Логофет базилевса

Никандр уставился на саблю с открытым ртом:

– Продай! – Выдохнул он.

Егорий за его спиной усмехнулся и покачал головой.

– Нет, Никандр, ты уж извиняй, но такая добыча не продается.

Купец попытался набавлять цену, но я был непреклонен. Про кошель с золотыми монетами, я вообще благоразумно промолчал. Но эта сабля и золото наводили на нехорошие мысли, наверняка не у каждого хана с кургана, есть такие драгоценности. Как бы не пришлось, потом расплачиваться за такую удачу.

Егорий потом подошел ко мне:

– Ох, не знаю, правильно тебе посоветовал, оно, конечно, такая сабля хорошего дома в Киеве стоит вместе с холопами, но каждый, у кого сила есть, захочет ее у тебя отнять, не получится простому вою такой драгоценностью владеть. Так, что или прячь ее куда, или в воеводы выходи, тогда и носить будешь.

Я поспешил последовать совету Егория и замотал саблю так, что она напоминала грязную палку с болтающимися обрывками кожи. Завтра мы прибывали в Киев, и мне надо было думать, чем заняться, и как устраиваться в жизни. Хотя понятно было, то быть мне по любому воином. Вечером на стоянке мы долго перетирали эту тему с моим старшим, с которым здорово подружились за время пути, он видимо инстинктивно чувствовал во мне опытного вояку, несмотря на мою внешнюю молодость.

– Слушай Костяй, чего тебе в дружину идти, я вижу, ты вой самостоятельный, сейчас у нас торговых гостей из Царьграда полно, они любят наших дружинников в охрану брать, здесь мы все знаем им удобно, а там, в Царьграде наоборот никого и ничего не знаем, им тоже удобно, перекупить нас труднее. Вот как придем в Киев, так этим делом и займемся. Да, вот вчера с ладьи встречной крикнули, что князь наш Владимир Мономах силу великую собирает ромеев воевать. И хоть Царьградских купцов трогать князь не даст, но они все сейчас домой засобираются так, что на охрану и цена вырастет.

На следующий день к вечеру мы подошли к Киеву. Да, после все деревень и мелких городков, обнесенных невысокими деревянными стенами, красивый город с золотым куполом Софийского собора выглядел на закате прекрасным призраком будущего. Было до слез жаль, что пройдет всего сто с небольшим лет, и эта красота будет разрушена.

Тумены хана Батыя сожгут все.

На следующий день, получив за работу расчет, я с Егорием, которого казалось, знал весь Киев прошел на торг, где тот быстро нашел мне нанимателя. Пожилой грек Стратигопулос отправлялся завтра вместе с несколькими купцами в Константинополь. Услышав мою коверканную греческую речь (спасибо Яровиду), мое имя, а главное мои габариты, Стратигопулос, после небольшой беседы, взял меня на время плавания до Константинополя, ну, а там, как получится. Благодаря Егорию, мой найм оплачивался довольно неплохо, для такого неопытного воина, каким я пока еще считал себя. Но говорить об этом купцу конечно не собирался. Я обнялся с Егорием, пожелал ему удачи и пошел с купцом в постоялый двор, где тот остановился. Там меня познакомили с остальными охранниками. Надо сказать, что по большей части это был самый настоящий сброд, хотя командир охраны, как с гордостью сказал мне Стратигопулос, был когда-то целым лохагосом, хотя для меня это был все равно темный лес, что лохагос, что просто лох. А когда я спросил купца, а почему у него такая фамилия, то тот ответил, что, по-видимому, его давний предок был, когда-то стратигом.

С бывшим лохагосом Ираклием мы быстро сошлись, и я выяснил, что оказывается, Ираклий действительно командовал лохом, который представлял собой отряд пехотинцев из нескольких десятков человек. Но после ранения ноги не смог продолжать службу и устроился начальником охраны у навикулария Стратегопулоса. По поводу лоха, я посмеялся про себя, и попытался понять сочетания лоха 21 и лоха 12 века, но никакой логической связи обнаружить не смог.

С Ираклием мы пошли на торг, где я по его рекомендации приобрел, все, что нужно было мне для дальнего путешествия.

Придя на постоялый двор, мы поужинали, и я без задних ног рухнул на топчан, первый раз, за месяц, заснув в помещении.

Судно у навикулария Стратигопулоса очень напоминало нашу ладью, но были и небольшие отличия в конструкции, которые меня не заинтересовали потому, что и здесь надо было спать на палубе, открытой всем ветрам и дождям.

Но для вещей были сделаны специальные ящики, можно сказать даже водонепроницаемые, куда я, и сложил свой скарб. Прошло пара часов и наш корабль, вместе с десятком других отошел от мостков Киева. Впереди лежал опасный путь по Днепру, а затем вдоль берега Черного моря в Босфор и, наконец, Константинополь, упрямо называемый моими земляками Царьградом.

Наш корабль заходил в Константинопольскую гавань. Вокруг стоял невероятный шум, кричали со всех кораблей, юркие лодчонки быстро шныряли вокруг и смуглые продавцы предлагали все, что можно на всех языках мира. Генуэзцы, евреи, греки, все они были тут, пахло жареной рыбой и оливковым маслом. Но мы неуклонно пробивались вперед к личному причалу купца.

Путешествие у нас сложилось удачно. Мы без проблем прошли днепровские пороги, на которых очень часто караулили корабли половецкие шайки. Потом было комфортное плавание по Черному морю, вдоль берега, синеющегося вдали. И вот мы у цели нашего путешествия и мне снова надо определяться с будущим.

Ираклий не разделял моего плохого настроения:

– Ты парень попал в центр мира. У тебя есть молодость, здоровье и воинские умения. Если ты не хочешь работать на Стратигопулоса, ты можешь попытаться стать воином императора, такие здоровяки, как ты всегда нужны.

Но пока я оставался охранником у купца, и бдительно охранял вместе с другими место выгрузки товаров и доставку их на склад. После окончания выгрузки Стратигопулос рассчитался с грузчиками, дал указания капитану судна и в нашем сопровождении отправился домой.

Я был в недоумении, что мы идем пешим ходом, но Ираклий улыбаясь, шепнул мне на ухо:

– Наш хозяин не настолько скуп, но просто живет почти рядом, и нужды в экипаже нет.

И действительно вскоре мы подошли к воротам дома, ничем не отличавшегося от остальных стоявших по этой улице. Высокий кирпичный забор закрывал его, так, что с улицы была видна только часть плоской крыши.

Стратегопулос по-хозяйски застучал и через минуту ворота заскрипели, открытые старым привратником. Мы все зашли во двор вслед за хозяином.

Во дворе было очень неплохо. Небольшой водоем в центре с окружающими его деревьями, казался райским уголком после уличной пыли и грязи. Навстречу купцу выскочили несколько женщин, и начался шумный разговор.

Неожиданно, одна из них посмотрела на меня внимательным взглядом, и это неприятно отозвалось в моей душе.

Это была очень красивая женщина средних лет с властным выражением лица, одетая в отличие от остальных в черную одежду, напоминающую монашескую.

Но она, посмотрев на меня, отвернулась и снова приняла участие в разговоре.

Нас, между тем, Ираклий повел в казарму охраны, где уже ждал ужин и постель.

Когда я уже разобрался со своим устройством и уложил свой нехитрый скарб в рундук под койкой, меня неожиданно позвал привратник.

– Эй ты, варвар, тебя хочет видеть хозяйка!

– Я не варвар, у меня есть имя Константин, и если тебе дорога твоя шкура больше не называй меня так, понял?

Старик испуганно посмотрел на меня и пролепетал:

– Прости Константин, я не думал, что ты христианин.

Когда мы зашли в дом, жена купца оказавшаяся премиленькой женщиной, еще довольно молодой, беседовала с монашкой, которая выделила меня из толпы час назад.

– Госпожа Марфа я привел вам этого воина. Его зовут Константин. – Сообщил привратник.

Марфа с монашкой уставились на меня, и если в глазах жены купца я видел простой интерес женщины к необычному гостю, то в глазах этой монахини было что-то непонятное.

– Константин. – С игривой интонацией протянула Марфа. – вот сестра Евфимия заинтересовалась тобой. Может, ты расскажешь нам, какими судьбами воина северной страны занесло в наши края. Можешь присесть, а Левант нальет тебе вина.

Взяв глиняный бокал с вином, я отпил глоток, вино было так себе, и я скривился. А женщины посмотрели друг на друга.

– Тебе не понравилось вино, Константин? – Неожиданно низким голосом спросила Евфимия. – Неужели ты в кабаках пивал лучшее?

– Нет, госпожа, в кабаках не пивал, а вино на мой вкус действительно так себе, я больше на меды налегал. А что касается, почему оказался здесь, то так уж получилось, жизнь заставила.

– Константин, мне кажется, что ты образованный человек, ты немного говоришь по-гречески, не как простой воин наемник, у тебя были греческие учителя, монахи, ты наверно из богатой семьи? – спросила Евфимия.

На некоторое время я замялся, думая, что ответить любопытствующим женщинам, но потом решил продолжать прежнюю легенду.

– Так получилось, что меня нашел в лесу в прошлом году один старик и лечил у себя дома, он рассказал, что я был в горячке почти на грани смерти, но все же смог выкарабкаться, вот только память отшибло начисто, только и смог сказать, что зовут меня Константин.

Марфа слушала меня раскрыв рот. Но Евфимия, участливо качала головой, а вид у нее был, как у кошки объевшейся сметаной, видимо что-то в моем рассказе ее зацепило.

– Константин. – Сказала она. – Я приходила в этот дом посмотреть заболевшего ребенка. Мне очень интересно было бы с тобой поговорить. Я живу недалеко отсюда, и была бы рада видеть тебя завтра вечером. Надеюсь, твой муж не будет против? – И она повернула голову к Марфе.

Та даже вздрогнула от неожиданности и закивала головой:

– Конечно, конечно, Евфимия, я поговорю сегодня со Стратигопулосом и он обязательно отпустит Константина к тебе.

Когда я пришел к себе, почти все уже спали, но Ираклий еще сидел за чисткой своего доспеха.

– А Константин, наконец, тебя отпустили. Что Марфе захотелось посмотреть на настоящего мужика? – Засмеялся он.

– Понимаешь Ираклий, тут то-то непонятное. У нее была то ли монашка то ли лекарка – Евфимия, так вот она захотела со мной поговорить и даже попросила придти к ней завтра.

Ираклий побледнел:

– Костяй послушай моего совета, не ходи к ней. Она хоть и лекарка знатная, но дурная слава про нее ходит. Говорят, кто ей не понравится или обидит чем, исчезает бесследно, другую давно бы на костер отправили, за такие дела, а она живет и живет, похоже ее из императорского дворца защищают.

– Ираклий, так я уже пообещал придти, да вроде, я ее ничем не обидел. А поговорить с женщиной, да еще такой красивой совсем неплохо, может еще, о чем с ней сговоримся. – я засмеялся, мое сознание в молодом теле не воспринимало адекватно предупреждение товарища, и жаждало встречи с красивой женщиной.

Но Ираклий моего смеха не поддержал. Он продолжал сидеть с мрачным лицом:

– Смотри Костяй, я тебя предупредил, ты сам хозяин своей судьбы, но я бы на твоем месте туда не ходил.

Следующий день прошел хлопотно, мы сопровождали купца на склад, потом помогали перевозить товары по его лавкам, которых было несколько штук. Когда мы шли уже обратно к себе, Ираклий показал мне мрачный дом, с маленькими витражными окнами. Ограды вокруг дома практически не было, лишь небольшой каменный заборчик высотой около метра.

– Послушай, Ираклий, а почему Евфимия так живет, у нее большая охрана?

Тот посмотрел на меня:

– Я ведь тебе уже говорил, что ей не надо заборов, в городе ее боятся, как огня. Думаешь, ее вчера к купцу звали? Ничего подобного, она сама всегда знает, кто нуждается в лечении и приходит незваная.

После ужина, начинало темнеть, и я, одев, на всякий случай доспехи и оружие, отправился к Евфимии.

Когда я подходил к дому, уже почти совсем стемнело, и черный мрачный дом на фоне такого же неба создавал жуткое впечатление. Я почувствовал, как по коже пробежали мурашки, решительно шагнул вперед и громко зазвонил в колокольчик у дверей.

Почти сразу дверь распахнулась, и из проема на меня пахнуло ароматами благовоний, и я увидел Евфимию, которая на этот раз была одета совсем по-другому. Ее полупрозрачный наряд не скрывал ничего от упруго торчавших тяжелых грудей с коричневыми ареолами сосков до темного треугольника внизу живота. Губы были ярко накрашены, а аромат духов кружил мою бедную голову.

– Ну, наконец, ты соизволил придти, воин. – Улыбнулась хозяйка. – Я тебя заждалась, проходи, снимай свои доспехи, здесь они тебе не пригодятся. Если у нас с тобой и будет битва, мы в ней постараемся обойтись без них.

Я вошел в комнату, освещенную несколькими настенными светильниками, и присел у низенького столика, отделанного золотом, за который наверно можно купить приличный дом в Киеве. От аромата трав продолжала кружиться голова, Евфимия присела рядом со мной, запах мускуса шедший от нее еще больше усилил очарование этого места.

– Воин, тебе вчера не понравилось дешевое вино купца, вот попробуй моего.

И она поднесла мне золотой кубок, до краев наполненный темной жидкостью. Я пригубил его и понял, что я до этого ничего не знал о вине, это была наверно квинтэссенция того, что может дать виноград. Густая сладкая почти маслянистая жидкость обволакивала язык. Я не мог удержаться и глотками выпил кубок до дна. Перед моими глазами замелькали блестки, запорхали большие цветные бабочки, и сознание ушло.

Я лежал на качающейся поверхности, голова разрывалась от боли, неожиданно меня грубо ударили в бок, и раздался голос:

– Быстро вставай, чего разлегся пьяная скотина.

Я сел, мотая головой, и на меня обрушился ливень соленой воды. Когда я вновь был способен, хоть что-то увидеть, то понял, что сижу на палубе какого то корабля. Передо мной с пустым ведром стоял здоровенный мужик и ухмылялся. Поддавшись неожиданному приступу ярости, я вскочил и одним движением руки свернул ему шею. Сзади раздался испуганный возглас, и спину мне ожег сильный удар, от которого я упал на колени. Сделав кувырок вперед я вновь вскочил на ноги и повернулся, сзади стояли еще двое примерно таких же головорезов, у одного в руках был кнут, которым он очень ловко щелкал, старясь попасть по мне. Посмотрев по сторонам, я понял, что нахожусь на мостике галеры, внизу, задрав головы, вверх смотрели прикованные к скамейкам гребцы.

Оттуда неслись одобрительные возгласы. Я схватил, сломанный, бочонок, валявшийся рядом, и запустил им во владельца кнута. Бочонок с хлюпающим звуком ударил того в лоб, и он грохнулся на палубу. Второй выхватил здоровый нож, почти меч и со зверским выражением лица пошел на меня. Я, с пренебрежительной усмешкой, смотрел на него. Противник, пожалуй, не доставал и до подмышки, и мои руки были почти такой длины, как его с мечом. Не дойдя до меня несколько шагов, он заорал, бросил нож и, крича что-то невнятное, побежал вниз. В два шага я был у ножа, и пока надсмотрщик, или кто он был, съезжал по лестнице, прокачал его баланс и метнул. Нож вошел по рукоятку в верхнюю часть спины, и мой противник упал среди гребцов, сидящих на скамье. Там сразу началась суета, с пояса мертвеца содрали ремень с огромным ключом и сейчас передавали на нос галеры, где, по-видимому, был замок. Я же увидел, как откуда-то появилось несколько доспешных воинов, которые с проклятьями полезли ко мне наверх. Когда первый почти выскочил на мостик, я подпрыгнул и с силой ударил его в грудь, четыре человека, ломая перила, упали среди гребцов, воющих от восторга. Через пять минут раздетые трупы уже летели за борт, а открытая цепь лихорадочно выдергивалась рабами, которые, освободившись, с ревом начали разбегаться по галере.

Я спрыгнул с мостика и начал оглядываться, не понимая куда бежать, когда откуда-то раздался дикий женский визг. Я побежал в сторону кормы, там был вход в каюту, из которой доносился женские крики. Там уже столпились десятка два гребцов, наблюдающих с удовлетворенным видом, как несколько человек насилуют женщину.

Я было двинулся вперед, с желанием прекратить это, но тут узнал ее – это была Евфимия.

Пока в ступоре наблюдал за происходящим, насильник сменился, а Евфимия, уже не стонала и не шевелилась. Пол, на котором все это происходило, был окровавлен. Не могу сказать, что мне было ее жалко, я быстро сообразил кому обязан пребыванием на галере. Сзади нас бой еще продолжался, но это были уже судороги сопротивления, захваченный врасплох экипаж был почти уничтожен. Последний из насильников, встал и воткнул меч в грудь женщины. Раздались недовольные возгласы:

– Георгий, зачем убил эту суку, она еще не испытала, все, что должна была получить, сам то ведь трахнул ее.

Но мужик с мечом нисколько не испугался, а заорал:

– Не хрен, здесь испытывать, надо убираться отсюда, пока на соседних галерах не поняли, что тут делается! До берега почти десять стадий.

Он подошел ко мне, испытующе посмотрел снизу вверх мне в глаза и сказал:

– Меня зовут Георгий, а ты откуда такой взялся?

– А меня Константин, а откуда я здесь взялся, не знаю, еще вчера был в гостях у той бабы, что ты заколол.

Стоявшие вокруг ободранные тощие гребцы заржали:

– Тебе повезло, здоровяк, сегодня ты бы уже сидел на цепи вместе с нами. А вечерком бы повели ублажать эту суку.

– Назвавший себя Георгием, посмотрел вокруг и заорал:

– Все на весла и двигаем к берегу!

Бывшие рабы, быстро заворачивали в тряпки награбленное добро и разбегались по местам. Вот он – момент истины, никто не заставлял их сейчас грести, а весла гнулись в руках от чувства свободы и галера, набрав скорость, неслась к пустынному песчаному пляжу. Я уселся на пустую скамью и схватил рукоятку весла, которую в обычное время держали три человека, и с хеканием стал выгребать вместе со всеми. На, стоявших в отдалении двух галерах, забегали фигурки людей, и на одной из них поднялся в воздух, какой-то флаг. Но наша посудина продолжала нестись к берегу. Только минут через тридцать, еле видные галеры зашевелились, и пошли за нами. Но наше судно уже зашуршало по песку и остановилось.

С радостными криками все попрыгали в теплую воду и стали выбираться на берег.

Выбравшиеся на берег рабы быстро собирались в кучки, и подозрительно глядя на остальных, что-то говорили друг другу.

Я, смотря на них, подумал:

– Все, как и следовало ожидать, хорошо, что за нами погоня, и сейчас все разбегутся в разные стороны, а то еще и разборки бы начались.

Ко мне, стоявшему в одиночестве, подошел Георгий:

– Константин, я смотрю ты воин неплохой. Не хочешь присоединиться к моей компании.

– Георгий, я понимаю, что надо быстро все решать, но может, ты мне объяснишь, где мы находимся. И что вообще происходит?

– А что тут происходит. Продали нас венецианцам на галеры. Эта сука, Евфимия давно такими делами занимается. У нее все морские чиновники куплены. А мы сегодня утром вышли в море. Нам повезло, что в тебе столько зелья было влито. Видно посмотрела на твои размеры и решила, двойную дозу влить, зато потом, как только тебя не месили, ты не просыпался. Охранники почти все ушли, остались эти трое придурков. Ты одного с ключами, как знал, прямо ко мне скинул. А сейчас мы еще недалеко от Константинополя. Всего дневной переход. Так, что надо двигать. У меня в команде все бывшие вояки, мне кажется, что и у тебя за спиной, никаких прегрешений кроме пьянства нет, так что мы идем обратно в город. Надо будет кое с кем разобраться, а ты, я так понимаю, из нурманнов?

– Ну не совсем, так, рядом пробегали.

– Ха, понятно, ну тогда ноги в руки и быстро, а то здесь через час будет жарко.

Мы бежали под палящим горячим солнцем, песчаный берег быстро закончился и мы узкой тропкой поднялись на каменистые утесы, с которых было хорошо видно, как к покинутой галере подплывали лодки с двух оставшихся.

Самые жадные из оставшихся рабов, все еще собирающие трофеи, и казавшиеся с этого расстояния черными точками прыснули во все стороны, как тараканы.

Георгий, бежавший рядом со мной, обернулся и прокричал:

– Сейчас этих придурков снова посадят за весла.

Бегущий рядом с нами бородатый воин, буркнул:

– Не ори, береги дыхание.

Когда мы пробежали по моим подсчетам километров восемь, вся наша компания перешла на быстрый шаг. Вдали показались какие-то строения.

Насколько я понял, это были уже пригороды Константинополя. Наша команда из шести человек остановилась перед ближайшим поселением.

– Ну, Константин, что будешь делать. Пойдешь с нами, или у тебя есть другие возможности, – ухмыляясь, спросил Георгий.

– Нет, парни, я уж как-нибудь сам. Вот только мне надо бы дойти до дома купца Стратигопулоса.

Мои спутники загомонили:

– Так это нам по дороге, мы все рано пойдем в порт.

Пока мы шли улицами Константинополя нас не один раз останавливали стражники, но Георгия, похоже знала каждая собака. Узнав о наших злоключениях, добрые воины начинали ржать, держась за животы и говорить про небывалую удачу – удрать с венецианской галеры.

Вскоре окружающее стало несколько знакомым для меня и я, простившись со своими спутниками, постучал в ворота. Открыл их мне Левант, который с удивлением уставился на меня.

– Константин, я вообще ожидал, что ты придешь вчера вечером, а сейчас уже вторая половина дня. Что с тобой случилось, ты уходил такой нарядный?

Я посмотрел на свою порванную грязную одежду и промямлил:

– Ну, на меня напали, сзади стукнули по голове, вот только очухался, и пришел.

Левант засмеялся:

– А уж выступал то, ладно, давай заходи, твоих товарищей нет, они все ушли в порт, так что можешь пойти умыться и поесть. А по своим делам разбирайся с хозяином сегодня вечером.

Я прошел во двор и пошел в комнату, достав из рундука свой мешок, переоделся в чистое. Сабля, слава богу, была на месте. Я прошел на кухню, где повариха положила мне поесть и сразу исчезла. Буквально через несколько минут в помещение почти забежала Марфа.

– Константин, расскажи, что с тобой приключилось. Почему ты пришел только сегодня к вечеру.

– Госпожа, я вчера уже совсем поздно вышел от Евфимии, и меня сзади ударили по голове. Очнулся только совсем недавно, в какой-то канаве. Вот так, ничего интересного. Сам виноват, надо было лучше смотреть.

– Ну ладно, – сказала взволнованная женщина, – хорошо, что не убили. Тебя не тошнит после удара? А то может послать за Евфимией?

– Кха, кха, – подавился я едой, – нет, не надо, все пройдет и так. Не хорошо просто так тревожить мудрую женщину.

– Ну, как хочешь, медленно протянула Марфа, глядя на меня с большим подозрением, и удалилась.

Я поел и только сейчас почувствовал себя человеком. Голова все еще болела от выпитого снотворного, но бег, в течение нескольких часов, выгнал большую его часть вместе с потом, я, с трудом, встал, прошел в комнату охраны упал на подстилку и отключился.

Разбудил меня громкий разговор и смех, зашедшие охранники смеялись, глядя на меня.

– Расскажи-ка Коршун нам, как погулял, наверно неплохо, если весь день спишь.

Я миролюбиво пробурчал им, что типа не очень и помню, как все прошло, но выпил прилично.

Стратигопулос, как ни странно особо не ругался, а смотрел на меня изучающее, как будто не мог понять, как я здесь очутился.

– Похоже, он не рассчитывал меня здесь больше увидеть, – мелькнула мысль, – вот ведь гад, мог бы и не отпускать, ну ладно, я это запомню, может быть еще подержу тебя за кадычок.

После ужина Ираклий увел меня в сторонку и сказал:

– Давай рассказывай, что с тобой было, ни единому слову не верю?

– Ираклий ты, может, знаешь Георгия из тагмы, которая несет охрану длинных стен?

– Ха, ну и спросил, кто же его не знает!

– Так, вот, опоила меня Евфимия и продала на венецианскую галеру, но мне удалось прикончить несколько человек из экипажа, гребцы освободились, перебили всех венецианцев, а Евфимию, которая была там же, использовали по прямому назначению, а потом убили. А затем, мы вместе с Георгием и его приятелями устроили забег на несколько десятков стадий.

Ираклий глядел на меня недоверчиво:

– Ты хочешь сказать, что все освободились благодаря тебе?

– Ираклий, если не веришь, спроси у Георгия, он наверняка уже сидит в какой-нибудь забегаловке. И поторопись, а он опять напьется и попадет еще в какую-нибудь историю.

– Слушай, Коршун, если все, что ты рассказал, правда, то вас скоро начнут искать, ты что думаешь, те, кому Евфимия передавала золото, будут ждать, когда их потащат на допрос? Вас всех будут убивать если не сегодня, то уже завтра ночью.

Я знаю, что тебе надо делать. Сейчас мы пойдем во дворец. Есть у меня один старый знакомец по службе. Если ты попадешь на службу императора в этерию, можешь положить на всех.

– Ираклий, а с чем едят эту этерию.

– Хе-хе, этерия сама съест кого угодно. Те, кто в ней служат – этериоты, они такие же, как ты искатели приключений, там есть англы, скотты, нурманны, есть и славы. Но даже среди этериотов, я таких здоровых, как ты не видел.