Лицей 2021. Пятый выпуск

Пятница. Делать уроки для слабаков

– Тебе нужны какие-нибудь вещи! – сказал раздосадованно Крутой Али.

– Какие вещи? – спросил я.

– Ну такие, чтобы ты сразу злился. То есть вспомнил их – и сразу злой!

– С ходу?

– С ходу!

– Как Халк?

– Да, точно, как Халк или лучше как я. Я бы выстегнул Гасана-Вонючку.

– Тебе легко говорить. Ты суперкрутой воин.

Я пощупал рукой новоявленный синяк под правым глазом. Это место побаливало, но не так сильно, как могло показаться со стороны, ведь драка завершилась только минут пять назад.

– Ай! Сильно видно?

– Пока он просто красный, но, судя по моему чемпионскому опыту бесконечных драк с разными врагами, этот фингал станет синим.

– А потом?

– Жёлтым, зелёным, фиолетовым, – пожал плечами Крутой Али.

Я доверяю мнению Крутого Али, потому что он опытный уличный воин, но, вообще, у меня тоже неплохой опыт. Я тоже типа часто дерусь. В школе все крутые часто дерутся, и я тоже не отстаю. Если бы в нашей школе был рейтинг драчунов, я был бы точно в десятке! Махмуд, Анвар, два Маги, Заирбек, Зубастик, Ася, которая ходит на карате, Наби – её брат (он тоже ходит на карате), Велихан и я. Ну, Муртуз, Гасан-Вонючка, Марат, Саид, Умар… Да блин! Ну, я точно был бы на двадцатом месте или даже выше! Так-то я веду список всех драк, которые случаются у нас во втором классе, и иногда пишу третий класс тоже, а то откуда знать, с кем придётся делить поле брани.

– Крутой Али.

– Чё?

– Почему место, где дрались в древности, называли “поле брани”?

– Ты откуда это узнал?

– Учительница так сказала. А ещё в фойе висит картина “Поле брани… чёта…чёта…”.

– Наверно, это ошибка. Там “поле бро́ни” должно быть.

– Ты чё? Серьезно?

– Нет, откуда мне знать. Мы называем это “местом помахаться”. Типа “Идём, там есть место помахаться”. Щас ещё говорят “зарубиться”: “Если тебе что-то не нравится, мы можем зарубиться один на один за школой”. Есть ещё плохие слова, но я их не говорю.

Я остановился, потому что вспомнил о том, что типа мама увидит синяк и опять захочет прийти в школу. В прошлый раз мне удалось её кое-как отговорить. Но в прошлом году она целых три раза приходила разбираться, почему я так часто прихожу домой с синяками. Ей не понять, что для таких, как я, очень важно делать то, что мы любим. А мы любим драться и побеждать, а потом опять драться. Так делают все воины, и Крутой Али тоже, и я тоже должен быть таким.

– Крутой Али!

– Чё?

– Типа мама узнает, что меня побили.

– Тебя не побили! – крикнул на меня Крутой Али, так что после его крика у меня в левом ухе свистело еще несколько минут. – Их было много. Пять или… или двадцать пять. Или миллион, я не помню.

– Я дрался один на один, – выдохнул я разочарованно.

– Это ты так думаешь! Ты же не видел, что происходило вокруг, а я там был и всё видел. Сколько у тебя глаз?

– Два.

– А сколько их там стояло?

– Пять? – спросил я, посчитав в уме.

– Я точно уверен, что их там было не меньше ста, но даже если пять, это была психологическая атака. Они отвлекали тебя от Гасана-Вонючки. Они кричали всякие обзывания на тебя, чтобы ты смотрел в их сторону, пока Гасан-Вонючка пытался тебя побить. Это всё было заранее запланировано. А ты видел портфель Человека-паука у Саида?

– Ага.

– Все знают, что Человек-паук – твой любимый герой, поэтому этот Саид принёс его, чтобы ты отвлекался на портфель.

– Точно, – удивился я.

– Меня слушай, я опытный воин. Это был их план, они знали, что у тебя только два глаза.

– Тогда ты должен был мне подсказать!

– Я пытался! Но ты не видел мои сигналы. Я делал так! – Крутой Али начал показывать на свои глаза указательным и средним пальцем и потом на мои. – Тебя отвлекал дурацкий портфель и обзывания. Не волнуйся. Когда дерёшься с подлыми врагами, такое бывает. Я привык, я дрался с тысячами врагов, всегда побеждал, но это же я.

– Гасан-Вонючка! – буркнул я и опять остановился. Начал оглядываться. Мы шли вдоль Собачьего парка, отличное место для драки. Отличное поле брани.

– Ну чё? – спросил Крутой Али.

Я вошел в кусты, сломал старую ветку дерева коленом два раза (третий не получилось) и вернулся на тротуар.

– Я когда злой, мне надо что-нибудь ломать, – произнёс я и добавил: – Это я только что понял. Когда я буду злой, мне надо будет что-нибудь ломать, типа чтобы все видели. Ударить ногой мусорку или… или ветки ломать, как сейчас. Ты слышал мощный звук? Такой хтыщ!

– Слышал.

– Круто?

– Круто. Лучше бы кости твоих врагов, но и маленькая веточка сойдёт. Насчёт мамы…

– Типа мамы, – поправил его я.

– Типа мамы. В прошлый раз она сказала, что придёт жаловаться в школу, если ещё раз увидит меня с синяком.

– Репутация… – выдохнул я себе под нос. Меня бесит, что репутация так важна.

– Да, репутация – это важно, – многозначительно сказал Крутой Али. – Если она придёт в школу, это конец. Скажешь ей, что вступился за девочку, мамы это любят. И выиграл.

Я согласился. Это звучит логично. А потом он добавил:

– А девочка тебя поцеловала, и все это видели. Чётко?

– Ты чё?

– Ладно, насчёт поцелуя не говори, в остальном всё так: защищал девочку, выиграл. Вопросы?

Я помотал головой. Хороший план. У Крутого Али всегда есть план. Хорошо, что мы лучшие друзья.

Я пришёл домой и закрылся в своей комнате. Типа брат может прийти в любой момент, а типа мама придёт только после шести. Крутой Али сидел под окном. Он вообще никогда не заходит в дом, потому что он уличный воин. Я хочу быть на него похожим.

Я подошёл к зеркалу, чтобы изучить боевую отметину. Линейка уже была наготове.

– Третье октября, – объявил я, включив диктофон на телефоне. – Подрался с Гасаном-Вонючкой. Проиграл.

– Это была ничья, – влез Крутой Али, заглядывая в окно второго этажа.

– Я был внизу, он был наверху! – разозлился я, но скорее на себя, чем на Крутого Али.

– Хорошо, проиграл так проиграл, – пожал плечами Крутой Али. – Тебе надо принять поражение и стать сильнее!

– Великие воины не принимают поражения! Ты же не принимал!

– Я не проигрывал, – он опять пожал плечами. Бесит.

– Не сравнивай нас. Ты великий воин, а я только начинаю свой путь воина. Итак, результат – синяк четыре сантиметра в ширину, три в высоту, под правым глазом. Крутой Али!

– Чё?

– Есть разница между синяком и фингалом?

– Не-а.

– Хм, “фингал” круче звучит. Как думаешь?

– Да.

– “Фингал”… Причина драки – моя нереально крутая крутость. Нет, просто нереальная крутость, которой завидуют все в классе. Общий результат неутешительный.

Я вынул свою таблицу разборок и записал результат в ничью. Получилось три победы, семь ничьих и шесть поражений (но это нечестно, у меня только два глаза. Примечание: психологическая атака количеством. Надо что-то с этим делать на будущее). Но я только начинаю. Пока только три месяца прошло, как я решил стать крутым воином. Так что это не в счёт. Это просто тренировки.

Я решил, что скажу типа маме, что это не задиры, а я вступился за Амину, и скажу, что победил, это не считается за враньё. Когда хочешь сделать хорошее, врать можно. Я хотел защитить Амину, это хорошо, значит, так можно сказать.

– Что думаешь, Крутой Али? – Я показал ему последние записи в “Дневнике Воина”.

– Потом можно, если что, извиниться. Извинения детям всегда прощают. Сколько тебе уже?

– Восемь.

– Да, тебе ещё можно врать и потом извиняться, – кивнул он с пониманием дела.

Я убрал боевой архив обратно в шкаф и отжался пять раз. Неделю назад я отжимался три раза, а теперь пять. Я настроен серьёзно. Я должен быть готов, когда судьба меня позовёт делать великие и крутые дела.

Ближе к вечеру пришла типа мама. Она спросила, как прошли уроки, я ответил, что нормально, но я знал, что она заметила синяк. Это значит, что мы ещё вернемся к этому разговору. Придётся рассказать, что это результат “исключительно джентльменского поступка” (так сказал мужик из рекламы духов для мужчин). Думаю, типа мама меня похвалит за то, что я вступился за честь девушки. Женщин легко обмануть. Я вообще суперкрутой мастер обманывать, но я не обманываю просто так. Только иногда. Вообще редко, тем более что на кону была моя репутация. Учебный год начался месяц назад. Это мой шанс начать новую жизнь и показать, что я изменился за время летних каникул. А я и так изменился. Я ещё решил встать на путь воина и в тот момент познакомился с Крутым Али!

– Кушать-ку-ку-кушать! Кушать-ку-ку-кушать! – объявила на всю квартиру типа мама. Я вышел из комнаты с недовольным лицом. Пусть не думает, что я голодный. Великого воина нельзя никуда заманить вкусной едой. Только славной битвой. Славной битвой на поле брани. Я сел за стол и подумал, что эта кухонька скоро станет для меня маленькой, когда я стану воином. А ведь в квартире живут ещё типа брат Ахмед и типа мама. Зачем она вообще готовит еду в такой маленькой кухне? Почему мы не переезжаем в нормальную большую квартиру?

– Ку-ку-ку! А, ты тут, – сказала она, увидев меня. Ходьба в стиле ниндзя под названием “Шёпот листьев” – моя новая техника, меня недавно научил Крутой Али.

– Шелест лучше, – сказал, высунув лицо из окна, Крутой Али. Я согласился.

– Итак, великий воин… эм… Ты определился с геройским именем? – спросила типа мама.

Я пожал плечами прямо как Крутой Али. Я совсем недавно отказался от своего старого имени, потому что подумал, что если начинать с чистого листа, то нужно новое и суперкрутое имя.

– Не понимаю, почему тебе не нравится Артур? Очень даже геройское имя. Король Артур, круглый стол, все дела. Не круто? Это вполне себе крутой мужик. Артурчик?

Я промолчал. Нельзя отзываться на имя, от которого ты отказался. Мы услышали барабанный стук в дверь.

– Вот тебе и вовремя! – обрадовалась типа мама. – Открой, пожалуйста.

Я открыл дверь, Ахмед вошёл домой.

– Артуридзе, – поздоровался типа брат.

– Не называй его так, это не его геройское имя, – влезла типа мама.

– Ты ещё не решил? – поднял бровь Ахмед.

Я не ответил и вернулся за стол.

– Руки мыть, за стол садиться, вкусно покушать, меня поцеловать, вопросы? – продолжала типа мама. Она всё время улыбается и шутит. Бесит.

– Всё понял, – Ахмед, помыв руки слишком быстро (за это время микробы не умирают, я уверен), прыгнул за стол, попутно чмокнув типа маму в щёку (между нами десять лет, а он ведёт себя как ребёнок. Бесит). – Что у нас?

– Макарохи по-флотски, безымянный воин заявил, что с этого дня не кушает ничего, кроме мясной еды. Бери с него пример.

– Серьёзно? А что не так с овощами? – спросил он.

Я собирался ответить, но типа мама опять влезла:

– Ну, это еда для слабаков. Мясо рулит. Только не варёное – оно невкусное.

– А мощный бульон? – спросил типа брат.

– Не, – покривил я ртом.

– Как это так? От немясных вещей решил отказаться, а бульон тут при чём? Спроси у каждого серьёзного мужика, бульон – это сила. И варёное мясо – сила. О, у меня новый вариант! “Арчибальд”! Как тебе?

– Тупость, – буркнул я.

– Согласен. “Артурио”?

– Тупость.

– “Артурян”?

– Тупость.

Типа мама поставила на стол тарелки.

– “Артуриан”? Это не армянское – типа из «Властелина колец». Король эльфов Артуриан!

– Тупость.

– “Артуроид”? Это как робот. Робот-воин, не?

Типа мама, достав сметану, села за стол.

– Тупость.

– Хватит, – влезла она. – Других тем, что ли, нет? «Артурудин», как тебе? – они оба засмеялись, но простым людям не понять. Пусть смеются, а я буду говорить только по делу или вообще вечно молчать. Мне понравилась мысль вечно молчать. Со всеми буду вечно молчать. Пусть вместо меня говорят мои кулаки.

– Ты не должен молчать со своим сенсеем, – заметил Крутой Али.

– Кроме тебя, – ответил я Крутому Али, а потом ответил типа маме: – Тупость.

– Я пыталась. Найти себе геройское имя – сложное дело, как оказалось. Прогугли, – она пожала плечами.

– Загугли, – поправил её типа брат и спросил: – А как ты будешь учиться в школе, если ты отказался от имени?

– Они не узнают. Смысл секретного воина в том, чтобы никто не знал его хода мыслей, – ответил я суперскрытно.

Типа брат выставил рот рыбой и молча согласился, переглянувшись с типа мамой. Я на секунду подумал, что они что-то задумали против меня, какой-нибудь заговор, но потом они вместе кивнули. Кажется, теперь он понял всю серьёзность ситуации с именем.

– Ты крут, кумиж, – сказал он.

Я задумался над кумижем. Жумик. Умжик. Кимуж. Мужик… Он думает, что я совсем дурак и не понимаю его шифровки?

– Кумиж? – спросила она.

– Женщина, тебе не понять мой секретный шифр, – добавил Ахмед и подмигнул мне. Это ему не понять, что я всё понимаю. Ракуд. Дукар. Акдур.

После ужина я ушёл от этих детей в свою комнату. Я решил, что надо хорошо продумать план побега из дома, когда судьба позовёт великого воина. Я подошёл к окну и посмотрел вниз. Второй этаж. Не так уж высоко, но и не так уж низко. Крутой Али стоял у окна, только с улицы. Мы как раз стали одного роста.

– Крутой Али, что будет, если я выпрыгну из окна?

Крутой Али посмотрел себе под ноги.

– Я думаю, что ты выживешь, но ходить не сможешь.

– Думаешь, лучше канат из одежды или типа парашют?

– Ты хочешь круто или как лох?

– Круто.

– Тогда тебе нужен правильный момент. Надо дождаться высокой машины. “Газель” дяди Махмуда пойдёт. Он проезжает четыре раза в день у тебя под окном. Или мужик, который продаёт соленья во дворе, или который молочник, или который привозит хлеб в магазин рано утром. Не забудь выкрикнуть что-нибудь крутое.

– Что например? “В бесконечность и даль”? “Банзай”? Или “Эхе-хей”? – я перечислил наиболее известные мне варианты.

– Оставь эти детские кричалки! – гаркнул он. – Ты живёшь в Дагестане. Для таких случаев тут уже придумали свой крик. Все кричат “ииииуууу”.

Мне не очень нравится “ииииуууу”. Я часто слышу его из машин с громкой музыкой, которые едут по Махачкале. Ночью очень часто. Вчера, когда я шёл со школы домой, они крикнули “ииииуууу”, когда проезжали рядом с нашей новой суперкрасивой учительницей английского языка. А ещё “ииииуууу” постоянно кричат в наших дагестанских роликах. Наверно, это круто. Я достал свой “Дневник Воина” и записал туда “Научиться «ииииуууу»”.

– Шанс выжить? – спросил я, выглянув из окна ещё раз. Здесь нужен серьёзный подход.

– Писят на писят, – пожал плечами Крутой Артур. Он слишком крут, чтобы знать, что это значит. Поэтому он придумывает цифры, я уверен.

Остаток дня я потратил на то, чтобы сделать уроки, хотя знаю, что если я решил быть крутым, то должен перестать делать уроки. Все самые крутые в школе не делают уроки. И Анвар, и Мурад, и Гаджи, и Гасан-Вонючка, и Азиз, и другие. Хотя Азиз начал делать уроки, он больше не крутой. Нельзя учиться хорошо и быть крутым. Это несовместимые вещи. Несовместимые вещи называются оксюморонами или исключениями. Никто не хочет быть тупым исключением. Вчера в крутом историческом фильме главный герой сказал: “Ради великой цели мы должны совершить эту великую жертву!”, а потом их всех убили. Вот и я подумал: ради великой цели (стать крутым и по возможности злым воином) я должен пожертвовать школой. Надо пожертвовать всей обычной жизнью. Я уже начал жертвовать. Я дал обет безбрачия. Это значит, я никогда не женюсь на Амине. Но мне себя не жалко. Жалко Амину, потому что у неё никогда не будет крутого мужа.

Вообще, делать уроки мне нравится, мне нравится делать вещи, которые мне нравятся. Я люблю гулять, люблю учить новые боевые стили (вчера я изучил кунг-фу, стиль змеи), люблю делать уроки (но я скоро должен перестать), люблю говорить крутые слова. Типа “типа”. Когда говоришь “типа” в любом предложении, это уже круто, но типа мама и типа брат не поэтому. Они “типа”, потому что они по-настоящему мне не мама и не брат. Мою маму убили, так что я должен готовиться к великой судьбе воина. Может, я даже когда-нибудь смогу отомстить за неё.

– Когда плачешь, поворачивайся, чтобы никто не увидел, – подсказал Крутой Али.

– Хорошо, – сказал я и повернулся.

– И платок носи, чтобы вытирать сопли.

– Хорошо.

Я заканчивал домашнюю работу, когда в комнату вошла типа мама. Я даже её не услышал. Мне надо тренировать свой слух. Я не уверен, но есть вероятность, что секретная техника “Шелест листьев” передаётся по генам. Хоть она мне и не мама.

– Что делаешь, зайчик? – спросила она и села рядышком. Я успел закрыть “Дневник Воина” и спрятать его.

– Не называй меня так, – ответил я.

– Извини, я всё ещё не привыкла, что ты уже вырос.

“Ты и не видела, как я рос! Не притворяйся, мы с тобой знакомы только два года, ведёшь себя, как будто ты меня родила!” – подумал я, но сказал… ничего не сказал.

– Можно, пока ты не определился с новым именем, называть тебя просто Артур? Временно.

Я кивнул. Воин должен иногда проявлять милосердие.

– Ну и что у тебя? Математика?

– Уже закончил.

– Молодец.

Мы немного помолчали. Я делал вид, что занят чем-то важным. Она смотрела то в окно, то на меня. У неё грустный взгляд всегда, когда она не улыбается. Я не люблю такие моменты. Лучше бы она была обычной. Не шутила и не грустила.

– Слушай, зайчик, ой, то есть Артур, мне неудобно, но я хочу спросить у тебя кое-что.

– Да, я подрался, я заступился за девочку и выиграл, – сказал я спокойно, как будто я делаю так каждый день. Я и так делаю так каждый день. Дерусь (не заступаюсь за девочек). Крутой Али показал мне из окна “класс”.

– Ух ты, за девочку? – усмехнулась типа мама, как будто это великое дело и уже надо выбирать галстук для свадьбы.

– Да, но я дал обет безбрачия, – жёстко отрезал я.

– Да, да, помню. Это я не забуду, мой маленький безымянный воин, который в восемь лет дал обет безбрачия, – сказала она, чмокнула меня так быстро, что я не успел применить защиту. – Извини, не удержалась. Ну, как гласит великая мудрость: “Перед любым великим делом надо закончить школу и сдать ЕГЭ на пять”. Я пошла, спокойной ночи. – Она пулей вылетела из моей комнаты.

– Крутой Али!

– Чё?

– Есть такая великая мудрость?

– Не-а, она всё врёт.

Я всегда знал, что взрослые врут. Они думают, что мы не знаем, когда они врут. Когда я буду взрослый, я не буду врать детям. К чёрту Деда Мороза, Гарри Поттера, аистов и капусту. Я сразу расскажу, откуда всё берётся. И дети, и подарки.

Суббота. Я люблю ходить в школу, и это проблема

На следующий день я опять пошёл в школу. По дороге я вспомнил мои вчерашние мысли про крутые слова и решил дальше их обдумывать. Есть много крутых слов, которые пока у меня не получается говорить, но это дело привычки. Чем больше говоришь, тем легче. Это как с матом. Если хочешь говорить плохие слова, надо их часто говорить. Но Крутой Али сказал, чтобы я не учился говорить плохие слова, потому что “тебе за это дадут по башке, а ещё ты мусульманин. Мусульмане не ругаются матом”. Я ответил: “А крутые пацаны в классе тоже мусульмане, но говорят плохие слова”, а он мне ответил: “Они – олени. Ты не олень”. Я ответил: “Понятно”. Я не матерюсь. Я не олень.

– Эй, Крутой Али, какое слово самое крутое из всех?

– Из вообще всех или из тех, которые тут говорят, в этой яме?

Ямой он называет “это место”. А “этим местом” он иногда называет место, где мы стоим, а иногда Махачкалу, а иногда Дагестан. Это правило для любого, кто хочет быть крутым и злым. Мы должны называть место, где живём, ямой. Я сразу получил доказательство, что становлюсь из-за “ямы” крутым. Учительница дала нам тесты, и в вопросе “Назовите республику, в которой вы живёте” из вариантов “Дагестан”, “Татарстан”, “Башкортостан”, “назвать другое место” я указал “яма”. Мне поставили двойку. Потом классная руководительница звонила типа маме. В классе многие смеялись, когда узнали, а некоторые показывали на меня пальцем и говорили “дурак”. Меня похвалили Анвар, Мурад и Гаджи, самые крутые и плохие пацаны в классе, а Гасан-Вонючка взбесился из-за того, что всем понравилось то, что я сделал. Как я и сказал, крутость зависит от оценок.

– Крутой Али!

– Чё?

– Какое крутое слово ты знаешь вообще из всех?

– “Атомный” или “ядерный”. Это крутое слово везде. Если какие-нибудь президенты спорят и кто-нибудь говорит “ядерный”, остальные все кидают задний, – сказал уверенно Крутой Али.

– А что значит “кинуть задний”?

– Зассать, испугаться, дать дёру, ну ты понял. Ты даже не должен слышать про это слово, понял?! – закричал вдруг Крутой Али. Я могу его понять. Злой воин его уровня не захочет даже слышать слово “испугаться”.

– Понял. А какое крутое слово тут?

– Сейчас, – Крутой Али задумался и, пожав плечами, ответил: – Жиесть. Жиесть – слово, которое нужно всем. Оно важнее даже, чем “ииииуууу”.

– А чем “уцишка”?

– Чем “уцишка” тоже. И чем “хищник”. Его можно добавлять к любому предложению в любом месте, и оно всегда звучит чётко. Вот смотри: “Вот ты в натуре жиесть!” Видел? В любом месте.

– Жиесть – это да-а-а… – протянул я, восхваляя это слово. Я уже давно пытаюсь говорить “жиесть”, но это слово пока звучит из моего рта тупо. У всех вокруг это получается легко и естественно, но я раньше не говорил “жиесть”, а теперь научиться тяжело, это как родной язык. Мама учила меня говорить, но у меня плохо получалось, её убили, и теперь меня никто не учит, и я не могу говорить. А крутые слова – другое дело. У меня есть учитель – Крутой Али. – Жиесть. Жиесть. Жиесть. А что оно значит, если точно?

Крутой Али пожал плечами. Он не знает слова, которые говорит, ему нельзя знать их смысл, потому что он крутой, и поэтому он сказал:

– Тебе не нужно знать смысл, ты должен просто говорить. Правило 46! Записывай!

Я быстро вынул “Дневник Воина”. Когда Крутой Али произносит новое правило, я должен быть всегда наготове. Это очень важный момент.

– Готов?

– Ага.

– Пиши: “Правило воина 46: крутой и злой боец…” Тебе больше нравится боец или воин?

– Оба.

– Пиши “воин”. Итак: “Крутой и злой воин может говорить без причины разные слова и не обязан знать смысл этих слов!” Записал?

– Ага.

– Запомни это правило. В жизни будет много случаев, где тебе надо будет говорить вещи, чтобы их говорить, не только “жиесть”, но и целые предложения! Например, например… Вот, смотри.

Крутой Али показал мне через дорогу. Там пять-шесть студентов шли вдоль дороги и бросали друг другу скрученные трубочкой тетради, как в регби, и смеялись на всю улицу.

– Круто? – спросил Крутой Али.

– Круто, – автоматически ответил я, пытаясь разглядеть скрытый смысл крутости.

Один из пасов пролетел над головами ребят прямо на проезжую часть. Самый высокий и, как мне показалось, самый быстрый из них выбежал на дорогу за тетрадями и поймал их, едва не приземлившись на капот машины. Старик-водитель опустил окно и сказал слово, которое мне нельзя говорить. В ответ они предложили ему замолчать, тоже используя нехорошее слово, и убежали.

– Вовремя, – обрадовался Крутой Али наглядному примеру. – Видел, как он поймал тетради?

– Ага.

– Как бы ты его похвалил?

– “Молодец”? “Чётко”? “Круто”? – спросил я нерешительно. Я знал, что тут не всё так просто.

– Если бы ты был лохом, ты бы сказал “молодец”, ещё скажи “хороший мальчик”. Ты должен сказать новое модное выражение: “В натуре ты пушка!” Понял?

– Какая пушка?

– Никакая!

– А где пушка, я не понял?

– Вот именно, я же сказал, правило 46, прочитай вслух.

Я опять достал тетрадь и прочитал правило:

– “Крутой и злой воин может говорить без причины разные слова и не обязан знать смысл этих слов!”

– Теперь понял?

– Ага.

Я зафиксировал полпути до школы ровно на остановке. Я знаю это, потому что считал шаги: семьсот пятьдесят шагов – половина пути, ещё семьсот пятьдесят – и я в школе. Быстрым шагом можно дойти за тринадцать минут тридцать секунд, обычным шагом – примерно за двадцать минут. Кстати, я иду в школу не потому, что я должен ходить в школу. Я сам решаю, что мне делать, и я решил ходить в школу, потому что типа мама мне не разрешает бросить её. Я спрашивал позавчера. Это одна из моих серьёзных проблем: если ты хочешь быть крутым, ты не должен любить ходить в школу. Поэтому я начал придумывать вещи, из-за которых я не люблю школу. Я должен приходить в школу с плохим настроением и уходить с хорошим. “Школа – это тюрьма” – вспомнил я одно из первых правил Крутого Али.

– Перемены? Я не люблю перемены, – сказал я.

– Перемена – это хорошо. Это возможность кого-нибудь побить, – ответил Крутой Али. У него на всё есть ответ. Он крутой.