Вот так, пока я убирала одну комнату, девочки закончили с двумя.
Мы спешно спускаемся вниз. Помогаем повару накрыть на стол, раскладываем столовые приборы, застилаем скатерть. Я не перестаю удивляться привычкам Лавинского. И они снова идут вразрез с тем, что я узнала.
На столе стоят подсвечники со свечами, которые Алевтина Викторовна приказала зажечь в последнюю очередь. И сложенные в узоры салфетки меня удивляют. Все это совершенно не соответствует тому, что я о нем знаю. Впрочем, кто сказал, что в сети написано хоть слово правды?
– Все? – спрашивает Алиса, глядя на стол.
– Только свечи зажечь.
– Идем тогда. Зажги, Полинка.
Я киваю. Ищу спички, но их нигде нет. Бегу на кухню, чтобы спросить у девочек, но их и след простыл. Я быстро обшариваю ящики и нахожу наконец спички. Бегу в столовую, зажигаю. Одна никак не хочет разгораться, приходится над ней постоять.
То, что я уже не одна, понимаю слишком поздно. За спиной слышатся шаги. Тело будто парализует. С огромным трудом удается поднять голову и, расправив спину, повернуться, сталкиваясь со взглядом глаз цвета грозового неба. Именно такого. Не серого, не темно-синего. Оттенок его глазам я подобрала еще дома, рассматривая его фотографии. Сейчас остается только констатировать. И в ужасе попятиться назад, потому что если проникнуть в мастерскую – задача в ряду первых, то сталкиваться с Лавинским я ни разу не планировала.
Глава 5
– Простите, – поспешно выдаю и немедленно шагаю к выходу из кухни, когда слышу в спину недовольное:
– Стоять!
Издав мерзкий скрипучий звук подошвами удобных кроссовок, торможу и медленно поворачиваюсь.
– Одна свеча не зажжена, – сухо констатирует.
– Простите… – поспешно отвечаю и снова подхожу к столу.
Лавинский, стоит заметить, не сдвигается ни на шаг. Где остановился, там и стоит. Мне бы хотелось украдкой на него взглянуть, но сталкиваться с его взглядом не хочется. А в том, что его взгляд сосредоточен на мне, уверена, потому что чувствую себя неуютно.
– Нужно ее заменить, – говорю с сожалением и забираю подсвечник. – Что-то не так со свечой, не зажигается. Я поищу на кухне другую и принесу ее, хорошо?
Вот теперь у меня вроде как есть причина посмотреть в сторону странного хозяина этого дома.
– Давай, – кивает на дверь кухни.
Я быстро даю деру из столовой. Ищу свечки, но так как работаю здесь первый день, то понятия не имею, где они лежат. И девчонок нет. Вообще никого. Они точно правду мне рассказали о Лавинском? Может, он питается кровью несчастных сотрудниц, и поэтому они все так рьяно его боятся и стараются не попадаться на глаза? Иначе как объяснить то, что я не слышу ни звука? Словно и сам Ян в столовой замер.
– Да где же они?
– Не можешь найти свечи? – звучит глухое за спиной.
Я подпрыгиваю на месте, задеваю открытый ящик со столовыми приборами. Наделав шуму, с грохотом его захлопываю и оборачиваюсь.
– Не могу. Первый день работаю, а все куда-то запропастились.
Лавинский усмехается и надвигается на меня. Останавливается в метре справа и кивает на самую верхнюю полку.
– Они там.
И смотрит на меня.
Я при всем желании туда не дотянусь, но он, судя по молчаливому ожиданию, облегчать мне задачу не планирует. Ждет.
Все, наверное, получается хуже некуда. Я тут первый день. Сначала не смогла зажечь свечу, потом найти ее, а теперь и достать. За такое увольняют?
Хватаю табуретку, ставлю ее перед тумбочкой и молчаливо смотрю на Лавинского, потому что он, несмотря на то что я втиснулась между ним и тумбой, отходить явно не планирует. Стоит, ждет, когда я заберусь и достану эту чертову свечу.
– Не отойдете? – спрашиваю, посылая к черту вежливость и наставления главной.
– Нет, – следует холодный ответ.
Прекрасно.
Кое-как взбираюсь на табуретку, одергиваю выданную униформу и открываю створки. Ищу свечу, но нигде ее не вижу.
– Нет? – звучит позади.
– Нет.
– Я, наверное, перепутал. В соседней посмотри. Слева.
До дверцы дотягиваюсь, а вот посмотреть, есть ли там свечи, отсюда не могу. Собираюсь слезть, чтобы не свалиться, но неожиданно лечу вниз. Вскрикнув, приземляюсь аккурат в руки Лавинского. Вблизи рассматриваю его идеально ровный тон кожи, в меру пухлые губы и квадратный подбородок, к которому неожиданно хочется прикоснуться.
Бесцеремонно спихнув меня на пол, отходит.
– Можно без свечи, – бросает недовольно. – В следующий раз чтобы поставили.
– Конечно.
Едва он выходит из кухни, а из столовой раздаются характерные звуки использования столовых приборов, я выдыхаю и совершенно обескураженная оседаю на табуретку. У Лавинского тяжелая, я бы даже сказала, давящая энергетика, пробирающая до костей.
– Полина… – звучит откуда-то шепот.
Я осматриваюсь, вижу макушку Алисы, которая заглядывает со стороны другого входа.
– Ты чего тут сидишь? Идем к нам.
Я быстро подрываюсь, ставлю табуретку на место и бегу за Алиской. Оставаться на кухне, где меня в любой момент может найти хозяин – чревато.
– Ты почему задержалась? – интересуется Алевтина Викторовна.
– Свечка никак не зажигалась, и я новую искала.
– Нашла?
– Не-а. Ян Вениаминович, видимо, забыл, где свечки находятся.
Три пары глаз смотрят на меня удивленно и растерянно.
– Ты у него спрашивала? – охает Алевтина Викторовна и хватается за сердце.
Женщина резко бледнеет, хочет что-то сказать, но кроме нечленораздельных звуков ничего не может произнести.
– Он сам на кухню зашел, – пожимаю плечами. – И сказал, что свечи в шкафчике сверху.
– Сам зашел?! – не верит управляющая. – Ему-то откуда знать, где свечи, он на кухне вовек не бывал!
– Вот же… – осекаюсь, вдруг понимая, что нахожусь в компании других сотрудниц, которых знаю плохо.
Если обматерить сейчас хозяина, где гарантия, что кто-нибудь ему не доложит, и меня отсюда не попрут? Нет гарантий! Так что я замолкаю и прописываю сразу несколько пунктов в графе «Недостатки хозяина»: отсутствие чувства юмора и надменность. В графе «Достоинства» по-прежнему только один пункт: чертовски красив.
– Ты единственная, с кем поговорил хозяин за это время! – восклицает Яна. – Злился?
Скорее, издевался, но вслух говорю другое:
– Нет, вполне нормально обращался.
– Ох, деточка… – сетует Алевтина Викторовна. – Лишь бы с работы за осечку не попер.
– А может?
– Все может, – откровенничает Яна. – Пару месяцев назад он уволил новенькую только за то, что она не поздоровалась с ним, когда столкнулась. А она растерялась просто.
– Яна! – одергивает ее управляющая, явно недовольная такими откровениями. – Не делайте из Яна Вениаминовича монстра, а то я сама настою на вашем увольнении.
Мы замолкаем и через полчаса идем убирать со стола.
– Алевтина Викторовна правда может поспособствовать нашему увольнению? – обращаюсь по-прежнему к Яне. Алиса тоже неплохая, может поговорить, но гораздо менее откровенная, нежели Яна. А мне нужна информация. Много.
– Ой ли… – отмахивается она. – Ничего она не может! Такая же близкая к хозяину, как и мы.
– А вот и нет, Яна, – встревает Алиса, услышав наш разговор. – Алевтина Викторовна тут дольше всех работает, и с хозяином у них довольно теплые отношения.
– Разве? – с сомнением тянет Яна. – Я что-то ни разу не видела их хотя бы разговаривающими друг с другом.
– Не видела, значит, не о чем им было разговаривать, но вы языки свои при ней держите за зубами. Она очень любит хозяина и за любой проступок сама вас отсюда турнет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги