– Иди, старик, ложись на мое место, мент придет, скажешь, что всю ночь там спал, понял?
– Понял.
Эх, буйвол, буйвол – боишься наказаний. На нарах, конечно, удобнее.
***
– Тропиков! – на выход!
А вот и утро, брякает алюминиевая посуда, потягиваются нарушители законов, хмурятся в бесконечные бумаги следователи, затягивают портупею оперативники, а вдруг обо мне совсем…
– Батя, выспался? – пойдем скорее, пока машина есть, отвезем тебя.
Пойдемте, сынки, пойдемте. Хорошие вы ребята, только что вы мне в ухо орете – старость и глухота не сиамские близнецы-сестры.
***
– Что, дед, ничего не помнишь, а?
Крути баранку, водила, и не отвлекайся.
– Да нет, кое-что помню.
– От бабки, наверное, сбежал, а всем мозги парит, что ничего не помнит, так ведь, дед?
Какой ты веселый, сержант.
– В самую точку.
Резко тормозишь, сержант, нельзя быть таким импульсивным, не высидишь в засаде – спугнешь опасного преступника.
– Дед, а сколько тебе … У, черт! Куда прешь?!
Не отвлекайся, не отвлекайся, сержант, следи за дорогой и оставь меня в покое, я не хочу разговаривать. Впрочем, мы, судя по зданию с незаштопанными дырами обвалившейся штукатурки и колыханию унылости вокруг, уже приехали.
***
Белый халатик, белая шапочка, черные туфельки, сонные припухлости, готовность к выяснению анкетных данных.
– Здрасьте, мы звонили вам.
– Да-да, я в курсе.
– Вот это наш дедушка, теперь будет ваш.
– Пусть будет.
– А мне можно у вас остаться?
– Покараулить старичков хотите?
– Ха-ха.
– До свидания, у нас еще куча неотложных дел. Дед, не скучай и не теряйся больше.
– Постараюсь.
Милиционеры хлопнули дверью, тетенька поправила шапочку и тоже уцокала. Посидим на расшатанном старичками стульчике и поглядим, что есть на столе тетеньки – ничего нет, только стекло, а под стеклом календарь: молодой, красивый, накрашенный мужчина и женщина с грустными глазами, еще записка в уголке – почерк не для моего зрения. Ну что там такое, доченька? Куда ты запропастилась? Где душевное участие и сердечная теплота? Идет, влажные руки о халатик вытирает – ну извиняюсь, извиняюсь, откуда я знал.
– Так, фамилия, имя, отчество, год рождения, прописка?
– Если бы я мог ответить на ваши вопросы, то, наверное, сразу бы пошел домой.
– Не умничай, дедушка. Не помнишь, значит? Оформить без документов мы вас, конечно, не можем, но на какое-то время приютить в наших силах. Сейчас придет санитар, помоетесь, возьмем анализы, потом в палату номер три.
– А по прошествии некоторого времени, что со мной произойдет?
– Не бойся, дедушка, на улицу вас никто не выбросит.
Непонятно, мы на ты или на вы. О, – санитар.
***
Большая белая дверка с маленьким черным номерком три, надо ли мне постучаться, прежде чем схватиться за массивную ручку? Голова как чешется после жесткого мыла и пальчик болит – зачем тыкать так глубоко своими иглищами?
Здравствуйте, братья и сестры! Извиняюсь, здесь, наверное, только братья. Что рот открыли, я не апостол Петр – это вам показалось.
– Доброе утро, я ваш новый сосед.
Молчат мудрые аксакалы – это только молодость разбрасывается словами. А ну, встрепенулись! На зарядку становись! А где моя кроватка? Это около самой двери?
– Мне здесь расположиться?
Опять молчат, не иначе, компания злоупотребляет аминазином, но ничего, мне необходимо как следует поспать после ночных приключений и тихое общество вполне мне подходит.
***
– Вы новенький?
Сколько я спал? И сколько мог проспать еще, если бы у моего коллеги не восстановилась синоптическая связь в обоих полушариях.
– Да, я новенький.
– Можно я присяду на вашу койку?
– Пожалуйста, присаживайтесь.
– Вас как зовут и, сколько вам лет?
