Киберпреступник

Глава 1

Казалось бы, в доме у Дежкиных царила обычная семейная атмосфера. Жена Раиса гремела посудой на кухне, при этом напевая какой-то веселый мотивчик. А от плиты исходил вкусный аромат какого-то блюда домашнего приготовления. В поварском искусстве Раиса могла дать фору многим домохозяйкам. Но этот аромат совсем не радовал сейчас Макара Дежкина, сидевшего в комнате в кресле, погрузившись в чтение газеты. Со стороны могло даже показаться, что чем запахи становились сильнее и аппетитней, тем мрачнее становилось у Макара на душе. В десятый, даже в двадцатый раз он снова и снова перечитывал одно и то же объявление о том, что некая организация (а точнее, частное лицо) готово купить различные знания и профессии, в число которых входит программирование и владение в совершенстве всеми основными компьютерными языками, применяющимися повсеместно в настоящее время во всех сферах и отраслях, связанных с программным обеспечением.

М-да, грамотеи, даже текст объявления грамотно составить не могут. Макар скрипнул зубами, и чувство справедливого негодования охватило его. Еще бы, люди тратят годы своей жизни на то, чтобы овладеть всеми этими профессиями, а эти сытые и зажравшиеся олигархи, с их сынками и дочками, хотят просто-напросто купить все эти способности, лишив, тем самым, честных тружеников того, чего они достигли с таким трудом. Да и не нужны им все эти знания, для них это просто очередное развлечение, очередной способ возвысить себя над людскими массами.

Дежкин был абсолютно уверен, что будь у людей хотя бы малейшая возможность прокормить себя и свои семьи при помощи своих профессий, они никогда бы в жизни не согласились на эту авантюру, все предназначение которой сводится исключительно к тому, чтобы лишить их возможности сохранять человеческий облик.

А Макар Дежкин как раз и был программистом с многолетним стажем. И никогда не думал, что в сорок четыре года, так сказать, в самом расцвете лет, он окажется в положении, когда его профессия, (еще совсем недавно одна из самых востребованных), окажется не в состоянии его прокормить.

Программист! В компьютерный век, в эпоху, когда без компьютеров не обходится ни одна отрасль. Впрочем, если разобраться, то сейчас и отраслей-то никаких не осталось. Полная разруха, развал экономики. Люди буквально оказываются выброшенными на улицу, никто никому не нужен. Ни простые чернорабочие, ни профессионалы высочайших уровней. Ни атомщики, ни специалисты по ракетным двигателям. Никто. Страна фактически полностью превратилась в придаток Запада, все ресурсы и месторождения проданы США, территории отданы Китаю и выходцам с Кавказа. Хотя и от ресурсов-то уже ничего почти не осталось. Они безжалостно выкачивались и продолжат выкачиваться. Еще несколько лет, а потом… Но кого это, собственно, волнует. Идет геноцид коренных народов России, они истребляются, изживаются самыми различными способами. Люди стали просто не нужны. И это-то и есть самое страшное.

Так что же делать? Как заработать на жизнь, как прокормить семью? Впрочем, как таковой, семьи у Макара-то и не было. Семья, прежде всего, означает наличие детей. Но как раз детей Макар и не имел. Он их не завел. Сначала было некогда, нужно было самому встать на ноги, начать прилично зарабатывать. А теперь он был только рад, что не успел завести детей. Прокормить их он бы все равно не смог. Да, у него была жена. Но и ее приходилось содержать, так как и она тоже была выброшена из жизни. Ей пришлось стать домохозяйкой. Однако она не падала духом, в отличие от своего мужа. Была оптимисткой, и верила в то, что все еще образумится. Что все еще будет хорошо.

А, может быть, лишь только делала вид, что верит. Для моральной поддержки своего мужа. Для поднятия его веры в себя. Но это мало помогало. Макар прекрасно понимал, что долго они так не продержатся, что обстоятельства только ухудшаются, и уж никак не улучшаются. А корпорация платит за знания солидные деньги. Их должно хватить на ближайшее обозримое будущее. Конечно, при умеренной экономии.

Но не навечно.

А что станет потом?

– Дорогой, обед готов!

Голос прозвучал из кухни. Жена звала его за стол. «Дорогой», как же это все-таки звучало по-американски. Макар сложил газету, и встал с кресла. Однако газету из рук не выпустил. Он должен поговорить с Раисой. Рано или поздно, а этот вопрос непременно встанет. И от этого никуда не денешься. Конечно, Раиса будет в шоке. Она начнет отговаривать его, просить отказаться от этой безумной идеи. Будет убеждать его, что все еще вернется в свои русла, и так далее.

Но даже она должна понять, что этого все равно не избежать.

Иного выхода Макар не видел.

Он прошел в кухню. Обед уже был на столе. Раиса что-то ворковала и улыбалась. Но Макар сразу же заметил, что ее веселье уж слишком напускное и неискреннее. За годы супружеской жизни он успел достаточно изучить свою супругу, чтобы различать, когда она действительно искренне радуется, а когда всего лишь делает вид. Для поднятия настроения и для создания позитивной атмосферы.

И сейчас был именно такой случай.

Но все равно он чувствовал благодарность к своей жене. Он понимал, каких трудов ей стоит сохранять на своем лице маску веселья. И, судя по всему, ей это дается все с большим и с большим трудом. Еще немного, и она сама не выдержит.

А это значило, что разговор был действительно неизбежен. Он уже больше месяца сидел без работы. А для человека с его способностями, с его стажем и опытом работы, месяц – это очень и очень много.

Он всегда был деятельной натурой. Программист не может быть иным. Его мозг не мог находиться в бездействии. Он требовал активности. А сейчас он «простаивал». И это было для Макара хуже любых мучений.

Он вяло хлебал ложкой суп, совершенно не ощущая его вкуса. Взгляд был устремлен куда-то в пространство, а лицо хмурилось все больше и больше.

Раиса продолжала делать вид, что не замечает озабоченности мужа, но ее взгляд выдавал ее истинные чувства. Она все видела, и все понимала.

Макар доел суп, и как бы случайно положил газету на стол так, чтобы жена увидела объявление. Она действительно его увидела. И побледнела. Ей стало страшно. Страшно за мужа и, возможно, за саму себя.

Увидев, что цель его достигнута, Макар произнес:

– Нам надо поговорить.

Фраза как из дешевой мелодрамы, но ничего другого ему не пришло в голову.

– Сядь, пожалуйста.

Это прозвучало еще глупее, поскольку его жена и без того сидела напротив него.

– Так долго не может продолжаться. Надо что-то делать, принимать решение.

– О чем ты? – тихо спросила Раиса, и в ее глазах появился испуг.

– Ты знаешь, о чем я. Мы должны на что-то жить. Я должен кормить семью.

– Так ты это и делаешь.

– Нет! – Макар едва удержался от того, чтобы не ударить обоими кулаками по столу. – В том-то и дело, что я этого не делаю. Меня вышвырнули с работы. Компания, в которой я работал, разорилась. Как и все в нашей стране. Скоро у нас не останется никого, кроме олигархов и их приспешников.

– Но ведь, наверняка, специалист твоего уровня может найти себе применение.

Макар саркастически рассмеялся.

– Как видишь, не могу. За то время, что я без работы, я перепробовал сунуться в десяток мест. И везде, понимаешь, везде, мне отказали. И повод для отказов был какой-то нелепый. Мол, мне уже за сорок, и я не могу как следует выполнять свою работу.

– Да ведь это же глупость, – воскликнула жена. – Никто никогда не смотрит на возраст программиста. Это не та отрасль. Все смотрят на результат его работы.

– Разумеется. Это просто отмазка. Повод для того, чтобы отказать. Настоящая же причина очень проста. Программистов сейчас развелось слишком много. Они не востребованы в таких количествах.

– Да сейчас никто не востребован, – вырвалось у Раисы.

– Вот именно! Никто. В этом и заключается истинная причина. Ни программисты, ни профессора, ни ученые, ни конструктора. Нашему государству не нужен никто.

– Но нам же пока не так уж и плохо. Мы сыты, одеты. Вот, ты ешь мясной суп. Нам хватает.

– Скоро мы не будем есть никакого супа, – отрезал Макар. – У нас вообще не будет никакой еды. Нам нечего будет есть. Мы будем по помойкам шарить.

По лицу жены пробежала тень.

– Но что-то ведь можно сделать, – и в ее голосе впервые прозвучало отчаяние.

– Можно, – согласился Макар.

– В конце концов, ты мог бы зарабатывать хакерством. Ты же сможешь это.

– Ну, спасибо. Чтобы мне дали пожизненный срок? Ты думаешь, там сидят идиоты? Да если я влезу во что-то серьезное, меня вычислят в два счета.

– Я могу попробовать куда-нибудь устроиться. Ведь у меня же, все-таки, высшее образование.

– И куда ты собираешься пойти? Стать уборщицей или податься в дворники? Впрочем, и эти все вакансии заполнены. Так что мест нет. Мы выброшены из жизни.

Раиса опустила голову, доводы мужа давили на нее.

– Но ведь должен же быть какой-то выход.

– Я вижу только один.

И он придвинул к жене газету. Та посмотрела на нее с таким ужасом, словно это была ядовитая змея. Она увидела объявление, и все моментально поняла. Ужас в ее глазах стал еще сильнее.

– Нет, только не это, – произнесла она.

– Боюсь, что это единственное, что мне остается. Иначе скоро мы останемся без денег. Нам нечем станет даже платить за квартиру, и нас просто вышвырнут на улицу. Ты хочешь, чтобы мы жили в канализации?

– Нет, конечно же, нет. Но продажа знаний… Это ведь означает, что ты лишишься всех своих способностей. Не сможешь быть программистом.

– Совершенно верно, не смогу, – сухо подтвердил Макар.

– Но это же годы твоей жизни. Вся твоя жизнь. Ты лишишься всего, чего достиг с таким трудом.

Он криво усмехнулся.

– Единственное, чего я достиг, так это безработицы. Полная не востребованность. И не говори, что я должен этим дорожить.

И в его голосе прозвучала горечь.

– Я не это имела в виду, – возразила Раиса.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – вздохнул Макар. – Но я не вижу иного выхода. За умения, таланты, способности – называй это как хочешь – платят большие деньги. Сто тысяч долларов.

– Это не так уж и много, – заметила жена.

– Да, не много. Может быть. Но на них мы сможем прожить лет десять. Если, разумеется, быть экономными.

Макар, конечно, завысил с годами, но он должен был убедить Раису.

– Но вся твоя дальнейшая жизнь будет для тебя сплошным адом. Подумай, неужели же ты вот так вот спокойно смиришься с тем, что лишился всего, что умел. Всех своих профессиональных знаний. А ведь программирование было для тебя смыслом жизни. Образом жизни. А отнюдь не просто работой, не средством зарабатывания на жизнь. Ты же, после этого, будешь чувствовать себя неполноценным.

Макар промолчал, но его молчание было характерней любых слов, и оно подтверждало правоту доводов жены. Да, он не мог даже вообразить, во что превратится его жизнь, если он перестанет быть программистом, утратит все свои знания в этой области. Ведь это же почти равносильно потери памяти. Он будет всю свою оставшуюся жизнь пытаться вспомнить то, что забыл. Только представить себе, что однажды он сядет за монитор своего компьютера, и не будет знать, как с ним обращаться. Программный код предстанет перед ним ничего не значащим набором непонятных символов. А языки программирования, которыми он владел в совершенстве, превратятся для него в иностранные словари, которые он будет не в состоянии понять. Можно, конечно, будет попытаться изучить все эти языки заново, и вернуть себе утраченные способности. Но кто знает, не утратит ли он, вместе с их продажей, и способности к повторному обучению. Не превратится ли он после такой операции в обыкновенного чайника или, хуже того, в ламера? В идиота, не способного научиться ничему.

– А что будет потом, когда эти деньги закончатся? – спросила Раиса. – А они, рано или поздно, непременно закончатся. Возможно, даже, гораздо быстрее, чем ты думаешь.

– А если я не продам свои навыки, то, что мы будем делать сейчас? На что жить?

Теперь настал черед призадуматься жене. Она не знала, что ответить, так как прекрасно осознавала всю горькую правду об их положении.

– Но ведь это же несправедливо, – произнесла она.

– Несправедливо. Жизнь вообще штука несправедливая. В ней все происходит так, как этого хотят сильные мира сего. Всем же остальным приходится с этим смиряться. Или погибать.

– Это все равно, что продать частицу самого себя.

Макар кивнул.

– В некотором роде так оно и есть. Можно сказать, что это как продаешь частицу своего мозга. Я не знаю, как точно происходит эта трансплантация. Но, поверь, мне нелегко решиться на такой шаг.

Он с отчаянием посмотрел на жену.

– Но я не вижу выхода.

Глава 2

Способ перемещения памяти или, как его назвали разработчики, трансплантация синапсов интеллекта, был открыт пару лет назад. И, как это всегда обычно бывает, оказался на службе сильных мира сего. Собственно, название открытия не совсем соответствовало сути. Перемещалась не человеческая память, не личность. Тот, в чей мозг проводилась трансплантация, даже не становился умнее. В том смысле, что его интеллект не повышался до уровня гения. Он всего лишь просто получал от донора его способности. «Клиент» не превращался в другого человека, его личность оставалась прежней. Он даже не получал его память, а лишь ту матрицу, что соответствовала приобретенным донором знаний. Иными словами, подопытному не передавались золотые руки ювелирных дел мастера или умения профессионального боксера или футболиста. Но вот знания в совершенстве иностранным языком или, скажем, математического гения – запросто. Получатель, таким образом, мог без всякого образования, фактически в одно мгновение, мог стать академиком, талантливым композитором или, скажем, физиком-ядерщиком. Невероятно, но даже не фантастично. Точнее, подобное уже было предсказано писателями-фантастами. Что может быть проще и прекраснее того, чтобы не получать все эти знания, обучаясь долгие годы в институтах и университетах, а просто трансплантировать их у донора, добровольно согласившегося поделиться своими знаниями.

Была в этом только одна маленькая загвоздка: донор терял при этом все, чем делился. Происходила не перезапись, не копирование информации, подобно перетаскиванию компьютерных файлов с жесткого диска на внешний носитель, а простое перекачивание информации из одного мозга в другой. Побочный эффект. Нет, ничего страшного или смертельного. Донор не становился после этого идиотом, не превращался в растение, он просто терял определенные пласты своей памяти. Это даже нельзя было назвать амнезией, поскольку он прекрасно помнил, как и себя, так и своих близких. Да и вообще всю свою жизнь. Но того, чем он поделился, лишался навсегда.

Гениальное изобретение. Особенно если его применять в военных и в шпионских целях. При захвате «языка» больше не нужно было применять пытки, чтобы извлечь у захваченного нужную информацию. Просто на голову несчастного надевался специальный колпак и, после определенного метода сканирования, у него из памяти извлекались те самые пласты, содержащие в себе нужную информацию. При этом пленный даже и не знал, что именно извлекли из его головы, так как полученная информация навсегда стиралась из его памяти.

А что уж говорить о политических целях. Заполучить все планы политиков чужих государств… Одним словом, изобретение было страшным оружием в руках человечества.

И как же миру повезло, что такое открытие было сделано в России, и оказалось в руках российских олигархов. Потому что их-то как раз не волновали такие цели. Им это было не нужно. Их интересы оказались куда более банальными и приземленными. Они заполучили в свои руки невероятную и увлекательную игрушку. Новая забава для сильных мира сего. Развлечение. Зачем учиться в институтах и университетах, тратить на это годы своей жизни? Тем более что неизвестно, хватит ли вообще сынкам и дочкам олигархов ума, чтобы хоть чему-то там обучиться. А наложение матрицы знаний, это куда проще и легче. И кого волнует, что донор после этой операции лишается того, что трансплантируется реципиенту. Наоборот, это даже и лучше. К чему сильным мира сего конкуренты? Гораздо приятнее осознавать, что ты теперь единственный, кто обладает знаниями донора. В этом-то и вся прелесть. Знания нельзя записать и закачивать в мозг всем подряд, как музыку с носителя. Нет, ее можно только передать непосредственно из одного мозга в другой. И вот это-то и дает то самое чувство силы, и чувство превосходства над другими, когда ты знаешь, что буквально высушиваешь чужой мозг, становишься обладателем знаний и умений, которыми тот обладал, но отныне уже больше никогда не будет обладать.

Для чего все это нужно? Для того чтобы занять места ученых и самим двигать науку и технический прогресс? Не смешите. Просто ради развлечения. А такого развлечения до сих пор не мог себе позволить никто. Истинное удовольствие – осознавать, что ты умнее и могущественнее любого другого.

Наверное, нужно иметь по-настоящему развращенную душу, чтобы творить подобные вещи. Ведь это же все равно, что быть вампиром. Только вампиры пьют кровь для того, чтобы жить. А здесь же получается наоборот, живут для того, чтобы пить мозги людей. И вот это-то и вызывало отвращение, вызывало ненависть к так называемой «элите», уничтожающей способных и талантливых людей, которые не в силах применить свои таланты и знания в родной стране, и не могущих прокормить себя и свои семьи.

Конечно, можно с легкостью возразить на это, аргументировав тем, что кто же заставляет людей соглашаться на подобную сделку. Они могут оставить свои мозги при себе, и умереть от голода. Но ведь это же и есть свобода выбора. Жить или умереть.

Вот только людям было тошно от такого выбора. Было тошно и Макару. Но он действительно собирался пойти на это. Совершить, возможно, роковой шаг. Продать свои умения программиста. И получить за это деньги. Сто тысяч долларов. И, если разобраться, эти деньги действительно были мизерными, учитывая, сколько он потеряет от такой сделки.

Макар вышел из автобуса, и теперь шагал по тротуару. Он не рискнул поехать на автомобиле, так как не знал, каким образом трансплантация может повлиять на его мозг. Что если он утратит заодно и умение управлять автомобилем. Или просто получит какое-нибудь нервное расстройство, например, нарушение координации или временное ухудшение внимания. Ничего страшного, конечно, но езда за рулем в таком состоянии может иметь трагические последствия.

А и в самом деле, каким образом эта операция повлияет на его разум, на его рассудок? Реклама утверждает, что никаких негативных последствий для мозга и психики быть не может. Но, кто же верит рекламе? Подобная процедура просто не может быть безопасной, так как является вмешательством в мозг, самый главный орган, отвечающий за все действия человека.

Об этом невозможно было думать без содрогания. И Макар никогда бы не пошел на такой шаг, если бы видел иной выход из создавшегося положения, из финансовой ямы.

Он вспомнил лицо жены, когда она провожала его сегодня из дома. Раиса смотрела на него так, будто бы прощалась с ним навсегда. Кто знает, может, с таким, какой он есть сейчас, она действительно прощается навсегда. И неизвестно, каким он будет, когда вернется. Ведь лишившись своих знаний, своей профессии, он лишится части самого себя. Он уже никогда не сможет быть прежним. А что если наряду с профессиональными качествами он лишится и части своих воспоминаний? Вдруг после трансплантации он не вспомнит ни своей жены, ни своего домашнего адреса, ни даже собственного имени.

От этой мысли у него пересохло в горле. А перед глазами стояло несчастное лицо жены. Судя по всему, она тоже боялась чего-то в этом роде. Бледный овал лица, испуганные голубые глаза, длинные светлые волосы, ниспадающие на плечи. Раиса всегда предпочитала краситься в блондинку. И ей это шло. Лицо вполне можно назвать красивым, особенно, когда она улыбается. Но когда она бывала испуганна, вся красота исчезала.

Макар нарочно сошел с автобуса за несколько остановок до корпорации. Ему хотелось пройтись пешком, подышать весенним воздухом, полюбоваться окрестностями.

Господи Боже, он чувствовал себя так, словно бы шел на смертную казнь, и сегодня, двадцать второго апреля, последний день его жизни. Приговоренный к казни. Но кто его приговорил, он сам?

Да, сам. И обстоятельства, сложившиеся в его жизни. Обстоятельства, которые он был не в силах изменить.

Вот газон, покрытый молодой зеленой травкой, среди которой пробивались листочки одуванчиков. Скоро они зацветут. Но увидит ли их Макар? Что станет с ним через пару часов, когда за его спиной закроются двери корпорации?

Молодая зелень деревьев. Сейчас, пожалуй, самая лучшая пора, самое лучшее время года, когда зима окончательно сдала свои позиции, и вокруг бурлит весна. Вот только бы еще солнышко светило в небе. Но небо было затянуто тучами. Хорошо еще, что хоть дождя не было, и день стоял теплый.

Вот она, корпорация. Высотное здание, предназначенное для различных офисов. Судя по рекламе, «Знание-сила» располагалась на третьем этаже высотки. Название звучало как насмешка. Или как откровенное издевательство над теми, кто решил продать свои знания.

Макар снова испытал неконтролируемое чувство злости и неприкрытой ненависти к тем, кто стоит за всем этим. Казалось, сама вывеска насмехалась над ними. Словно все олигархи страны и их сынки смотрят с высоты здания, глядя на идиотов, которые решили продать все свое самое сокровенное и ценное, что у них есть. Да, видимо, у них действительно не хватает ума, если они позволяют так над собой издеваться. Да и к чему им их умения и способности, если они не могут их реализовать? Почему они так трясутся над тем, что им совершенно не нужно? Над тем, что для них совершенно бесполезно? Не жмитесь, продайте нам то, чему вы не можете найти применение. А уж мы-то знаем, как всем этим распорядиться.

Эти слова словно были произнесены воочию, Макар будто бы услышал их своими собственными ушами, хотя, конечно же, они были всего лишь плодом его воображения. И вся ирония в том, что и они-то, те, для кого предназначались знания, не знали, как этим распорядиться. Им просто хотелось это все заполучить, так как согласно своей логике, они должны были владеть всем. Все должно принадлежать сильным мира сего.

А, может, они хотят, в свою очередь, перепродать все эти знания заграницу? Получить за «товар» куда больше денег, нежели они платят донорам? Да нет, вряд ли. Слишком уж рискованная сделка, ведь экспериментировать приходится с собственными мозгами. А на это ни один олигарх не пойдет, если он, конечно, не сумасшедший. Да и, к тому же, они куда больше денег получают совсем другими способами.

Остановившись у дверей корпорации, Макар Дежкин испытал колебание. Он ощущал слабость в ногах, а его подсознание буквально кричало ему о том, что он должен бежать прочь от этого здания, пока не совершил ошибку, за которую ему придется расплачиваться очень высокой ценой. В ушах теперь стояли последние напутствующие слова его жены о том, что, возможно, еще не все потеряно, и что обстоятельства еще могут измениться в лучшую сторону. Сколько бывает таких случаев, когда, казалось бы, ситуация полностью безнадежна, и вдруг, совершенно неожиданно, помощь приходит оттуда, откуда ее совершенно не ждали, и человек получает то, о чем он уже не смел даже мечтать. Не в моем случае, детка, подумал Макар. Он не принадлежал к числу оптимистов, которые верят в чудо. А, в данном случае, спасти его могло только чудо. Но, в ситуации, когда процесс разрушения экономики необратим, надеяться на это самое чудо не приходилось. Еще немного, может, год, может два, и все, страны не будет как таковой. Найти сейчас работу? Ну, чисто теоретически, он еще мог. Скажем, место дворника, грузчика или охранника. Так опять же, ни в одной из этих профессий вовсе не требовались знания программиста. А значит, он может смело их продать, став, тем самым, богаче на сто тысяч зеленых. Надолго их не хватит? Разумеется. Но далеко заглядывать как-то не приходилось.

Примерно такие же вот доводы, приводил Макар, чтобы убедить свою жену в том, что он просто обязан сделать такой шаг. Но кого он, на самом деле, пытался убедить, ее или себя? Пожалуй, все-таки, самого себя. Ведь продать свою профессию, означало лишить себя смысла жизни, превратить себя в неполноценного человека. А это, пожалуй, было страшнее всего.

Он стоял всего лишь в шаге от автоматических дверей здания, но никак не решался сделать этот шаг.

А, может, действительно, еще не все потеряно? Что если он сгущает краски, и пасует перед временными трудностями? Проявляет малодушие.