Мне плевать!

– Не можем же мы разговаривать о разводе в дверях, – он вальяжно опирается о косяк.

– Ну, почему же? Ты можешь оставить документы и уйти. Ты же их принёс?

– Да. И, как уполномоченный представитель твоего мужа, обязан тебе всё разъяснить, – смотрит на документы, а потом снова на меня. Небрежность в каждом его жесте напрягает. Он ведёт себя так, словно уже выиграл.

– Ты мне ничего не обязан, – говорю резче, чем хотелось бы, чем выдаю своё волнение.

– Подготовилась? – Улыбается, как чеширский кот, которому вместо молока перепало сливок.

– Нет, но погуглила. Нашла много интересного, и для начала хочу проконсультироваться, – чувствую себя сконфуженно. Кто я такая, чтобы переть с гуглом наперевес против матёрого волка юриспруденции?

– Могу помочь, – играет бровями, осматривая при этом мою фигуру. Его липкий похотливый взгляд ещё больше вгоняет меня в краску.

– Ты не на моей стороне. Забыл? – Да уйди ты уже!

– Это ты забыла. Я на своей стороне, – его уверенностью в себе можно разрезать айсберги. Ни один целым не останется.

– Мама, а что такое хазвод? – Девчонки большими наивными глазками смотрят на меня. Я снова вздыхаю. Поднимаю взгляд к потолку. И мысленно считаю до пяти.

– Проходи. Не забудь снять обувь и помыть руки. Ванна и кухня ты знаешь где. Девочки, за мной, – вот же гадство. Стоит ему прийти, как моё самообладание сваливает в дальние края, не оставляя ни одной, даже крошечной, прощальной записки.

Ухожу в детскую. Вероника и Настя топают за мной, хотя им интереснее погреть ушки и подоставать Алекса.

– Давайте договоримся. Я поговорю с дядей Алексом, а вы поиграете. У нас серьёзный разговор, – всё равно они уже знают. Поэтому решаю не врать до конца.

– О хазводе? – Проницательная Настенька будет требовать объяснений, пока их не получит.

– Да, – коротко отвечаю.

– Что это? – Не отступает дочь.

– Потом объясню, когда дядя Алекс уйдет, – чем быстрее поговорю с Риверсом, тем быстрее избавлюсь от него.

– Ну, мы хотеи поигать с дядей Сасей, – Ника строит невинную мордашку.

– Милые, я понимаю, вам любопытно, но у нас серьёзный разговор. Ну, очень-очень серьёзный, – складываю руки перед собой в умоляющем жесте.

– Ладно, – сдаётся старшая. – Поигхаем тут.

– Или, – меня осеняет. – Можем включить мультик.

– Да-а-а-а, – в два голоса и слишком радостно. Может разрешать им мультики больше, чем раз в два – три дня?

Эти редкие полтора часа, пока идет полнометражный мультик, я обычно посвящаю себе. Тут же приходится чем-то жертвовать ради спокойного разговора. Спокойного ли?

– Приятного аппетита, – когда я вхожу на кухню, Алекс уже доедает мой голубец.

– Спасибо, очень вкусно. Не удержался. Обед пришлось пропустить, а на завтрак успел перехватить только кофе. Слишком много работы.

И такое у него выражение лица, что я не могу оставить его голодным. Молча забираю тарелку и кладу в неё три голубца. Ставлю рядом баночку сметаны и хлеб.

– Кофе? Чай? – Спрашиваю из вежливости.

– Чай, – во мне просыпается бабушка. Иначе это умиление тем, как кушает «внучок» не объяснить.

– Ешь, не смотри на меня так, во мне играет материнский инстинкт, я бы даже сказала, инстинкт бабушки. Из этого дома ещё никто не уходил голодным. И ругаться у меня просто нет сил, – тихо признаюсь.

Некоторое время мы сидим молча. Я волнуюсь. Больше из-за его присутствия, нежели из-за развода. Смотрю, как Саша практически вылизывает тарелку. А когда переключается на чай, то ставлю перед ним пиалку с облепиховым вареньем и печенье.

– Как ты это делаешь?

– Что? – Не понимаю его лукавого взгляда.

– Это божественно вкусно.

Мне приятно. Любой станет приятно, когда похвалят её готовку.

– Это секрет, – улыбаюсь ему.

– И всё же?

Наклоняюсь к нему, одновременно подманивая пальчиком, чтобы и он придвинулся ближе ко мне. И когда он это делает, шепчу ему на ушко свой «секрет»:

– Плюю туда, – Алекс с сомнением смотрит на пустую тарелку. – Что? Вот такой у меня секретный ингредиент, – выпрямляюсь на стуле и не могу сдержаться от мерзкого хихиканья. – Теперь ты в полной моей власти. Я тебя приворожила.

– Шутишь? – Вид у него такой, словно и правда приворожила.

– Да какие там шутки? – Отмахиваюсь от предрассудков. – Я серьёзна, как никогда, – из меня снова вырывается смешок. Тру глаза руками и снова вздыхаю. – А если серьёзно, то ничего не делаю, просто готовлю с удовольствием. Мне нравится готовить. Нравится заботиться о своих родных. Не всем быть эгоистичными стервами, бизнес-леди или крутыми специалистами. Будешь ещё?

– Нет, спасибо. Я наелся. Ты сегодня другая, – внимательно смотрит на меня, когда убираю со стола. Так, словно впитывает в себя мой образ. Снова этот взгляд. Ласкающий, осязаемый. От него мурашки по телу. И не всегда понятно: от удовольствия, что привлекаю его, как мужчину, или от ужаса, что снова начнёт распускать руки.

– Домашней «клушей» не нравлюсь? Так я не заставляю тебя петь мне серенады. Показывай документы и свободен, – огрызаюсь на мужчину. Просто больше не знаю, чем отгородиться от его глаз.

– Нравишься. Очень. Ты не клуша, просто другая, и я привык, что ты меня отталкиваешь, а тут такая забота, – признаётся он.

– Будем считать, что это минутная слабость.

– Хорошо, – он тут же достаёт из портфеля оставшиеся бумаги. – Это ваше соглашение о разделе имущества после развода. Это соглашение о том, что дети останутся с тобой. Тебе надо всё это прочитать, а подписывать их мы с тобой поедем завтра утром. Я уже записался к нотариусу. Потом ты распишешься в уведомлении о вручении копий всех документов, и они отправятся в суд. Так мы сможем оформить развод в кратчайшие сроки.

– Подожди. Я не понимаю, – меня сбивает с толку быстрый переход на деловой тон.

– Что тут понимать? Дети с тобой. Машина и половина квартиры твоя. Вместо алиментов тебе вручается одно кафе. Претензии? Нет? Вот и прекрасно, – расплывается в коварной улыбке победителя.

– Половина квартиры? Кафе? – Я растеряна. Претензии? Есть. Конечно, они есть.

– Вторая половина моя и да, кафе. Если сможешь справиться, то это лучше, чем мизерные ежемесячные выплаты, – в его словах есть логика.

– Твоя? А если я не согласна? – Меня клинит. Как жить в половине квартиры? И одно кафе? У нас их было восемь! Хорошо, два существовали до брака, но шесть появились после. Плюс офис и несколько помещений, которые сдавались в аренду.

Я, откровенно говоря, рассчитываю на денежную компенсацию, а не на одно кафе. Да и каким Андрей решил пожертвовать? Листаю соглашение. Смешно. То самое кафе, которое не приносит прибыль и требует капитального ремонта. Сам же жаловался на убытки и хотел его продать, а тут на тебе. Держи, родная, не обляпайся.

– Ваша квартира куплена в браке, но оформлена в долевую собственность, поэтому при дарении твоё согласие не требуется, – начинает юрист Комарова свои объяснения. И вот именно сейчас мне хочется плюнуть Алексу в тарелку.

– Знаешь что? Перемирие окончено. Вон из моей квартиры! – Указываю на дверь.

У меня начинается паника. Что делать? Андрей решил оставить меня и детей ни с чем. Без всего. Это кафе уже год работает в убыток, а я никогда не занималась управлением. Что за бред?

– Знакомые нотки, – Алекс и не думает уходить.

– Будь другом, закрой за собой дверь, – с раздражением шиплю на него.

– Мы можем договориться по-другому, – он хватает за руку и усаживает к себе на колени.

– Это как? – Поворачиваюсь к нему лицом, и мы смотрим друг другу в глаза. Снова чёрные омуты с яркой синей окантовкой топят меня в непонятном удовольствии.

Мне нравится понимать, что я привлекаю его как женщина, но признаваться себе в этом жуть как не хочется. Да и до симпатий ли мне сейчас?

– Я могу помочь тебе с разводом, – хрипло и нежно, едва касаясь губами мочки уха, произносит Алекс на выдохе. Отворачиваюсь, но высвободиться из крепких мужских рук не выходит.

– Каким образом? Ты же работаешь на него, – всё ещё пытаюсь выпутаться или встать, но не получается.

– А могу на тебя, – аккуратно прихватывает мой подбородок и разворачивает к себе. – Только согласись, и я весь твой.

– На что согласиться? – Между нами слишком мало пространства и меня это нервирует.

– Быть со мной, – такая «простая» просьба, которая повторяется уже не в первый раз.

– Опять! Снова эта дурацкая песенка. Прекрати! – Скидываю с себя его руки и пытаюсь встать. – Мне это не нравится, – Алекс ловит за бедра и резко усаживает обратно.

– Предлагаю сделку. Я помогаю тебе с разводом, а ты идешь со мной на свидание. На много свиданий, – прокручивает в руке мой хвостик из волос и укладывает его на плечо. При этом едва касается горячими пальцами кожи. Меня простреливает током от каждого прикосновения.

– И квартира тоже останется моей? – Хрипло и едва слышно, задаю волнующий меня вопрос. Сидя спиной к нему, затылком ощущаю его горячее дыхание.

– Как ты могла подумать обо мне так плохо? Нет, конечно. Квартира перейдет к тебе на других условиях. Я хочу тебя, – ладонью проходится по спине вниз и уже обеими руками сильно сжимает мои бёдра, а зубами прикусывает оголённую часть шеи и нежно целует место укуса.

Снимает резинку с волос. Зарывается в них лицом и ещё сильнее прижимает меня к себе. Безумие! Моё тело откликается на его грубые ласки. Надо быть честной с собой. Именно этого я и боюсь. Именно поэтому избегаю его. Потому что это неправильно – так бурно реагировать на чужого мужчину.

Особенно сейчас. Он пытается меня купить. Преследует свои интересы. А как получит своё, то свалит в закат? А что делать мне?

И, видимо для того, чтобы я в полной мере прочувствовала вес его аргументов, он берёт мою руку, аккуратно заворачивает её за спину и кладёт на член. Даже через ткань брюк ощущаю дикий жар в ладони. Я хочу убрать руку, но он одним движением накрывает мою кисть и делает ею движение вверх-вниз.

– А если я не соглашусь? – Замираю и стараюсь не шевелиться.

– Тогда я тебя заставлю это сделать, – от его самоуверенности становится физически больно. Разве это нормально – заставлять кого-то делать то, что ему совсем не хочется? Это же насилие.

Мне сейчас хочется не только плюнуть ему в тарелку, но ещё и залепить пощечину. Разворачиваюсь, чтобы снова оказаться лицом к лицу и высказать гаду всё, что о нём думаю, но не успеваю.

– Вы прямо как влюблённые, – прикрыв рот ладошкой, Настя хихикает в дверях. Меня в одно мгновение сдувает с колен Алекса.

– Заинька, что-то случилось, – чувствую, что щеки горят, и я становлюсь похожей на свеклу.

– Мультик закончился, – бодро отчитывается ребёнок.

– Дядя Саша тоже уже уходит, а нам пора в ванну. Выбирайте с кем пойдете купаться, – пытаюсь изобразить хоть какую-то бурную деятельность.

– Ника, купаться! Ты с кем пойдешь? Я хусалку возьму! – Убегает моя спасительница к сестре.

– Подумай, моя хорошая, – не успеваю опомниться, как Алекс подходит и целует в губы. Меня накрывает ощущением, словно мы уже давно вместе, и я просто провожаю его на работу. Утренний поцелуй перед работой, несмотря на то что сейчас уже глубокий вечер. – Когда будешь искать себе юриста, предупреждай их заранее, что на другой стороне буду я, – он самодовольно улыбается, а я, как загипнотизированная, смотрю ему в глаза. – Поверь, никто тебе не поможет. Хочу, чтобы ты стала моей. Полностью. Я устал ждать и готов добиваться своего любыми путями. Не провожай. Двери за собой закрою.

Глава 7

Каждый день у мамы в затяжном декрете похож на предыдущий. Ничего нового и сверхъестественного не происходит. Это и убивает, и дарит стабильность одновременно. За такое долгое время, что сижу дома с детьми, я начала в этом видеть и плюсы.

Основной плюс – это выработанное резиновое терпение. Особенно мучительно ждать, когда дети переодеваются. И если старшая, которой сегодня исполняется пять лет, уже спокойно, довольно быстро и правильно собирается на свой праздник, то младшая… Только с колготками сидит минут тридцать, потому что даже не пытается надеть их правильно.

Потом настаёт черед футболки и кофты… Попытка просунуть голову в рукав проваливается с треском. Треском ниток и моих нервов.

На десятый вопрос от Насти о том, взяла ли я платья, хочется постучаться головой о стенку. А уж когда Ника доходит до зимнего костюма, мне хочется взвыть в голос. Да так, что все волки обзавидуются.

Проще было бы одеть её самой, но как представлю, что и в семь лет мне придётся всё делать за неё, так сразу появляется терпение. И я жду.

Завязываю шапочку и тихо матерюсь, когда дочь надевает ботинки наоборот. Вдыхаю через нос. Выдыхаю через рот. Начинаю двести пятидесятую лекцию о том, как правильно надевать обувь. И, конечно, хвалю за то, что они обе всё сделали правильно.

Аренда огромной детской площадки в торговом центре была уже оплачена, как и развлекательная программа. Первый юбилей мы собирались отметить с размахом. Пригласили кучу народа. Конечно же, это всё наши с Андреем друзья. Почти у всех есть дети.

Месяц назад заказала развлекательную программу. Три аниматора на каждую комнату. Разные конкурсы и развлечения, чтобы точно увлечь всех детей. И, конечно же, диджей на весь вечер. Какой день рождения без дискотеки?

Ещё я заказала два больших фуршетных стола. Отдельно для взрослых и детей. И торт в пять этажей с кучей единорогов. Его привезут прямо на место. Многоэтажную конструкцию нужно собирать на месте, поэтому сегодня жду ещё и кондитера.

Мы приезжаем за пятнадцать минут до начала. Переодеваемся. И пока гости не собрались, разбредаемся по площадке. Девчонки забираются на батут. Играет незатейливая детская музыка. Аниматоры готовятся развлекать детишек. Когда прохожу мимо комнаты, где они переодеваются, краем уха слышу несколько фраз:

– Ай, не так. Надо во-о-о-от так…

– Стрелки неровные…

– Так даже веселее…

Улыбаюсь. Сколько же надо терпения и энтузиазма, чтобы веселить детишек. Они чувствуют всё. И если играть с ними нехотя, из-под палки, то они и сами потеряют интерес, и пойдут придумывать свои миры и развлечения, но уже без вас.

Никто, кроме нас, к назначенному часу так и не приходит. Я ошиблась с назначенным временем? Смотрю на телефон. Нет. Всё правильно. Пока проверяю сообщения, внутри поднимается волнение. После двойной проверки убеждаюсь, что всем писала одно и то же время и место. Всё в порядке. Тогда где гости? От паники спасает телефонный звонок.

– Да.

– Это Юля, кондитер. Я немного опаздываю. И можно приеду с ребенком? У них в садике прорвало трубу. Мне не с кем её оставить, – девушка паникует и это прекрасно слышно по голосу.

– Конечно, приезжайте, – твёрдо и уверенно отвечаю. Не хватает ещё одной паникующей на празднике. Кто-то же должен быть в здравом, неистеричном уме. Пусть это буду я.

– Она не помешает, тихонько посидит рядом со мной, – продолжает увещевать собеседница.

– Ждём вас, – ну, не отказываться же от торта в такой важный день из-за пустяка.

– Минут через двадцать будем на месте.

Завершаю звонок и понимаю, что прошло уже сорок минут, но никто не пришёл. Ко мне подходит девушка-администратор.

– Аниматоры готовы. Когда подойдут гости? – Страшный вопрос, на который я и сама не знаю ответ.

Комок в горле побеждаю не сразу. Стыдно признаться, что праздника не будет. Делаю несколько вдохов – выдохов, смаргиваю предательские слёзы и кое-как выдавливаю из себя:

– Видимо, никто не придёт.

– Вы же понимаете, что отменять праздник уже поздно и оплату мы не сможем Вам вернуть, – она говорит чётко и холодно, словно отчитывает провинившуюся школьницу.

– А и не надо, – теперь во мне поднимается злость. Будут мне тут указывать всякие. Оплату получили, вот и работайте. – Начинайте, – командую уже более уверенно.

– Но детей только двое, – возмущается девушка.

– Это помешает им развлекаться? – Я всегда добрая и терпеливая, но вот в таких ситуациях непроизвольно наружу лезет злая хамоватая тётка, которой только дай зацепиться.

– Нет. Извините, – девушка всем своим видом пытается показать своё сожаление, но поздно. Хамка в моём лице уже вылезла наружу, и ей срочно надо поставить на место всех неугодных. Девушка отступает на шаг назад, она не ожидала отпора от бедной овечки, которую видела в самом начале вечера.

– Вот и начинайте. Сами сказали, что праздник оплачен. Гуляем!

Сучки! Устроили бойкот, значит? Или решили больше не общаться? Да и хрен с вами!

Злость клокочет, требуя срочно на ком-нибудь сорваться, но такая роскошь мне сейчас недоступна. Хочется позвонить каждой и высказать всё, что я думаю об этих двуличных, высокомерных снобках.

Даже понятно, почему не пришли некоторые знакомые Андрея. Скорее всего, он сам отменил приглашения. Да и фиг с ними. НО… От подруг я такого не ожидала.

Мой почти бывший муж оградил меня от общения со студенческими подругами, а те, которые были ещё до института, медленно и верно сами прекратили общение. У нас становилось всё меньше общих тем, да и я приезжала к родителям нечасто.

Вот так, в один день, на детском празднике, я осознаю, что осталась совсем одна. И не подруги они. Просто… Знакомые, которые будут с тобой, пока всё хорошо. Стоит споткнуться, как эти же люди и закопают заживо.

Мне нужна поддержка. Они слились. Предельно ясно дали понять, что теперь я не из их круга.

– Извините, вы Ясмина?

– Да, – вырываюсь из своих грустных мыслей и смотрю на невысокую ярко-рыжую девушку с кучей веснушек на лице.

– Юля, – Ставит большую коробку на стойку администратора и тут же протягивает мне руку.

– Очень приятно, – сконфуженно улыбаюсь в ответ.

Да. Я не видела кондитера в глаза, только на видео. Нашла в социальной сети её работы и сделала заказ. Больше половины оплатила сразу и договорилась, что остаток переведу, когда получу торт.

– Мне нужно будет ещё пару раз сходить к машине, чтобы принести украшения и оставшиеся ярусы. Куда можно пройти, чтобы собрать тортик? – Осматривает она игровой зал.

– А никуда. Оставьте тут. Гостей нет, – машу назад рукой, показывая на трех аниматоров и двух детей, которые делают огромные мыльные пузыри и громко смеются.

– А…

– Оплачу. Сколько я Вам ещё должна? – Сразу пресекаю все её сомнения по поводу оплаты.

– Семь тысяч. Я могу сделать скидку, – обнадёживает она, видимо, понимая, что праздник отменяется.

– Сейчас, – успокаиваю девушку.

Захожу в онлайн-банк и пытаюсь сделать перевод. Не получается. Чёрт! Что за паршивый день сегодня? Нажимаю на карту, чтобы проверить информацию по ней, там должны были остаться деньги. Не могла я их все потратить. Охреневаю. Мой счет заблокирован.

Только вчера оплачивала карточкой в магазине продукты, а сегодня красным по белому вижу надпись, что карта заблокирована. Быстро набираю Андрея.

– Что ты творишь? – Моему возмущению нет предела, поэтому практически ору в трубку.

– Привет, дорогая. Хотя уже не дорогая, – хихикает этот засранец. Снова пьян? Твою ж мать!

– Ты не поздравил дочь. На праздник никто не пришёл. Ещё и счет заблокировал! – С нескрываемым бешенством чеканю слова.

– Не ори. Это мой счёт. Что хочу с ним, то и делаю. Забыл заблокировать доступ к личному кабинету. Инга! Почему госпожа бывшая Комарова может заходить в личный кабинет и видит, что счёт заблокирован? – Голос его личной помощницы я помню хорошо, даже слишком. – Пароль? Хорошо, сменю. Вот и всё, бывшая моя дорогая. Ты не пришла на встречу к нотариусу, я тоже могу повыпендриваться. Прощай. Все вопросы решаю через Алекса. Звони ему, может, он оплатит то, что не смогла оплатить ты.

– Скотина!

Отключаюсь раньше него. Это был его счет. На моё имя выпустили дополнительную карточку. В личный кабинет был доступ, чтобы я смотрела остаток на счете. Своеобразный поводок. Он переводит деньги на этот счет. Я трачу. Он видит все мои расходы.

– Проблемы? – Интересуется новая знакомая.

– Да. Муж карту заблокировал. Бывший муж. Мы разводимся. Вы не переживайте, дома есть наличные. Я оплачу, – ну, что за стыд? – Может ваша дочка присоединится к моим, а потом мы поедем ко мне, и я отдам вам деньги? Мне очень неудобно, но и врать не хочу, – всё это произношу уже более тихим голосом. Всё же, впутывать в свои проблемы посторонних нехорошо.

– Милана, пойдёшь играть с девочками?

Малышка кивает и начинает раздеваться. Маленький рыжий ангелок лет четырёх вихрем уносится к моим красоткам. Я только успеваю махнуть рукой аниматору и их уже знакомят и увлекают новой игрой.

Дети быстро становятся друзьями. Взрослым не хватает лёгкости и доверия к мирозданию, чтобы вот так сходу подружиться с абсолютно незнакомым человеком.

Я не могу себе представить, что подойду к кому-то и скажу: «Привет. Меня зовут Ясмина. Давай дружить». И мы будем общаться ещё долгие годы, весело проводить время, поддерживать друг друга и придумывать новые развлечения вместе.

Почему взрослые так не могут? Почему мне не хватает смелости подойти и познакомиться с хорошей, нормальной девушкой и просто дружить с ней? Дебильные установки в моей голове твердят, что я просто неинтересная и со мной скучно.

– Вы не переживайте. Я всё понимаю. В другой ситуации могла бы подумать, что хотите меня кинуть на деньги, но вижу, что вы и сами ещё в шоке от происходящего, – успокаивает она меня и переносит на ближайший столик коробку и пакет, который до этого держала её дочка.

– В шоке? Да я в полном ох… Простите. Пусть будет в шоке, – собеседница смеётся и мне становится легче.

Глава 8

Алекс

Не пришла. С моей стороны было глупо ждать, но я надеялся, что она благоразумная девушка и согласится на быстрый развод. Яся непохожа на тех женщин, что расчётливо оставляют бывшего мужа в суде без трусов и грызутся до последней копейки. Хорошо, детка. Я дам тебе время потрепыхаться. Всё равно ты придёшь ко мне сама.

Андрей звонит каждые полчаса и судя по заплетающемуся языку уже отмечает развод:

– Ну! Что делать будем? А если она захочет половину и ещё алименты на детей? Я не хочу её содержать, – столько возмущения в одной фразе, что не хочется его слушать.

– Успокойся. Всё под контролем, – он в своём праве. Он – клиент.

– Под контролем, – передразнивает меня. – Ксюша говорит, что такие, как моя бывшая жена, своего не упустят. Ты должен сделать так, чтобы она подписала документы, – Комаров напирает и повышает голос.

Такие, как Ксюша, точно своего не упустят. Про Ясмину этого не скажешь. Только вот Комаров слишком сильно пляшет под дудочку своей пассии.

– Она подпишет, не переживай, – ничего она не подпишет. Ты просчитался, Андрей. Но пусть это станет для тебя сюрпризом.

– Я заблокировал её карточку, так что она должна стать посговорчивее, – хвастается мужчина. – Может, уже скоро позвонит тебе. Сегодня день рождения Насти, а платить Яське нечем. Она мне устроила истерику. Жди, скоро позвонит.

Довольный ублюдок! И она молодец. Ничего вчера не сказала. Я тоже хорош. У меня же было приглашение на праздник, но я благополучно о нём забыл. Надо пользоваться ситуацией и ехать выручать её. Где же это чёртово приглашение?

Пока покупаю цветы, улыбаюсь и представляю, как сейчас приеду и спасу свою принцессу. Может, она даже поблагодарит меня поцелуем. Точно, приворожила. На этой мысли расплываюсь, как шоколад под палящим солнцем.

Воспоминание об ужине у неё дома тёплым клубочком, словно маленький котенок, греет мою душу. Совсем другая. Не холодная и строгая, а домашняя и шкодливая Яся ещё больше приклеивает к себе. Её не хочется отпускать. Вот только я пугаю своим напором, но сдержаться, увы, не могу.

Руки сами тянутся к моей девочке. Мне постоянно хочется трогать, обнимать, запутываться руками в волосах и вдыхать её аромат. Я – маньяк. Такой смеси безумия и чувства вседозволенности за все шесть лет ещё не испытывал. Она, наконец-то, не сможет мне отказать, потому что замужем. Она вообще не сможет мне отказать. Я не дам.

– Мужчина, вы куда? Мы уже закрываемся, – девушка снисходительно улыбается мне. И делает такое лицо, словно я – нерадивый папаша, который опоздал на самый важный день в жизни дочери и теперь срочно пытаюсь исправиться. Меня немного выбивает из колеи.

– Тут должен проходить детский день рождения, – уже не так уверенно говорю ей.

– Так прошел уже. Вы разминулись буквально на пять минут, – она разводит руками.

Простое, русское и такое ёмкое «Бля!» выражает мои чувства вместо тысячи слов.

– А оплатить? Чем она оплатила? – В суматохе хлопаю по карманам. Ищу свой бумажник.

– Мы работаем по стопроцентной предоплате. И, извините, уже закрываемся, – мне недвусмысленно указывают на дверь.

Ну, что за женщина?! Разбила все мои мечты на подлёте. Мало того, она об этом даже не подозревает. Надо бы ей рассказать, что нельзя мужчин лишать почётного звания «Рыцарь года».