Королевская школа. Часть 1. Пария

Как же я теперь радовалась, что Марта не бросила меня учить после того, как мы поселились на хуторе. Иногда, после тяжелого дня на огороде, чистки сарая или дойки коз, я падала без сил, не способная даже умыться. А Марта каждый вечер заходила ко мне в комнату, упорно заставляя решать квадратные уравнения и повторять правила правописания. Зимой, когда работы становилось меньше, мы часами занимались алгеброй и геометрией.

Выходя с няней в лес за хворостом, я перемножала в уме двузначные числа, выкрикивала названия рек, озер и городов королевства, играя с ней в слова. Несколько недель проучившись в Королевской школе, я стала понимать, каким прекрасным учителем была моя бывшая няня, гораздо лучше некоторых профессоров, преподававших здесь.

У нее не было семьи, детей. Я стала ее семьей. Она отдала мне всю себя, без остатка, до самого донышка, баюкая во время ночных кошмаров, рассказывая сказки, отвлекая от тяжелых воспоминаний. Я так и не сказала ей, что в своем сердце давно называю ее мамой.

Приеду на каникулы и обязательно скажу. А пока решила написать письмо. Не знаю, дойдет ли, но попытаться стоит. После того как открыли железную дорогу, в поселке появилась почта, а наш сосед, регулярно ездящий на базар, забирает все письма для хутора.

Медяков осталось совсем немного, но на одно письмо, думаю, хватит.

Да, еще одна проблема, и очень серьезная: где достать денег? Форму, проживание и питание мне предоставляет школа. Но есть личные нужды: белье, заколки или та же отправка писем. Впереди зима, не думаю, что школа выдаст шарф или варежки.

Я взяла листок и принялась перечислять способы заработка, доступные мне. После часа бесполезного пыхтения над списком я со вздохом отложила листок. Негусто.

Работу в трактирах я отмела сразу. Вряд ли меня кто-нибудь возьмет, слишком худая и мелкая. А если и возьмут, то сталкиваться с подобными Колаю мужчинами буду довольно часто. Брр. Я вспомнила предупреждение Марты и поежилась.

Смотреть за ребенком? Ночью родители и так дома – получается, только на выходных? Кому понадобится такая странная няня?

Мести улицы? Стоять за прилавком? Я хихикнула: опять же ночью?

Стать компаньонкой старушке? Все не то!

Мне бы что-нибудь несложное, с возможностью работать в выходные, недалеко от школы. Ведь придется ходить пешком.

Я посмотрела в окно. Вдалеке виднелись массивные высокие здания Шалира, окруженные кольцом зелени. Сердце сжалось от боли. Две недели назад, в день приезда, я пробежала столицу насквозь, не смотря по сторонам. Мне было страшно увидеть главную площадь, на которой казнили папу, поэтому в столицу я ни ногой. Я перевела взгляд в сторону моря. Порт. Вот куда мне нужно.

Решив на ближайших же выходных отправиться на разведку, пошла в библиотеку. Пора браться за родовую магию. Чем раньше начну ее изучать, тем лучше.

– Все книги по интересующей вас тематике находятся на стеллаже номер восемь в пятом ряду, – устало и как-то механически произнесла женщина-библиотекарь за стойкой. – Выносить из зала нельзя. Читать только здесь. Соблюдать тишину. Руки чистые?

Почтительно покивав в ответ на все требования герры Виолетты, я отправилась в недра библиотеки. Сколько же здесь книг! Тысячи и тысячи! Высоченные стеллажи почти до потолка заполнены до отказа. Рядом с каждым стояла приставная лестница. Номер восемь найти не составило труда. Только маленький он какой-то. Узкий и невысокий. И по сравнению с другими стеллажами смотрится бедненько. Но все равно, чтобы перечитать даже эти книги, потребуется огромное количество времени.

С чего же начать? Возьму, пожалуй, «Родовая магия. История» и «Основы языка морави. Том первый». Именно на нем говорил папа, когда творил заклинания. Забытый язык магов, обозначающий истинные названия вещей и предметов. Сейчас он никому не нужен. Все логично: нет магов – нет языка.

«История» показалась скучной, какие-то сказки, легенды, похожие на те, которые рассказывала няня на ночь. Тысячи лет назад магии было столько, что чуть ли не все люди были магами. Они умели управлять огнем, водой, воздухом, предсказывать будущее, читать мысли и прочее, прочее. Я скептически хмыкнула: ну точно какие-то боги, а не простые смертные.

Каждый из магов считал себя сильнее и могущественнее другого, из-за этого происходили частые войны. Они истощили землю и в конце концов поставили людской род на грань вымирания. Тогда боги спустились на землю и увидели, к чему привели их дары людям. Они забрали магию у всех, кроме жителей одного глухого села в горах. Там жил самый миролюбивый и добрый народ, который не участвовал ни в войнах, ни в распрях. Кузнеца звали Крей, пахаря Зорг, знахаря Берг, мирового судью Хорн и так далее…

Я дочитала и отложила книженцию. Слишком сказочно и надумано. Какие-то боги, которых потом никто никогда не видел… Наш народ не слишком религиозен. В королевстве, конечно, есть храмы, но их мало и предназначены они лишь для брачных обрядов. Еще там по праздникам красиво поют и предлагают кушанья бедным. Я лишь однажды попала в храм, в нашем хуторе его не было, Марта возила меня в городок. Вдоль стен там стояли какие-то каменные статуи, украшенные цветами, лиц я не разглядела. Но насчитала около тридцати.

Легенда совершенно не поясняет, куда сейчас девается магия. Боги снова приходили на землю, только мы этого не заметили?

Лучше займусь чем-то более полезным и целесообразным. Я открыла «Основы языка» и принялась переписывать в тетрадку алфавит. Анкр, Берг, Верт, Горн… Крей… И только когда добралась до своей буквы, я догадалась, что алфавит – это почти все названия родов с магией, по крайней мере тех, которые я знаю. И всего букв тридцать две. Что бы это значило? Я отложила догадки на потом.

Далее шли правила правописания. Я так увлеклась, что даже не заметила, как стемнело. Зал почти опустел, я потянулась, разминая ноющие мышцы. Еще немножко – перепишу эту главу, и все.

– Привет, – к моему столу подошел Дарий Зорг и уселся напротив.

– Добрый вечер, арий, – искренне заулыбалась я. Мне нравился этот спокойный, уверенный в себе молодой мужчина. Он был не очень красив, с тяжелым подбородком и крупными грубоватыми чертами лица, но всем своим видом выражал такое дружелюбие, честность и открытость, что люди помимо воли проникались к нему доверием. И я была не исключением.

– Принялась за изучение родовой магии? – Он мельком посмотрел на разложенные книги. Я кивнула. – Похвальное решение.

– Я хотела вас поблагодарить за то, что вступились тогда, в столовой, – выдавила я через силу, отводя взгляд. Вспоминать тот эпизод стыдно, но я не могла не выразить благодарность. А так как мы почти не пересекались, то раньше не было возможности.

Дарий отмахнулся, словно ему стало неприятно.

– Не обижайся на них, – ответил он, – они просто избалованные детки и привыкли верить всему, что им скажут.

– Но ведь мой отец действительно организовал заговор против короля и пытался его убить, – тщательно подбирая слова, произнесла я. – Его судили и казнили за измену. Королевский указ напечатали во всех газетах. Их ненависть объяснима.

В глазах Дария мелькнула растерянность. Он молчал, пристально рассматривая свои ногти.

– Не все так однозначно, – в конце концов неохотно выдавил он. – Не стоит верить всему, что написано в газетах. Но, боюсь, этот разговор не к месту.

Я поняла, что пора менять тему, больше он мне ничего не скажет. Только вот сердце забилось как сумасшедшее, питая вспыхнувшую надежду. Неужели?.. Боюсь даже предположить, что мой отец невиновен. Ведь я в самом деле ничего не знаю. Знаю лишь то, что папа уехал в столицу, а через месяц его казнили. От мамы я не добилась ни слова. А газеты… Верить им действительно неразумно.

– Сложный язык морави? – простодушно поинтересовалась я. – Как думаете, за какое время я его выучу?

– Совсем не сложный, – улыбнулся Дарий, обрадовавшись вопросу. – Я тот еще бездельник, и то выучил его за три года. Ты умненькая, тебе понадобится меньше. Тем более до нас дошли не все слова. Большинство утеряно. Эти два тома – почти все, что от него осталось. И еще, – добавил он почти сразу, – советую пока сосредоточиться на контактных формулах.

– А что это?

– Ты же знаешь, что можно воздействовать на предмет, к которому ты прикасаешься, или на тот, который находится на расстоянии?

Я кивнула.

– Так вот. Формулы, позволяющие воздействовать на расстоянии, очень сложные. Нужно знать высшую математику, чтобы их применять. Досконально изучить геометрию, стереометрию, планиметрию. Мгновенно рассчитывать расстояния, трехмерное расположение предмета в пространстве, угол выброса силы и многое другое. – Дарий ухмыльнулся. – Мне проще. Я всегда знаю, где находится земля, чаще всего она у меня под ногами. Мне не нужно так сильно углубляться в математику. А вот для твоей магии она необходима.

Только после его слов я поняла, что делали в кабинете отца множество чертежей с геометрическими расчетами. Как жаль, что он ничего мне не рассказывал о своей работе. Не успел. Сначала считал меня маленькой. А потом его казнили.

– Верх мастерства, – продолжал Дарий, – это вытянуть на поверхность рудную жилу. Крей был виртуозом в этом деле. Мой отец работал с ним. Фредерик тянул жилу, а папа успокаивал землю. Подобная работа – это всегда насилие над природой, но она очень хорошо оплачивалась. Самое трудное в родовой магии – работать на расстоянии, особенно тогда, когда не видно предмета воздействия. Для этого нужны сложные расчеты.

Было ужасно интересно. Я подперла щеку ладошкой, слушала Дария и вспоминала, как однажды, лет в семь, подглядывала за гостями на балконе. Бал давали в честь дня рождения мамы. Папа подошел к ней, держа в руках золотой слиток. И тут зал замер. Из слитка начал появляться росток, он медленно тянулся ввысь, на стебле распускались листики, вылезали маленькие колючки, а затем… Бутон. Сначала крошечный, он постепенно наливался, разбухал и вдруг раскрылся золотыми лепестками. В руках у папы оказалась немыслимо прекрасная золотая роза. Зал взорвался овациями. Мама даже заплакала от счастья. Это было настоящее чудо.

На следующий день я расспрашивала папу об этом заклинании. Хотелось самой что-нибудь подобное сделать. Но папа только отмахнулся. Сказал, что оно очень сложное. Нужно правильно рассчитать размеры цветка, скорость произрастания соизмеримую с весом слитка. Причем на каждый этап роста есть свои собственные слова и расчеты. Очень сложные расчеты. Чтобы сделать этот цветок, он просидел две недели за чертежами. Только сейчас я начала понимать истинную суть его работы.

– Какая идиллия! – раздался над нашими головами насмешливый голос. Я подняла взгляд и мысленно застонала: к нам пожаловал любимец всех девушек школы, сам арий Торус Хорн. – Твоя невеста заждалась, Дарий. Ты отправился на пять минут занести книгу в библиотеку и пропал на полчаса.

– Ой! – хмыкнул маг земли, вытаскивая из-под полы сюртука небольшую брошюру. – Я и забыл про нее. Сейчас сдам.

Дарий встал и поспешил к библиотекарше. А Хорн уселся лицом ко мне и начал бесцеремонно разглядывать, словно выискивая недостатки. Прошелся по верху скромного форменного платья, скользнул по шее, ушам, рукам, естественно свободным от каких-либо украшений. Я с трудом подавила желание спрятать ладони под стол. Мои коротко подстриженные ноготки не шли ни в какое сравнение с его ухоженными руками с маникюром.

– Оставь Дария в покое, – вяло растягивая слова, произнес он. – Если так нужен покровитель, то у меня есть на примете парочка не очень разборчивых парней. Им сгодится и такая, как ты.

На моем лице не дрогнул ни один мускул, но внутри все задрожало от ярости. Потрясающе красивый парень сидел напротив меня, а я удивлялась, как может такой привлекательный внешне человек быть гнилым внутри? Как уживаются в нем физическая красота и моральное уродство? Разве такое возможно?

Решив, что лучшей реакцией на его слова будет равнодушие, я опустила глаза и принялась как ни в чем не бывало дальше переписывать слова в тетрадку.

– Что это? – Хорн протянул руку и перевернул титульный лист книги, на пальце блеснул вычурный массивный перстень с темным камнем. Пижон, подумала я и ответила, не удержавшись от ехидства:

– Не думаю, что вам это будет интересно, арий.

Я заметила тот момент, когда он прочитал название книги. Его лицо окаменело, губы сжались, превратившись в тонкую полоску. Ага! Я нашла больное место великолепного ария Хорна! Потеря родовой магии предками сказалась на характере не лучшим образом.

– Думаешь, тебе это поможет выбраться наверх? – Хорн небрежно отшвырнул книгу, словно она была заразной. – Ты все равно останешься бедной нищенкой, дочерью убийцы.

– Ну вам-то это не поможет в любом случае, – улыбнулась я торжествующе. Как же приятно дергать хищника за хвост. Раньше не замечала за собой подобных рискованных желаний.

Хорн гневно вскочил, стул с грохотом отлетел в сторону. Студенты, сидевшие в зале, удивленно обернулись.

– Попрошу не ломать мебель! – воскликнула герра Виолетта, приподнявшись за своей стойкой. К нам спешил Дарий, озабоченно переводя взгляд с меня на своего друга.

– Что здесь произошло?

Я невинно пожала плечами. Хорн же прошипел сквозь зубы:

– Эта девчонка много себе позволяет. Жалкая крестьянка, а гонору как у арии.

– Ну, допустим, не жалкая, – постарался развеять напряженную обстановку Зорг и, не зная, о чем был спор, необдуманно произнес: – У нее есть то, чем не могут похвастаться большинство ариев: родовая магия.

В тишине зала отчетливо послышался скрип зубов. Я смущенно потупилась, надеясь, что мое лицо не слишком явно выражает злорадство.

– Ладно, пойдем, Тор, – произнес Дарий, поднимая валяющийся стул. – Оставь Денизу в покое, ей и так немало досталось в жизни. Поужинаем в «Короне»? – И уже мне, улыбнувшись: – До встречи, Дениза. Учись прилежно.

– До встречи, – эхом прошептала я, провожая взглядом спину уходящего Зорга.

– Даже не мечтай! – вдруг со злостью прошипел Хорн, который по-прежнему стоял рядом. Я с удивлением перевела на него взгляд. – Тебе никогда не удастся заполучить Дария. Они с Сорти помолвлены с десяти лет. Даже если он якшается со всяким сбродом, это ничего не изменит!

Я глубоко вздохнула, отчаянно стараясь выглядеть невозмутимо. «Всякий сброд», значит. Сколько уже было таких вот болезненных уколов и сколько будет…

– Почему ты молчишь?

Да что же он не отцепится никак? Оставьте меня в покое, арий. Я не хочу высокородного внимания, не хочу ни с кем ссориться. Дайте мне спокойно проучиться пять лет и уехать восвояси.

Дарий уже дошел до двери, а Хорн все не двигался, ожидая моего ответа.

– Арий Зорг добрый великодушный человек, – произнесла я ровно. – В отличие от остальных студентов, он единственный, кто знает, что такое настоящее благородство. И если он и обращает на меня внимание, то лишь с бескорыстным желанием помочь и защитить. Я не питаю напрасных надежд в отношении него.

– Надеюсь, ты и дальше будешь так же благоразумна, – презрительно скривил губы Хорн.

Я чувствовала, что чаша моего терпения вот-вот переполнится. Еще немного, и я скажу что-нибудь действительно грубое.

– Тор, сколько можно ждать? – в открытую дверь читального зала заглянул Дарий. Хорн молча развернулся и зашагал к выходу.

– Библиотека закрывается! Всем сдать учебный материал! – громко заявила библиотекарь, и я принялась складывать книги. С этими ариями так и не успела дописать главу.

За неделю я закончила переписывать первый том. По всей комнате были развешены листочки со словами древнего языка. «Анкр» – солнце, «берг» – здоровье, «верт» – огонь, «горн» – ветер, и так далее. Как и следовало ожидать, «крей» – металл, «зорг» – земля. Все существительные состояли из четырех букв, которые означали буквально следующее: «кром» – слиток, дословно «крей» – металл, «омок» – кусок. «Дадо» – конец, так как «дарт» – смерть, «дона» – жизнь. Глаголы образовывались иначе.

Одиночество в школе не тяготило меня. Я научилась быть незаметной. На завтрак приходила одной из первых, сразу после открытия столовой, в семь утра. Студентов, способных на такой подвиг, почти не было. Так что завтракала я одна. На обед шла самой последней, перед вторым звонком на занятия. Ужинала также перед закрытием столовой. Большинство учеников не ужинали, уезжали в столицу.

Но как я ни пряталась, все же иногда случались проколы. Пусть меня не задирали открыто, помня о предупреждении Зорга, мелкие пакости все же устраивали.

– И где же она пропадала последние четыре года? После того, как Крея казнили и король лишил их род всего, о них больше никто не слышал, – громким шепотом произнес женский голос за спиной, достаточно громко для того, чтобы услышала я, и не только я. Мои плечи напряглись, ожидая гадости. Я почти не разбирала, что кладу на раздаче в тарелку, спеша унести поднос и сесть за столик.

– Бродяжничала? Попрошайничала? – хихикнула еще одна. Не буду оборачиваться. Не буду.

– Может, собой торговала? – предложила третья девица.

– Да кто на нее польстится? Ни фигуры, ни лица. Даже последний матрос побрезгует.

Наконец парень впереди меня освободил проход, и я смогла сбежать. Щеки горели. Болтовню девиц слышали все, кто находился на раздаче. Почти ничего перед собой не видя, я села за крайний столик. Минут десять не могла прийти в себя, бездумно ковыряясь вилкой в салате. Когда сердце более-менее пришло в норму, а в ушах перестало звенеть, я разглядела, что я все-таки ем.

В следующий раз, когда подобное произошло, я была готова. Едва услышав ехидный шепот за спиной, поставила поднос и развернулась. Неприятно кольнуло то, что рядом с тремя девчонками стояла Фани. Я смерила их вызывающим взглядом и произнесла:

– Если кому интересно, где я провела последние года, поясню, дабы избежать лживых домыслов.

Мой твердый звонкий голос разнесся по всей столовой. Я опять в центре внимания, ничего, привыкла. Фани же смущенно отвела глаза.

– Я жила у тети на хуторе у Синих гор. Ее имя Марта Гаруба.

– Откуда мы знаем, что ты не врешь? – фыркнула одна из девиц.

– Ниоткуда, – согласилась я. – Тогда позвольте узнать, откуда вы с таким уверенным видом утверждаете обратное? В школе учат выдумывать небылицы и выдавать их за правду?

Отвернувшись, я взяла свой поднос и пошла к столику. Хватит терпеть. Теперь я не оставлю без внимания ни единого лживого слова, ни единого грязного слуха.

Глава 4

В первый же выходной я отправилась на разведку в порт. Не рискнув выйти через главные ворота, обошла школу со стороны моря, легко раздвинула толстые металлические прутья забора и, выбравшись, выровняла их. Спустилась к воде и пошла вдоль набережной. До этого момента я любовалась морем из окна, сейчас же шла рядом с ним и наслаждалась каждым вдохом.

Море поразило меня. Словно огромное неповоротливое животное, оно бормотало что-то бессвязное, всхлипывало, сопело, а потом игриво и смешно фыркало, как жеребенок, выплескивая солнечные брызги. Я влюбилась в него сразу и безоговорочно. В терпкий горьковатый запах. В непослушный ветер, играющий с моими волосами. В бесконечную синеву, уходящую за горизонт, вызывающую внутри безотчетное желание уплыть туда, далеко-далеко, забыв обо всем, начать жизнь с чистого листа в краю, где обо мне никто ничего не знает.

Громадные пароходы разгружались в доках. Издалека они казались игрушечными, вблизи же напоминали горы, нависающие над пирсом. Хоть было и раннее утро, в порту бурлила жизнь. Я с жадностью смотрела на кипевшую вокруг работу. Тюки, огромные мешки, ящики, клетки с животными. Бесконечное количество разнообразных грузов складывали на подводы с тягловыми лошадьми и сразу же вывозили из порта. Нескончаемым круглосуточным потоком товары шли в столицу, а оттуда расходились по королевству.

«На это можно смотреть вечно, – мысленно подтолкнула я себя, – но так работу не найдешь». Отвернулась и направилась к льнущим друг к другу лачугам. Вскоре трущобы закончились, и мне стали попадаться вполне приличные дома. Таверны, гостиницы, магазины. Все не то. Вот! Я увидела вывеску «Ювелир. Золото почти даром». Золото тоже металл – может быть, здесь понадобятся мои умения.

– Вряд ли я смогу вам что-нибудь предложить, герра, – скептически произнес владелец лавки, окидывая меня цепким взглядом дельца. Хорошо, что я оделась в форму, да еще и приметный плащ школы накинула. По крайней мере, выглядела прилично.

– Но хоть в чем-то я могу пригодиться? – робко поинтересовалась я. – Мне очень нужна работа. Я из рода Крей.

Немолодой мужчина выглядел респектабельно: одетый в дорогой камзол с серебряными пуговицами, с ухоженными руками и напомаженными волосами, он имел вид состоятельного коммерсанта. Но почему-то мне было неуютно рядом с ним.

– Из рода Крей? Сила рода – металл?

Я кивнула. Странно, в его глазах я не увидела обычного презрения и брезгливости, наоборот, они алчно загорелись.

– Что вы умеете?

– Немного чинить металлические вещи.

– Шлифовать камни?

Я отрицательно махнула головой. Он принялся загибать пальцы.

– Огранка? Резьба? Чеканка?

Моя голова опускалась все ниже. Ювелир тяжело вздохнул.

– Предлагаю вам подучиться, – произнес он. – Приходите через год, я на вас посмотрю.

– Но что мне делать сейчас? – голос предательски дрогнул. Глупо было с нулевыми знаниями надеяться на какую-нибудь приличную работу. – Мне очень нужны деньги.

Видели бы меня сейчас папа или мама. Наследница рода, обласканная фортуной, родившаяся с золотой ложкой во рту, умоляет ювелира из третьесортной мастерской дать ей какую-нибудь работу. Я упрямо вздернула подбородок. Ни мама, ни папа не увидят этого, потому что их нет. А Марта поддержала бы меня. Она всегда говорила, что главное – выжить, а о честолюбии подумаем потом.

– Послушайте мой совет, герра, – в голосе ювелира мелькнуло раздражение. – Через две улицы от меня в сторону порта находится кузнечная мастерская одноногого Кассана. Предлагаю попытать счастья у него. Хоть вы и Крей, но я не готов платить вам деньги лишь за имя.

Кузница находилась в еще более неблагополучном районе. Два раза мне свистели в спину какие-то подозрительные субъекты. Один раз я вовремя отскочила от вылившихся сверху помоев. Но вскоре услышала звон металла, ударяющего о металл, и на душе стало тепло. Чем ближе подходила к кузнице, тем сильнее повышалось настроение, словно одна близость огромного количества металла наполняла меня силой.

Ворота кузницы были распахнуты. Внутри полным ходом шла работа.

Кассан представлял собой колоритную личность. Огромный как дом, с деревянной ногой, с ручищами толщиной в мою талию, с красным потным лицом, он лупил молотом по плоскому листу стали, лежащему на наковальне, выбивая фейерверк искр. Я несколько минут зачарованно наблюдала за действом.

– Заблудилась, деточка? – Кузнец отложил молот и вытер пот мощной ладонью.

– Я ищу работу, – улыбнулась я. Почему-то в этот раз фраза слетела с губ легко и свободно. Мужчина хохотнул, будто мои слова его развеселили.

– И что ты умеешь? – вступил он в игру.

Я смело подошла ближе, взяла толстый прут, стоящий у наковальни, и свернула в бублик.

– Крей?! – восхищенно выдохнул кузнец. Я кивнула. – С ума сойти! У меня в кузнице живая легенда!

Впервые я увидела человека, который бы так открыто и искренне восхищался тому, что я ношу имя Крей. Он словно увидел что-то расчудесное. Глазам стало горячо. Я смущенно опустила голову, распрямила бублик и поставила прут в сторону.

– Девочка, – кузнец вытер руки о какую-то тряпку и подошел ближе, – дай посмотреть на тебя поближе.

Я подняла голову, стараясь сдержать слезы. Его неприкрытое восхищение искренне тронуло меня. Так давно я не слышала добрых слов, давно не видела в чьих-то глазах такого обожания и восторга.

– Я всю жизнь работаю с железом, – произнес он с улыбкой, – для меня имя Крей сродни божественному. Однажды в юности мне посчастливилось увидеть, как твой отец помогал строить ограждение на пирсе. Он гнул металлические листы и прутья голыми руками. Это было самое грандиозное зрелище, которое я когда-либо видел. Половина порта собралась посмотреть на это. Именно тогда я и решил стать кузнецом. Твой отец тогда учился в школе. Как и ты сейчас? – последнюю фразу он произнес вопросительно.

– Да, учусь, – хрипло ответила я и поинтересовалась: – Так вы возьмете меня на работу? Я пока еще немного умею, но буду учиться изо всех сил.

– Конечно возьму! О чем разговор! Для меня честь работать с наследницей Крея.

– И вас не смутит, что мой отец изменник? И нашу семью лишили титула?

– А зачем мне в работе титул? – удивленно заявил кузнец. – У нас в порту нет аристократов. В почете только умения и честность. Что там произошло в Шалире, никто толком не знает.