– Что рассказывать? Ты думаешь я не в курсе, что ты целый день просматривал мой кабинет. Еще и слышал, что я говорю.
– И кто из твоих, таким шустрым оказался?
– А ты уверен, что из моих? – усмехнулась, откинула голову и прикрыла глаза.
Игнат молчал, улыбаясь уголками губ. Его девочка и правда выросла. И кажется, он влюбляется в нее, с каждым днем все больше. Если это возможно, любить сильнее, чем очень сильно. Но это вовсе не означало, что он перестал бояться. Ее могут убить из-за него. Не хотел осознавать, что она сейчас рядом, и так же в опасности. Не зависимо в отношениях они или нет. Это скорее психологический бзик, – Игнат это понимал, но страх смерти, любимой девочки, был его фобией. Неизлечимой фобией.
Нинэль приготовила ужин. За который получила горячий поцелуй. Ей не нужно было доказательств его любви, она всегда об этом знала. А вот бороться с его тараканами в голове, приходится постоянно. Давишь одного, появляются два новых. Змей горыныч получается, а не таракан.
Разошлись по комнатам. Нинэль приняла душ, накинула легкий халатик и пошла уничтожать барьер Игната. Хотела чувствовать его, любила злить его, любила просто его, искренне, по-настоящему. Постучалась, услышала приглашение и вошла.
Игнат молча сверлил ее взглядом. Знал, что поступок в машине ему не спустит. Он хотел этого, специально заводил ее. Пусть у них не будет секса, но он может смотреть на нее, любоваться идеальным телом.
Нинэль присела на край кровати, лицом к нему. Закинула одну ногу, поверх одеяла. Заметила, как Игнат сглотнул. Его возбуждение отчетливо выделялось, через трико. Медленно гладила себя, уставившись в его затуманенные похотью глазами.
– Издеваешься? – прохрипел, опустил взгляд на руку девушки, которая поглаживала себя между ног. Выгнула спину, издавая легкий стон. Ей бы немного продержаться. От того, как он насиловал ее глазами, готова была взорваться здесь и сейчас.
– Я же сказала, ты будешь смотреть, – шептала она. От дикого возбуждения, елозила на кровати, распахивая халатик, открывая его взору, возбужденную грудь.
Облизнула пальчик, медленно погружала его в себя, так же медленно вытаскивала. Повторила действие, закатывая глаза. Все что происходило было странным, но она никогда не стеснялась его, а видя как плотоядно смотрит на ее действия, хотелось еще большего разврата. Ласкала себя, постанывая, периодически кидая на него, горящий и наполненный желанием взгляд.
– Кончай, девочка, – хрипло прошептал, от чего Нинэль затрясло. Всего два слова, и она не смогла себя сдержать. Сжала в руках одеяло, замерла. Стараясь привести пульс в норму. – Какая же, ненормальная, – ухмылялась мысленно. Но ей нравится как он смотрит на нее.
Игнат поднялся, присел на корточки рядом с девушкой. Смотрел в ее бездонные, голубые глаза. Облизнул указательный палец, прикоснулся к набухшей плоти, размазывая соки. Наблюдал как снова выгибается ее тело. Погрузил палец внутрь, медленно вытащил и облизнул, чем завел Нинэль повторно.
– Вкусная, – поцеловал ее в губы. Грубо. За концерт, за то, что ему придется ехать, и трахать шлюху, чтобы не сорваться. За то, что не дает ему покоя, за то, что украла его сердце, за то, что любит ее, больше всего на свете, за то, что не сможет защитить её, если будут вместе.
Резко отстранился, переоделся и вышел из комнаты, оставляя Нинэль одну.
Услышав, что машина уехала, подскочила. На ватных ногах забежала в свою комнату, схватила телефон. Набрала номер.
– Он выехал. Нужен адрес.
Отключилась. Быстро ополоснулась, накинула одежду. Вызвала такси. За руль она не садилась. Не нравилось ей водить, хотя умела.
Сообщение с адресом пришло минут через десять. Добралась быстро. Она не боялась увидеть что-то новое. Старая, и заезженная пластинка. Одна и та же, история с одинаковым концом. Но так хотелось сделать ему пакость, сделать больно себе. Но когда он начнет все вспоминать, больно будет ему. Так сильно, как было больно и ей.
Гостиница, не самая дешевая. Мог бы и квартиру для таких мероприятий снять, – выругалась мысленно, проскакивая через ресепшен. Вошла в лифт. Двенадцатый этаж. Тридцать шестой номер. Магнитный замок.
«Я на месте.»
Отправила неизвестному абоненту сообщение, ожидая ответа.
«Зеленый.»
Пришел ответ, и дверь открыта.
«Ты гениальна.»
Поблагодарила за помощь, и тихонько толкнула дверь. Игнат долбил девушку прямо на барной стойке. Бедненький, до кровати не дотянул, – злорадствовала Нинэль, желая грохнуть не только ее, но и его. Ему вообще повезло, что любит больше, чем желает остаться без него.
Тихонько обошла парочку. Игнат заметил ее, чертыхнулся. Но прерывать акт не стал. Нинэль села напротив, сложив руки на груди.
– Вы не против, если я понаблюдаю? – обратилась к полуголой девице, уничтожая взглядом Игната.
– Мне не жалко, – усмехнулась она.
Нинэль посмотрела в злые глаза Игната, и с ехидным оскалом, прошептала:
– Продолжай, только смотри на меня. Раньше, ты только представлял, а сейчас можешь видеть.
Зарычал, и не самым нежным способом, откровенно трахал шмару. Злился, что следила за ним. Злился, что вмешивается в его жизнь, не понимая, что охреневший «слегка». Девица громко стонала, иногда кричала, хватаясь за его мощные плечи. Вот только секс сейчас, происходил между двумя, которые глаз друг с друга не сводили.
Когда он закончил, выпроводил женщину, уселся напротив Нинэль, пронзая яростным взглядом.
– Ну и? – усмехнулся, вот только вина за этот поступок, уже проскальзывала во всех его действиях.
– Всегда думаешь обо мне, когда трахаешь их? – с горьким смешком обратилась к Игнату, закинув ногу на ногу.
– Всегда, – прошипел недовольно. Как она вообще нашла его? И зачем?
– А что мешает, трахать меня? – злостно фырчала, пронзая взглядом, наполненным болью.
– Чего ты добиваешься? – выкрикнул он, не желая сейчас вообще говорить. Это было ужасно. После такого, она точно должна возненавидеть его. Именно этого и добивался, тогда от чего так паршиво внутри?
Девушка задумалась. А собственно, и правда, чего? Ехала она с явной целью, убить шалаву. Посмотрела на нее, и поняла, что она не причем. Ей заплатили, она раздвинула рогатки. А то, что произошло дальше, было сплошной импровизацией. Больно ли было? Конечно, просто Игнат и боль, это единое целое. Нинэль привыкла. Другого она и не испытывала никогда. Лишь иногда, получая от него просветы нежности, что помогают не падать, а идти по ровной дорожке. А вот в гору, эти просветы забраться не помогут. Боль, она гораздо сильнее, и с огромной силой тянет ее вниз.
– Ничего, – прошептала. Поднялась со стула и вышла из номера. Бесполезно бороться с тем, кто не желает быть счастливым. В голове просто молнии сверкали, и каждая била все сильнее и сильнее, пробивая сердце насквозь, не давая возможности затянуться ранам. Кажется, там больше нет места для любви. Нинэль заполняет его своими чувствами, но они выливаются в пробитые дыры, не желая задерживаться. Откуда столько сил, чтобы изо дня в день, собирать ладошками, остатки своих чувств с земли, и возвращать их в израненное сердце? Все женщины такие, сильные. Особенно, когда любят, не смотря ни на что, невзирая на боль. Умение жить надеждой и верой. Природа такая.
Она ждала его у машины. Вышел практически следом. До дома добрались молча. Как только она вышла из автомобиля, Игнат сорвался с места, и снова уехал. Явился под утро, пьяный.
– Нин! – прокричал, удерживаясь руками за стену. Пытался разуться, но все никак не получалось, – ты че спишь? Помоги мне, я ботинки снять не могу, – язык заплетался, да и стоял с трудом. Так хорошо в него алкоголь лился, что и не заметил, как напился. Он устал, бороться с собой, с жизнью, с чувствами, которые было трудно скрывать. Но страх, что она может пострадать из-за него, кажется засел в каждой клеточке его организма. Защищал её от врагов, но не замечал, как заставляет страдать, от его же действий и слов.
– Ты зачем в таком виде явился домой? – на повышенных тонах, спросила Нинэль, закутываясь в теплый свитер. Она не спала, ждала его. Переживала, а он нажрался.
– Не на улице же мне спать, – промямлил Игнат, наконец скидывая ботинки. Куртку снял быстро, но вместо вешалки, кинул ее на стену, с которой она упала на пол. Посмотрел рассеянным взглядом на вещь, махнул рукой, и придерживаясь за все, что встречалось на пути, добрел до кресла. Нинэль налила четвертый стакан кофе, за этот вечер, уселась за барную стойку.
– И что у тебя за повод? – недовольно изрекла, понимая, что дельного ответа все равно не услышит.
– Из-за тебя все, че не понятного, – глаза парня были закрыты, голова запрокинута на спинку.
– Я то при чем? Это ты шлюх трахаешь, а не я, – Нинэль сжала стакан в руках. Если она врежет ему, он вспомнит об этом завтра?
– Покоя не даешь, всю душу ты мне вытрепала, – тихо и несвязно бормотал он, – но я все равно с тобой жить буду, всегда буду, – на этих словах, Игнат вырубился.
Нинэль медленно выдохнула, борясь с собой, чтобы не прибить его. Встала, вылила кофе в раковину, потому как, не лезло уже. Сполоснула стакан. Сходила на верх за пледом, накрыла алкаша. Присела рядом, взяла его руку в свою, прислонилась губами к горячей коже.
– Почему же ты такой упрямый? Разве не чувствуешь, как сильно необходим мне? И кто кому, еще душу вытрепал, – медленно вздохнула, поправила плед.
