, а я попробую еще раз вспомнить, кому именно мы с Адамом могли сказать о дневнике, о том, что он идет в библиотеку. Но ведь велика вероятность, что этот человек мог элементарно услышать наш разговор с Адамом и все.

– Хорошо, Всеслав, ты домой?

Всеслав кивнул.

– Я с тобой на остановку. Обзвоню всех из дома.

– Ты успеешь? – с недоверием спросил молодой человек.

– Начну в автобусе, а потом проверю списки, вдруг кого-то забыла.

–Да, да – пробормотал Всеслав, – все правильно, правильно…

Он уже опять и опять перебирал в голове события предыдущих дней, лица, разговоры.

– Тебе звонят, – вдруг в его мысли ворвался Верин голос, – Всеслав, тебе звонят.

– А да, звонок слишком тихий, специально в больнице сделал потише. Алло…

– Да, дорогой, привет. Узнал?

– Да, конечно, привет, Мясник.

– Так, что там на счет акции пятнадцатого? Крутеник сказал, что ты с нами и в первых рядах.

– Я прямо сейчас думаю, как лучше все сделать, – протянул Всеслав неуверенно. Он еще не решил отказываться ему или нет от сотрудничества с этим типом.

– Ладно, дорогой, думай, но быстро. Кстати, как там Адам? Слышал, его сильно избили. Он в больнице?

– Да, еще в больнице, но, думаю, скоро выпишут.

– Ну ладненько, Всеслав, звони. Адаму привет.

Молодой человек уже положил телефон в карман, как у него в голове сложился пазл. Какая ирония, ему даже не надо искать виновного. Он вспомнил недавний разговор с Мясником. Тот так же настаивал на проведении скорой акции, а он отказывался, объясняя, что все его люди будут заняты.

«Понимаешь, – отмазывался он тогда, – мы сейчас заняты поиском дневника Евгении Бирвиц…»

«Думаешь, он реально существует?»

«Да, через пару дней ты, может быть, услышишь об этом по всем телеканалам. Вот тогда и проведем митинг.»

«Через пару дней?»

«Да, завтра Адам идет в Центральную Библиотеку.»

– Я никому не говорил, что Адам в больнице, – вслух сказал Всеслав. – Никто не знает, что Адама избили. Только Мясник, которому я этого не говорил…

Как бы он хотел сейчас оказаться опять в больнице и закричать Адаму прямо в уши, что это Мясник! Истинный идейный борец, беспринципный провокатор – на самом деле это кукла. И что делать – пойти всем рассказать, кто-то поверит, кто-то нет. Все эти ссоры и драки между такими, как Мясник и Всеслав считались обычным делом. Но у Всеслава уже зародилась идея, отвратительная, подлая и оттого такая сладкая идея, как отплатить Мяснику. Конечно, это займет время и все произойдет не сразу, но месть, как говориться, то блюдо, которое подают холодным.

Всеслав, недобро улыбнулся и бросил Вере:

– Собрание будет в шесть часов, обязательно позвони Бобу Левичу. Я хочу, чтобы он был. Остальным можешь просто сбросить голосовое.

– Так и сказать, что ты его хочешь видеть?

– Вера, просто позвони Левичу и извести его о собрании. Спроси, придет он или нет. Больше ничего говорить не надо. Если же он не сможет прийти по каким-то причинам, сообщи мне.

– Это, что Боб?

– Что Боб?

– Боб шпион? Я так поняла, что Мясник. Ты же сам сказал, что ты ему не говорил…

– Вера! – перебил ее Всеслав. – Прекрати нести этот бред. Боб не шпион, а о Мяснике я вообще хочу, чтобы ты забыла. Все слишком неясно.

Вера кивнула. Она догадывалась, что на самом деле Всеславу уже все ясно, но об этом никто не должен знать. И она убедилась в этом следующую минуту, когда тот взял телефон и позвонил Мяснику.

– Я согласен на пятнадцатое. Сегодня проведу собрание по этому поводу.

– Ты умница, мой дорогой, просто умница. После своего собрания приезжай ко мне в «Сову», мы обсудим все детали, – голос Мясника звенел от неподдельного удовольствия.

– Вот чертов провокатор, – выругался Всеслав, – когда его собеседник уже отключился. – Ну что, Вера, пошли пока по домам. Впереди у нас веселый вечерок.

Девушка улыбнулась. Может и правда будет весело.

Глава 4

Местом для проведения собраний и других подобных мероприятий человекоборцы избрали так называемый Зал Заседаний. Это было колоритное здание, построенное еще до революции. Оно принадлежало одному богатому аристократу, которого как классового врага естественно или убили, или сослали в лагеря, а дом национализировали и по обычаям того времени отдали под Дом Культуры пролетариату. Позже, когда государственное имущество легко и быстро распродавалось, кто-то его выкупил и превратил в офисный центр. Оно не раз переходило от одного владельца к другому, пока не попало в руки одному меценату, стремившемуся в большую политику. Он и подарил здание студентам. Это было сделано громко, красиво, вся пресса и телевидение взахлеб рассказывали об этом событии неделю.

Студенты с радостью заселились, составив график использования главного зала с небольшой сценой, который и дал название всему зданию – Зал Заседаний. Остальные кабинеты разделили легко и без войны. По соседству с человекоборцами существовали защитники природы, антиглобалисты, защитники исторических ценностей и многие другие. Место хватило всем. А по четвергам в Зале Заседаний даже пел какой-то хор.

Всеславу повезло – в день, когда он решил назначить внеочередное собрание, он как раз имел полное право провести его в главном зале. Он немного опоздал, и уже собралось довольно много народа. Он остановился в проходе и глазами пытался отыскать Левича. Но тот не заставил себя долго разыскивать, наоборот увидев Всеслава, он весело помахал ему. Всеслав вальяжно подошел к нему и намеренно начал разговор вообще ниоткуда.

– Ты знаешь, Боб, – сказал, он, похлопывая колонну, около которой тот стоял, – мы пытались стилизовать это помещение под советское ДК, но его буржуйская сущность все равно лезет наружу. И весь этот советский декор кажется фальшивым.

Боб улыбнулся, а Всеслав продолжил:

– Зато это дешево. Гораздо дороже обошлось бы барокко или хайтек. А кстати Зал Заседаний оформляла твоя знакомая – Таня. Такая рыженькая, не помню ее фамилии.

– Андреева.

– Андреева – точно… А как там та девочка, что была с тобой в Парковой Зоне на концерте? Она, что, действительно дочь министра?

– Да. Зоя Авлот. Честно говоря, я уже жалею, что позвал ее на концерт. Она больше не отвечает на звонки, даже с ее собакой гуляет какой-то хмырь.

–Да, грустно, – задумчиво протянул Всеслав. – Но ты же понимаешь, скорее всего, ее отцу донесли, где она была. Но я думаю, у девушки должен быть выбор самой решать, куда ей ходить и что делать. Он уже совершеннолетняя и имеет право на свою жизнь, надо только напомнить ей об этом.

– Ей двадцать четыре.

– Двадцать четыре, ну что ж, это отличный возраст для перемен. Согласен?

– Я что-то не понимаю… – недоуменно пробормотал Боб.

– А что тут непонятного? Она тебе нравится, это понятно, значит надо действовать. Боб нужно бороться за женщин. Бороться! И тогда они тебя оценят, вернее она. Не унывай, я подумаю, как тебе помочь.

Боб в некотором смущении смотрел на Всеслава. Партийный лидер никогда не был с ним особо разговорчив, даже скорее, наоборот – пара слов, вот и все на что обычно мог рассчитывать Боб. А тут такое внимание к его личной жизни, Бобу действительно было приятно, что Всеслав переживает за него. И когда Всеслав предложил помощь, у Боба глаза просто засветились от счастья, даже больше не от того, что он, может быть, скоро увидит Зою, а от мысли, что Всеслав сам лично хочет ему помогать.

– Я был бы очень рад, ну то есть это было бы здорово, – улыбаясь пробормотал Левич, – просто лябомбно.

– Да. Я думаю, для меня ты тоже постарался бы что-то сделать в подобной ситуации. И я уже вроде бы знаю, что именно, что именно надо сделать.

Голова у Всеслава работала на отлично, мозги были подточены политическими дрязгами и молниеносно соображали в каком направлении нужно двигаться.

– Скажи мне, – тут же спросил он у Боба, – а она же, скорее всего еще учится?

– Да, в Национальном Университете. На шестом курсе.

– Ага, отлично… – одними губами сказал Всеслав, доставая из кармана телефон. – Алло, Вера, найди мне по базе кто у нас учится в Национальном и подойди ко мне.

Боб восхищенно следил за ним. У Всеслава уже был какой–то план, и он походил на оперативную работу.

– И что будем делать? – с энтузиазмом спросил Боб.

– Я тебе позвоню. Боб, послушай, у нас сейчас будет собрание, потом у меня кое-какие дела, но, думаю, до конца вечера, я тебя наберу.

– Да, конечно, босс.

Боб шутливо отсалютовался и направился в другую часть зала, оставив Всеслава с Верой, которая появилась буквально через минуту с отчетом.

– Я уже скинула тебе всю информацию по студентам из Национального, будет время, посмотришь.

– Нет, Вера, лучше мне скажи, есть кто-то из списка, с кем я общаюсь?

– Нет.

– А ты знаешь кого-то из них?

Вера удивленно посмотрела на него.

– Да, Инну Талер.

– Инну Талер? – Всеслав улыбнулся краешком рта. Он тоже знал эту девушку, причем неплохо. – А я ведь тоже с ней знаком. Она сегодня здесь?

– Здесь, – неохотно ответила Вера. – Вон она сидит во втором ряду рядом с блондином в красном шарфе.

Всеслав бросил своей помощнице что-то вроде спасибо и незамедлительно проследовал по направлению к своей старой знакомой.

Он сел слева от нее, по ее правую руку сидел блондин, с которым девушка вела непринужденную беседу. Немного наклонив к ней голову, он спросил:

– Добрый вечер, надеюсь, я не помешал?

Инна вздрогнула. Она не увидела, как он подошел, и не знала, что именно Всеслав сел рядом с ней, но его голос она узнала.

– Всеслав? – удивленно спросила она, поворачиваясь к нему лицом.

– Только не говори, что не ожидала меня увидеть.

– Конечно, ожидала, но не так близко. И… что привело тебя сюда, в ряды обывателей?

– Инночка, радость моя, но вот к чему этот сарказм? Мне кажется, мы с тобой в очень хороших, можно сказать дружеских отношениях.

Инна, улыбаясь, обнажила идеальные зубы:

– Можно сказать все что угодно. Так что же тебе надо?

– А кстати, я не поздоровался с твоим соседом по креслу. Вас, кажется, Павел зовут.

– Всеслав, тебе действительно кажется, – ответила за него Инна. – Его зовут Лев.

– Точно – Лев! Царь зверей. У меня просто из головы вылетело. Лев, Павел, три буквы совпало. А вы, – поинтересовался он у молодого человека, – имеете планы на эту девушку?

Вместо ответа блондин жутко покраснел.

– Не стоит, – громким театральным шепотом произнес Всеслав, – она коварна, обольстительна и коварна. Она разобьет вам сердце, как и многим другим до вас. Правда, Инна?

Бедный парень так и не понял, шутил Всеслав или нет, он сидел цвета вареных раков и не знал, надо ему вообще отвечать что-либо или нет. А Инна Талер оценила весь этот шуточный плет, ведь он прибавил ей загадочности в глазах блондина, на которого, как выразился Всеслав, она имела планы. Она улыбнулась уже гораздо мягче и снисходительней, так что Всеслав рискнул продолжить разговор в нужном русле.