Детективное агентство «Клык оборотня»
– Гражданочка, рассказываете вы складно. Возможно, даже отношение к нашей аристократии имеете. Как, говорите, вас зовут?
Я , понятное дело, ответила. Страж оскалился еще сильнее:
– Какое имя у вас знаменитое. Могу ли я увидеть ваш пачпорт, подтверждающий его?
Мне пришлось извиняющимся тоном пробормотать, что пачпорт оставлен в библиотеке в качестве залога.
– А вы разве не знаете, что пачпорта и прочие документы в качестве залога оставлять не положено по закону Российской империи? – я только и успела заметить, что у него крупные желтые зубы. Невольно вспомнилась белоснежная улыбка Ягра.
– Н-нет, – смутилась я.
– По тому же закону незнание закона не освобождает от ответственности, – так и хотелось плюнуть противному мужику в лицо. Они настоящих воришек отпустили, а меня невиновную решили взять под стражу? – Придется вам, сударыня Стрешнева, проследовать в наш участок до выяснения и подтверждения вашей личности.
Я, конечно, не понаслышке знала, что с полицией лучше не спорить. Только так сопротивление работникам правоохранительных органов приписать могут. Поэтому покорно кивнула, подхватила свою сумку с книгами (благо, толстый фолиант успела подобрать) и поплелась в участок за одним из молодых полицейских.
Когда мы отошли на почтительно расстояние от остальных, он сильнее сжал мою руку, за которую вел и неожиданно предложил:
– А хочешь, я тебя прямо сейчас отпущу?
Я, естественно хотела. Но уж слишком подозрительным был предложение. Потому аккуратно уточнила:
– А что потребуется от меня взамен? – не верила я в альтруистов, особенно в новом мире.
– Да практически ничего, – пожал он плечами. – Покувыркаемся полчаса в кроватке и все. Ты свободна как ветер.
И тоже обнажил крупные желтые зубы, подозрительно втягивая носом воздух, словно был не человеком, а хищником.
И что-то вся эта обстановка на подвиги меня не настроила. Я хмуро глянула на парня и жестко ответила:
– В участок меня веди. Пусть там разбираются.
– Смотри, не пожалей! – он неприятно поморщился и посмотрел на меня с полным превосходством, словно в участке меня будут долго и упорно пытать. Вот когда начнут пытать, тогда и разберемся. А сейчас прикинулась глухонемой и больше не реагировала на его бурчание.
В участке нас встретил пожилой полицейский. С подельниками его объединяли зубы. Их вместе в детстве сначала кальцием упорно кормили, а затем курить с младенчества научили? Он хмуро посмотрел на меня, недовольно отрываясь от просмотра телевизора. Сей гаджет в этом мире, оказывается, присутствовал. Только назывался иначе. Молодой ворчливо попенял дежурному:
– Потап, отрывай свой толстый зад от стула и выключай магшет. Нужно установить имя и фамилию ентой дамочки.
Так и сказал «ентой», вызвав непроизвольный смешок у меня. За что я тут же была награждена суровым взглядом дежурного:
– Пачпорт давай! – скомандовал он. Пришлось снова повторять историю с библиотекой.
– Фу, какие вы все хитрые, – поморщился Потап. Странно, что на его лице не было морщин. Он все время кривился. – Как раз подсчитала, что они уже закрылись. Ничего, голубушка, переночуешь в отделе до утра, сговорчивее станешь.
Я еще даже не видела, какие у них здесь обезьянники и кого в них держат. Но уж активно туда не хотела:
– Стойте! Меня еще Антон Павлович Ягр может опознать! – крикнула я, когда мой молодой провожатый потащил за руку куда-то в сторону мрачной черной двери.
– Стой! Проверить необходимо, – мрачно приказал дежурный.
– Да врет все она! – скривился молодой.
– Врет, не врет, я проверить должен. Сам же знаешь, что магследилки везде натыкали, спокойно шагу сделать нельзя. И если начальство узнает, что мы не проверили слова подозреваемого, нам по шапке попадет.
Молодой сплюнул прямо на пол:
– Проверяй! Но если обманула, его светлость тебе первый жару задаст, что потревожили его ложными звонками!
Глава 6
Когда-то и у нас в родном отделении полиции камер наблюдения не было. А когда их поставили, больше всех возмущались опера. Ветераны утверждали, что начальство раньше больше доверяло людям, а раскрываемость в старые времена была почти стопроцентная. Придет осведомитель, нальют ему рюмочку – другую, и глядишь, ценные сведения уже получены. А с камерами наблюдения полицейские сами себя бояться начали. Даже бутылку и рюмки в сейфах хранить запретили.
Я их слушала и верила, завидовала белой завистью. Я же тоже опер, хоть и молодой. А такие ценные источники информации стали недоступными. Не в подворотне же им разливать? Хотя, вряд ли со мной кто-то бы пить стал. Проще отобрать бутылку и не вспоминать.
Но внезапно оказавшись по другую сторону баррикад, поняла, что камеры наблюдения – не такая уж и плохая идея. Сегодня они меня точно спасли. Неизвестно, чем бы для меня закончился местный «обезьянник».
И кто у нас тут «его светлость»? Уж не господин Ягр собственной персоной? Светлостями раньше звали высших на иерархической лестнице: герцогов да князей. Но его квартира хоть и была шикарной, на княжеские покои точно не тянула. Сделала мысленную заметку, что надо бы уточнить. И да, про перстенек не забыть! Любопытство же не порок, а так, возможность оперировать полученными сведениями.
Пока я это все обмозговывала, в участок буквально ворвался мой работодатель. О чем-то быстро переговорил с мужчинами и подошел ко мне, смиренно сидящей на стульчике, с прямой спинкой и потупленными глазками. Руки я для завершения картинки сложила на коленках.
– Да, это мря сотрудница! – подтвердил он. – И в будущем прошу любить и жаловать, а не задерживать по каждому пустяку. Вы же знаете, каких клиентов я обслуживаю. Они могут быть очень и очень недовольны каждым промедлением.
Дежурный и молодой полицейский вытянулись по стойке смирно, придав лицам очень серьезные выражения. Разве что руку к козырьку не приложили. Молодой еще после так жалобно на меня посмотрел и бровками поиграл. Я поняла, что он просил не выдавать, что делал мне непристойные предложения. Мол, «я же хотел, как лучше!». Я в ответ лишь махнула рукой, ладно, будет с тебя. А сама подумала, что таких товарищей лучше держать на крючке. Еще могут пригодиться.
Когда мы вышли и сели в экипаж, Антон Павлович вытянул ноги, откинулся на спинку мягкого дивана, устало провел рукой по лицу и сказал:
– Рассказывай, горе мое луковое! Ты же не хочешь, чтобы я пожалел, что взял тебя на работу.
Я вздохнула, изобразила жалостливую мину и все честно и без утайки поведала. Объяснила, что таких родственников, как Виктор Алексеевич в родительском доме никогда не обсуждали. Вот и решила пересмотреть нашу родословную. Просто из интереса и для выявления, так сказать, возможных новых родственных связей.
Ягр смеялся до слез особенно, когда я рассказала, как фолиант помог мне победить воришек.
– Анна, такие книги абы кому не помогают! – подмигнул он, похлопав меня по руке. – Ты точно тайная дочь князя. Да и Стрешневы свою родовую фамилию холопам никогда не давали. Поэтому я и спросил, кем ты князю доводишься.
В ответ я лишь пожала плечами:
– Моего отца звали Константин Алексеевич. Я его прекрасно помню и люблю, хотя он ушел из жизни, когда мне было девять лет.
– Понятно, откуда ветер дует! – кивнул мужчина непонятно чему и добавил:
– Все же надеюсь, больше в подобные истории ты попадать не будешь. Неужели настолько денег был жалко? Их же берут под залог и всегда возвращают.
– Да были бы они у меня эти ваши деньги! – в сердцах возмутилась в ответ, смутилась и отвернулась к окну.
– Ты приехала в область без единого золотого в кармане? – Ягр был поражен до глубины души, словно золотые валялись в придорожной пыли, а лентяйка такая, прошла мимо и не подняла.
Я ничего не ответила, так как обнаружила, что в пылу драки оторвала оборку на платье. Расстроилась, что и говорить. Когда платьев всего два, начинаешь их ценить и беречь, как зеницу ока.
– Антон Павлович, а у вас в доме иголка с ниткой есть? – спросила у работодателя, переведя тему разговора.
– Есть, – подтвердил он. – Я ей дела сшиваю. Видела горы бумаг в шкафах? Это твоя будущая работа на первое время.
Как я чуть сдержала стон, отдельная история. Только бабушка всегда говорила: «Назвался груздем, полезай в кузов». А раз уж стала помощницей детектива, то будь готова и его бумаги шить. Поэтому поинтересовалась:
– Это на работе. А в доме, где живете, игла есть? Я платье порвала, – и показала ему дырку на оборке.
– Магией никак? – уточнил мужчина.
– Никак! – вздохнула я. Если бы я владела такой магией, то и дела бы все перешила на два щелчка пальцев. Раз и готово!
– Хорошо, посмотрю. У меня где-то матушкины швейные принадлежности завалялись, – все же согласился помочь он. В итоге, как только пришли домой, почти сразу принес небольшую резную шкатулку с булавками и прочей мелочью.
А передо мной встала дилемма: за что браться в первую очередь. Я могла посмотреть книгу по магии, или изучить родословную Стрешневых, или зашить платье. В итоге решила начинать с последнего. Я девушка увлекающаяся. Могу книжкой до утра зачитаться, если она меня затянет. А вот дыра сама себя не зашьет.
В шкатулке было воткнуто в специальную подушечку несколько иголок и лежали небольшие шпульки с разноцветными нитками. Выбрала подходящую по оттенку бежевую нить, вставила в иголку, и начала шить. Но толком не успела сделать ни одного стежка. Снова скатилась к мыслям. Как я буду жить в новом мире? Неужели никогда не вернусь домой и в родной отдел? Потом зачем-то вспомнила бабулин домик в деревне и ромашковую лужайку возле дома.
Затем отругала сама себя, что если буду предаваться унынию, то ничего не сделаю и не добьюсь. А от жизни нужно стараться брать все, если ты даже в чужом мире. Собрала волю в кулак и перевела взгляд на дыру…
Каково же было мое удивление, когда дыры не обнаружилось. Зато вся левая сторона подола платья была вышита восхитительными ромашками, словно они были живыми цветами, только что принесенными с луга.
От неожиданности я закричала и откинула платье в сторону. Мало ли чего? Буквально через пару секунд ко мне ворвался Ягр с наполовину намыленным лицом. В правой руке он держал помазок для пены, а на левом плече висело небольшое полотенце.
У нас редко кто такими принадлежностями сейчас уже пользовался. На двадцать третье февраля мы первые два года скидывались с девчонками и дарили парням специальную пену для бритья. Но как выяснилось позже, основная масса предпочитала электробритвы. А наша пена уходила для их же подруг, чтобы лучше можно было брить ноги и подмышки. Не у всех студенток были деньги на лазерную эпиляцию.
Кроме полотенца голый торс мужчины ничего не скрывало. Ноги и живот, конечно, были спрятаны под низко сидящими брюками. А вот верх я могла разглядывать сколько душе угодно.
И смотреть там действительно было на что. Вы видели когда-нибудь артистов балета с обнаженными торсами? По ним можно анатомию изучать. Ни одной жиринки, лишь сухая мускулатура. Причем не перекаченная, а красивая, длинная. Именно такие мышцы считаются наиболее работоспособными. И я тут же успокоилась и зависла, разглядывая хозяина. Вообще, куда это он набривается с вечера?
Мужчина же резко затормозил, смешно дернул носом, словно хотел что-то унюхать, и уточнил немного хриплым голосом:
– Анна, что случилось? Почему вы кричали? – при этом вытер вторую, намыленную сторону лица полотенцем.
– Антон Павлович, скажите, а шкатулка вашей матери магическая? – рискнула поинтересоваться я, стоя в углу возле кресла, на котором сидела до этого.
– Насколько я помню, то нет. Почему вы так решили? – уточнил он.
– Вот! – я и с места не двинулась, а просто ткнула пальцем в сторону платья, валявшегося в углу на полу.
Он показал взглядом на платье, мол подойди и покажи. Я же категорически затрясла головой: «Никогда и ни за что».
Тогда он сам молча подошел, поднял бедную одежку двумя пальцами, подождал чего-то и развернул, внимательно рассматривая вышивку.
– Я чего-то не понимаю? – перевел взгляд на меня. – По-моему, отличная работа. Такая профессиональная вышивка стоит больших денег.
– Вы не понимаете, – возмутилась в ответ. – Дело в том, что я ЭТОГО не вшивала!
Мой голос был похож на крик утопающего или заблудившегося в лесу.
– В смысле, не вышивала? – не понял он.
– Вот так вот! Не вышивала, – я беспомощно развела руки в стороны и пожала плечами.
Тогда Ягр предложил рассказать обо всем подробнее.
– Иначе я не вижу сути проблемы! – объяснил свои требования. И я подробно, с толком и расстановкой рассказала, как взяла иголку, вставила в нее одну БЕЖЕВУЮ нитку. Затем на секунду задумалась, а в итоге получила вот такую прелесть.
– Так красиво же! – удивился сначала он. – Что вас не устраивает?
– Как что, – я все еще стояла в углу комнаты, прижимая к себе руки, боясь их отпустить вниз. Вдруг еще где ромашки зацветут. – Я о таком даже не думала, а оно взяло и вылезло! А вдруг еще где что-то подобное проявиться. Например, на ваших брюках!
Антон Павлович с сомнением поглядел вниз на коричневые брючины. Потом поднял на меня глаза и уточнил:
– А о чем вы задумались после того, как воткнули иголку?
–Я? – удивилась в ответ на странную постановку вопроса. – Вспоминала бабулин дом и ромашковый лужок рядом.
– Вот и ответ на вопрос! – мужчина облегченно рассмеялся. – Просто у вас, дорогая моя, похоже, очень редкий и ценный дар вышивальщицы. Вы можете с помощью иголки передавать визуализацию образа, что есть в вашем мозгу. Поверьте, в сыскном деле это незаменимое качество!
О, у меня редкий дар? Я широко улыбнулась. Молодец, Нютка, ты в этом мире, оказывается, чего-то стоишь. Правда, связи пока не улавливала. Но суть не в этом. Со временем обязательно разберусь. И все же решила уточнить:
– А дар – это магия такая?
– Не совсем, – поморщился Ягр. – Магия это магия. Она одинакова у всех. А вот дар – он индивидуален. И встречается крайне редко. Вам в вашей академии про это, разве не рассказывали?
– Нет, – покачала в ответ головой. – Видимо посчитали, что на такие редкие явления не стоит тратить учебное время. И так в отведенные часы преподаватели еле-еле успели все необходимые для нас материалы излагать.
Так жаловался лишь Николай Платонович, профессор, читавший студентам трудовое право. Но дар к труду имеет же непосредственное отношение или я ошибаюсь?
Ягр молчал, исподлобья разглядывая меня. Словно видел впервые. Я же подошла, забрала платье из его рук, буркнув: «Спасибо!» и застыла в ожидании, что гость сейчас же покинет мои покои.
Он тоже решил, что дальнейшее нахождение в покоях незамужней девицы может быть рассмотрено неоднозначно, поэтому что-то пробормотал, похожее на «спокойной ночи!», и вышел, претворив а собой дверь. Не знаю, что он подумал в реальности. Просто провела параллель с книжками про Англию XIX века. В то время чуть остался с барышней наедине, сразу женись, скомпрометировал! А жениться на престарелой сорокалетней барышне он явно не хотел. Хотя и видел мой паспорт и реальный возраст в нем. Но мало ли что, вдруг я там циферки наколдовала? Пардон, вышила.
Глава 7
Раз дыра оказалась залатана, я могла себе позволить заняться другими, более приятными делами. Для начала решила рассмотреть учебник по магии. Нет, учиться по нему я не собиралась. Все же уже был поздний вечер, и я сильно устала и переволновалась за день. Новые знания вряд ли улягутся в затуманенной голове. Но удовлетворить любопытство я пока была в состоянии.
Быстро пролистала новые страницы. Видимо, я была первой читательницей книги. Скорее всего, их выдавали в гимназиях, как и у нас. А в библиотеке экземпляр хранился для порядка. В самом конце учебника был глоссарий, который давал разъяснения по поводу магии, дара и их отличий. Я решила, что на сегодня для меня будет вполне достаточно.
Магия – она как способности, есть у всех. Так объясняла книга. Только сила магии зависит от врожденных качеств, трудолюбия и желания ее в себе развивать. Как, например, петь может всякий. Только один в душе, а второй в оперном театре. Но при желании и некотором упорстве певец из ванной мог попасть на сцену. Написано было другими словами. Но мне так в современных понятиях было проще уяснить.
А вот дар он дается индивидуально. И развить его нельзя – он есть или нет. Это как голубые глаз или высокий рост.
Получается, что магия во мне есть в зачаточном состоянии? Не зря же я смогла активировать путеводный круг. А вот дар точно есть. И развивать его не нужно. Как сказал господин Ягр, он еще и редкий, и уникальный. Я даже немного собой возгордилась.
На этой позитивной ноте на сегодня с магией закончила. Передо мной на стол легла родословная. Я с трепетом открыла пожелтевшие от времени страницы. По сравнению с учебником, она была очень старой. История рода начиналась несколько веков назад. И далекие Мария Ильинична да Севастьян Петрович ничего для меня не значили. Поэтому решила пролистнуть несколько страниц и неожиданно напала на схематическую родословную. Во главе нее стояли все те же Сева с Машей. А вот венчал всего лишь один Виктор Алексеевич. Получалось, что детей у него не было, как, впрочем, и жены. Лет ему было много, что-то около шестидесяти, если я правильно соображаю в местном календаре. И скорее всего наследников у рода Стрешневых уже не будет? Очень печально. Я бы с удовольствием познакомилась с потенциальными братиками или сестричками.
Там была очень интересная функция. Картинка оказалась интерактивной, как назвали бы ее наши программисты. Нажимаешь на точку возле имени, и она расширяется, превращаясь в несколько фотографий, начиная с детства и заканчивая поздними годами.
Внезапно я обратила на тонкую веточку, отходившую от главы рода. Она была такая еле заметная, практически пунктирная. Присмотревшись внимательнее, прочла:
Стрешнев Константин Алексеевич. Младший брат главы рода. Пропал безвести в возрасте двадцати двух лет.
Замерла, боясь поверить и проверить. Мои родители познакомились, когда маме было 20, а отцу 22. И звали его именно Константин Алексеевич Стрешнев.
Нажала на точку. И тут на меня посмотрел … папа. Молодой, живой и здоровый. Улыбнулся. Неужели это правда? Наш мир вырвал его из этого в двадцать два. А меня в этом же возрасте вернул?
Да ну, нафиг. Не верю. Захлопнула книгу и постаралась забыть. Об этом никому лучше не рассказывать. Мало ли что!
Только от мыслей, которые стали роиться в бедном мозгу, закрытая книга не спасла. Сколько я не ворочалась, уснуть так и не смогла. Час, не меньше, лежала в кровати, тупо глядя в темный потолок.
Дома, когда не спалось, у меня были две палочки выручалочки. Если в комнате холодно, достаточно посидеть в одной тоненькой ночнушке и хорошенько замерзнуть. Под теплым одеялком сон подкрадывался моментально.
Если же было тепло, можно было просто начать мыть полы. Мозг же не дурак. Он тут же соглашался спать. Замерзнуть в моих покоях было невозможно. А мыть полы в незнакомом доме, даже не представляя, где взять ведро и тряпку? Вполне возможно, что такого инвентаря нет вообще. Есть же магия. Я успела прочесть, что бытовая относиться к разряду самых простых и особых умения для нее не требуется.
Я была совсем не против щелкнуть пальцами, чтобы пол и посуда стали чистыми. Да вот сну это не способствовало.
Все же решила встать. Махнула рукой и приказала: гори! И что удивительно, мой полусонный мозг забыл о том, что это невозможно. И тут же на прикроватной тумбочке вспыхнул небольшой ночник, освещавший всю спальню. Только читать при малом свете было неудобно. И глаза бы очень быстро устали. И тогда я решила вышивать.
Это же здорово, когда для вышивки не нужно корпеть над каждым ювелирным стежком. Достаточно воткнуть иголку и просто помечтать. Достала свое серое платье, посмотрела на него, решая, какие цветы бы подошли для украшения. И пришла к выводу, что выигрышнее всего будет россыпь некрупных подсолнухов вперемешку с васильками. Это же какое красивое сочетание серого, желтого и ярко синего!
Прикрыла газа и представила, как цветы украшают подол, ворот и рукава платья, спускаясь от плеч к запястьям. Воткнула иглу и замерла, ожидая. Сколько нужно ждать, я не представляла. Может минуту, а может и полчаса. Для верности высидела минут пятнадцать и подняла веки. И тут же ахнула от восхищенья. Из скромного наряда получился настоящий шедевр. По крайней мере в моем понимании человека двадцать первого века.
И если бы таким умением я владела дома, давно бы стала не оперуполномоченным полиции, а знаменитым кутюрье.
После праведных трудов, удовлетворенная результатом, заснула сном младенца.
А следующим утром был первый рабочий день в моей жизни и в новом мире. Как ни странно, я встала в хорошем настроении. Подпевая сама себя, помылась в душе, ощутив свежесть и подъем душевных и физических сил. Привела в порядок волосы, заплетя их в простую косу. Надело платье с подсолнухами. Почему-то захотелось похвастаться своими умениями перед Антоном. И вот вся такая свежая и довольная я вплыла в столовую.
Мой работодатель сидел за столом с газетой. Перед ним стоял остывший кофе, а он никак не мог оторваться от чтения. Эх, мамы моей на него не хватает! Она всегда сильно ругала отца, что тот отвлекается от еды и тем самым портит себе желудок. Только я для Ягра никто и делать замечания мне не по рангу.
– Приятного аппетита! – вместо приветствия выдала я, устраиваясь за столом. Сегодня на завтрак была какая-то каша с ягодами. Я человек неприхотливый. Каша так каша. И ее съем. Главное, меня готовить не заставляют. У меня с готовкой дела обстоят не очень хорошо.
Мы поели, запили еду ароматным какао, и я уточнила у хозяина:
– Я готова. Через сколько мы выходим на работу? – и он наконец-то соизволил поднять на меня глаза. Только вместо восторга, я увидела, как зрачки мужчины расширяются и в них плещется ужас.
– Анна, когда вы успели расшить это платье? – уточнил он хриплым шепотом. Если бы не второй день знакомства, я бы решила, что меня пытаются соблазнить таким сексуальным голосом. Но судя по его недовольному выражению лица, дело все же было в чем-то другом.
– Вчера вечером! – не стала уточнять, что это результат моих ночных бдений. – Красиво же? Или вам не нравиться?
– Нравиться, – неожиданно согласился он. – Только дело в том, что и другим понравиться.
– И что? – не поняла я.
– Господи, Анюта, откуда вы свалились на мою бедную голову с такими уникальными талантами? – он тяжело вздохнул и поморщился. – Как вы дожили до таких лет и не узнали ничего о собственном даре?
– Да вот как-то так, – промямлила я нечто несуразное и для подтверждения слов пожала плечами.
– Вы разве не понимаете, что эту удивительную вышивку видим не только мы с вами, но и все окружающие?
– Почему не понимаю, понимаю, – возразила я. – Для я этого и старалась.
– Именно, что не понимаете, – он покачал головой. – Остальные в этом мире не столь простодушны и наивны. И сразу увидят руку выдающейся вышивальщицы. А такие людям с даром нужны всем: и бандитам, и его величеству в службу безопасности. И вас живо два украдут, чтобы или выпытать, кто вышивал вам одежду. Или привлечь вас к сотрудничеству. И я, честное слово, не знаю, что из этого хуже.
– И что же мне делать? – я чуть не плакала. Вот решила, Стрешнева, выпендриться, и так сильно прокололась. – Это все срезать? Но у меня полдня уйдет, настолько здесь стежки мелкие. Да и жалко такую красоту разрушать.
– Вы успели вышить всю вашу одежду? – сочувственно уточнил мужчина.
– Да, – выдохнула я, вытирая слезы со щек. Перспектива быть украденной мне совершенно не нравилась. – У меня всего два платья. Других просто нет.
– Милая, нужно было трусики вышивать и любовнику их показывать! – поморщился он.
От этого стало еще обиднее, и заревела в полный голос:
– И любовника у меня тоже н-е-е-е-т!
– Тихо, тихо! – меня ласково погладили по спине. – И какую проблему будем решать первой: любовника искать или с платьем что-то делать?
– А вы что, готовы мне найти любовника? – я тут же вытерла слезы и уставилась на мужчину.
– Если вам это так сильно нужно, мог бы поспособствовать. Только, милая, не в рабочее время. А сейчас нам нужно отправляться в контору, – серьезным видом ответил на мой вопрос Ягр. Мне стало как-то тепло от старомодного слова «контора». У нас так давно никто не говорил. Если только преступные элементы иногда так величали свою «малину».
– Нет, простите. Я действительно не знаю, что делать с платьем. И я, поверьте, не нарочно так сделала, – вздохнула я.
– Верю, – ласково улыбнулся мужчина. – Я когда впервые свой дар обнаружил, наслаждался им два дня, пока родители ругаться не стали.