Хранитель Королевского Букета

Глава 1 Воспоминания и надежда

От грустных мыслей Эвелин отвлек тихий писк за забором. В щель между землей и штакетником просунулась мордочка, а потом и весь котенок. Забавный! Он запрыгнул в вагончик и потерся об ноги Эвелин. Трехцветный, с огромным темным пятнышком на мордочке и необычайно огромными обвисшими ушами, похожими на лопухи, котенок скорее напоминал сказочное существо из сказки, которую еще никто не написал.

– Бедолага, – протянула Эвелин руки к котенку, – как ты здесь оказался?

Котенок доверчиво запрыгнул на колени к Эвелин и замурчал.

– Я бы взяла тебя жить к себе. – Погладила Эвелин котенка по спинке, отчего тот стал ластиться еще сильнее. – Но в приюте нельзя держать домашних животных. Прости!

Эвелин выглянула из вагончика и с опаской посмотрела на воспитательниц. Не заметили ли они котенка? Куст шиповника надежно прикрывал от чужих взглядов. Как хорошо, что у сторожа не доходят руки срубить куст! И она может спрятаться за ним, отгородиться от всего мира.

Первые мелкие листочки густо облепили его, не давая видеть то, что делала Эвелин. Да и воспитательницы были заняты. Сидели на лавочке, как обычно, уткнувшись в экраны телефонов.

– Маленький, как же тебя зовут? Не может быть, чтобы у такой милашки не было имени… – Эвелин взяла котенка в ладони и поднесла к лицу. Глядя в умные черные глаза, продолжила рассуждать:

– Нашу кошку звали Феня, вот и назову тебя Фенечка, точно, ты и похожа на нее, только маленькая. Я слышала, что трехцветные кошки приносят счастье. – Эвелин прижала к себе котенка, погладила его по голове. – Счастье не может быть постоянно рядом. Иногда оно уходит. И вообще, к нему, наверное, така-ая очередь. Но ничего, дойдет и до меня, и счастье вернется, и, если нужно, я стану и второй и третий раз за ним.

По двору разлилась визгливая трель входного звонка, и Эвелин с любопытством выглянула из вагончика. Кто это пожаловал в гости? Ребятам из школы возвращаться было еще рано.

Воспитательница недовольно положила телефон в карман и с раздражением пошла открывать калитку неожиданному посетителю.

В калитку вошла женщина. Черные волосы прикрыли лицо. От зеркальных очков отразился солнечный луч. Строгий костюм с мешковатым пиджаком скрывали высокую стройную фигуру женщины, что-то в ней было знакомое для Эвелин. Но что?

– Добрый день! – донеслось до Эвелин, и ей показалось, что она уже слышала этот голос. Но где и когда?

– Проводите меня, пожалуйста, к директору приюта. – Остановилась незнакомка на дорожке, ожидая, пока Рита Анатольевна замкнет за ней калитку. – Я предупреждала о своем визите.

– Да, да, мы знаем. – Воспитательница мазнула взглядом по вагончику, где сидела Эвелин, и поспешила к зданию, показывая дорогу посетительнице.

Эвелин вздохнула. Она узнала эту женщину. Даже не узнала, а скорее почувствовала.

Примерно год назад она приходила в предыдущий приют несколько раз, и воспитатели шепнули Эвелин, что та желает удочерить ее.

Эвелин не понимала детей, которые хотели попасть в семью. В любую. Наверное, потому, что ей нужны были родные мама и папа, которых она еще хорошо помнила, и годы в приютах не стирали из памяти добрые мамины глаза и ласковую улыбку, папины веселые шуточки и заботу. Эвелин не забыла его теплые поддевки и любимую фразу: “А что мои девочки? Что сегодня на ужин?” или “А что мои девочки? В какое путешествие мы отправимся в эти выходные?” Ну как такое можно забыть и променять на что-то другое?

Она видела, как дети старались попасть в семью. Учили стихи и песенки, чтобы блеснуть на “смотринах” и понравиться приходившим женщинам и мужчинам. Надевали красивую одежду, прихорашивались. С Эвелин все было не так.

Ну уж нетушки! Не будет по-вашему!

Эвелин запретила себе быть красивой. В приюте носила либо потертые джинсы с растянутыми футболками, либо серые бесформенные платья. С мамой они были самыми красивыми, так всегда говорил папа, и она не хотела предавать даже память о том времени. На уговоры надеть красивое платье на “собеседование” она лишь насуплено молчала.

Работники приюта недоумевали: “Ну что за глупое дитя, все стараются понравиться и попасть в семью, а эта наоборот…”

Потом Эвелин переехала в этот детский дом и забыла о странной женщине. И вот снова она. Что ей нужно? Зачем она появилась здесь? В груди появился неприятный холод.

Наступало время обеда, и с минуты на минуту должны были вернуться из школы старшеклассники. Эвелин училась в пятом классе в лицее на соседней улице, но из-за болезни пропускала занятия.

Вторая воспитательница позвала малышей:

– Дети, прогулка закончена, заходим, скоро обед.

Малыши нехотя оставили игру и собрались около няни. Вскоре они ушли, и Эвелин осталась одна.

Зачем эта женщина здесь? Что ей нужно? Неужели она снова пришла, чтобы удочерить ее? И что теперь делать? Я не хочу жить в чужой семье!

От тревожных мыслей отвлек котенок. Он снова стал ластиться и мурчать, и она увлеклась болтовней с ним, жалуясь на жизнь.

– Эвелин? Что это? – По ту сторону куста стояла одна из воспитательниц, Рита Анатольевна, и заглядывала в вагончик. – На территории приюта категорически запрещено держать животных. Выбрось его сейчас же! – Воспитательница нахмурилась, и кончик ее острого носа задрожал. – Ты наберешься от него блох…или подхватишь лишай, – ее голос стал похож на змеиный шепот.

Эвелин вздрогнула от неожиданности и наклонилась, прикрывая котенка собой.

– Он пришел сам, – растерялась Эвелин. – И у него нет лишаев и блох. – Она приподняла котенка, покрутила в воздухе, показывая Рите Анатольевне.

– Вечно залезет в эти колючки. Когда же сторож вырубит эти противные кусты? – возмущалась воспитательница, но лезть в кусты не решилась. – Выползай! Живо! Тебя зовут к директору! – громко скомандовала она.

Эвелин прижала к себе котенка и стала пробираться сквозь колючие ветки. А как только предстала перед Ритой Анатольевной, та выхватила котенка из рук Эвелин, взяла за шкирку двумя пальцами, брезгливо скривилась и направилась к калитке. Свободной рукой достала ключ из кармана, отомкнула замок, открыла калитку и швырнула котенка в образовавшуюся щель на улицу. Котенок даже не мяукнул. Стряхнув с ладоней воображаемую шерсть, воспитательница замкнула калитку и повернулась к Эвелин, семенящей следом. Придирчиво посмотрела на потертые джинсы и растянутый свитер с выцветшим геометрическим узором.

– Вид у тебя ужасный, – она как будто впервые увидела во что одета Эвелин. – Пойдем я тебя наряжу для такого случая. Все-таки не каждый день к нам приходят, чтобы забрать детей в семью.

От этих слов у Эвелин внутри похолодело.

– Но я не хочу, – сжала она кулаки, – скоро меня найдут родители или бабушка и заберут домой.

– Я слышу это уже целый год.

Воспитательница взяла за руку Эвелин и, не обращая внимания на сопротивление, потащила в здание приюта.

– Эвелин, сейчас же надень это платье. – Рита Анатольевна положила перед Эвелин нежное розовое платье в оборках. – Надевай быстрее, и я повяжу тебе банты, нас ждут! – Посмотрела с сомнением воспитательница на ее короткие волосы.

– Зачем?

– Так надо, – решительно заявила Рита Анатольевна и потянула с Эвелин свитер. – Ну, будь лапочкой, прошу тебя, – приговаривала она, натягивая на Эвелин платье. На коротенькие хвостики завязала два пышных банта и больно щелкнула Эвелин по носу. – А если снова что-нибудь учудишь – накажу.

– Я не боюсь.

– Маленькая врушка.

На самом деле Эвелин не боялась наказаний. Они ей просто не нравились.

Пока воспитательница отвернулась, Эвелин достала из-под подушки кусочек угля, взглянула на ладошку, проверила “не запачкалась ли”, чтобы не выдать себя раньше времени. Этот трюк Эвелин еще не проделывала. В прошлый раз ей удалось разворошить волосы на голове и во время встречи с возможными родителями плюнуть на Милану, девочку, кандидатку на удочерение. Кстати, Милану тогда забрали в семью.

Десятью минутами позже Эвелин стояла перед дверью в кабинет директора. Из-за нее доносились негромкие голоса.

– Завтра состоится заседание совета по… – расслышала Эвелин слова директора, когда Рита Анатольевна постучала и приоткрыла дверь.

– Простите, но это всего лишь формальность, – перебила директора незнакомка. – Уже все решено, мне одобрили удочерение Эвелин.

Услышав эти слова, Эвелин сцепила зубы и попятилась назад.

Пока Рита Анатольевна стояла в дверях, ожидая разрешения войти, Эвелин, стоя за ее спиной, плюнула в ладошку и размазала угольную грязь по лицу и рукам. Она взглянула на платье, но не решилась его испачкать.

– Ах, негодница, когда успела? – всплеснула руками воспитательница, когда повернулась к Эвелин.

– Что случилось? – донеслось из кабинета и в дверях показалась директор. – Что это значит, Эвелин? Зачем ты это сделала? – Она подтолкнула Эвелин в кабинет. – Проходи уже. Вот так и живем, – обратилась она к посетительнице.

Незнакомка сидела у стола лицом к двери и с интересом наблюдала за происходящим.

Эвелин бывала пару раз в этом кабинете. Она уже успела рассмотреть шкафы с разноцветными папками за стеклом и серый сейф в углу. Однажды даже сидела за журнальным столиком и пила чай из изящных чашечек и ела печенье из хрустальной вазочки, молча слушая беседу директора и незнакомых людей. Эвелин прислушалась к двум цветущим кактусам на подоконнике. Но сегодня они молчали.

Жаль! Порой молчаливые могут сказать о многом.

Эвелин прошла в кабинет и остановилась напротив посетительницы.

Женщина пристально смотрела на грязное лицо Эвелин и улыбалась притворно ласковой улыбкой. От этой улыбки веяло холодом и злостью. Волнуясь, Эвелин стала тереть лицо, а потом поправила оборки на платье.

Она почувствовала, как дрожат пальцы у незнакомки, когда та притронулась к ее волосам, а в зеленых глазах мелькнуло удивление, когда она наклонилась.

– Ах… – громкий возглас Риты Анатольевны прервал их молчаливый разговор. Она с огорчением смотрела на грязное платье. Потом перевела взгляд на директрису.

– Простите, но эта девочка всегда такая… – директриса не смогла сразу подобрать нужное слово, растерянно развела руки в стороны.

– Ничего страшного. Я все понимаю. – Глаза женщины напоминали мамины, но в них не было тепла. Их взгляд был холодным и колючим.

Хотелось ли Эвелин быть частью такой семьи? Вряд ли. Едва дождавшись окончания экзекуции, Эвелин вернулась в комнату. После обеда она попросила Риту Анатольевну принести книгу из библиотеки и не выходила из комнаты до самого ужина.

К вечеру небо заволокло мрачными тучами, на улице резко потемнело, сильный ветер поднял из песочницы облако маленькой песчаной бури. Куст шиповника над вагончиками недовольно склонился к земле. Эвелин закрыла окно на защелку, но не отошла, наблюдала сквозь стекло, как воспитательницы заводили малышей в помещение после вечерней прогулки.

Их приют находился в старинном здании с позеленевшей черепичной крышей, глубокими арочными окнами, толстыми каменными стенами, обвитыми мягким плющом. Площадку отгораживал от внешнего мира высокий металлический штакетник и кованая калитка с врезным замком. Ключ от входа всегда хранился у дежурного воспитателя. Чтобы попасть во двор, посетители нажимали на кнопку входного звонка, и по территории раздавалась требовательная визгливая трель. К зданию вела прямая дорожка, выложенная квадратной плиткой, сквозь которую пробивалась трава, а по краям торчали стрелки крокусов.

Вскоре по черепичной крыше застучали первые капли весеннего дождя. Их надоедливый монотонный стук по крыше мешал спать, потом, когда Эвелин почти привыкла к нему и даже задремала. Ей снова привиделся кошмарный сон. Эвелин снова была в спальне родительского дома. Снова слышала из соседней комнаты низкий злобный голос незнакомца и придушенный крик няни: «Эви! Беги, детка, беги!»

Этот сон преследовал Эвелин последние три года, и она уже устала смотреть его по ночам, словно надоевшую страшилку, где знаешь каждый звук и каждое движение.

Где он! Говори!

Сир! Пощадите! Я не знаю!

Не лги! Я знаю, что где-то здесь!

Потом раздавался крик, нет, почти писк нянечки. Эвелин распахивала окно и прыгала в холодную темноту ночного сада.

И просыпалась.

Сегодня она снова проснулась среди ночи, и ей послышался жалобный писк за окном. Она поднялась с постели. Линолеум обжег холодом босые ноги. Эвелин поежилась, поджала пальцы, но подошла к окну и выглянула.

Дождь прекратился. Под фонарем у входной двери она заметила знакомый комочек.

Ну надо же. Он вернулся. Я так хочу его спасти! Он так же одинок, как и я. Пусть ругают. А я спрячу его. И пусть это будет наш секрет.

– А вот возьму и заберу котенка. «Хоть отогрею его и накормлю», —прошептала Эвелин и накинула на пижаму куртку. Она надела кроссовки на босу ногу, приоткрыла двери, выглянула в коридор. Из комнаты дежурных воспитателей в тишине спящего приюта доносилось легкое похрапывание.

Эвелин прошмыгнула к выходу, заглянула в комнату сторожа, никого там не обнаружила. Более того, входная дверь оказалась открыта. Эвелин выскользнула на улицу. Свежий мокрый воздух дохнул и остудил разгоряченное лицо, напитал влагой волосы. Эвелин подняла голову и посмотрела вверх. Далекие звезды мерцали в ночном небе сквозь оставшиеся белесые нити облаков. Мутная луна смотрела на Эвелин с лукавой усмешкой.

Котенка под фонарем не оказалось, и Эвелин сначала растерялась, но тут же услышала жалобное мяуканье в вагончике. Было страшно, но она пошла на писк, пробралась сквозь колючие кусты шиповника, не обращая внимания на цепляющиеся за пижаму шипы. Котенок сидел на лавочке в вагончике, будто пассажир в ожидании отправления поезда. Эвелин вдруг тихо рассмеялась.

– Фенечка, пойдем со мной, – позвала она котенка.

Тот пискнул и потянулся к Эвелин. Оказавшись в руках, котенок доверчиво прильнул к ней и перестал мяукать, замурчал.

Раздались гулкие шаги. «Сторож! – поняла Эвелин. – Завершил ночной обход территории».

Эвелин поспешила войти в здание. Прошмыгнув в комнату, она легла в постель и положила котенка с собой под одеяло. Тепло маленького тельца успокоило Эвелин и она, наконец-то, крепко уснула.

Глава 2 Тайный курьер

Утреннее солнце посылало добрые лучи. Один, самый озорной, пробрался сквозь занавеску и разбудил Эвелин. От неожиданности она спряталась под одеяло. Повалялась еще немного в постели, вспомнила ночные приключения.

Неужели приснилось? С ней иногда такое случалось, когда что-то снилось, а утром оказывалось, что все происходило на самом деле. Оглядев постель, она обнаружила в ногах спящего котенка. Значит, не приснилось.

Эвелин прислушалась. С улицы доносились голоса детей и воспитательниц. Хлопала входная дверь, брякала калитка, множество ног топали по дорожке. Значит завтрак уже закончился и старшие отправились в школу на занятия. Наконец все стихло.

В приюте остались малыши, Эвелин и пара воспитательниц.

– Эвелин, ты почему еще в постели? Ах, ты ж лежебока! – В комнату вошла Рита Анатольевна.

Эвелин поспешила накрыть котенка одеялом. Воспитательница торопилась, и, кажется, не заметила этого. В руках она держала поднос с завтраком. Эвелин уловила запах творожной запеканки и недовольно скривилась.

Снова эта запеканка! Она любила творог, но в приюте почему-то творожную запеканку всегда готовили с морковью. А вот морковь Эвелин терпеть не могла. Рассказы про витамины и все такое она слышала, но не слушала. Предыдущую запеканку она выкинула в мусорное ведро, и Рита Анатольевна долго ругалась. Хуже был только молочный суп из макарон, а еще каша «дружба» из пшена, риса и гречки.

Эвелин уселась в постели, опустила ноги в тапочки.

– Спасибо, Рита Анатольевна. – Пригладила торчащие после сна волосы и тайком посмотрела на одеяло, под которым спал котенок. – А после завтрака снова на прогулку?

– Да, все по расписанию. – Воспитательница со стуком поставила завтрак на тумбочку. Развернулась и строго посмотрела на Эвелин. – И сегодня съешь все, как положено, а не так, как в прошлый раз, не думай…я все равно узнаю. И вообще, – ее голос смягчился, – тебе нужно есть, а то совсем худенькая стала. Так недалеко и анорексию заработать.

Эвелин молча слушала увещевания Риты Анатольевны. Спорить было бесполезно, только наживешь себе лишних проблем.

– Да, Рита Анатольевна, я все поняла, съем обязательно, – ответила она, мечтая, чтобы воспитательница поскорее покинула комнату.

Оставшись одна, Эвелин прошмыгнула в ванную, находившуюся тут же, в изоляторе: старательно умылась, почистила зубы, грустно улыбнулась отражению в зеркале, сменила пижаму на привычные майку и джинсы.

С усилием проглотила половину запеканки, запивая несладким чаем, откусила край печенья. Остатки еды спрятала в тумбочку.

Мартовские ночи были холодные и дождливые, а дни солнечные и теплые, но воздух не прогревался. Эвелин выглянула в окно и решила надеть теплый свитер.

– Фенечка, спишь? – прошептала Эвелин и поправила одеяло над спящим котенком. – Спи.

На игровой площадке во дворе все было как прежде, только Эвелин чувствовала непонятное беспокойство. Вот бывает такое: вроде бы все как обычно, но ты чувствуешь, что что-то должно произойти.

На лавочке Рита Анатольевна и дежурная воспитательница уткнулись в смартфон и что-то увлеченно обсуждали. Иногда до Эвелин долетали громкие восклицания «звездочки», «звездопад» и «фейерверки». Малыши увлеченно играли в избушке Бабы-Яги.

– Эвелин! Иди к нам, посмотри какое шоу! – позвала Рита Анатольевна.

Эвелин подошла и заглянула в телефон воспитательницы. На экране развернулась картинка ночного неба. На видеозаписи появлялись разноцветные огоньки, резвились, игрались, словно светящиеся рыбки в бассейне, и неожиданно исчезали, будто нырнув на глубину.

– Какая красота! – восхитилась Рита Анатольевна.

– А что это? – не удержалась Эвелин.

– Никто не знает, что это за явление. Многие считают, что так хулиганы шутят: создают эти огоньки с помощью обыкновенных управляемых дронов со светящимися фонариками: рисуют узоры в небе, а потом отключают их, и звездочки исчезают, – пояснила Рита Анатольевна.

– Было бы прикольно увидеть это вживую. – Эвелин пожала плечами.

– Сегодня ночью это должно повториться, это же старая запись. В честь такого действа разрешаю лечь спать позже. Хочешь?

– А можно? Хочу! – Но тут же вспомнив про котенка, Эвелин поправилась: – Нет, спасибо.

– Можно можно, мы же никому не скажем? – подмигнула Рита Анатольевна, а вторая воспитательница заговорщически улыбнулась.

– Очень интересно. – Эвелин заметила, как малыши пробрались в песочницу с мокрым песком и хмыкнула.

– А ну быстро уйдите оттуда! – крикнула воспитательница на малышей, встала с лавочки и направилась к детям.

Те с досадой пошли кататься на карусель.

Эвелин отправилась к вагончикам.

Как там Фенечка? Наверное, уже проснулась. Вдруг кто-нибудь зайдет в комнату, пока я здесь? Вдруг она проголодалась? Нужно скорее вернуться в комнату.

– Рита Анатольевна? – обратилась она к воспитательнице. – Можно я пойду в комнату? Я замерзла. – Эвелин выразительно обхватила себя руками. – Я лучше книжку почитаю.

– Да, конечно, иди.

Котенок уже не спал. Он сидел на подушке и умывался по-кошачьи: вылизывал сначала лапку, а потом водил по мордашке и ушам. Хорошо, что его никто не увидел.

Из головы не шло “шоу огоньков”. Эвелин была любопытна, как все дети.

Что это за представление? Кто его устраивал? Как это происходит? Я обязательно разгадаю эту загадку!

Она не догадывалась, что скоро все и так узнает.

Кошечка съела творожную запеканку и хрустела печеньем. Эвелин читала книгу. С улицы донеслась визгливая трель входного звонка. Окна изолятора выходили во дворик. Эвелин выглянула и увидела с каким недовольством воспитательница пошла открывать калитку, положив телефон в карман.

Еще бы! На самом интересном!

Эвелин мысленно позлорадствовала.

Во двор вошел странный посетитель.

Почтальон уже приходил сегодня рано утром. Его график Эвелин выучила за десять дней заточения. А этот человек был действительно странным. Его яркие, цвета апельсина, усы притягивали взгляд. Но почему-то она решила, что это тоже почтальон, а не скажем “зеленых дел” мастер. Высокий мужчина был одет во все зеленое: начиная с салатовой кепки и ярко-зеленого костюма и заканчивая туфлями болотного цвета. Только синий платок на шее выглядывал из расстегнутого ворота белой рубашки и казался неуместным.

В руках незнакомец держал большой конверт. В таких конвертах обычно получали заказные письма.

“Почтальон изумрудного города”, как мысленно назвала его Эвелин, уверенно шагал за Ритой Анатольевной. Воспитательница скрылась за дверью. Он остановился перед крыльцом, потоптался на ступеньках, замешкался, с любопытством рассматривая приютский уютный дворик и ухоженные клумбы, и не успел войти в дверь – навстречу вышла директриса.

Эвелин охватило странное волнение. Она почувствовала, как сердце забилось чаще и громче, вцепилась в подоконник пальцами и прилипла носом к стеклу.

Незнакомец обернулся и посмотрел на окна приюта. Эвелин вздрогнула, почувствовав пристальный взгляд, слегка отстранилась от окна и заметила, что мужчина отвернулся.

Директор кивнула, взяла предложенный конверт и пригласила войти. Они скрылись за дверью. Эвелин задержала дыхание.

А вдруг он пришел из-за нее? Или нет, не так. Вдруг его прислали родители, чтобы он забрал ее из приюта? Да нет! Глупости!

Она постаралась успокоиться и попыталась забыть о таинственном незнакомце.

Фенечка довольно урчала у стенки, спрятавшись за подушкой.

Эвелин примостилась рядом, взяла в руки книгу и продолжила читать.

Любимая книга о мальчике маге ее увлекла, и она не сразу услышала, как открылась дверь.

– Эвелин! Читаешь? – Заглянула в комнату Рита Анатольевна.

Эвелин вздрогнула от неожиданности и вскочила с постели, на ходу пряча под стопами ног оставшиеся на полу крошки печенья.

– Пойдем, тебя ждут в кабинете директора! – Воспитательница подозрительно посмотрела на пол. – В последнее время ты там бываешь чаще остальных детей. Надеюсь, что это к хорошему.

Странно! В этот раз Рита Анатольевна не стала заставлять надевать платье.

Эвелин остановилась в дверях директорского кабинета.

Незнакомец сидел спиной к входной двери, и Эвелин увидела его широкую спину и затылок. Ее отвлекли голоса на подоконнике. Сегодня цветущие кактусы разболтались не на шутку, и, кажется, предметом их обсуждения были экзотические усы гостя.

– Какая прелесть! – восклицали кактусы. – Мы такого еще не видели, только слышали.

– Я помню, мне матушка рассказывала, а ей ее матушка, что столь экстравагантно выглядел один знакомый им человек, – поведал один из кактусов.

– И кто же этот человек? – перебил его другой.

– Да если бы я помнил, – огорчился первый.

«Почтальон» развернулся и посмотрел на Эвелин. Его апельсиновые усы так смешно топорщились, что Эвелин не удержалась и улыбнулась. Он сощурился и улыбнулся в ответ.

– Добрый день, – проговорил незнакомец, не дождавшись приветствия от Эвелин.

– Здравствуйте, – смутилась она.

Директор, сидевшая за столом, внимательно посмотрела на Эвелин, ободряюще кивнула.

– Эвелин, проходи, присаживайся. – Указала она на стул.

Та неловко примостилась на краешке стула.

– Скажи Эвелин, что ты знаешь о своей семье? – спросил незнакомец. Его низкий грубоватый голос успокаивал, внушал доверие.

Эвелин пожала плечами. Она не могла понять, почему ее об этом спрашивают, ведь знают все и так. И все же ее сердечко забилось. Неужели что-то стало известно о родителях и этот человек принес новости?

– А бабушка?

– Да, бабушка Роза. Но я не знаю, где она живет.

– Ну что ж… – вклинилась в разговор директриса, взяла в руки исписанный ровным почерком лист бумаги. – Спешу тебя обрадовать… Нашлась твоя бабушка…и, – заметив недоверие в глазах Эвелин, добавила: – это правда, ты не зря сопротивлялась удочерению.

Эвелин улыбнулась, в глазах заблестели слезинки, словно сиреневые самоцветы в лучах восходящего солнца. Эта новость обрадовала и ошеломила одновременно. Она верила, что такой день наступит и семья найдет ее. Неужели это случилось?

Директриса обменялась взглядом с незнакомцем, наблюдавшим за происходящим.

– Сегодня вечером ты отправляешься домой, Эвелин. Розалинда Витольдовна, твоя бабушка, уже ждёт тебя. – Директриса кивнула на мужчину. – Кстати, познакомься – это Григорий. Он отвезет тебя к ней.

Григорий кивнул, подтверждая слова директрисы.