Стажеры

– Можно? – сказал он тихо. Он всегда говорил очень тихо.

– Садитесь, Феликс, – пригласила Наташа.

– Ужинать будешь? – спросил Матти.

– Спасибо, – сказал Рыбкин. – Лучше чашечку кофе.

– Что-то ты сегодня запоздал, – сказал прямодушный Пеньков, наливая ему кофе.

Сергей скорчил ужасную мину, а Матти пнул Пенькова под столом ногой.

Рыбкин спокойно принял кофе.

– Я пришел полчаса назад, – сказал он, – и прошелся вокруг дома. Я вижу, сегодня у вас тоже побывала пиявка.

– Сегодня у нас тут была баталия, – сказала Наташа.

– Да, – сказал Рыбкин. – Я видел пробоину в павильоне.

– Наши карабины страдают гнутием ствола, – объяснил Матти.

Рыбкин засмеялся. У него были маленькие ровные белые зубы.

– А тебе приходилось попадать хоть в одну пиявку? – спросил Сергей.

– Вероятно, нет, – сказал Феликс. – В них очень трудно попасть.

– Это я и сам знаю, – проворчал Пеньков.

Наташа, опустив глаза, крошила хлеб.

– Сегодня у Азизбекова одну убили, – сказал Рыбкин.

– Да ну? – изумился Пеньков. – Кто?

Рыбкин опять засмеялся.

– Да никто, – сказал он. Он мельком поглядел на Наташу. – Забавная штука – сорвалась стрела экскаватора и раздавила ее. Наверное, кто-нибудь попал в трос.

– Вот это выстрел, – сказал Сергей.

– Это мы тоже умеем, – сказал Матти. – На бегу, с тридцати шагов прямо в лампочку над дверью.

– Вы знаете, ребята, – сказал Сергей, – у меня такое впечатление, что все карабины на Марсе страдают гнутием ствола.

– Нет, – сказал Феликс. – Потом обнаружили, что в пиявку у Азизбекова попало шесть пуль.

– Вот скоро будет облава, – сказал Пеньков, – мы им тогда покажем, где раки зимуют.

– А я этой облаве вот ни столечко не радуюсь, – сказал Матти. – Спокон веков у нас так: бах-трах-тарарах, перебьют всю живность, а потом начинают устраивать заповедники.

– Что это ты? – сказал Сергей. – Ведь они же мешают.

– Вот нам все мешает, – сказал Матти. – Кислорода мало – мешает, кислорода много – мешает, лесу много – мешает, руби лес… Кто мы такие, в конце концов, что нам все мешает?

– Салат был, что ли, плохой? – задумчиво сказал Пеньков. – Так ты его сам готовил…

– Не попадайся, не попадайся, Пеньков, – сказал Сергей. – Он просто хочет затеять общий разговор. Чтобы Наташенька высказалась.

Феликс внимательно посмотрел на Сергея. У него были большие светлые глаза, и он очень редко мигал. Матти усмехнулся.

– А может быть, вовсе не они нам мешают, – сказал он, – а мы им.

– Ну? – буркнул Пеньков.

– Я предлагаю рабочую гипотезу, – сказал Матти. – Летучие пиявки есть коренные разумные обитатели Марса, хотя они находятся пока на низкой ступени развития. Мы захватили районы, где есть вода, и они намерены нас выжить.

Пеньков ошарашенно смотрел на него.

– Что ж, – сказал он. – Возможно.

– Да ты спорь с ним, спорь, – сказал Сергей. – А то так ему никакого удовольствия.

– Все говорит за мою гипотезу, – продолжал Матти. – Живут они в подземных городах. Нападают всегда справа – потому что у них такое табу. И… э-э… они всегда уносят своих раненых…

– Ну, братец… – разочарованно сказал Пеньков.

– Феликс, – сказал Сергей, – уничтожь это изящное рассуждение.

Феликс сказал:

– Такая гипотеза уже выдвигалась. (Матти изумленно поднял брови.) Давно. До того, как была убита первая пиявка. Сейчас выдвигаются гипотезы поинтереснее.

– Ну? – спросил Пеньков.

– До сих пор никто не объяснил, почему пиявки нападают на людей. Не исключена возможность, что это у них очень древняя привычка. Напрашивается мысль, не обитает ли на Марсе все-таки раса двуногих прямостоящих.

– Обитает, – сказал Сергей. – Тридцать лет уже обитает.

Феликс вежливо улыбнулся.

– Можно надеяться, что пиявки наведут нас на эту расу.

Некоторое время все молчали. Матти с завистью смотрел на Феликса. Он всегда завидовал людям, перед которыми стоят такие задачи. Выслеживать летучих пиявок – занятие само по себе увлекательное, а если при этом еще ставится такая задача…

…Матти мысленно перебрал все интересные задачи, которые пришлось решать ему самому за последние пять лет. Интереснее всего было конструирование дискретного искателя-охотника на хемостазерах. Патрульная камера превращалась в огромный любопытный глаз, следящий за появлением и движением «посторонних» световых точек на ночном небе. Сережка бегал по ночным дюнам, время от времени мигая фонариком, а камера бесшумно и жутко разворачивалась вслед за ним, следя за каждым его движением… «Что ж, – подумал Матти, – это тоже было интересно».

Сергей вдруг сказал с досадой:

– До чего же мы ничего не знаем! (Пеньков перестал тянуть с шумом кофе из чашки и поглядел на него.) И до чего не стремимся узнать! День за днем, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах… Копаемся в электронике, ломаем сумматоры, чиним сумматоры, чертим графики, пишем статеечки, отчетики… Противно! – Он взялся за щеки и с силой потер лицо. – Прямо за оградой на тысячи километров протянулся совершенно незнакомый, чужой мир. И так хочется плюнуть на все и пойти куда глаза глядят через пустыню искать настоящего дела… Стыдно, ребята. Это же смешно и стыдно сидеть на Марсе и ничего не видеть, кроме блинк-регистрограмм и пеньковской унылой физиономии двадцать четыре часа в сутки…

Пеньков сказал мягко:

– А ты плюнь, Серега. И иди себе. Попросись к строителям. Или вот к Феликсу. – Он повернулся к Феликсу. – Возьмете его, а?

Феликс пожал плечами.

– Да нет, Пеньков, дружище, не поможет это. – Сергей, поджав губы, помотал светлым чубом. – Надо что-то уметь. А что я умею? Чинить блинки… Считать до двух и интегрировать на малой машине. Краулер умею водить, да и то не профессионально… Что я еще умею?

– Ныть ты умеешь профессионально, – сказал Матти. Ему было неловко за Сережку перед Феликсом.

– Я не ною. Я злюсь. До чего мы самодовольны и самоограничены! И откуда это берется? Почему считается, что найти место для обсерватории важнее, чем пройти планету по меридиану, от полюса до полюса? Почему важнее искать нефть, чем тайны? Что нам – нефти не хватает?

– Что тебе – тайн не хватает? – сказал Матти. – Сел бы и решил ограниченную Т-задачу…

– Да не хочу я ее решать! Скучно ее решать, бедный ты мой Матти! Скучно! Я же здоровый, сильный парень, я гвозди гну пальцами… Почему я должен сидеть над бумажками?

Он замолчал. Молчание было тяжелым, и Матти подумал, что неплохо было бы переменить тему, но не знал, как это сделать.

Наташа сказала:

– Я с Сережкой вообще-то не согласна, но это верно: мы немножко слишком погрязли в обычных делах. И такая иногда берет досада… Ну, пусть не мы, пусть кто-нибудь все-таки занялся бы Марсом как новой землей. Все-таки ведь это не остров, даже не континент – терра инкогнита, – это же планета! А мы тридцать лет сидим тут тихонько и трусливо, жмемся к воде и ракетодромам. И мало нас до смешного. Это правда досадно. Сидит там кто-нибудь в управлении, какой-нибудь убеленный старец с боевым прошлым, и брюзжит: «Рано, рано».

Услыхав слово «рано», Пеньков вздрогнул и посмотрел на часы.

– Ох, мать честная, – пробормотал он, вылезая из-за стола. – Я уже две звезды здесь с вами просидел. – Тут он посмотрел на Наташу, открыл рот и торопливо сел. У него было такое забавное лицо, что все, даже Сергей, засмеялись.

Матти вскочил и подошел к окну.

– А ночь-то какая! – сказал он. – Качество изображения сегодня, наверное, наводит изумление. – Он оглянулся через плечо на Наташу.

Феликс оживился.

– Наташа, – сказал он, – если нужно, я могу посторожить, пока вы будете работать.

– А как же вы… Ведь вам пора идти… – Наташа покраснела. – Я хочу сказать, что обычно вы в это время уходите…

– Чего нас сторожить? – сказал Матти. – Я и сам могу посторожить. У меня все равно камера полетела.

– Так я пойду одеваться, – сказал Пеньков.

– Ну ладно, – уступила Наташа. – Во изменение моего приказа от семи часов вечера…

Пенькова уже не было. Сергей тоже поднялся и, ни на кого не глядя, вышел. Матти стал собирать со стола, и Феликс, аккуратно засучивая рукава, подошел к нему.

– Давайте я помогу, – предложил Феликс.

– А что тут помогать, – возразил Матти. – Пять чашек, пять тарелок…

Он взглянул на руки Феликса и осекся.

– А это зачем? – спросил он с удивлением. На правом и левом запястье у Феликса было по две пары часов.

Феликс серьезно сказал:

– Это тоже одна гипотеза. Так вы сами помоете?

– Сам, – сказал Матти. «Странный все-таки парень этот Феликс», – подумал он.

– Тогда я пойду, – сказал Феликс и вышел.

Рация в углу комнаты вдруг зашипела, щелкнула, и густой усталый голос сказал:

– Первая, говорят Сырт. Сырт вызывает первую.

Матти крикнул:

– Наташа, Сырт вызывает!

Он подошел к микрофону и сказал:

– Первая слушает!

– Позовите начальника, – сказал голос из репродуктора.

– Одну минуту.

Вбежала Наташа в расстегнутой дохе и с кислородной маской на груди.

– Начальник слушает, – сказала она.

– Еще раз подтверждаю распоряжение, – сказал голос. – Ночные работы запрещаются. Теплый Сырт окружен пиявками. Повторяю…

Матти слушал и вытирал тарелки. Вошли Пеньков и Сергей. Матти с интересом следил, как у них вытягиваются лица.

– …Теплый Сырт окружен пиявками. Как поняли меня?

– Поняла вас хорошо, – расстроенно сказала Наташа. – Сырт окружен пиявками, ночные работы запрещаются.

– Спокойной ночи, – сказал голос, и репродуктор перестал шипеть.

– Спокойной ночи, Пеньков, – сказал Сергей и стал расстегивать доху.

Пеньков ничего не ответил. Он сердито засопел и ушел в свою комнату.

– Так я пойду, – сказал Феликс.

Все обернулись. Он стоял в дверях, маленький, крепкий, с непропорционально большим карабином у ноги.

– Как пойдешь? – сказал Матти.

Феликс показал пальцами, как он пойдет.

– Ты с ума сошел, – сказал Матти.

Феликс удивленно улыбнулся.

– Да что это с тобой?

– Вы слыхали радио? – быстро спросила Наташа.

– Да, слыхал, – сказал Феликс. – Но коменданту Сырта я не подчинен. Я же Следопыт.

Он натянул на лицо маску, опустил очки, махнул рукой в перчатке и вышел. Все остолбенело глядели на дверь.

– Как же это? – растерянно сказала Наташа. – Ведь его съедят…

Сергей вдруг сорвался с места и, застегивая доху, кинулся вслед.

– Куда?! – крикнула Наташа.

– Я подвезу его! – на ходу откликнулся Сергей и захлопнул дверь.

Наташа побежала за ним. Матти схватил ее за руку.

– Куда ты, зачем? – спокойно сказал он. – Сережа правильно решил.

– А кто ему позволил? – запальчиво спросила Наташа. – Почему он не слушается?

– Надо же человеку помочь, – рассудительно сказал Матти.

Они почувствовали, как мелко задрожал пол. Сергей вывел краулер. Наташа опустилась на стул, сжала руки.

– Ничего, – сказал Матти. – Через десять-пятнадцать минут он вернется.

– А если они бросятся на Сережу, когда он будет возвращаться?

– Не было еще такого, чтобы пиявка бросилась на машину, – сказал Матти. – И вообще Сережка был бы только рад…

Они сидели и ждали. Матти вдруг подумал, что Феликс Рыбкин уже раз десять приходил к ним на обсерваторию по вечерам и уходил вот так же поздно. А ведь пиявки каждую ночь возятся вокруг Сырта. Смелый парень этот Феликс, подумал Матти. Странный парень. Впрочем, не такой уж и странный. Матти посмотрел на Наташу. Способ ухаживания, может быть, действительно немножко странный: робкая осада…

Матти поглядел в окно. В черной пустоте видны были только острые немигающие звезды. Вошел Пеньков, неся в руках кипу бумаг, сказал, ни на кого не глядя:

– Ну, кто мне поможет графики вычертить?

– Я могу, – сказал Матти.

Пеньков стал с шумом устраиваться за столом. Наташа сидела, выпрямившись, настороженно прислушиваясь. Пеньков, разложив бумаги, оживленно заговорил:

– Получается удивительно интересная вещь, ребята! Помните закон Дега?

– Помним, – сказал Матти. – Секанс в степени две трети.

– Нет тебе на Марсе секанса две трети! – ликующе сказал Пеньков. – Наташ, посмотри-ка… Наташа!

– Отстань ты от нее, – сказал Матти.

– А что? – шепотом спросил Пеньков.

Наташа вскочила.

– Едет! – сказала она.

– Кто? – спросил Пеньков.

Пол под ногами снова задрожал, потом стало тихо, звякнула шлюзовая дверь. Вошел Сергей, сдирая с лица заиндевевшую маску.

– Ух и мороз – ужас! – сказал он весело.

– Ты где был? – изумленно спросил Пеньков.

– Рыбкина на Сырт отвозил, – сказал Сергей.

– Ну и молодец, – сказала Наташа. – Какой ты молодец, Сережка! Теперь я могу спокойно спать.

– Спокойной ночи, Наташенька, – вразноголосицу сказали ребята.

Наташа ушла.

– Что ж ты меня не взял? – с обидой сказал Пеньков.

На лице Сергея пропала улыбка. Он подошел к столу, сел и отодвинул бумаги.

– Слушайте, ребята, – сказал он вполголоса. – А ведь я Рыбкина не нашел. До самого Сырта доехал, сигналил, прожекторами светил – нигде нет. Как сквозь землю провалился.

Все молчали. Матти опять подошел к окну. Ему показалось, что где-то в районе Старой Базы медленно движется слабый огонек, словно кто-то идет с фонариком.

Примечания