Сны Антарктиды

© Кузнецова Н. В., 2023

© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023

Художник – Александра Дронова

Дизайн обложки – Марина Милина

Фото автора – Елена Бабкина

Нина Кузнецова пишет в жанре короткого романа, её произведения можно назвать романтическими новеллами. На сегодняшний день у автора вышло четыре сборника коротких романов: «Alia tempora» (2012), «Песочные часы» (2016), «Ледяной ключик» (2018) и «Лепесток пиона» (2021).

Нина Кузнецова член Российского союза писателей с 2014 года.

В мае 2019 года участвовала в Международном литературном конкурсе «Славянское слово» и получила премию имени Василия Шукшина второй степени. В марте 2023 года была награждена медалью «Марина Цветаева. 130 лет».

Фантастическая повесть «Сны Антарктиды» – увлекательные приключения российских путешественников, которые спаслись с тонущего корабля и оказались на одном из островов Антарктиды. Повесть знакомит читателя не только с природой шестого континента, но и с многочисленными загадочными событиями и легендами, которые когда-либо здесь происходили.

С 2018 года Нина является инициатором собственного эксклюзивного фотопроекта «Мои героини», в рамках которого сама же снимается в образах своих литературных героинь.

На фото: Нина Кузнецова в образе доктора Стеллы – героини повести «Сны Антарктиды».

Предисловие

Уважаемые читатели!

Вы держите в руках мою пятую книгу. В отличие от всех предыдущих книг она не является привычным для вас сборником коротких романов или романтических новелл. Книга эта для меня скорее экспериментальная, написанная в новом для меня жанре фантастики, и посвящена далёкому и суровому континенту – Антарктиде. События, описанные в повести «Сны Антарктиды», основаны на реальных событиях. «При чём тогда фантастика?» – спросите вы. Конечно, все невероятные приключения моих героев, российских путешественников, оказавшихся на необитаемом острове Буве, а затем и на морозном континенте, – выдумка. Но все научные сведения об Антарктиде, история её освоения и также описанные здесь легенды и необычные явления были собраны мною ещё с юности, и они реальны. Меня всегда интересовала история Антарктиды и завораживали её многочисленные тайны, поэтому я не могла не написать книгу об этом удивительном континенте.

Я попыталась существующие факты и легенды, связанные с этой частью суши, связать воедино, объединив в одном произведении, и дать им общее объяснение.

Заранее прошу прощения у учёных за некоторые смелые идеи космических, пока что неведомых нам изобретений, на первый взгляд противоречащих законам физики. Любое фантастическое произведение допускает порой абсурдные версии устройства иных миров и их технических достижений. С другой стороны, именно фантасты первыми догадывались о самых невероятных изобретениях будущего. Проверить мои предположения можно лишь спустя время.

Буду рада, если шестой континент после прочтения моей книги заинтересует вас так же, как заинтересовал и пленил меня.

Ведь целью создания этой, на первый взгляд, чисто фантастической повести, написанной в лёгком жанре приключений, было передать вам, мои дорогие читатели, мою любовь к загадочному ледяному континенту.

Хотелось бы верить, что вы начнёте теперь с интересом следить за событиями, происходящими близ Южного полюса. Уверена, нас всех, живущих в двадцать первом веке, Антарктида будет ещё неоднократно удивлять.

Глава 1

Шестнадцатые сутки пошли с того дня, как наша бригантина миновала экватор и находилась теперь под покровительством ярчайшего созвездия местных широт – Южного Креста. Экспедиция из России направлялась к шестому, самому загадочному континенту планеты, покрытому вечными льдами и именуемому Антарктидой.

Многие члены экипажа парусного судна «Барон Врангель» попали в Южное полушарие впервые и ещё не пришли в себя после бурного празднования этого события. Отмечали широко, на полную катушку, как могут только русские. Поэтому в Кейптауне большинство даже не стало сходить на берег во время однодневной стоянки – отлёживались в каютах и отсыпались.

Я с двумя товарищами и девушкой по имени Стелла, исполнявшей на корабле функции врача, были единственными из тринадцати членов экипажа, кто отправился на прогулку по улицам знаменитого южноафриканского города. Целый день мы знакомились с достопримечательностями, не забывая наслаждаться местной кухней, прекрасно понимая, что эта остановка – последняя в среде цивилизации: дальше нас ждали только бескрайние ледяные просторы, суровый океан, белые снега до горизонта да царство элегантных обитателей Антарктиды – пингвинов…

Когда полоска Африканского континента скрылась из вида, а наша элегантная, с изумрудными парусами бригантина взяла курс на юг, лично я почувствовал, как волна беспокойства словно бы пробежала по кораблю… Все понимали, что теперь наш плывущий в океане островок под парусами стал более уязвимым и беспомощным среди суровой природы вечных льдов, поэтому экипаж судна, несмотря на некоторые разногласия, сплотился ещё больше и походил на единый и слаженный организм. После прощания с мысом Игольным – самой южной оконечностью Африки – даже у самых весёлых наших товарищей и балагуров на лицах нарисовались ответственность и неподдельно серьёзное выражение, а также торжественность и испуг одновременно…

Мы отчего-то перестали шутить, а всё больше молчали, вглядываясь в серо-голубой горизонт, словно бы пытаясь отыскать глазами таинственную ледяную страну и конечную цель нашего путешествия. А быть может, уже тогда тревожное предчувствие посетило нас, ибо у людей, находящихся в экстремальных условиях, усиливается интуиция, а чувство приближения опасности возрастает до невиданных размеров. Каждый из тринадцати, находившихся на борту, думал о чём-то своём – возможно, пролистывал страницы своей жизни, пытаясь отыскать в ней место этому вызывавшему немало тревоги необычному путешествию. Возможно, кто-то ругал себя за опрометчивость, с которой согласился на это плавание, но иного пути не было ни у кого, и все это прекрасно понимали.

Красавец «Барон Врангель» стремительно рассекал стальную гладь Атлантики и живописно отражался в мерцании её серо-зелёных волн. Наша научно-исследовательская экспедиция была посвящена изучению береговой линии шестого континента со стороны Атлантического океана, её флоры и фауны. В состав экипажа кроме команды корабля, а также учёных, исследователей и путешественников входили представители прессы, фотограф, кинооператор и врач. Все попали на судно неслучайно, по собственному желанию и прошли к тому же довольно-таки жёсткий отбор. Само нахождение на ледяном материке должно было длиться не более десяти дней.

На восьмые сутки безостановочного и однообразного плавания с палубы послышались радостные крики «Земля!». Я был удивлён, потому что знал, что берегов Антарктиды мы достигнем только через две недели. Я быстро выбежал из своей каюты, захватив бинокль. Несколько человек стояли у кормы и возбуждённо махали шапками, приветствуя незнакомую землю.

– Ребята, до конечного пункта ещё далеко – чему радуетесь? – спросил я ликующих членов экипажа.

– Знаем, но это, видимо, уже острова Антарктиды, а их надо поприветствовать, ведь мы уже во власти шестого континента!

В глазке бинокля я увидел полоску покрытой снегами земли. Корабль наш резко дал вправо, стараясь обогнуть неизвестную территорию.

– Это вполне могут быть и ледяные торосы, которые будут нам попадаться тут довольно часто, – изрёк самый старший и опытный член экипажа, профессор Леонид Павлович Кулагин, известный полярный исследователь, который уже бывал в здешних широтах. – Точнее можно будет сказать, только когда подойдём поближе.

Наши ребята стали напряжённо вглядываться в свои бинокли, пытаясь найти ответ – что за таинственная, неизведанная полоска льда ждала нас впереди.

Я постучался в рубку к капитану Ивану Петровичу Южному, с которым сдружился ещё со времён предыдущей экспедиции к берегам Гренландии.

– А, это ты, Виталик, проходи, – он, как всегда, добродушно улыбнулся в свои усищи, а затем отдал команду боцману не сходить с курса, пока он не вернётся.

Мы с Иваном Петровичем вышли на палубу. Я достал сигаретку, капитан – свою неизменную трубку. Закурили.

– Что это за земля? – спросил я после первой затяжки.

– Остров. Ничейный, никому не принадлежит, хотя до материка ещё очень далеко. Климат здесь менее суровый, если сравнивать с Антарктикой. Летом тут даже весьма сносно – температура может подниматься до плюс пятнадцати градусов.

– А как называется остров?

– Буве, или Пингвиний остров, как его именуют моряки. Находится на границе зимнего ледникового покрова Антарктиды, поэтому в холодное полугодие тут сплошные льды, а летом даже растительность есть. Бытует мнение, что нога человека не ступала на этот остров, но, возможно, это всего лишь легенда.

– А это может быть правдой?

– Суровый он для человека и неприступный. Берега состоят из сплошных скалистых ледяных утёсов, и высадиться практически невозможно. Его не раз штурмовали и португальцы, и норвежцы, и англичане – но всё безрезультатно.

– Надо же! – вырвалось у меня. – А на вертолётах или самолётах, что ж, не пробовали?

– Про это не знаю, врать не буду, но ещё тут завихрения какие-то, шторма, бури, плотные туманы – всё это делает его непригодным для высадки человека. Хотя птицы живут здесь спокойно – весь остров заселён пингвинами, они единственные хозяева этого края. Извини, Виталик, но мне пора в рубку – сейчас начинается самый опасный участок…

Я погасил сигарету и выбросил окурок за борт. Но вдруг содрогнулся от собственного же действия. Показалось, что местная природа недовольно приняла этот «подарок» – парусник начинало раскачивать, а ледяной ветер усиливался. Пора было спускаться в трюмы.

В каюте я лёг на койку и принялся читать газеты, купленные в Кейптауне, как вдруг почувствовал, что бригантина довольно резко качнулась и замерла. С прикроватного столика со звоном свалилась металлическая кружка с недопитым чаем, несмотря на то что была вставлена в специальное отверстие. Я глянул в иллюминатор – взгляд мой впился в блестящую ледяную поверхность, находящуюся совсем близко от стекла. Уже через минуту я стучался в рубку, но Иван Петрович не отзывался. Корабль наш стоял неподвижно среди ледяных полей.

«Застряли во льдах? – мелькнуло в голове. – Неужели это так серьёзно?»

Через минуту из репродуктора все услышали голос капитана, который сообщал, что наше судно терпит бедствие – мы налетели на один из айсбергов, от удара повреждены системы управления, идти дальше бригантина не может, хотя пока не тонет, но угроза крушения продолжает существовать… Все члены экипажа моментально сгрудились на слегка покосившейся палубе и решали, как спасать бедственное положение и что предпринимать. Капитан раздавал приказы. Для начала попросил найти пробоину и попытаться её залатать, если это вообще возможно. Наши корабельщики помчались выполнять приказ. Вторая группа принялась на всякий случай готовить резиновые шлюпки для спуска. Переселяться в эти утлые судна после нашего шикарного парусника никак не хотелось, и каждый из нас до последнего надеялся на чудо. Корабль, несмотря на старания матросов и всех членов экипажа, продолжало кренить набок – похоже, он медленно уходил под воду.

Тревожный голос капитана раздался вновь.

– Спешу сообщить вам, что команда пыталась сделать всё для спасения судна, но тщетно. Пробоину нашли, вода скоро затопит трюмы. Сигнал SOS мы послали, кроме этого сбросили и спасательный буй. Будем надеяться на то, что спасатели с материка, скорее всего южноафриканские, уже вылетают. Пока же в сложившейся ситуации единственным нашим спасением является экстренная высадка на берег острова Буве, который находится совсем рядом. Там мы будем ждать помощь.

Я вспомнил недавние слова капитана и понял, что это конец. Остальные члены экипажа высыпали на палубу и шумно галдели, намечая план эвакуации. Пожалуй, один я находился в стороне, особо не надеясь на спасение, и мысленно прощался с жизнью. Но в шлюпку, конечно, сел вместе с остальными – надежда умирает последней…

Вторым человеком, выглядевшим мрачнее тучи, был Иван Петрович. Очевидно, он ругал себя за неосторожность, хотя позднее, анализируя ситуацию, в которую попал корабль, я понял, что капитан сделал всё возможное…

Экипаж бригантины пересел на две спасательные лодки, каждая была рассчитана на шесть персон. Наша отплывала второй, а в первую набилось восемь человек, это были матросы, дружная команда парусника, и тесно общавшийся с ребятами фотограф. Все они сдружились во время прошлой кругосветки. Капитан был обеспокоен явной перегрузкой лодки, пытался докричаться до экипажа, но смельчаки уже отчалили…

Остров Буве встретил нас тревожными криками незнакомых птиц да гигантскими волнами. Даже сама мысль о высадке была нелепа и тотчас разбивалась о суровую реальность, как разбивались о крутой берег эти ледяные волны. Мы кружили среди этих волн и ледяных скал на лёгких шлюпках, как муравьи, попавшие в канализацию и пытавшиеся ухватиться за соломинку. Изо всех сил перебивая шум ветра, мы стремились докричаться до наших товарищей из первой лодки, чтобы те гребли за нами, но нашу шлюпку в это время резко отнесло волной за ледяной уступ острова. Когда нам всё же удалось благодаря сильнейшему встречному течению вернуться на прежнее место, никого не было видно среди океанских волн: ни лодки, ни членов экипажа… Тревожные мысли судорогой пробежали и отразились на выражениях наших лиц. Но борьба за существование резко сменила их на испуг от ещё одного резкого толчка. Лодку сильно накренило влево, и мы чуть не перевернулись. Теперь нам предстояло бороться за свою жизнь, хотя в глубине души мы, конечно же, надеялись, что наших попутчиков просто отбросило волной за прибрежные скалы. Как ни странно это прозвучит, мы продолжали верить в чудо. Иван Петрович, который находился в нашей шлюпке, неожиданно запел молитву густым басом, он пытался перебить вой свирепого морского ветрила, с теми правильными интонациями, которые расставляют только священники…

Наконец нам удалось вырваться из зловещей воронки ураганного ветра и океанского омута и поплыть вдоль берега. Но он везде был одинаково крутым и отвесным – нигде не угадывалось ни малейшей надежды на спасение. Вторая лодка так и не встретилась на нашем пути…

Спустя какое-то время ледяной берег сделался чуть ниже, и кое-где стали появляться первые неровности в виде зазубрин, венчающих неприступные скалы. У нас с собой имелся трос. Нам удалось – не с первой, правда, попытки – подплыть почти вплотную к острову. Мы пытались забрасывать канат на эти ледяные уступы. Но это оказалось не так-то просто. Во-первых, от быстроты местного течения шлюпка не стояла на месте, её раскачивало – с шаткой лодки зацепить специальный трос за ледяную зазубрину острова было невозможно. Один раз это почти удалось, но от тяжести натяжения голова утёса, выступавшая, словно гигантский палец, сломалась и с шумом упала в воду рядом с лодкой, окатив нас с ног до головы ледяной водой…

Но мы не сдавались. После антарктического душа в нас влилась новая сила, словно океан вдохнул в нас веру и стойкость. За поворотом показалась небольшая бухта-фьорд, с более пологим склоном, по которому можно было подняться, держась за трос. Мы ещё раз забросили стальную петлю на прозрачную макушку причудливой ледяной скалы. Канат зацепился, и мы, держась за него, приобрели устойчивость на нашем хрупком судёнышке. Облитые студёной водой, стуча зубами то ли от холода, то ли от страха, держась за трос, мы начали по очереди взбираться наверх…

Самым сложным было помочь подняться нашей единственной женщине, доктору Стелле. Её «вели» мы с моим приятелем, самым молодым участником экспедиции, Юриком, человеком весьма позитивного нрава, неисправимым оптимистом и весельчаком. Я поднимался первым, Стелла следовала за мной, держась за мой пояс, а снизу её страховал Юрик, подталкивая девушку под пятую точку своей головой. При этом друг мой не переставал хохмить по этому поводу даже в этих сверхэкстремальных условиях.

– Стеллик, ну и фигура у тебя, хоть разок прикоснуться…

Докторша наша была ни жива ни мертва, но от шутки Юрика даже, как мне показалось, захихикала. Хотя, если честно, слышали мы друг друга с трудом – всё заглушал рёв непрекращающегося злого ветра.

Наконец все пятеро членов российской экспедиции к берегам Антарктиды очутились на берегу таинственного острова Буве, на который до нас, если верить капитану нашего корабля, не ступала нога человека.

Глава 2

По ту сторону снежных, ещё более пологих скал, с которых мы благополучно съехали на пятых точках, нам открылся прекраснейший пейзаж с видом на слегка присыпанную снегом долину. На ней копошилось настоящее пингвинье царство – чёрно-белых обитателей здесь были тысячи! Вдали просматривались живописные горы, довольно высокие, покрытые снегом. Над нами кружили и кричали о чём-то стаи чёрных птиц.

По ощущениям, на острове было умеренно тепло, как у нас в начале весны, когда ещё не стаял снег, а температура уже выше нуля.

Сквозь проталины пробивалась молодая трава, но больше было пожухлой и сильно помёрзшей, а на низкорослых кустарниках набухли почки. Только весна в этих краях пришла в конце ноября, когда мы и появились на Буве.

Возбуждённые оттого, что прошли только что по краю смерти и сумели уцелеть, мы уселись в кружок на наши надувные коврики, чтобы наметить план дальнейших действий, но тревога за пропавших товарищей не давала расслабиться и занимала наши мысли.

– Вероятно, что они тоже сумели высадиться, но в другой части острова, – предположила Стелла.

– Если это так, мы вскорости с ними встретимся, а пока отдохнём и перекусим, – с надеждой в голосе отозвался капитан Иван Петрович.

Пикник выдался плотный, от волнения было съедено почти всё, что было в рюкзаках, ведь мы надеялись на наше скорое спасение. Сигнал о бедствии был повторён, мы ещё раз попытались соединиться с родной землёй, но спутниковая связь в этом отдалённом краю не работала. Юрик не терял надежды наладить её – у него каким-то чудом она включалась в самых невероятных условиях во время нашего пребывания в Арктике.

На этот раз все его попытки были безуспешны, как безрезультатны были наши наладить рацию, чтобы связаться с пропавшими товарищами. Отрезанный от остального мира край был отнюдь не рад нашему появлению – птицы зло кричали, а полчища пингвинов стояли такой плотной стеной, что не давали ступить и шага по неведомой суровой земле.

– Да-а-а, всё подтверждается, – глубоко выдохнул профессор Кулагин, – всё, что я читал ещё совсем недавно про этот самый отрезанный от остального мира кусочек суши. Вот куда мы попали!

– Расскажите нам, – мы расположились на сухих сваленных ветвях незнакомого кустарника и наших ковриках вокруг Леонида Павловича плотным кольцом, требуя поведать что-то такое, о чём мы ещё не слышали.

Профессор вначале закурил трубку – в этом он был непреклонен, как и Иван Петрович. Эта привычка свойственна путешественникам, ибо табак сохраняется в специальном пластиковом пакете и не отсыревает, в отличие от наших ставших сырыми сигарет. Леонид Павлович выпустил несколько колец дыма и только после этого обвёл собравшихся многозначительным взглядом опытного путешественника.

– Этот самый загадочный из островов земного шара, – начал он, – был открыт французом Жан-Батистом Шарлем Буве де Лозие первого января тысяча семьсот тридцать девятого года…

– Наверняка с тех пор здесь построили хоть что-то наподобие отеля или полярной станции! – обрадовалась наша единственная девушка и захлопала в ладоши…

– Ещё тут наверняка есть почта, телеграф, телефон и интернет, – иронично добавил Юрик, уже о чём-то грустно догадываясь.

– Здесь могло быть всё перечисленное, если бы не чересчур суровая и негостеприимная природа данного вулканического образования.

– А остров маленький или не очень? – снова спросила сконфуженная Стелла.

– Площадь его составляет около шестидесяти квадратных километров – довольно приличная территория. Но, как вы уже заметили, он бесконечно продуваем сильнейшими южными ветрами, к тому же окутан плотными туманами. Напомню, здесь слово «южный» означает «ледяной», и дует этот злой ветрило с самой Антарктиды. Нам ещё повезло, что мы очутились здесь весной, в ноябре, а туманы особенно сильно опускаются на остров в зимние месяцы и осенью. Я изучал данный вопрос, ибо всегда интересовался загадкой, что хранит этот кусочек земли. Естественно, никогда не думал, что побываю здесь. Мечтал лишь одним глазком увидеть его очертания в окуляр бинокля…

– Выходит, это вы виноваты: мысли, как известно, имеют свойство притягивать ситуацию! – пошутил Юрик, но его шутка была унесена очередным порывом ветра и заглушена многоголосым пингвиньим писком.

Его услышал только я, потому что сидел рядом.

Профессор, подождав, когда ветродуй стихнет, невозмутимо продолжил:

– Та к вот, вернусь к его истории. Месье Буве, открыв остров, принял его за неведомый ещё человечеству шестой континент и назвал землю мысом Обрезания в честь религиозного праздника Обрезания Господня, который справляют первого января. После этого многие путешественники устремились к открытой земле, но ни один из них не смог обнаружить его в бескрайних просторах Атлантического океана. Среди них были и Джеймс Кук, и Джеймс Кларк Рокк – известные мореплаватели.

Очевидно, господин Буве указал неточные координаты, а может быть, тут дело в другом…

Профессор замолк, сосредоточившись на какой-то своей мысли, но мы сидели не шелохнувшись и больше не перебивали увлекательный рассказ нашего коллеги. Слышен был лишь крик птиц да характерный тревожный писк хозяев местной территории.

– Спустя время остров был открыт во второй раз уже англичанами, но высадиться на его крутые берега, лишённые естественных гаваней, британцы так и не сумели.

– Как мы их понимаем теперь! – невольно воскликнул Юрик.

А капитан добавил:

– Существует версия, что нога человека так и не ступила на этот птичий материк.

– Это не совсем так, капитан! – откликнулся профессор. – Американцам остров всё же покорился. Если подплыть к нему с определённой стороны – ледяные утёсы там не столь круты, но всё равно операция высадки длилась несколько часов…

У нас пробежал мороз по позвоночнику: как же мы его одолели, впятером и с одним только тросом? Мы волнующе переглянулись, и каждый понял каждого. Юрик обнял прижавшуюся к нему Стеллу…

– Но ни американцы, ни англичане не стали оставаться на острове, ибо он абсолютно непригоден для жизни из-за ветров, тумана и, очевидно, чего-то ещё, пока не ясно чего.

Мы опять испуганно переглянулись.

– Англичане развернули у берегов Буве китобойный промысел, позже передали права на него норвежцам, которые пригнали сюда свой траулер. Китобойных экспедиций было всего три, и каждый раз остров встречал суровых и опытных в борьбе с северными бурями норвежцев, мягко сказать, неласково. А Британия, видимо, не зря передала права, на то были свои основания – они просто не захотели связываться с неприступной ледяной сушей и вкладывать средства в безрезультатное дело. Самая первая норвежская экспедиция объявила остров норвежским. А с тысяча девятьсот тридцатого года Буве – суверенная независимая территория, но его суверенитет номинально осуществляется королевством Норвегии, хотя Россия до сих пор не признала независимость этого кусочка суши и считает Буве одним из островов Антарктиды…

– Отчего же такое разногласие? Какая кому разница? – разыгралось любопытство членов нашей команды – его озвучила Стелла.

– Мне кажется, в этом следует искать ответы на интересующий нас вопрос: куда мы на самом деле попали?

– Я что-то не догоняю, – попытался выразиться на молодёжном языке Юрик.

Остальные мрачно переглянулись.

Профессор будто не слышал вопроса и продолжил:

– Хотя всем географам понятно: Буве не входит в состав Антарктиды в силу своей удалённости от материка – до неё от острова тысяча шестьсот километров. Очевидно, кто-то знает больше, чем мы. И ещё я считаю, вы все должны быть в курсе…

– Есть что-то ещё? Это должно нас как-то испугать? – вновь не стерпела Стелла.