Ведьмина служба уборки

– А руки помыть?!

– Чего-о-о? Тебе надо, ты и мой! – наглец засунул руки в блюдо чуть ли не по локоть, пытаясь выбрать лучший кусок.

– Ты трогаешь своими грязными лапами общую еду! – от возмущения мне стало тяжело дышать.

– Андо.

Что за магия такая? Паренек тут же отдернул свои худые конечности и уныло поплелся в ванную комнату. Я пошла следом, чтобы удостовериться: помыл, и помыл тщательно. И, конечно, мне тоже надо было вымыть руки. Желательно – три раза.

Максимилиан окликнул меня у самых дверей:

– Служанка должна была достать для тебя отдельное мыло. Зеленый брусок, посмотри.

Я даже ощутила некоторую благодарность, которую тут же нещадно подавила. Если бы не он, я бы здесь и вовсе не оказалась! Лежала бы сейчас в своей чистенькой ванной в ароматной мыльной пене…

Когда все необходимые гигиенические процедуры были закончены, мы вернулись к столу. В ванной у нас с Андо случилась небольшая перепалка, поэтому вернулись на кухню мы чуть более мокрыми, чем хотелось бы. Оглядев противника, я удовлетворенно хмыкнула: у юнца вода капала даже с волос. А вот не надо было меня трогать!

– Другой еды нет? – уточнила без особой надежды, тоскливо глядя на сухую булку с сыром и чем-то еще, напоминающим вяленый томат, срок годности которого закончился еще до моего рождения.

– Ты хочешь чего-то конкретного? – Максимилиан поднял голову от книги, которую читал прямо за столом.

– Сейчас бы шоколадных пирожных… – протянула я с тоской в голосе.

Мужчина молча встал и вышел. То есть у них есть пирожные, но мне их просто не предложили?

– Не заслужила ты пирожных! Ешь, что дают, – Андо с аппетитом дожевывал третий бутерброд.

Я решила сойти за умную, промолчала. Этот наглец еще пожалеет, что решил вступить со мной в открытую конфронтацию.

– Здесь недалеко есть кондитерский магазин, правда, вечером выбор маленький, – Максимилиан появился в дверях с алой коробкой в руках, – но я взял все шоколадные пирожные, какие были.

– Спасибо.

Я не смогла выдавить из себя что-то еще, потому что эмоции накрыли меня с головой.

Воспоминание, ранящее и согревающее душу одновременно: отец приходит с работы и вручает мне на пороге красивую красную коробку. Внутри всегда одно и то же: шоколадный эклер или кусочек торта «Прага». Эта традиция прервалась, когда папы не стало – больше никто и никогда не приносил мне шоколадных пирожных. Сердце привычно сжалось от боли.

В реальность меня вернул кашель. Андо стучал себя по груди, пытаясь выкашлять кусок бутерброда, который попал не в то горло. Догадываюсь, почему.

– Буду есть, что дают, – тихо прошептала, пододвигая к себе всю коробку. Юнец уставился на меня злыми глазами. Не обращая на него никакого внимания, я заглянула внутрь коробки и обомлела: целых пять шоколадных пирожных, причем одно аппетитнее другого!

Особенно обрадовало количество. Пять – это хорошо.

К нечетным числам я относилась не так, как к четным. Вторые казались мне неправильными, несовершенными, сулящими неудачу. Поэтому я постоянно машинально подсчитывала количество букв в словах, прочитанных страниц, голубей на скамейке. Если получалось нечетное число – была довольна. А уж если выходило семь или семнадцать – испытывала особенную радость. Сильнее всего я ненавидела цифру четыре и любые числа, ее содержащие. Казалось: раз на пути встретилась четверка, то впереди ждет что-то плохое. Это постоянно мучило меня. К примеру, я не могла спокойно подняться по лестнице из четырех ступеней! Мне приходилось проделывать совершенно непонятные для окружающих действия: подняться на четыре ступени, потом спуститься на одну обратно, а потом снова подняться, уже окончательно. После этого ступеней как бы становилось пять.

– Это все мне! – я бросила взгляд на Андо и поспешила добавить. – Правда, Макс?

– Терпеть не могу сладкое! И вообще, у меня дела, – маленький негодник, не дожидаясь ответа своего Мастера, вытер рот рукавом, чем вызвал у меня очередной приступ дурноты, и поспешно покинул столовую.

– Екатерина, – черные глаза смотрели с укоризной, – прошу тебя не развязывать войну с моим учеником. Это сильно осложнит мне жизнь и работу.

Я мгновенно поскучнела, даже очередную ложку с кусочком пирожного опустила. Стоило ожидать, что Максимилиан будет защищать своего протеже! Тем не менее, я и сама понимала, что все эти перепалки неправильны и… недостойны меня.

Правда, молча терпеть и давать себя в обиду я тоже не планировала.

– Андо первый начал! Но если он перестанет мне грубить и пакостить, я тоже его цеплять не буду. Обещаю.

– Хорошо, я поговорю с ним, – мужчина постучал длинными пальцами по столу, – и ещё. Не путай, пожалуйста, мое чувство вины и долга с особым отношением. Если придется выбирать между тобой и Андо, я всегда выберу его.

Обидно, но логично. Я – чужачка, а парнишка – его ученик. И все равно меня почему-то разозлили эти слова.

Кивнула:

– Принято. А теперь, полагаю, нам необходимо обсудить оставшиеся вопросы. Мне нужна хоть какая-то сменная одежда, и я хочу посмотреть свою комнату. Очень устала, собираюсь лечь спать пораньше.

Максимилиан поднялся и указал на дверь жестом, пропуская меня вперед.

– Прямо по коридору, затем налево. В твоей комнате я прибрал сам. Служанка несколько ленива и не владеет магией, – в голосе мужчины проскользнула досада.

В полном молчании мы дошли до моей спальни. Я вошла первой и закрыла дверь прямо перед носом Максимилиана. Совершенно детский поступок, но сил на разумное поведение у меня уже просто не было.

Постельное белье оказалось белоснежным, на столике у кровати стоял букет ароматных цветов из сада, а вся комната от пола до потолка буквально сверкала чистотой. Слово свое хозяин дома сдержал.

Я вздохнула и приступила к выполнению своих обязательных вечерних ритуалов: сняла одежду в установленном порядке, кроссовки выставила на расстоянии двадцати сантиметров от кровати и расчесала волосы пальцами тридцать три раза. Расчески у меня не было, пижамы тоже, но зато на кровати лежала белоснежная мужская рубашка. Секунду подумав, я все-таки рискнула надеть чужую вещь. Спать голой в чужом доме я точно не собиралась, а рубашка выглядела идеально чистой, даже новой. После этого, несмотря на то, что солнце еще только начинало клониться к горизонту, я забралась в кровать и заснула.

Разбудил меня странный звук. В полусне померещилось: плачет ребенок.

Проснувшись окончательно, я тихо слезла с кровати и подкралась к окну. Затем медленно отодвинула штору и выглянула в образовавшуюся щель. Судя, по освещению, было часов пять утра: солнце только вставало, и рассвет окрашивал сад во все оттенки розового.

А прямо под окном лежала птица. Серые повисшие перья, кое-где явно выдранные, бурая запекшаяся кровь на левом крыле.

Бедняжка не могла встать на лапки, хотя отчаянно пыталась. Не раздумывая ни секунды, я распахнула французское окно и склонилась над несчастной.

– Потерпи, маленькая, сейчас! – осторожно подняла тельце, стараясь не повредить раненое крыло еще больше. – Сейчас я тебе помогу!

Увы, пообещать легче, чем сделать. На принятие решения ушло не более секунды.

– Эй! Кто-нибудь! Помогите! – крикнула, открыв дверь в коридор. Никакой реакции. Что делать? Ломиться в каждую дверь?

Все это время птица безвольно лежала у меня на руках, не подавая признаков жизни. Живое существо умирает, а они спят!

– Пожар! Горим!!! – в этот раз я заорала во всю мощь своих легких.

Послышались невнятные ругательства, и в коридор с двух разных сторон выскочили растрепанный Максимилиан и заспанный Андо. Лицо парнишки было примято с одной стороны, а на щеке блестел след от слюны.

– Где пожар?! – мужчина вбежал в мою комнату, секунд пять оглядывал ее, ища источник огня, и, так и не обнаружив оного, перевел на меня вопросительный взгляд.

– Не могла вас разбудить, – пожала плечами, – а дело срочное. Жизненно важное! Вот!

Я показала взглядом на птицу у меня в руках.

– Ты разбудила нас ради какой-то пичушки? – Андо аж покраснел от возмущения.

– Она ранена и, кажется, умирает, – выдержав прямой взгляд черных глаз, тихо попросила, – помогите, пожалуйста.

– Мы что тебе, лечебница для животных? – снова взвился юнец, но Мастер остановил его словесный поток одним единственным взглядом.

– Положи ее на кровать.

Максимилиан подошел ближе. Когда маг провел руками над умирающей птицей, его ладони начали слабо светиться.

– Истощение, кровопотеря. И еще что-то непонятное. Пока не понимаю, что.

Мужчина прикрыл глаза и начал беззвучно шевелить губами. Рана на крыле стала медленно затягиваться. Птица приоткрыла один золотой глаз, второй, а затем приподняла голову, медленно обвела взглядом всю нашу троицу и внезапно больно клюнула меня в ладонь.

– Ай! – я отдернула руку и посмотрела на ранку. До крови!

Все это время я как-то не замечала, какая птица грязная. Вернее, замечала, но меня это не особенно волновало. Но сейчас, когда здоровью раненой уже явно ничего не угрожало, из сумрака снова вышли мои фобии и страхи. Я с ужасом смотрела на покрытый грязью клюв, которым эта зараза только что проделала во мне немаленькую дырку.

– Дай мне руку! – кажется, Максимилиан все понял по моему лицу. Он залечил и, как поспешил меня убедить, очистил рану магическим способом. Сопровождалось это тихим бурчанием Андо. Я расслышала «так ей и надо» и «глупая девчонка».

Я выразительно посмотрела на держащего мою руку мужчину и тот, вздохнув, бросил своему ученику короткое «Андо». Юнец напоследок зыркнул на меня и удалился досыпать.

– А можно как-то магически отмыть или отчистить грязь с перьев?

Максимилиан пожал плечами и щёлкнул пальцами.

– Какая она красивая! – выдохнула я, мигом забыв о подлом нападении.

На кровати сидела ослепительно-белая птица с золотыми глазами.

– Забытые боги… – выдохнул мужчина. – Вещий ворон!

– Кто?

– Я же сразу почувствовал, что это не простая птица! – Максимилиан взволнованно запустил руку в волосы, – Катя, это одно из самых редких, почти вымерших магических животных. Теперь понятно, почему птица тебя клюнула. Теперь вы связаны. Ты – его хозяйка.

– А?.. – я растерялась. – И что это значит? Я же и так не собиралась бросать бедняжку на произвол судьбы!

– Завтра… вернее, уже сегодня, – мы дружно посмотрели на окно, где из-за горизонта выходило солнце, – я принесу тебе брошюру с описанием способностей этих птиц. А пока, с твоего позволения, я хотел бы ещё пару часов поспать.

– Спасибо.

Максимилиан не ответил, только застыл на секунду в дверях.

Когда мы с моей новой питомицей остались одни, я решила разглядеть ее получше. Перья были настолько белоснежными, что казалось – они светятся. Круглые золотистые глаза с коричневыми крапинками смотрели на меня в упор. Птица, судя по всему, тоже меня разглядывала и оценивала.

– Что же мне с тобой делать, красавица? – к кровати, на которой восседала ворона, я приближалась с некоторой осторожностью.

Та щелкнула клювом и громко каркнула. Почему-то мне померещилось в ее взгляде возмущение.

– Хочешь прогуляться?

Разговаривать с птицей было… странно. К моему удивлению, ворона бодро вылетела в окно, села на траву и оглянулась. Идешь, мол?

Я вышла вслед за своей новой питомицей и вдохнула полной грудью свежий утренний воздух. Такое странное чувство, будто я все еще на Земле. Воздух, еда, люди – все было таким же, как в моем родном мире. Я бы даже не поверила во все это дурацкое попаданство, если бы не магия… Как же все усложнилось!

Птица перелетала с куста на куст, склевывая какие-то мелкие красные ягодки. Почему бы и мне не пройтись по саду со своей новой подругой? Сказано – сделано!

Уверена, что дорогу назад мы вдвоем как-нибудь найдем. Дойдя до главной аллеи, я полюбовалась на кованые ворота и уже повернулась, чтобы идти обратно в дом, но внезапно какое-то шестое чувство заставило меня обернуться. За воротами стояла одетая в нелепое оборчатое платье девушка и сверлила меня неприязненным взглядом.

Глава 4. Кто ходит в гости по утрам?

– Ты! Ты кто такая?! – голос незнакомки оказался на удивление противным. Высокий, слегка визгливый голосок склочницы.

В ответ я лишь окинула наглую девицу высокомерным взглядом, фыркнула и отвернулась. Стараясь не ускорять шаг – во всяком случае так, чтобы это было заметно со стороны, – пошла по аллее в сторону дома. Главное – не оглядываться. Оставалось надеяться, что ворота закрыты, и эта недружелюбная девица не сможет меня догнать. Белоснежная птица кружила надо мной, будто бы стараясь… защитить?

– Эй, ты! – голос девицы дрожал от ярости. – Ты что себе позволяешь! Вернись!

В холл я влетела на огромной скорости, чуть не сбив стоявшую напротив входа напольную вазу. Но самое ужасное, что захлопнутая мной дверь едва не прищемила влетевшей следом вороне хвост! За это меня наградили возмущенным карканьем и попыткой влепить крыльями по лицу. Начинаю подозревать, что моя птица не так проста, как кажется…

– Екатерина? – на шум выглянули остальные домочадцы: все еще помятый и заспанный Андо и свежий, будто трава после дождя, Максимилиан. Мужчина был одет в черный сюртук, как и вчера, и я не смогла определить – тот же это или уже другой. Длинные белые волосы снова оказались убраны в аккуратный хвост. Мелькнула крамольная мысль: а ведь ночью он выглядел лучше и… человечнее, что ли. Немного растрепанные волосы до плеч, расслабленное лицо – даже глубокая морщина между бровей, оказывается, ночью разглаживается. Что же так сильно заботит его днем, что он в буквальном и переносном смысле «застегивается на все пуговицы»?

– Кар! – резкий удар клювом застал меня врасплох.

– Ай, ты чего? – отдернув ногу, проверила, есть ли кровь. В это раз повезло.

– Каррррр! – птица захлопала крыльями.

– Да ты ей чуть хвост не оторвала! А может, просто есть хочет, – Андо почесал вихрастую макушку, – я бы на его месте хотел.

Птица кивнула. Клянусь, я увидела это своими собственными глазами! Перевела ошарашенный взгляд на Максимилиана и, не увидев на его лице такого же удивления, догадалась:

– Эта птица разумна?!

– Конечно. Я же сказал: одно из редчайших магических животных. Андо, – взгляд на парнишку, – сходи-ка на кухню и попроси Вельду сварить нашему новому жильцу кашу, можно даже с мясом, и дать немного нежирного творога.

Ученик ушел исполнять поручение, и я повернулась к Максимилиану:

– Мне срочно нужна та брошюра, которую ты мне обе…

Договорить я не успела. Дверь распахнулась так, будто ее открыли ногой, и в холл ворвался розовый оборчатый смерч.

– Максимилиан, что ты скрываешь? Кто это?! – та самая неприятная девица ткнула в меня пухлым пальчиком, унизанным кольцами.

– Вероника? Что ты здесь забы… делаешь? – было очевидно, что мужчина совершенно не ожидал вторжения данной леди.

– Тетя отправила меня развеяться после сезона балов, и я решила навестить тебя. А тут ОНА! – в этот раз палец с острым ноготком на конце чуть не попал мне в глаз – еле успела отшатнуться.

Белоснежный вихрь взвился в воздух. Грозно каркая, птица вцепилась острыми когтями прямо в пышную шевелюру незнакомки. Каюсь, смех сдерживать я не стала.

– А-а-а! – визжала девица своим противным тонким голоском, пытаясь отодрать от себя мою боевую ворону. Получалось плохо.

Мстительно выждав секунд пять-шесть, я скомандовала:

– Фу, Белоснежка, брось бяку.

Не знаю, откуда в голове вдруг возникло это прозвище, но моей чудесной птице оно подходило на все сто процентов. Ворона взлетела ко мне на плечо, заставив просесть под немалым весом, и легонько дернула клювом за прядь волос. Хвалить Белоснежку за нападение во всеуслышание я не стала, но по крылу погладила.

– Максимилиан! – девица быстро пришла в себя и тут же снова напустилась на мужчину. – Нам нужно срочно поговорить наедине!

Мужчина кивнул:

– Хорошо. Подожди меня в кабинете, я сейчас провожу свою гостью и приду.

О как! Выпроваживать не стал. Неужели это его возлюбленная? Вполне возможно: подобные скандалы девушки на ровном месте мужчинам обычно не устраивают. Если это так, то вкусы у Максимилиана несколько… специфические. Хотя что я знаю об этом мире, о его традициях и модных веяниях? Чуть больше, чем ничего.

– Катя, идем, я провожу тебя в столовую, – мужчина замялся, – надеюсь, вы с Андо найдете в себе силы не поубивать друг друга, пока я не вернусь? Вельда уже накрыла стол для завтрака. Белоснежка, присмотри за ними, пожалуйста.

Максимилиан слегка улыбнулся птице и, дождавшись от нее важного кивка, удалился.

– Кто еще за кем будет приглядывать, – пробубнила я себе под нос, заходя в столовую.

На столе опять были сэндвичи. В этот раз, правда, они были намазаны каким-то сероватым паштетом, но хлеб выглядел еще более сухим и черствым, чем вчера. Заглянув в медную кастрюлю, я обнаружила там нечто клейкое, серое и совершенно неаппетитное. Это что, каша?!

– Проповедуете аскетизм?

– Что? – Андо широко открыл глаза и даже опустил бутерброд, который держал в руке.

– Или сейчас пост? Почему вы питаетесь одними сухими бутербродами и отвратительной даже на вид кашей? Где мясо, где сыр, где яйца, где фрукты? Почему хлеб такой черствый? У вас здесь что, нет нормальных продуктов?

– Есть, – парнишка нахмурился, – наверное.

Меня озарила внезапная догадка.

– У вас не хватает денег на нормальную еду?

Андо подавился уже откушенным куском:

– Мастер богат и может позволить себе любую еду, какую захочет!

Я демонстративно потыкала пальцем сухой хлеб и вопросительно приподняла брови.

– Кухней заведует наша служанка, Вельда… – вид у парнишки стал задумчивым. Он внимательно осмотрел свой сэндвич и снова перевел взгляд на меня.

Приняв волевое решение, я решительно скомандовала:

– Веди на кухню!

В этот раз повторять не пришлось.

– Добрый день! – поприветствовала я пышнотелую женщину, которая при нашем появлении быстро задвинула что-то под стол. На кухне витал запах яичницы с беконом.

– Вы Вельда?

Тетка глянула на меня с неприязнью и нехотя кивнула:

– Здесь не место для леди и молодого господина.

Сдается мне, с этой женщиной у нас дружбы не получится.

– Андо, а вы с Максимилианом часто бываете на кухне? – я сделала вид, что с любопытством осматриваю помещение, а сама начала потихоньку обходить стол.

– Это территория Вельды, – пожал плечами с любопытством следивший за моими маневрами парнишка.

Женщина тоже внимательно отслеживала мои перемещения своими маленькими глазками, которые утопали в ее пухлом лице, будто изюминки в тесте. Когда я почти обошла большой дубовый стол, Вельда занервничала.

– Вы мне мешаете. Уходите!

– Фу, как грубо! – я резко наклонилась и выдернула из-под стола табуретку, на которой стояла огромная сковородка. – Что, даже не угостите нас яичницей? Не многовато ли для вас одной?

Андо ахнул.

– Вам такого не готовят, верно? – парнишку пришлось приводить в себя легким похлопыванием по плечу.

– Не трогай, это для господина Максимилиана, – быстро проговорила Вельда, отбирая у меня аппетитную находку.

– Только для меня? В честь чего такая избирательная щедрость? – «господин Максимилиан» стоял на пороге, подпирая плечом дверной косяк. Руки сложены на груди, лицо хмурое и злое. То ли приватная беседа с Вероникой вышла неприятной, то ли он успел услышать весь наш разговор. А может, и то, и другое.

Я подергала ручку двери, которая, судя по всему, вела в кладовую. Закрыто. Максимилиан щелкнул пальцами, не сводя взгляда с Вельды, и дверь распахнулась сама собой. Андо, стоявший рядом со мной, присвистнул.

– Мастер, посмотрите сами.

На полках ожидали своего часа огромные круги сыра, под потолком висели колбасы. В нише, охваченной синеватым сиянием, лежали свежее мясо и рыба. Корзины овощей и фруктов, яиц, зелени.

Но больше всего меня почему-то разозлило обилие сладких булочек и свежий каравай, украшавший гору выпечки.

– Интересно, – Максимилиан был немногословен, – скажи-ка мне, Вельда, куда ты деваешь все эти продукты?

Судя по всему, блондин применил к служанке какую-то магию, потому что – я в этот уверена! – добровольно женщина ни в чем бы не призналась.

– Ем сама. Отношу сестрам. Продаю.

– Покупаешь за мой счет, кормишь нас с Андо объедками, а хорошие продукты продаешь или отдаешь своим родственникам? Я верно понял?

Лицо Максимилиана потемнело от гнева. Пожалуй, сейчас я его даже немного опасалась.

Вельда же, поняв, что только что рассказала хозяину, предприняла попытку сбежать через дверь в сад. Только вот она не ожидала, что моя боевая птица все слышит, понимает и усиленно бдит.

– Каррр! – острые когти промелькнули в сантиметре от заплывшего жиром лица. – Каррр!

– Сейчас прибудет гражданская стража, – сообщил Максимилиан, – Вельда, я разочарован.

– Ты ещё пожалеешь, стерва! – от горячей ненависти в глазах женщины мне стало немного не по себе. Пришлось даже украдкой трижды постучать по дереву и сплюнуть через левое плечо. Ворона, наблюдавшая за моими манипуляциями, предусмотрительно перелетела на правое плечо и осторожно ткнулась клювом мне в ухо, будто желая поддержать.

– То, что я стерва, ещё надо доказать, а вот вы совершенно точно – бессовестная воровка.

Сзади раздалось чавканье. Андо вцепился зубами в палку колбасы и с наслаждением проглатывал огромные куски, практически не жуя.

– Руки помыл? – по привычке уточнила я, не сомневаясь, что получу отрицательный ответ и порцию возмущения.

– Сейчас помою, – бодро отрапортовал Андо, кладя колбасу на стол. Надо же, удивил так удивил!

– Яичницу будешь? – я обернулась к Максимилиану. Оказывается, он как раз сдавал свою служанку с рук на руки двум мужчинам в красивой синей форме с красными лампасами. Один из стражников – тот, что помоложе, – весело мне подмигнул и зачитал однотонным голосом:

– Обвинение: систематические кражи продуктов и злоупотребление доверием.

– Все верно? – уточнил стражник постарше. Вельда побледнела, как снег.

Максимилиан кивнул.

Служанку моментально скрутили и увели, а я удостоилась еще одного подмигивания. Эх, не люблю я подобное внимание, меня от него почему-то коробит. Передернув плечами, я достала чистые тарелки и поставила на стол сковороду с яичницей. Та успела немного остыть, но все еще выглядела довольно аппетитно.

– Будешь? – подвинула тарелку с яичницей поближе к Максимилиану.

– Не откажусь. Сам не понимаю, почему до сих пор не замечал, что подобное происходит у меня под носом.

– А я не понимаю, как вы себе ещё гастрит не заработали с таким питанием.

Мы принялись молча есть. Я вздохнула. Чем же таким занята голова мага, что ему некогда думать о насущном? Для меня вкусная еда – это в первую очередь способ поднять себе настроение. Как можно быть довольным жизнью, питаясь одними сэндвичами и остывшей серой кашей? Может, поэтому они с Андо всегда такие хмурые и напряжённые?

– Надо найти новую служанку, – голос Максимилиана звучал ровно и спокойно, будто это не на его кухне только что развернулась столь неприятная сцена.

Я задумчиво повозила вилкой по опустевшей тарелке:

– Что входило в обязанности Вельды?

– Готовка, уборка, закупка продуктов. В общем-то, это все. За садом ухаживает отдельный человек, а грязную одежду мы отдаем в прачечную.

– Магии, насколько я помню, у нее нет?

Мужчина отрицательно качнул головой.

– Люди, ее имеющие, в слуги обычно не идут. Да и есть один нюанс: постоянное использование чужеродной магии в моем доме может повредить нашей с Андо работе.

Я кивнула, принимая информацию к сведению.

– А почему ты сам не занимаешься хотя бы уборкой? Это ведь занимает у тебя буквально минуту, я сама видела.

Максимилиан замешкался, отправил в рот очередной кусок яичницы, и только потом ответил.

– Я не силен в бытовой магии, поэтому при применении подобных заклинаний трачу слишком много ресурса. Глупо растрачивать свой магический потенциал на то, что может сделать кто-то другой.

В кухню влетел Андо.

– Мне оставили?!

Схватил сковородку, на которой его ждала треть яичницы, и принялся есть прямо оттуда, мыча и блаженно закатывая глаза. Я молча убрала неиспользованную чистую тарелку обратно в шкафчик.

– Послушай, Максимилиан, – слова пришлось подбирать, – если все, что нужно – это готовить и прибираться, то я могу заниматься этим, пока ты не найдешь постоянную служанку. Помнишь, я упоминала, что у меня есть некоторые проблемы с микробами и грязью, поэтому обычно я трачу довольно много времени на то, чтобы хорошенько все помыть и продезинфицировать в своем жилье. Готовлю тоже сносно. Во всяком случае, лучше Вельды.

Шутку Максимилиан оценил, но предложение мое отклонил: