Книга Наразрыв - читать онлайн бесплатно, автор Александр Вараксин. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Наразрыв
Наразрыв
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Наразрыв

– Что случилось, Миша? – спросила Марина, когда машина остановилась.

– Да все образумится, – как будто сам себе, а не Марине, ответил Миша.

– Может быть, я чем-то могу помочь? Хотя, конечно, какая я помощница, ну могу выслушать тебя. Знаешь, когда мне очень тяжело, я ищу знакомого и рассказываю ему все, не называя имен и фамилий. Знаешь, становится легче. Не пробовал? Хотя у каждого свой рецепт.

Мишка повернулся к Марине, она сидела на заднем сидении, и каким-то надломленным, тихим голосом начал говорить:

– Слушай, тут такая история случилась, я действительно запутался, я не знаю, как про это …

Лиза, уснувшая, как только машина тронулась, проснулась и заворочалась.

Михаил замолчал.

Марина засуетилась, заворачивая дочку в одеяльце.

– Миш, извини, она сейчас кричать начнет, если ее на свежий воздух не вытащить. С характером девочка. Ты заезжай, не стесняйся. Я Лизу спать уложу, поговорим обо всем. Чаю заварю вьетнамского, с лотосом. У него такой необычный аромат. Знаешь?

Мишка грустно улыбнулся.

– Да, помню. Ты этот чай всем заказываешь, кто во Вьетнам едет. Хорошо. Я заеду. Точно заеду! Мне нужно тебе все рассказать. Давай в среду. Приеду из командировки и сразу заеду. Договоримся по времени, и я сразу к тебе.

Марина осторожно вытащила Лизу из машины и захлопнула дверь, дошла до дверей больницы, оглянулась. Мишкина БМВ все еще стояла на обочине дороги.

«Надо было дослушать Мишу», – пришла мысль, но Лиза недовольно закряхтела, и Марина вошла в дверь поликлиники.


Серия 13


Она проснулась от дичайшей головной боли. Ощущение было, как будто кто-то вбивал огромные гвозди в мозг.

Оля открыла глаза и увидела белый потолок, люстру с треснувшим плафоном и торчащими из потолка, замотанными синей изолентой проводами. Тело было ее и не ее. Руки и ноги были как ватные и совершенно не слушались.

Боль долбилась и долбилась в мозг. Через несколько минут пришла жажда. Жажда даже перекрыла долбящую боль. Стенки гортани пылали от исходящего жара. Казалось, еще немного и они начнут трескаться, не выдержав высокой температуры.

Оля закрыла глаза и провалилась в черную бездну.

Из бездны ее вытащил сиплый женский голос.

– Пациентка, женщина, просыпайтесь! Просыпайтесь!

Оля открыла глаза. Боль уменьшилась, но жажда стала еще сильнее.

К лицу наклонилась женщина в белом халате, лет сорока, с черными крашеными волосами и короткой, как у мужчин, стрижкой.

– Пить, пить, – губами прошептала Оля.

Женщина ушла и вернулась через минуту, неся в руке стакан с водой. Осторожно приподняла левой рукой Олину голову с подушки и аккуратно поднесла стакан к губам.

Оля сделала несколько глотков. По телу начиная с языка и вниз по гортани потекла живительная влага. «Как же это хорошо пить воду, как же это хорошо!»

Тело расслабилось, и даже боль в голове уменьшилась.

Оля улыбнулась и слабо кивнула женщине с короткой стрижкой.

Женщина поставила стакан на тумбочку и присела на край кровати.

– Меня зовут Галина Васильевна. Я ваш лечащий врач. Как ваши имя и фамилия? Вы помните? Вас вчера сняли с поезда. Вы были в бессознательном состоянии. Вас обнаружил проводник в пустом купе. Вызвал скорую помощь на ближайшую станцию. Мы вам сделали промывание.

Оля попыталась вспомнить. «Как меня зовут? Как я здесь оказалась?»

Ничего. Совсем ничего. Испуганно она посмотрела в глаза сидящей на кровати женщине и отрицательно покачала головой. Слезы выступили в уголках ее глаз.

Галина Васильевна тяжело вздохнула, сочувствующе положила руку на плечо Оли и тихонько сказала:

– Дай бог, память восстановится, дай то бог!


Серия 14


Олег сидел в кресле, в своем кабинете, положив вытянутые ноги на письменный стол. Было около семи вечера, все сотрудники уже ушли домой. В черном квадрате окна на столбе покачивался желтый фонарь.

В тишине кабинета было слышно, как под порывами ветра он жалобно поскрипывает. Обычно раз в неделю, в понедельник, Олег подбивал все дела за прошедшую неделю и составлял планы на следующую. Сегодня мысли в его голове никак не упорядочивались.

«Скоро Новый год, а настроение совсем не праздничное. Несколько дней назад на железнодорожном вокзале был совершен теракт. Ходили слухи, что его совершила какая-то женщина, которой удалось уехать. Оставила сумку с бомбой в зале ожидания и смылась стерва. Погибли 35 человек, и еще около двухсот были ранены. У Анны Семеновны, главбуха, племянница Лидочка погибла при взрыве. Поступила в этом году в Санкт-Петербургский институт связи, отучилась полгода, и так нелепо жизнь оборвалась. По городу траур объявили в связи с гибелью людей.

Сегодня вот Мишка пропал. Звонил утром из гостиницы и сказал, что выезжает в Астрахань, двести километров до города осталось, и как в воду канул. Ни в больницах города, ни в морге его нет. Странно, куда он пропал.

Проверка налоговой идет, третий раз за год. Явно чей-то заказ. Подозрение на азиатов. Только они со своим товаром ему конкуренты».

Когда Олег начинал бизнес, он написал на листке бумаги цель: открыть филиалы в центральных городах России.

Мечта не сбылась, хотя и была близка к осуществлению всего полгода назад.

Олег порылся в ящике стола, достал пачку сигарет и закурил. Десять лет назад он пообещал Оле, что бросит курить, и бросил. А год назад не выдержал, сорвался. У Марины была угроза выкидыша, на работе начались неприятности с налоговой. Вдобавок обнаружилось хищение материалов на приличную сумму на центральном складе. «Короче, все одно к одному. Хорошо хоть роды прошли удачно, и у Марины с дочкой со здоровьем все хорошо. Лиза, Лизавета Олеговна, Лизунчик».

Олег взял со стола фотографию. Смеющаяся Марина держит на руках Лизу, которая большими черными глазами с удивлением смотрит в объектив.

Когда Олег приходил вечером домой, Лизунчик вскарабкивалась на него и не слезала, пока глаза у нее не закрывались. Олег ее спящую уносил в кроватку.

– Приучишь ее к рукам, что я с ней потом делать буду! – смеясь, выговаривала ему жена.

Он затянулся сигаретным дымом и поставил фотографию на стол.

Зазвонил телефон. Олег включил громкоговорящую связь.

– Да, слушаю.

– Это Олег Петрович Соломатин? Вас беспокоит майор ФСБ Фролов Геннадий Иосифович.


Серия 15


Оля открыла глаза. В палате было темно, за окном выл зимний ветер, кидая заряды снега в стекла. Прошлого не было. Было ощущение серой стены, отгораживающей ее от всего, что с ней было до сегодняшнего дня. Запахи, которые не вызвали никаких ассоциаций. Полное, тотальное безмыслие. Через какое-то время сильно закружилась голова, и начались спазмы в желудке. Оля повернула голову влево, и ее вырвало на подушку. Теплая, жидкая субстанция медленно потекла под затылок. Тело оставалось неподвижным. Ворочалась только шея. У Оли было ощущение, что она застряла между небом и землей. По палате гулял ледяной ветер из незаклеенных щелей в рамах. Рвотная жидкость неприятно холодила затылок и, засыхая на щеке и подбородке, стягивала кожу. Забылась она только к утру.

Чья-то невидимая рука опять затащила ее в черный омут.

– Гражданка Ольга Васильевна Соломатина?

Мужской низкий голос выдернул ее из этого омута.

Оля открыла глаза. Перед ней на стуле сидел мужчина в форме и внимательно смотрел на нее.

Увидев, что она открыла глаза, мужчина представился:

– Фролов Геннадий Иосифович, майор ФСБ.

И снова задал вопрос:

– Как ваше самочувствие, Ольга Васильевна?

– Я не помню, как меня зовут, – еле слышно, медленно (язык как будто налился свинцом, а губы плохо слушались) проговорила Оля.

– Так написано в вашем железнодорожном билете, который мы изъяли у проводника.

– А я сейчас где? Как я сюда попала? Я ничего не помню.

Майор посмотрел на Галину Васильевну, стоящую рядом с кроватью.

– Тяжелейшее отравление, по-видимому, клофелином. Мы, что смогли, сделали. Когда больную доставили к нам в больницу, с ней были проведены необходимые мероприятия. Амнезия – это обычное явление после превышения дозы данного препарата. Необходимо время, чтобы восстановилась память. Внушает опасение отсутствие моторных реакций в ногах и руках. Положительным фактом в данной ситуации можно считать, что шейная мускулатура функционирует. Больная самостоятельно поворачивает голову. Это дает надежду на восстановление всех двигательных функций тела.

Майор внимательно выслушал доктора, записал что-то в блокнот. Затем достал из кармана телефон и набрал номер.

– Алексей Юрьевич! Докладываю! Подозреваемая пришла в сознание, но ничего не помнит. В результате отравления отсутствуют двигательные функции рук и ног.

– Да, я уже этот вопрос решил. В коридоре выставлена круглосуточная охрана. Думаю, нецелесообразно вывозить ее сегодня. Сутки понаблюдаем, а завтра примем решение о ее дальнейшем местонахождении.

– Слушаюсь! Буду докладывать немедленно, если произойдут какие-либо изменения.

Майор встал со стула и в сопровождении заведующей вышел за дверь палаты.

Через несколько минут к ней подкатила тележку с едой молоденькая медсестра. Из-под розовой шапочки униформы торчали две косички. Она аккуратно подложила Оле подушку под спину и с ложечки стала кормить. Аппетита не было, но она заставила себя проглотить несколько ложек каши. А вот пить хотелось очень сильно, поэтому она жадно выпила стакан чая, который поднесла к ее губам девочка с косичками. Медсестра вытащила подушку из-под спины, и Оля, опустившись на кровать, моментально заснула.

Проснулась она опять ночью. Все так же ветер кидал снежные заряды в стекла. Оля попробовала пошевелить пальцами. Вначале зашевелились пальцы на левой руке, потом на правой. Она попробовала пошевелить пальцами на ногах. Медленно, с большими усилиями ей это удалось. Тело начинало ее слушаться.

«Можно самой ходить в туалет», – это была последняя мысль, после которой она опять нырнула в черный омут.

Проснулась Оля от направленного на нее взгляда. Открыла глаза и увидела недобро смотрящего на нее вчерашнего человека в форме. Лицо его улыбалось, а взгляд, как стальной клинок, вонзился в ее глаза. Непроизвольно ей захотелось закрыться от этого взгляда, и она подняла руку.

– У нас хорошие новости,– широко улыбнувшись, сказал человек, – тело начинает вас слушаться. Это очень хорошо. Скоро и память ваша восстановится.


Серия 16


Над кухонным столом светила лампа с матово-красным абажуром, и кухонный гарнитур, холодильник и газовая плита отсвечивали мрачными красными тонами. Марина уложила Лизу и подсела к столу, за которым сидел Олег. На столе стояли открытая бутылка водки и бутылка красного сухого вина.

Выйдя из здания МВД на оживленную улицу, Олег расправил плечи и вдохнул в себя морозный воздух. На душе было паскудно.

«Надо водки выпить», – пришла мысль.

Марина не пила крепкие напитки, поэтому Олег заехал в магазин после допроса, купил водки и бутылку итальянского мерло.

Придя домой, Олег первым делом пошел в душ, чтобы смыть усталость прошедшего дня.

После душа сел за стол, вытащил из пакета водку и вино и разлил спиртное: себе в рюмочку, а Марине в фужер на высокой ножке. Из таких обычно пьют шампанское. Поднял рюмку и, не говоря ни слова, выпил.

– Что случилось, Олег? Что с Мишей? – взволнованно спросила Марина.

– Миша пропал, и пока ничего не известно. Я позвонил, куда только можно. Никаких известий. Меня сегодня вызывали в ФСБ для дачи свидетельских показаний по взрыву на вокзале.

– Зачем? Какое ты можешь иметь отношение к взрыву?

– Не я, а Оля.

– Оля? Твоя бывшая жена Оля? Как это возможно? Она не могла! Это какая-то нелепица!

– Я так же сказал майору на допросе. Где Оля и где террористы! Оказывается, есть свидетельские показания против нее. Два человека видели, как женщина, похожая на Олю, перетаскивала клетчатую сумку между рядами. Именно ту сумку, в которой, по данным экспертизы, находились взрывной механизм и взрывчатка. И самое главное! На фрагментах сумки нашли отпечатки ее пальцев. Вот такие дела.

Олег снова налил себе водки и выпил. Марина пригубила из фужера вино.

– Мне нельзя вино, я Лизу кормлю, ты, наверное, забыл в суматохе.

– Да, голова плохо соображает. Все одновременно навалилось. Мы последнее время почти не общались. Она говорила, что познакомилась с мужчиной по переписке в соцсетях, что у них любовь. Собиралась к нему переехать, по-моему, в Вологду или в Волгоград. Следователь расспрашивал о нашей совместной жизни: почему развелись, что я знаю об этом мужчине. Сказал, что много случаев, когда террористы через соцсети знакомятся с женщинами, а потом женщины под внушением совершают террористический акт. Есть идейные террористки, а есть такие женщины, которых через любовь вербуют. Влюбятся без ума по телефонным беседам и делают, что им прикажут. Следователь сказал, что, судя по поведению Оли и моим показаниям, похоже на второй вариант. Взял с меня подписку о невыезде.

Олег снова налил себе в рюмку водки и выпил.

– Поешь. Я супчик сварила.

Олег достал из кармана пачку сигарет, сорвал обертку. Потом, видимо, вспомнив, что он дома и в комнате спит Лиза, сунул пачку обратно в карман.

– Миша пропал! Как он мне нужен сейчас, позарез нужен. Многие сделки на него были завязаны. Жена его последняя звонила. Он обещал ей денег выслать на ребенка. Деньги не пришли. Он в таких делах пунктуальный, если обещал, то всегда выполнял. Выполнял. Почему выполнял, а не выполнит? Что же это я его раньше времени хороню? Да все будет хорошо! Завис у какой-нибудь мадам. Наберет завтра, покается, и все будет хорошо!

– Он поговорить со мной хотел, когда нас с Лизой в больницу отвозил. Начал что-то рассказывать, а Лиза проснулась и стала капризничать. Договорились с ним, что когда он вернется из командировки, то позвонит, и мы встретимся. Что-то важное хотел сообщить. Надо было мне его дослушать. Эх, Маруся я, Маруся! – Марина сокрушенно покачала головой. – Все бы пошло по-другому.

– Сейчас зачем себя винить? Уже ничего не изменишь,– закончив разговор, сказал Олег. Встал из-за стола, достал из кармана пачку сигарет и вышел на балкон.


Серия 17


За ее спиной лязгнул засов, закрывающий дверь в одиночную камеру. В камере было сыро и холодно. Холодным было и ее тело. Оля не понимала, что с ней происходит. За что, почему это с ней, она ничего не помнила.

Скинув с ног больничные тапочки и поджав под себя ноги, Оля села на металлическую кровать, привинченную к полу. Закуталась в одеяло, и тут по телу пошла мелкая дрожь. Возможно, сказались напряжение последних дней и слабость организма после отравления. Дрожь усиливалась, как будто тело кричало от безысходности. Застучали друг о друга зубы. Сколько времени это продолжалось, Оля не помнила. В какой-то момент, как от высокого напряжения перегорает лампочка, тело дернулось в последней конвульсии, и сознание отключило ее от внешнего мира.

Оля открыла глаза и увидела над собой тускло горящую лампочку в металлической решетке. «Что же такое произошло в моей прошлой жизни, что я совершила, за что посадили в тюрьму? Как вообще такое могло случиться?» Она интуитивно чувствовала, что нет за ней никакой вины. Все происходящее было кошмаром. Как будто кто-то выдернул ее из той жизни, которую она не помнила, и вставил в новую жизнь: с больницей, полицией и тюрьмой.

Оля услышала шорох под кроватью. Передвинувшись к краю матраса, посмотрела вниз. На полу, у дальней ножки кровати сидела крыса. Она шевелила усиками и внимательно смотрела маленькими глазками на Олю. Где-то она видела этот взгляд. Оле стало плохо. Она откинулась на подушку, волна безграничной жалости к самой себе накрыла ее, и слезы потекли по щекам.

В больнице Оля пролежала пять дней. Тело ее полностью восстановило свои функции, но память не возвращалась. Иногда всплывали какие-то картинки, по-видимому, из детства, но они были размытые, нечеткие. Елка с игрушками, конфетти, большой букет цветов в руках, и она идет в школу, дикая боль внизу живота и крик ребенка. Оля напрягалась, вспоминая и пытаясь, как за веревочку, зацепиться за одно из воспоминаний, но …веревочка обрывалась, и серо-молочная стена снова закрывала ей дверцу в прошлое.

Два раза в кабинете заведующей ее допрашивал знакомый майор ФСБ Фролов Геннадий Иосифович. Он спрашивал ее про взрыв на вокзале. Что она помнит? Кто ей дал сумку с взрывчаткой? Кто такой Владимир?

Вопросов было много, но она ничего не помнила. Совсем ничего. Майор показывал ей фотографии незнакомых мужчин и женщин. Все было бесполезно. После ее ответов майор сказал, что она специально прикидывается, чтобы не нести ответственности за убийство невинных людей, и что он все равно выведет ее на чистую воду. Если она не признается, то ей дадут пожизненное заключение, а если признается, то срок будет меньше. Поэтому он ей рекомендует признаться и не усугублять свое положение.

Она действительно ничего не помнила. Совсем ничего. Хотя нет, иногда во сне она видела лицо какой-то женщины, которая смотрела ей прямо в глаза. Лицо было обрюзгшее, и смотрела она на Олю злым и в то же время любопытным взглядом, как та крыса под кроватью.


Серия 18


Марина с детства мечтала о путешествиях. Листая модные журналы, представляла себя на роскошной яхте или на берегу океана, где ветер качает пальмы. В мечтах она грелась на солнце, лежа в шезлонге и потягивая через соломинку бирюзовый коктейль. Швейцар распахивал бы перед ней двери отеля и она, почему-то в воздушном красном с белыми лилиями платье, на высоких каблуках, гордо ступая, подходила бы к стойке ресепшен. Маленькая Марина как-то в разговоре взрослых услышала это красивое слово «ресепшен», и с тех пор оно было ее паролем к красивой и богатой жизни. «Ресепшен» – в этом слове был шум океана и даже запах дорогого парфюма из той далекой, богатой жизни. Марина представляла, как красивый молодой мужчина, в белоснежной рубашке, с синим галстуком, служащий отеля, услужливо протягивает ей ключи от президентского номера и почему-то дарит розу.

Случившаяся любовь с Олегом и рождение ребенка разрушили ее представление о будущем. Однокомнатная квартира, купленная специально для нее на первое время, превратилась в постоянную. На бизнес Олега свалились какие-то неприятности, а находившуюся в собственности трехкомнатную квартиру после развода он оставил бывшей жене.

«Мог бы ей отдать однокомнатную, а мы бы с Лизой заехали в большую. Всегда говорил, что Оля умная, а тут почему-то постеснялся предложить ей поменяться». Хоть Марина про себя и ворчала, но понимала, что Олегу тяжело было бы жить в той квартире, где все напоминало о прошлой жизни.

Мысли о разрушенных мечтах и разочарование в происходящем каждый день возвращались вновь и вновь.

«Светлое будущее в Америке, которое было совсем рядом, кануло безвозвратно, и ничего уже было не вернуть. Хотя, как знать. Пока жив, всегда есть надежда».

Марина даже испугалась пришедшей в голову мысли. «Да что же я такое думаю? У меня любимый муж, дочка – моя Лизонька!»

Зазвонил телефон.

Марина аккуратно отодвинула Лизу, которая спала, уткнувшись в плечо и уморительно посапывая. Встала с кровати и босиком побежала на кухню, где вчера оставила телефон на зарядке.

– Да, кто это?

Номер не определился.

– Игорь. Не узнаешь по голосу? Быстро ты забываешь старых друзей! Я проездом в городе. Если хочешь, можем кофе выпить и поболтать. Ты как? Я слышал, что вышла замуж за крутого бизнесмена. Наверно, он тебя никуда не выпускает? Замуровал в своих чертогах.

Игорь был балаболом. Вот и сейчас выпалил свою речь, как из пулемета, не давая Марине вставить слово.

– Говорить можно? – смеясь, спросила Марина.– Или ты сам все за меня расскажешь?

– Извини, я, как всегда, тороплю события.

– Да, я замужем. У меня родилась дочка Лизонька, и я очень рада тебя слышать. Все наши разъехались, ты, я знаю, за границей живешь. По-моему… в Италии. Так?

– Палермо. Точно. Работаю в крупной корпорации. Вот сейчас в командировке. Заехал маму проведать, подарки привез ей и тебе, кстати. Так что отказаться от встречи ты уже права не имеешь.

Марина стояла на холодном, вытягивающим жизненное тепло полу, переступая с ноги на ногу. Когда нога касалась пола, по телу бежала легкая, противная дрожь. Какое-то время Марина терпела, а потом снова меняла ногу. Мысль терялась, и необходимо было время, чтобы сосредоточиться. Но быстро остывающая нога забирала на себя все внимание. Далее следовало движение смены ног, и снова внимание ускользало. Поэтому телефонный разговор получался рваным, заполненным длинными паузами. Мерзлятик, называла в детстве Марину мама. Да хоть кто бы замерз, стоя на этой ледяной плитке. Марине почему-то не пришло в голову выйти из кухни, залезть с ногами на кровать и укутать окоченевшие ноги в одеяло. Рваное внимание было приковано к смыслу телефонного разговора.

– Да, давай встретимся. У меня рядом с домом уютное кафе есть, «Париж» называется. В нем очень вкусный кофе варят. Я могу после двенадцати. Ты как?

– Ок. Скинь мне адрес. Я приеду.

– До встречи.

– До встречи.

Марина только сейчас ощутила, что ноги превратились в ледышки.

«Бррр. Игорь, – Марина улыбнулась. – Надо же, помнит и подарок привез».

Ее накрыла волна приятных воспоминаний.

Когда они учились в институте, ее забавляло поведение Игоря. Не лезущий в карман за словом, в ее присутствии он был не так красноречив. Марина часто ловила на себе его взгляд, но не придавала этому значения. Так, юношеская влюбленность. Пройдет. И вот звонок. Она улыбнулась. Так захотелось выскочить из своего маленького мирка. Туда, где существует Палермо, Америка и ресепшен.

Марина бегом добежала до кровати, залезла под одеяло, прижала к себе Лизу, закрыла глаза и представила себе пальмы, голубое море и молодого человека с розой в руке.


Серия 19


Олег сидел в небольшом, всего на пять столиков кафе.

Домой ехать не было никакого желания. Дела шли плохо. Единственная радость – Лиза с Мариной. Все плохие мысли улетучивались, когда он брал маленького человечка на руки. В кафе он пришел обдумать сложившуюся ситуацию. В офисе постоянно отвлекали, и сосредоточиться было невозможно.

Место было проходное. Посетители заказывали по чашке кофе, выпивали и бежали дальше по своим делам. Этот поток людей позволял отключиться от проблем и с холодной головой посмотреть на ситуацию.

Явно кто-то объявил на его фирму охоту. По надуманным поводам его уже несколько раз вызывали в полицию. Запрашивали документы по работе с поставщиками и предлагали сознаться добровольно в том, чего он не совершал.

– Тебя заказали, – сказал ему Толик, бывший сотрудник полиции, уволившийся из органов пять лет назад и открывший свой бизнес.

– Вероятнее всего, заплатили хорошие деньги, и ребята эти деньги будут отрабатывать. Хорошо, если не возбудят уголовное дело и не закроют лет на пять-семь. Сколько таких предпринимателей на зоне сидит. Самый лучший способ отжать бизнес – это возбудить уголовное дело на собственника.

– А кто мог меня заказать?

– Что тут гадать? Все очевидно. Кто у тебя главные конкуренты на рынке? Кому ты как кость в горле?

– У меня одни серьезные конкуренты – это фирма «Аргус». Директор там русский, а рулят всем азиаты. Они предлагали мне в прошлом году выкупить фирму.

– Надо было продавать.

– Так давали смешные деньги.

– Чувствуют свою силу, вот и предлагали копейки. Да, не позавидуешь тебе. Ребята они беспринципные. Моральными ограничениями не обременены, могут и физически устранить. Для них это нормальное решение вопроса, если другие методы не сработают. Советов не даю, но ситуацию тебе описал, и не убаюкивай себя иллюзиями про справедливость. Совесть у людей, принимающих по тебе решения, отморожена, а может, ее и не было никогда. Деньги в их мире решают всё. Можно, конечно, сумму больше дать, но в покое тебя не оставят. Могут наркотики в машину подкинуть или в офис, или семье угрозы пойдут. Никто с тобой честно конкурировать не собирается. Выводы делай сам.

Олег отпил глоток кофе и посмотрел в окно. Мелькали машины, и прохожие спешили по своим делам. Жизнь шла своим чередом.

«Оля, – Олег передернул плечами. Вспомнил очную ставку в здании ФСБ. – Что мои проблемы с проблемами Оли». Перед глазами стояло ее заплаканное лицо. Оля ничего не помнила. Он брал ее за руки, рассказывал эмоциональные случаи из жизни: рождение детей, первая поездка к морю, смерть ее мамы. Оля морщила лоб, пытаясь вспомнить, и через минуту виновато отводила глаза. «Как это страшно потерять память. Теракт. Какая из нее террористка. Хотя с сегодняшними технологиями зомбирования все возможно. Что за Владимир, которого она не видела ни разу, а продала квартиру и поехала к нему в Вологду или Волгоград? Я тоже хорош, ушел в свои проблемы, а надо было вникнуть. Знал ведь, что Оля очень доверчива. Открытый миру человечек. Почему не проверил через своих знакомых этого Владимира? Нет никакого оправдания мне».