Я наблюдал за тобой

В ящике стола лежала папка акварельной бумаги и стопка новеньких конвертов. Я не планировал останавливаться. От ее реакции меня охватил кураж. Я хотел сделать это ради эксперимента, но не думал, что игра пообещает быть такой увлекательной. Что ж, Даша, ты обо мне еще услышишь!

Я достал из кармана мобильник и набрал номер салона цветов, недавно подвернувшийся мне в интернете.

– Здравствуйте! Я бы хотел оформить доставку. Букет из семнадцати бордовых роз. Завтра к 10 утра на Сосновскую 7, квартира 5. Домофона нет, нужно просто подняться на второй этаж, дверь подъезда будет открыта. Да, я заплачу за срочность. Спасибо.

Глава 8

ДАША

С каждым часом небо становилось все мрачнее. Кажется, надвигается гроза. Помню, этим летом шли сильные грозы. Настолько сильные, что хотелось спрятаться под кровать, накрыться одеялом и исчезнуть. Даже несмотря на то, что никогда прежде я не боялась грома.

Я взяла с кровати плед и укуталась в него с головой. Сидела и смотрела, как ветер качает верхушки деревьев. Родители уехали на какое-то мероприятие и обещали быть дома лишь поздней ночью. Свет во всем доме не горел. Стояла мертвая тишина. И лишь из комнаты брата изредка доносились звуки видеоигры. Неприятное чувство сковало по рукам и ногам. Что это? Страх? Из-за какой-то дурацкой грозы? Или же…что-то большее?

Послание, найденное в кармане куртки, до сих пор не давало покоя. Даже несмотря на то, что я от него избавилась, периодически красивые буквы, складывавшиеся в ужасные слова, всплывали прямо перед глазами.

Я достала телефон и в списке контактов нашла подругу. «Не хочешь прийти с ночевкой? Родителей нет дома, и мне как-то не по себе».

Ответ не заставил себя долго ждать: «Кайф, жди! Только через полтора часа у меня маникюр. Смогу приехать не раньше восьми». Я вздохнула. Ладно, это все равно лучше, чем никогда. Боюсь, после увиденного сегодня мне будет непросто заснуть одной.

Поменяв плед на тёплую толстовку, я сползла с кровати и направилась в комнату брата. Звуки видеоигры стали громче. Я тихонько приоткрыла дверь и простояла так минуты три. Брат даже не заметил моего присутствия – настолько был увлечён какой-то стрелялкой по мотивам «Звёздных войн».

– Эй, Макс! Можно с тобой?

– Тыщ-тыдыщ-бам-уау-есс! Да-да, давай, мочи его! Так! Бдым-дыщ-тыщ-тыщ! – прозвучало вместо ответа.

– Макс?

Но брат повернулся лишь когда картинка на экране сменилась какими-то цифрами.

– Чего говоришь?

– Говорю, можно с тобой?

Макс уже тысячу раз предлагал поиграть с ним раньше, но я всегда отказывалась – не люблю ни «Звёздные войны», ни тем более сделанные по ним стрелялки. Но сейчас я чувствовала себя настолько одиноко и некомфортно, что была согласна даже на это.

– Погнали! Смотри: это джойстик; вот эта кнопка означает прыжок…

Через полчаса прогремел первый гром. Крупные капли шумно застучали по крыше. Но мы с братом слишком увлеклись игрой, чтобы обращать на это внимание.

Вика пришла ровно в половине девятого, вся промокшая и замерзшая.

– Тьфу ты! От шлагбаума до вашего дома пока дойдёшь…хоть выжимай!

– Ты без зонта, что ли? – я внимательно осмотрела подругу, но не увидела в ее руках ничего кроме новой чёрной сумки.

– Откуда ж я знала, когда шла на маникюр, что начнётся дождь, да еще и такой сильный!

– Так давно ведь обещали… Давай раздевайся быстрее и дуй под горячий душ, пока не успела заработать пневмонию. Я пока чай кипятиться поставлю.

Я забрала у подруги насквозь промокшие вещи, вместо которых выдала ей одну из своих тёплых пижам и махровое полотенце.

Шум чайника вместе с плеском воды, доносящимся из душевой, заглушали царившую в кухне мёртвую тишину. С ними стало не так уж и страшно – в дом потихоньку вливалась жизнь, и все, что было до, уже не казалось таким важным.

– Так, что у нас сегодня на ужин? – Вика вышла из душа, неся за собой шлейф пара и аромата моего любимого бананового геля. – Ого, да я смотрю, у тебя в холодильнике мышь повесилась! Ой, Рыбникова-а-а… И как ты только жить будешь, когда родители в отпуск уедут? Засохнешь же тут от голода. Слава богу хоть Макс с ними уезжает, а то еще бы и ребёнка голодом заморила.

Через пару недель вся моя семья собиралась в отпуск в жаркие края на какие-то-там-острова. Я в этот состав, разумеется, не входила. Пропустить пары в медицинском – не лучшая идея, а после прогула трёх недель (именно на столько уезжали родители с Максом) можно и вовсе идти забирать документы. До этого момента я и не задумывалась всерьёз, что почти на месяц останусь одна в огромном доме. Если честно, думать об этом не хотелось.

– Тебя шеф-поваром возьму. И вообще, у меня стресс, мне можно! Лучше давай вместе что-нибудь приготовим.

– Рыбникова, у тебя ж готовить не из чего!

Я задумчиво посмотрела на серую дверь, располагающуюся рядом с кухней. От кухни дверь отделяла небольшая перегородка. Она вела в гараж. Там стояла мамина машина. Если мама даст добро – сможем съездить на ней за продуктами.

– Сейчас я все улажу, – с важным видом я достала из кармана телефон, набрала номер и отошла в сторону, будто звонила не маме, а деловому партнёру решать великие бизнес-дела.

Взять машину мама разрешила. «Я или буду голодать, или попрусь в магазин пешком в темноте» – отличный аргумент для любой матери.

Я взяла в ее сумке ключи от чёрной Ауди А8. Появится хоть одна царапинка – мне конец. Придётся дожидаться, когда она наконец-то исполнит свою мечту и откроет клинику. И работать в ее клинике до конца своих дней за стакан воды и «спасибо», чтобы окупить ремонт этого железного коня. Но кушать-то хочется.

Перед отъездом заглянула к брату. Он все еще играл в «Звёздные войны». Немного пожурила его, что вредно играть в видеоигры так долго, дала подруге фен, чтобы та подсушила волосы, и наконец уселась за руль.

В магазине Вика была как обычно шебутной. Не успела я даже осмотреться, как подруга решила, что сегодня мы будем готовить пасту с копченой курицей и грибами, и уже через пару минут все ингредиенты для ужина лежали в нашей продуктовой тележке. Помимо них она зачем-то взяла десяток яиц, молоко, шоколадное печенье, сырные чипсы, две пачки сока, бутылку колы и килограмм бананов.

– Я заплачу, – остановила подруга, когда на кассе я приготовилась доставать кошелёк.

Я лишь пожала плечами: заплатит так заплатит.

– Слушай, – предложила Вика, когда мы разложили продукты в два пластиковых пакета, – поскольку мужским обществом мы сегодня обделены, поехали с тележкой до машины.

– Не положено же…

Подруга лишь презрительно фыркнула:

– Рыбникова, ты не выживешь в этом мире!

И, взяв управление тележкой в свои руки, она быстро устремилась к выходу. У разъезжающихся дверей подруга кокетливо подмигнула охраннику и еще быстрее вылетела из супермаркета. Охранник перевёл взгляд на меня, но я лишь пожала плечами. Мол, ничего не могу поделать.

– Надо будет потом ее обратно… – сказала я уже на улице, но тут же осеклась.

Облокотившись на бампер моей (точнее, маминой) машины, стоял и блаженно курил сигарету препод по оперативной хирургии.

– Герман Андреевич?

– Здравствуйте, – кивнул он, как будто мы просто пересеклись в коридоре университета.

– Не позволите узнать, что вы…здесь делаете? – произносить это было неловко. – Это моя машина.

– Ваша? Так значит вот кто оставил нехилую отметину на моей двери.

– Какую еще отметину? – меня прошиб холодный пот. Неужели я все-таки успела что-то натворить?

Герман Андреевич бросил сигарету, придавив ее носком лакированного ботинка, и медленно поднялся. Прошёл к чёрной «Мазде» и молча указал на заднюю дверь. Царапина, красовавшаяся там, была совсем небольшой, но отчетливо выделялась на чёрном фоне.

– Что за мамонт учил вас парковаться, Рыбникова? Или вы надеялись через окно вылезти? Боже, да кто вам вообще доверил Ауди?! Такому водителю только на «Матизе» и ездить. Маленькая и разбить не жалко.

– Я… – начала я, но на самом деле не знала, что здесь можно сказать. К глазам подступили непрошеные слёзы.

– Послушайте, Герман Андреевич! – вступила в разговор Вика. Имя и отчество преподавателя она произнесла с особым выражением. – С чего вы вообще взяли, что это мы оставили царапину? Как докажете, что раньше ее не было? Да может вы сами об кого-то обтерлись! А виноваты во всем как всегда бедные женщины. Презумпция невиновности, не слышали о таком понятии?

– Вы совсем за дурака меня принимаете? – он даже слегка повысил голос. – Вы хоть знаете, сколько стоит покраска?

– Я оплачу, Герман Андреевич, только прошу, давайте разъедемся, – поспешно сказала я, понимая, насколько опрометчивым было это предложение. Для того, чтобы оплатить покраску герасимовской «Мазды», мне придётся вывернуть все свои копилки. Но даже этого не хватит.

– Едь домой, Рыбникова. И чтобы в следующий раз за километр, слышишь, за километр, держалась от моей машины!

Не успела я и рта раскрыть, он открыл водительскую дверцу и скрылся внутри своего автомобиля. Загорелись фары, и через несколько секунд «Мазда» тронулась с места, оставляя нас в одиночестве и недоумении.

– Вот так встреча… – пробормотала подруга. – Что он вообще здесь делает?

Но я лишь недоуменно пожала плечами. Встретить Германа Андреевича в университете или хотя бы в центре города было бы не так странно, как на нашей богом забытой окраине.

На следующее утро мы с трудом проснулись от третьего будильника и выползли из дома, чтобы поехать на пары. Ненавижу просыпаться рано. Особенно когда тебе к первой. Особенно когда эта первая пара – информатика. Не понимаю, зачем в принципе придумали информатику на третьем курсе медицинского. Учить информатику – это еще даже хуже, чем учить физику.

День в университете тянулся мучительно долго. Домой я решила отправиться пешком. Дорога от корпуса до нашего поселка не близкая – около полутора часов, но мне требовалось срочно проветрить мозги – после трёх пар они превратились в жидкий кисель. К тому же, последние тёплые осенние деньки очень располагали к моей затее.

Когда я влетела домой, в наушниках на полную громкость играли любимые Imagine Dragons. Из коридора показался брат. Он что-то говорил, но из-за музыки я не смогла разобрать слов.

– Чего? – переспросила я, поставив песню на паузу.

– Спрашиваю, ты купила что-нибудь вкусненькое? Колу? Чипсы со вкусом краба?

– У меня было три пары и я устала, как ломовая лошадь, сам купи, – фыркнула я.

– Ну и куплю. Себе. А тебе – нет! – брат показал мне язык и побежал в свою комнату на второй этаж.

– Не очень то и хотелось! Правильно делаешь, что проваливаешь – не беси меня.

Я устало кинула рюкзак на тумбочку в прихожей и сняла мою любимую замшевую косуху. Неимоверно хотелось рухнуть на кровать и провалиться в мир прокрастинации, но еще больше хотелось есть. К счастью, у нас осталось кое-что от вчерашнего ужина.

Не переодеваясь, я проследовала на кухню. На обеденном столе стоял огромный букет бордовых роз. Удивлённо вскинула брови: раньше их здесь не было. Странно. Наверное, доставка от кого-то из маминых пациентов – не брату же, в конце концов, их подарили.

– Максим! – прокричала я, но брат не ответил. – Эй, Макс!

Подниматься на второй этаж специально не хотелось, так что я решила, что спрошу про букет как-нибудь позже. Но делать этого не пришлось: через минуту брат сам возник в дверном проеме.

– Чего кричишь?

– Что за цветы? У тебя появился поклонник?

– Пф, – фыркнул он, – это тебе, вообще-то. Опять кучу женихов вокруг себя собрала!

– В смысле – мне? – не поняла я.

– В коромысле. Я за чипсами.

– Стой, – схватила брата за футболку я, – и объясни нормально.

– Чего тут объяснять-то? Там записка, сама и прочитай.

Я перевела взгляд на роскошный букет. Между бутонов и правда белела небольшая бумажка. Я осторожно вытянула находку и развернула ее. Бумажка была чуть сырой.

«Я дарю тебе эти семнадцать роз. Прямо как в твой семнадцатый день рождения».

В секунду весь окружающий мир перестал существовать. Осталась

только я и эта странная записка. На лбу выступил холодный пот, остальное тело бросило в жар. Не надо даже думать (хотя сейчас я и так утратила эту способность) – я знала, кто это. Только один человек мог написать такое. Только ему принадлежал этот почерк.

– Кто принёс эти цветы?! – почти прокричала я.

– Да ник-кто, – кажется, Макс не ожидал такой резкой смены настроения.

– Что значит – никто?! Отвечай быстро! Кто! Принёс! Эти! Гребанные! Цветы!

– Да они на крыльце лежали, – попятился назад брат. – Я со школы пришёл, а они лежат. На крыльце, прямо под дверью. Ну, я и забрал их, в вазу поставил. Красивые ведь…

– Ты кого нибудь видел? – схватила его за футболку я. – Отвечай! Был кто-то рядом с домом?

– Да не видел я никого!

– Может, кто-то попался тебе навстречу по дороге? Или, наоборот, шёл в другую сторону от дома?

– Говорю же, никого не было! Может объяснишь уже, что происходит? И вообще, отпусти меня!

– Да нет, ничего… – пробормотала я, поняв, что от страха перегнула палку. – Просто жених очень назойливый.

– Короче, разбирайся сама со своими женихами. Я в магазин пошёл.

Как только за Максом закрылась входная дверь, я тут же побежала за телефоном. Голод и усталость уступили место неприятной горечи во рту.

– Обалдеть! – воскликнула подруга, когда я коротко рассказала ей о произошедшем. – А ты уверена, что это Туре? Ты же красотка, может, за тобой какой-нибудь первокурсник бегает.

– Какой первокурсник, Вика? Это Туре подарил мне семнадцать роз на семнадцать лет. Больше об этом никто не знает.

– Вообще-то, не трудно догадаться, – хмыкнули на другом конце провода. – Это мог быть кто угодно.

– Этот кто-то знает, где мой дом! Он пришёл ко мне домой, понимаешь?

– Слушай, кто бы это ни был, он как-то попал на территорию вашего посёлка. Даже если он прошёл мимо охраны, его засняли камеры. Это было сегодня утром. Точнее, в первой половине дня. Между восемью, когда мы уехали в универ, и двенадцатью, когда Максим вернулся из школы. Просто попроси у охраны показать записи камер в это время.

Если честно, обращаться за помощью в охрану показалось мне не лучшей идеей. Почти на сто процентов я была уверена, что она обречена на провал, но уже через пять минут после разговора с подругой стояла около охранной будки. По крайней мере, попытка не пытка. Вика права: гость не мог прийти и уйти незамеченным, если только он не живет в этом же посёлке. Но не думаю, что кто-то из посёлка пошёл бы на такое. Я здесь даже никого не знаю.

– Чего вам, девушка?

– Эм-м, понимаете… – замялась я. – Сегодня мне прислали необычную посылку. Положили прямо под дверь. Я пытаюсь узнать, кто это.

– Почтальона сегодня не было и курьеров тоже, – сухо ответил охранник, одним глазом подглядывая в телевизор. Там показывали «Мужское и женское».

– В том то и дело, что не было! Поэтому мне важно знать, кто принёс мне эту чертову посылку.

– А от меня вы чего хотите? – мужчина был явно недоволен тем, что его отвлекают от просмотра.

– Посмотреть записи с камер видеонаблюдения. Я точно знаю, что этот кто-то приходил сегодня в период с восьми до двенадцати.

– Девушка, вы из полиции? Нет. Вот и закончим на этом наш разговор. Разбирайтесь сами со своими поклонниками, – на этой ноте охранник попытался закрыть окошко, но, подставив руку, я не дала ему этого сделать.

– Послушайте! У нас, в конце концов, элитный посёлок, а не деревня какая-то! Мы ежемесячно платим немаленькие деньги за то, что вы сидите здесь и смотрите телевизор. Я не против, делайте, блин, что хотите, но я имею право знать! Это важно! Это вопрос моей безопасности, вы понимаете?

– Нет, это вы меня послушайте! – кажется, он начинал приходить в ярость. – Знаете, сколько таких как Вы ко мне приходит? «Дядь Вась, а покажите камеры, я хочу проследить, не приводил ли муж домой любовницу! Дядь Вась, можно камеры посмотреть, я боюсь, что мой сын приводил толпу друзей, пока мы были в командировке!». Я вам что, кинотеатр что ли?

– Причём здесь чья-то любовница? Чей-то сын? Чья-то ревность? Речь идёт о безопасности, неужели вы не слышите? Я не чувствую себя в безопасности в собственном доме!

– Девушка! Если у вас какие-то проблемы, обращайтесь в полицию. Пишите заявление. Не могу я без полиции предоставить доступ к видеозаписям. Не могу и не имею права!

– Дядь Вась, ну хотите, я вам заплачу? Я могу предложить большие деньги. Это правда очень важно.

– До свидания! – окошко закрылось, не оставляя мне шанса.

Так я и думала.

Когда я вернулась домой, села за кухонный стол, уставившись на букет. После университета я так и не поела – находка отбила весь аппетит. Цветы были свежими и пахли весной. Бордовые розы, мои любимые. Туре знал об этом. Я даже пересчитала их: роз и правда семнадцать. Как в мой семнадцатый день рождения. Не представляю, сколько это могло стоить, но тем летом Туре подрабатывал на автомойке и на собственные заработанные деньги купил мне тот букет. Он был таким же красивым как этот, таким же живым. Но между двумя букетами существовала гигантская, размером с пропасть, разница: прошлый букет вселял восторг, нынешних – страх и ужас.

Глава 9

АНОНИМ

Розы доставили ровно в десять. Бордовые, свежие, каждая как на подбор. Я достал из шкафа банку из-под маринованных корнишонов, которые вчера прикончил за раз, пока смотрел фильм про какого-то спецагента. Налил в нее воды: цветы не должны завять раньше, чем доберутся до своего получателя. Поставил банку в центр стола. В моей комнате снова было темно. Тёмное помещение и букет роз – я смотрел на это с некоторым умиротворением, но в сердце закрадывалась мысль, что есть что-то, что в моей миссии несовершенно. Я еще не знал, что именно, но оно бродило где-то совсем рядом.

Когда я наконец понял, то бросился к столу, достал из ящика лист акварельной бумаги и начал строчить.

«Я дарю тебе эти семнадцать роз. Прямо как в твой семнадцатый день рождения».

А в углу я нарисовал башню, ту самую заброшенную башню из ее детства. Несколько неровных штрихов, и она красовалась на бумаге, заменяя печать. Эта башня стала моей подписью и ее ночным кошмаром. Уже предвкушаю лицо Даши в тот момент, когда она прочтёт записку. Буквально вижу, как ее глаза пробегутся по словам и опустятся на «подпись», как покроется мурашками ее кожа, как расширятся от страха зрачки, как судорожно она будет оглядываться по сторонам, точно я спрятался где-то под столом и она вот-вот найдёт меня. Буквально чувствую ее дрожь каждой клеточкой своего тела.

Я снял с крючка чёрную толстовку, единственную теплую вещь в моем гардеробе. Осень неумолимо вступает в свои права, скоро придется приобрести что-нибудь посерьёзнее. Надел толстовку и накинул капюшон, стянув завязки как можно сильнее. Из кухонной тумбы достал большой мусорный пакет и аккуратно надел его на цветы. Таскать розы в пакете, предназначенном для мусора – настоящее кощунство, но у парня с мусорным мешком намного больше шансов остаться незамеченным, нежели у парня, идущего с огромным букетом роз.

Я закрыл дверь и сбежал по лестнице вниз.

Сегодня стоял тёплый солнечный день, что в принципе не очень-то вязалось с пейзажем Хламовника. Казалось, здесь всегда царят слякоть и сырость, даже если в остальном мире светит солнце. Здесь настолько сыро, что землистые дороги никогда не просыхают до конца. Пройдя меж полуразрушенных домов, я свернул на еще более сырую тропинку, ведущую к лесу. Там и находилось то самое секретное место, которое я нашёл совсем недавно – лаз в заборе. Забор отделял Копи от Хламовника, и лаз стал порталом в другой мир, дверью к ней. Он был совсем крохотным, и чтобы преодолеть его, приходилось согнуться в три погибели, при этом следя, чтобы торчащие во все стороны железные прутья не впились в тело. Впрочем, пока что справлялся я прекрасно.

Преодолев забор, а затем и протащив за собой букет, я оказался по ту сторону баррикады, в мире деловых и богатых. В одиннадцать часов утра здесь царили тишина и умиротворение: все жители посёлка были на работе. Идеально отстроенные коттеджи погрузились в дневной сон. Времени до того, как здесь проснётся жизнь, оставалось еще много.

Я знал, что в это время Даша будет на парах, родители, как и всегда, на работе, а ее младший брат Макс еще не вернётся из школы. Если не случится непредвиденное, я останусь незамеченным.

Калитка, ведущая во двор ее дома, запиралась, но я знал, как ее открыть. Достаточно лишь просунуть руку меж прутьев и поднять крючок. Видел, как она делает это тысячу раз. Еще раз оглянувшись по сторонам и убедившись, что меня никто не видит, я проделал то же самое и быстро юркнул во двор. Во дворе дома Рыбниковых росли ели, плавно переходящие в лес, расположившийся по другую сторону забора. Я спрятался за одной из них и достал из мешка букет. Розы оставались такими же свежими, как и час назад, когда их только доставили.

Положил букет на крыльцо и аккуратно вставил записку меж лепестков. Идеальное преступление!

Мои часы показывали начало двенадцатого. Слишком рано. Конечно, нужно было перестраховаться, чтобы случайно не встретиться с кем-нибудь из членов семейства, например, с ее младшим братом. Но я хотел видеть ее реакцию. А до возвращения Даши с учебы оставалось примерно часов шесть. Так что я принял желание отправиться домой и вернуться сюда позже.

Пробираться через дыру в заборе без букета было намного легче, но стоило мне только заикнуться, что я справлялся с лазом прекрасно, как один из прутьев неприятно полоснул кожу живота. Я чуть было не вскрикнул, но вовремя сдержался. Хотя, какая разница, меня бы все равно никто не услышал. Уже оказавшись на территории Хламовника, я поднял толстовку. На серой футболке выделялось тёмное пятно. Приложил на него ладонь, и она тут же окрасилась в красный. Черт, только этого сейчас не хватало. Нехило же я вляпался.

По пути домой пришлось заглянуть в местную аптеку. Нерусский мальчонка, выглядевший лет на шестнадцать, не старше, продал мне бутылёк перекиси и несколько стерильных бинтов. Не знаю, что он делал на месте фармацевта, но удивляться здесь нечему – это Хламовник.

У двери подъезда снова спал Геннадий Палыч, его храп я услышал еще за несколько метров. Что-то зачастила жена выгонять мужика из дома, как бы не заснул к зиме в каком-нибудь сугробе. Хоть и пьяница, а жалко все-таки. А потом на фоне храпа я услышал что-то еще: то ли визг, то ли писк.

– Эй, что за фигня? – пробормотал себе под нос и огляделся по сторонам, но источника звука было не видать. Я уже бросил затею найти его и собрался домой, как вдруг из-под крыльца выполз бело-коричневый комок шерсти, и писк тут же стал громче. Источником звука оказался котёнок. Видимо, снова родила соседская кошка и хозяева решили избавиться от ненужного «груза». Наверное, где-то здесь же должны были быть его братья и сёстры, но, заглянув под крыльцо, я никого не обнаружил.

Котёнок снова запищал и начал тереться о мой ботинок.

– Отстань, нет у меня еды, – проворчал я. – Дуй обратно, иначе тебя собаки загрызут и не подавятся.

Бродячих собак здесь водилось действительно много, и никому до этого не было никакого дела. Периодически приезжала служба по отлову, забирала пару особей, куда-то увозила, а потом возвращала стерилизованными и чипированными, но число бродячих животных все равно росло в геометрической прогрессии. Не удивлюсь, если остальные котята уже стали их завтраком. Или обедом.

Я попытался наклониться снова, чтобы спрятать кота под крыльцо, но бок предательски засаднил. Пришлось подвинуть животное ребром ботинка. Котёнок протестующе запищал, но я продолжал толкать его. Ради его же безопасности.

Дома я сразу стянул толстовку и принялся за футболку. Кровь на ней подсохла и запеклась, а потому одежда намертво прилипла к телу. Оторвать ее стоило больших усилий, и я крепко стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. Обильно полил рану перекисью. Порез оказался не большим, но глубоким. И надо же было так умудриться! Я отрезал часть бинта и, сложив из него повязку, привязал остатками бинтов к ране. Думаю, жить буду, но в следующий раз следует проявить осторожность.

В крохотной ванной я набрал воды в аллюминиевый таз и замочил в нем футболку. Надеюсь, отстирается – футболка была одной из моих любимых. А пока одежда откисает, улёгся на матрас и закрыл глаза. Я увидел ее. Видел, как ее сковывает страх, как ей больно. Я не хотел причинять эту боль, но ничего не мог с собой поделать. Ее тёмные волнистые волосы и бледные щеки были настолько реальными, что казалось, она лежит здесь, рядом со мной, а не обитает в моей голове.

С улицы послышался лай собак, и прекрасное видение тут же растворилось. Я встал с матраса и подошёл к окну: неподалёку от дома, возле помойки, кружила стая бездомных псин, видимо желая отыскать себе лакомство на обед. Я тут же подумал о котёнке, которого несколько минут назад оставил внизу. Черт. Нет. Мне не нужны эти проблемы, со своими бы разобраться! Я не хочу никого приручать и брать на себя эту ответственность. Но уже через две минуты я стоял у подъезда и пытался выудить пушистое существо из-под крыльца.