Пылающий 42-й. От Демянска до Сталинграда (издание второе, исправленное)
Будем надеяться, что мы спокойно доберёмся до наших позиций, не встретим врага и не получим от фрицев снарядом по незащищённому боку». – употребив это прозвище немцев, парень вспомнил о том, что слышал его не только от старых ремонтников, но и от отца, который воевал на Германской, а теперь снова бился с захватчиками.
Оказавшись в рядах царской армии, будущий отец Доли, Фёдор Первов сразу втянулся в новую жизнь. Дела быстро наладились и очень скоро, он проявил свои лучшие качества. Всё получалось так здорово, что к концу третьего года, солдат вырос до унтер-офицера. После этого, он немного подумал, решил не возвращаться в село и остался в войсках на сверхсрочную службу.
В 1914 году началась Первая мировая война или, как тогда писали в газетах: – «Вторая Отечественная». – ушлые журналисты имели в виду, что первой называлось «битва с сорока языками», случившаяся столетье назад, в 1812 – 1814 годах.
Тогда Россия тоже сошлась в поединке с захватчиками. В тот давний раз, она столкнулась с войсками Европы, которые Наполеон объединил под своим руководством.
Кавалерийский полк, где служил Фёдор Первов, срочно сняли с хорошо обжитого места и, одним из первых, направили на Юго-Западный фронт. Воевал парень очень умело. Много раз отличался в боях, за что был многократно отмечен начальством. За свои ратные подвиги, он получил серебряные награды солдат четвёртой и третьей степени, плюс к ним, золотой крест второго разряда.
Ему оставалось совсем ничего – получить золотую медаль первой ступени и тогда, он стал бы полным «Георгиевским кавалером». А в те времена это было очень почётное звание в царской России. Владельцы наград получали денежные поощрения, им назначалась пожизненная, довольно приличная пенсия.
Но злодейка-судьба распорядилась иначе. В начале августа 1915 года, русские военные части перешли под командование генерала Николая Иудовича Иванова. Они снялись с места, пошли в наступление и сошлись с австро-венгерскими армиями. Ими тогда управлял эрцгерцог Фридрих Австрийский.
Началась широкомасштабная Галицийская битва. Как всегда бывает в бою, удача в тот раз, оказалась на стороне сильнейших бойцов. Противник не устоял под натиском наших отрядов, откатился назад и оставил Восточную Галицию и большую часть Буковины.
В ходе преследования отступавших врагов, эскадрон Фёдора оказался на широком лугу. Он попал под массированный артиллерийский обстрел, потерял половину состава и попытался уйти из-под огня.
Едва стихли разрывы, как появилась иноземная конница. Из небольшого лесочка вылетел эскадрон венгерских гусар, одетых в тёмно-голубые мундиры и ярко-красные брюки. Они достали из ножен длинные кавалерийские сабли и атаковали оглушённых противников. Большую часть зарубили на месте, а с десяток драгун взяли с собой. Среди выживших воинов, оказался и Фёдор Первов.
Их переправили в лагерь, расположенный на территории Австрии. Фёдор попал в совершенно иные условия, и началась другая пора – жизнь заключённого. Охраняли всех пленных, спустя рукава. За один только год, кавалерист трижды пытался удрать.
В первом случае, он без всяких проблем вышел из зоны и устремился в сторону Родины. Молодой человек пересёк границу Чехии, был пойман и вновь возвращён за колючую проволоку. Во время повторной попытки, его задержали почти в центре Словакии. В третий побег, перехватили уже на востоке вражеской Венгрии.
Так уж случалось, что каждый раз, его ловили те патрули, что состояли из солдат данной державы. Они допрашивали беглеца и отправляли в лагерь военнопленных, находящийся под их юрисдикцией. Из австрийского лагеря, он попал в немецкий, оттуда в румынский, а затем, был переведён в итальянский.
К этому времени у Германии, Австрии и всёх их союзников, начались большие проблемы. Почти все мужчины оказались на фронте. Так что в тылу, не кому стало работать. Как и другие правительства, наследники цезаря оказались точно в таком положении.
Чтобы поправить дела в экономике, они решили использовать труд военнопленных. Их посадили в вагоны и отправили на свою территорию. Вместе с другими солдатами, Фёдор оказался на полуострове который зовут Апеннинским. Он попал в каменоломни, расположенные в Апуанских Альпах, и стал добывать белый мрамор.
В 1917-м, в Петрограде случился переворот, а вслед за ним, по всей Европе прошла волна революций. Экономика воюющих держав вдруг зашаталась, а затем, вовсе рухнула. Национальные правительства стран не хотели держать в своём доме сотни тысяч озлобленных пленных и попытались от них поскорее избавиться.
В числе других заключённых, Фёдора вывели из карьера, где он пробыл больше года. Их погрузили в вагоны для перевозки скота и отослали домой. До России они не доехали, а застряли в Венгерской республике.
К тому времени, всё изменилось и пленных перестали держать в лагерях за колючкой. Как и все остальные, он оказался «на поселении» в скромной деревне. Красивый молодой человек познакомился с девушкой, жившей поблизости, и страстно влюбился в неё.
Недолго думая, он попросил у родителей руку юной прелестницы. Здоровых парней в стране не хватало, и он получил благословенье на брак. Фёдор женился и завёл двух деток-погодков.
После окончания Германской войны начался обмен военнопленными, и вскоре выяснилось, что с обеих сторон насчитывается более двух миллионов бойцов. Такое количество граждан нелегко отправить на родину и процесс депортации затянулся на несколько лет.
Благодаря этому, Фёдор оказался в России только в начале 1920-го. Он пересёк южный рубеж бывшей империи и очутился в стране, в которой гремела гражданская бойня.
Он познакомился со сложившейся вокруг ситуацией и сразу понял, что никогда не принадлежал к богачам. Поэтому, Фёдор решил, что не стоит ему защищать их интересы. Парень немного подумал и примкнул к «красным» отрядам.
Используя опыт предыдущих боёв, он быстро стал командиром эскадрона Будёновской армии. Он снова и снова отличался в боях. Воевал то с «анархистами», то с «белыми», а то с «зелёными», за что получил большую награду.
Правда, ему и теперь не дали Георгиевского креста. Комиссар их полка вызвал парня из строя и на глазах кавалеристов вручил ему шашку с рукоятью блистающей золотом.
На дамасском клинке имелась дарственная гравировка. В ней говорилось о воинской доблести, проявленной Фёдором, в борьбе за установление Советской власти на юге страны. К дорогому оружию прилагались прекрасные ножны, богато украшенные самоцветами и золотыми накладками.
Он воевал ещё несколько месяцев. Затем, получил серьёзную рану и был «списан вчистую» из рядов Красной Армии. Фёдор вернулся в родную деревню и, к своему удивлению и радости, застал пожилого отца живым и здоровым.
Деду Василию перевалило за восемьдесят, но он оказался достаточно бодрым и крепким. Старик обладал ясным умом, цепкой памятью и по-прежнему хлопотал по двору.
Северо-Западный фронт
К вечеру девятнадцатого апреля, батальон Доли Первова, преодолел более ста километров. Он прибыл в посёлок под названием Парфино и расположился на дальней околице.
Разместив свою часть, комбат прыгнул в танк и помчался искать местный штаб. По словам шоферов, за которыми они тащились со станции, здесь располагалось командование гвардейского корпуса. Нужно было сообщить о своём появлении и получить новый приказ.
Танкисты занялись лагерем и ждали решения начальства, что же им делать теперь? А пока суть, да дело, стали варить питательный ужин, и готовится к наступающей ночи.
Доля вылез из грохочущих внутренностей английской машины, снял шлемофон, промокший от пота, и услыхал канонаду, что гремела вдали. Частые взрывы доносились с двух разных сторон, с запада, где находились главные силы фашистов и с востока, из большого котла под Демянском.
– «Если фрицы внезапно, ударят навстречу друг другу, то мы все окажемся между молотом и наковальней». – сказал себе парень и невольно поёжился. Чтобы отвлечься от неприятных раздумий, он вместе со старшим сержантом подошёл к вентиляционной решётке «Матильды», поднял её и стал осматривать двигатели. Никому не хотелось, чтобы капризные дизели подвели в самый опасный момент. А то, что утром их бросят в атаку, даже сомневаться не стоит.
В тот день танкистам не удалось поужинать горячей едой. Уже через час вернулся комбат. Он собрал командиров экипажей в палатке, поставленной посреди обширной поляны. Показал карту района, полученную в штабе гвардейского корпуса, и сообщил:
– Немедленно выходим к селу, что называется Рамушево. Это самое узкое место между главными силами и окружёнными частями противника. Расстояние между ними около тридцати километров.
Судя по данным разведки, фашисты стягивают крупные силы туда, и готовят мощный удар. Видно, хотят прорвать оцепление и выйти из окружения на оперативный простор.
Приказываю, раздать всем сухие пайки и свернуть этот лагерь. В течение получаса, построиться в походный порядок и выступить к указанным местам дислокации. Приступайте.
Командиры, как один, козырнули и стрелою рванулись к своим подчинённым. Отовсюду послышались десятки команд. Танкисты и шофера метнулись к машинам и стали готовить их к новому маршу. Забегали солдаты хозвзвода с мешками в руках. Они раздавали бойцам буханки чёрствого хлеба и банки с американской тушёнкой.
Через сорок минут, батальон тронулся с места, где не успел толком обжиться, и направился к югу. Впереди двигался конный солдат, присланный из штаба полка в качестве проводника. Он обогнул село стороной и вывел грозную технику на нужную лесную дорогу. Так назвался узкий просёлок, по которому ездили исключительно в вёдро. Да и то, на крестьянских телегах.
В этот раз, путь оказался значительно хуже, чем тот, что привёл их с маленькой станции. Полуторки то и дело тонули в грязи по самые ступицы, и пришлось их взять на буксир. Хорошо, что промёрзшая за зиму земля, ещё не оттаяла на всю глубину. Иначе, узкие траки увязли под значительным весом «Матильд», и бронетехника села на брюхо. В этом случае, её уже нельзя было бы, сдвинуть с данного места.
Через пару часов, колонна догнала советскую военную часть. Как выяснилось, она двигалась в туже деревню, что и танки. Вооружённые винтовками, воины шагали по щиколотку в вязкой грязи и едва двигали ноги с налипшими комьями глины.
Комбат не хотел явиться в село без прикрытия группы пехоты. Вдруг там уже, находятся фрицы? Он поговорил с командиром стрелков и чтобы ускорить движение, приказал посадить на броню уставших солдат.
На «Матильде» под управлением Доли разместилось одно отделение, если не больше. Двое сидели у него впереди, по сторонам от лаза механика. Пять или шесть человек устроились сзади, на решётке мотора. Ещё четверо стояли по двум стороны узкой башни. Они держались за края верхних люков, чтоб не свалиться на землю.
Все остальные машины были также увешаны усталой пехотой. Какое-то число из бойцов уместились в полуторках, чьи кузова и так были загружены до самого верха. Взяв столько людей, сколько смогли, танкисты поспешили вперёд.
Они обогнали идущие роты и разглядели, с какой сильной завистью смотрят солдаты на них. Ведь их сослуживцы не тащились пешком, а отыскали замечательный транспорт.
К наступленью полуночи, батальон из города Горького отмахал более тридцати километров. Он добрался до места своего назначения и привёз с собой более трёхсот человек.
Правда, все пулемёты и минометы полка остались далеко позади. Они отстали не менее чем на одиннадцать вёрст, но это было значительно лучше, чем ничего. Без поддержки пехоты, танки удивительно быстро гибнут в бою.
Прибывшие части приблизились к восточному краю Рамушево и нашли на месте села пустое пространство. Проезжая мимо населённого пункта, Доля кое-что видел в свете работавших фар, но разглядел лишь обгоревшие русские печи. Они одиноко торчали среди опустевших дворов. Видимо, здесь был бой с фашистами, и все деревянные избы сгорели дотла.
Офицеры начали думать, где провести эту ночь? Кругом не видно ни зги, и где ставить лагерь было совсем непонятно. Решили, что стоит дождаться утра, а там разберёмся. Поэтому, шофера и танкисты стали устраиваться в своих жёстких креслах, в которых тряслись целых двенадцать часов.
Куда пошли пехотинцы, что приехали с ними, парень не знал. Скорее всего, направились к тем пепелищам, что находились на более возвышенном месте. Кто его знает, может быть, там немного посуше, чем в поле? Там меньше растаявшей грязи и лежат головешки, из которых получится небольшой костёрок?
Солдат, что служил проводником батальону, козырнул капитану и попросил разрешения остаться здесь на ночевку. Уж больно его лошадь устала. Она не сумеет вернуться назад. Околеет в пути.
Комбат приказал ему отправляться в хозвзвод и передать пожилому сержанту, чтобы его покормили утром и вечером. Боец благотворно кивнул и направился в нужную сторону. Лошадь уныло тащилась следом за ним.
Капитан включил рацию внутри командирской «Матильды» и приказал:
– Всем глушить моторы и ужинать!
Члены всех экипаже схватил свои вещмешки, достали из них суточные сухие пайки, полученные в селении Парфино и складные ножи, купленные в родном городе Горьком.
Все дружно вскрыли банки американской тушёнки, наломали заветренный хлеб грязными от машинного масла руками и быстро поели. Затем, запили еду холодной водичкой из фляжек. Наконец-то, все ощутили себя достаточно сытыми, и потушили электрический свет. Нечего жечь аккумуляторы танков.
Командир обошёл батальон и удручённо покачал головой. Машины стояли на открытом пространстве у всех на виду. Бей их, откуда захочешь. Хоть с земли, дальнобойными пушками, хоть с воздуха, пикирующими бомбардировщиками. Загнать бронетехнику в соседнюю балку, он не решился. Там очень сыро. Ещё чего доброго, завязнешь по самые уши и что тогда прикажете делать?
Капитан дошёл до хозвзвода, назначил четверых часовых и выставил охранение вокруг неустроенного пока бивака. По крайней мере, заметят врага, если тот появится рядом. Затем, мужчина забрался на башню командирского танка и, стоя на прочной броне, дал долгожданный народом приказ:
– Отбой!
Доля с облегченьем откинулся на спинку жёсткого кресла, надвинул шлемофон на глаза и тотчас провалился в блаженную тьму.
Проснулся он оттого, что внезапно почувствовал, у него мёрзнут ноги. Доля поднял набрякшие веки и не сразу понял, где оказался? Он глянул вперёд. Увидел, слабый рассеянный свет, что с трудом пробивался сквозь смотровую узкую щель, и немедленно вспомнил, что находится в танке.
Парень пошевелился и ощутил, как заболели все мышцы ног и спины. Ночёвка в водительском кресле, дала себя знать. Сзади, в башне завозились старший сержант, которого звали Коля Смирнов и двое бывших курсантов, радист – Иван и пушкарь по имени Глеб.
Командир танка посмотрел на свои ручные часы, которые он получил от начальства и тихо сказал:
– Пять тридцать утра.
Снаружи послышалась громовая команда: – Подъём! – морщась от боли, танкисты поднялись из своих жёстких кресел. Они открыли верхние люки и вылезли из машины наружу. В предрассветном воздухе висел очень плотный белый туман. В нём ощущалась промозглая сырость, а на землю упала лёгкая изморозь.
Зябко поёживаясь, бойцы батальона занялись тем, что всегда делали утром: оправлялись, умывались и брились. Хозвзвод их не подвёл, и пока все приводили себя в надлежащий порядок, в котле уже доварился аппетитный кулеш.
Запах наваристой каши с тушёнкой разнёсся по чистому полю. Танкисты схватили свои котелки, ложки, кружки и опустевшие фляжки. Они дружно помчались к полевой кухне воинской части и встали в длинную очередь.
Пожилой повар был одет в обычную солдатскую форму. Поверх неё виднелся не очень свежий фартук и нарукавники белого цвета. На бритом затылке еле держалась ушанка. В руках он сжимал длинную палку, с закреплённым на нём полутора литровым ковшом.
Солдат перемешивал горячее сытное варево, цеплял со дна порцию пищи и опрокидывал в подставленную воином тару. Чуть дальше, стоял другой боец и давал каждому по большому ломтю чёрного хлеба.
Едва покончили с плотным питательным завтраком, как появился вестовой на коне, и привёз пакет из штаба гвардейского корпуса. В нём командиру предписывалось – разделить батальон на три роты и всем покинуть село Рамушево.
Каждому отряду «Матильд» выступить вместе с пехотой, двигаться к трём деревням и оказать помощь частям, стоящим в том месте. Ниже стоял перечень пунктов, которые очень нуждались в таком подкреплении.
Танкисты и шофёра метнулись к машинам, и тишина раннего утра сменилась шумом многих моторов. Захлопали люки, зарычали мощные двигатели. Из выхлопных труб полетели клубы чёрного дыма.
С западной стороны появились солдаты, которые ночью приехали вместе с танкистами. Те пехотинцы, что шли пешком до села, добрались до места лишь в третьем часу пополуночи. Они без сил повалились на остывшие развалины изб и теперь крепко спали. Упряжки коней тоже сильно устали. По словам молодого майора, полк мог сдвинуться с места не раньше, чем через два с лишним часа.
Новый просёлок оказался нисколько не лучше, чем предыдущий и был таким же узким и топким. Он шёл по невысоким возвышенностям и сильно петлял меж низин, доверху заполненных снегом и талой водой. К девяти часам утра, танки добрались до деревни Васильевщина. В нём, как и везде, не осталось ни одного целого дома.
Местность вокруг оказалась не такой влажной, как вдоль дороги, поэтому, вокруг населённого пункта удалось как-то устроить несколько линий окопов. В них угрюмо сидели небритые воины. Всё были так сильно измазаны грязью, что едва удавалось понять, чья на них форма, советская или германская?
Прибывшие пехотинцы, ночевали на пустом пепелище. Они сильно испачкались копотью, так что, мало чем отличались от старожилов данного места. По приказу местного ротного они расположились на фланге позиции. Остальные бойцы немного ужались и устранили те бреши, что зияли в их обороне.
Бронемашины встали в западной части деревни, укрылись за руинами частных домов и теперь не маячили на виду у фашистов. Ведь кто его знает, какая у них артиллерия? Как говорили преподаватели, в начале войны, фрицы захватили полно наших 76-ти миллиметровых орудий. Они расточили каморы под свой немецкий калибр, и теперь бьют наши танки нашим оружием.
Ну, а если здесь вдруг окажется немецкая 88-ми миллиметровая зенитка, то она и башню напрочь сорвёт. Кроме того, в роте имелся один «Т-60», которому нужно значительно меньше, чем любой «англичанке». Его и 37-ми миллиметровый снаряд прошивает почти что, насквозь.
Доля выглянул из открытого люка. Он быстро глянул по сторонам и опустился обратно. Парень заметил, что впереди, на востоке, расположилось широкое поле. По краям от него находились низины, забитые снегом с водой. Чуть дальше стоял пологий пригорок, изрытый траншеями. Это были позиции немцев. До них оставалось не более трёхсот с чем-то метров.
– «Ну, вот я и на фронте. – с грустью сказал себе парень: – Ожидаем начала боевых столкновений».
Командир танковой роты включил рацию своей «англичанки» и приказал начальникам всех отделений явиться к нему. Через минуту, он вылез наружу и увидел, старших сержантов стоявших вокруг.
Он кивнул своим подчинённым и вместе с ними, пошёл искать комбата стрелков, которому они были приданы. Они спустились в землянку начальства и передали пакет, присланный недавно из штаба.
Усталый, немолодой, капитан разорвал плотный конверт, прочёл приказ и сообщил, что предстоит выбить фрицев с позиций, что они занимают. Танкисты и пехотинцы изучили карту окружающей местности, лежавшую на ящиках из-под снарядов. Они обсудили ту ситуацию, что сложилась на данном участке, и назначили время предстоящей атаки.
Ещё танкисты узнали, что по приказу командования, две ночи подряд красноармейцы ползали в нейтральную зону. Земля немного оттаяла, поэтому, сапёры работали тонкими железными щупами. Бойцы отыскали и обезвредили фашистские мины, и сделали три прохода в предполье.
По ним пойдёт бронетехника, а следом за нею стрелки. На этом, совещание кончилось. Все быстро простились и разошлись по местам. Там они объяснили задачу своим подчинённым и сообщили, что атака начнётся в десять часов.
Находясь под прикрытием развалин, девять танков построились в три коротких колонны, по три машины в каждой из них. Причём, старлей поставил «Т-60» в конце среднего ряда и велел не рваться вперёд.
– «Зачем гнать эту «коробку» на укреплённые позиции фрицев? – размышлял командир танковой роты: – Двадцати миллиметровая пушка принесёт мало пользы, а при первом же попадании снаряда, машина сгорит, как бумажная». – старлей был на фронте с начала войны. Он часто видел, как это бывает с карбюраторными бронемашинами, имевшими плохую защиту.
Чаще всего, командир танка успевал покинуть машину. Облитый горящим бензином, водитель пылал, словно факел. Он терял координацию движений и чаще всего застревал в узком люке. Его товарищ бросался на выручку и попадал под прицельные выстрелы фрицев.
В июле 41-го года стралей увидел такую картину. Перед подбитым «БТ-7» вытянулся убитый молодой командир. Из люка водителя свешивался мёртвый механик. Он зацепился левой ногой за какой-то незначительный выступ. Парень лежал спиной на покатой броне, а его руки касались земли. От сгоревшего комбинезона остались куски плотной ткани, висевшие на запястьях и голенях. Лицо и голое тело танкиста почему-то совсем не обуглилось, как всегда происходит, а лишь закоптилось. Оно приобрело чёрный цвет и стало блестеть, словно кожа у негра.
– «Не стоит ставить «коробку с бензином» под удар артиллерии, когда есть другие машины. – решил командир: – Во-первых, жалко очень ребят. Во-вторых, она может ещё пригодиться, для борьбы с пехотой противника. Ну, а если «Т-60» будет работать из хорошей засады, то, кто его знает, что может случиться? Вдруг повезёт, и он подобьет лёгкий танк у фашистов?» – старлей построил роту в три коротких колонны и приказал ожидать начала атаки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги