– Пойду дочке подарок куплю к юбилею.
– Леночке уже пятьдесят? Как время идет!
Хорошая бабушка, но время никуда не идет – это мы идем через него.
Приятно шагать, опираясь на новенькую лакированную палочку. Воробьи скачут у самых ног. Опавшие листья шуршат, и ничего, что в них затерялся мой блокнот. Звенят голубые трамваи, урчат автомобили у мигающих светофоров. Солнце неоплодотворенным желтком висит над высокими домами – я не хочу оборачиваться, потому что мне все равно, что там за спиной.
2001 г.
Канцелярский клей Августа Мебиуса
(Финал премии имени Юрия Казакова – 2003)
Будильник – самое дрянное изобретение человечества.
Нестоптанных тапочек не бывает – шлеп, шлеп.
Горячую воду отключили – козлы!
Джинсы, майка, свитер, новые носки из целлофановой упаковки пахнут керосином и далеким Китаем.
Я расчертил яичницу на квадратики и съел, выпил стакан спитого чая и бросил на коренные зубы ириску.
Я взял аккуратный кожаный чемоданчик песочного цвета, вышел из квартиры и пошел на остановку общественного транспорта, откуда ленивый автобус, очень не спеша, довез меня до вокзала.
На вокзале я купил билет до станции «Пионерская» и нырнул в подземный переход к платформе номер четыре. В переходе я стремительно пробежал сквозь запах хлорки и мочи и почти выскочил наружу, но споткнулся о человека в оранжевом жилете и чуть не упал.
– Ты кто?
Человек перевел задумчивый взгляд с размякшего фильтра сигареты «Космос» на меня и неожиданно внятно сказал:
– Сцепщик вагонов пятого разряда Шеленберг Ильгиз Иванович.
– Быть этого не может.
Ильгиз Иванович медленно поднял голову так, чтобы его правая щека полностью освободилась от фиолетовой лужи, и этой же щекой презрительно мне усмехнулся.
– Что же вы тут делаете, Шеленберг Ильгиз Иванович?
– Свистки слушаю.
– Какие свистки?
– Паровозные.
Я надоел Ильгизу Ивановичу, и он опять нежно опустил свою правую щеку в фиолетовую лужу, а я поднялся к электричке с еще свободными местами у окошек.
***
– Далеко ли путь держите?
Шуршащий плащ и мятая слегка, набекрень шляпа.
– Это вы мне?
– Вам, а может быть, и не вам, может быть, вообще.
Похоже, мы будем задушевно беседовать всю дорогу, и время долгого пути пролетит незаметно.
– До «Пионерской».
– Вот ведь, пионеров давно нет, а название осталось.
– Да, осталось.
– Вас как зовут?
– Костя.
Почему Костя? Хотя, Костя так Костя.
– Константин – хорошее имя, а я – Ярослав.
– Тоже неплохо.
– Вы спортом не увлекаетесь?
– Да как-то так.
– А я футбол люблю, за «Спартак» болею. Но ведь сейчас сами понимаете: все куплено.
– Понимаю.
– Причем мафия везде – спорт, политика, искусство. Кстати, вы как к современному искусству относитесь?
– Ну, в некотором смысле…
– А к сексу?
– Да…
– А не кажется вам, что мы уступаем во внешней политике?
– Кажется.
– Ответь мне, Костя, то есть не приходил тебе в голову вопрос: зачем мы живем? В чем смысл, так сказать?
Приехали. Неужели сейчас всех лечат амбулаторно.
