Но вот в девяносто втором году, когда Егору исполнилось семь лет, мужчины находящиеся в командировке получили сообщение, что Елизавета похищена вместе с сыном. Для её спасения требовалась самая малость… Предать Родину…
То, чего полковник Милославский и капитан Битаров сделать не могли. Ибо майор Милославская никогда бы не простила их за это, да и поверить в то что заложников оставят в живых было трудно. Поэтому в течении двух дней был насмерть запытан один высокопоставленный чиновник и помножено на ноль ещё некоторое количество чинуш и бандитов рангом помельче. Но место где держали заложников, было найдено. Милославский всегда умел окружить себя преданными людьми.
Это был загородный дом одного из партийных бонз, уже во всю приступившему к распилу… И всё бы было хорошо, куда каким-то там бандитам против настоящих профи… Но вот кто-то их слил. И бойцов спецназа встретил шквальный огонь… А потом когда стало ясно, что профи всё же давят превосходящих им числом противников, прозвучал взрыв…
Надо ли описывать, что испытывали в тот момент друзья, потерявшие всё, что им было дорого? И кто его знает, как повернулась бы их судьба и что они сделали, если бы не Сашка Развозжаев.
– Товарищ полковник, там один живой. Грохнуть хотел суку, а он говорит, что знает, где малец!
– Что? – равнодушно спросил Анатолий, не осознавая, что происходит.
– Я говорю, нет здесь Егора, вчера увезли. Подстраховаться решили, в лесу он в сторожке…
Тело Лизы нашли в подвале дома, обгоревшее до неузнаваемости. Только по часикам и браслету, с серёжками и смогли опознать. А Егор? Что Егор? Конечно же, освободили, что такое четыре охранника против злых как черти спецов? Да ничего.
А вскоре Анатолий и Пётр покинули службу, не желая служить новой власти. Однако имея прочные связи и преданных людей – очень быстро, заняли высокое положение в новом мире…
Вынырнув из болезненных воспоминаний, Пётр Олегович глотнув коньяка с тоской произнёс:
– Да понятное дело, пороть надо было… Но как посмотрю в его глаза, так Лизу вижу…
– Да, Петруха, не сберегли мы…
Мужчины замолчали, грустно глядя друг на друга, потом синхронно допив остатки коньяка, посидели немного, и вновь наполнив бокалы, продолжили свой разговор.
– Нет. Правильно мы поступили, Петя. Это же охренеть можно, пока Егора нет уже два покушения!
– Три.
– Что три?
– Три покушения.
– А я, почему не в курсе, – удивился Милославский.
– Теперь в курсе. Мои парни не зря твой хлеб трескают, как раз пока я в Питере был, взяли на подготовке… Сейчас в подвале прессуют, кто и чего…
– Думаешь, узнают?
– Сомневаюсь. Да и что могут знать эти шестёрки?
– Премию ребятам не забудь!
– Да уж как водится…
Вновь помолчали, раздумывая о превратностях судьбы.
– Что психологи говорят? – задал очередной вопрос хозяин кабинета.
– Всё по-старому. Говорят, что письма пишет вполне спокойный и уравновешенный человек, может слегка уставший и неудовлетворённый, но для солдата это нормально. Прикинь, уравновешенный!? Это Егор то? Нет. Однозначно, армия ему на пользу идёт! Конечно, если в письмах прорежется паника, а она прорежется, если ему будет светить что-то опасное. Тогда конечно озаботимся. Ты же знаешь своего сына? Признай, трусоват он…
– Что есть, то есть, – соглашается отец. – Ещё есть, какая информация?
– Да вроде ничего такого. Конверты по всем признакам вскрывают. В тексте никаких подробностей, все признаки секретной части. Если и не на бумагах, как пишет, то точно охраняет объект какой-нибудь. Тут ведь самое приятное, что Егор не там где по документам… А возле той части, где он якобы служит, наши ребята пасутся. Ну, да ты в курсе, что двоих уже взяли…
– Да. Ты говорил. И тоже глухо?
– Глухо. Под репортёров маскировались, типа за экологию борются.
– Угу… И что?
– Они в округе шастали, подходы искали… Причём репортёрами они оказались самыми настоящими. Вот мы их и отпустили, мало ли, вдруг заказчики прорежутся? Но пока глухо… Но польза несомненная есть!
– В том, что наши «доброжелатели» уверенны, что Егор там?
– Да! Заметь письма то тоже через эту часть идут, я потому эту учебку и выбрал.
– Эхе-хех… Жаль, что нельзя узнать, что и где Егорка… Мигом спалимся. Стоп, а он случайно не в этой части? А то может, мы сами себя перехитрили?
– Да нет, – засмеялся начальник СБ. – Я же из дома звоню регулярно в часть, там Серёга Ремизов рулит, ну да ты ж его знаешь! И хоть линия защищённая, он по честному рассказывает, как там Егор служит…
Мужчины довольно засмеялись. А что? Егор в безопасности. Враги в неведении, а уж найти и разобраться с ними дело времени.
– Я вот что думаю, – Милославский потёр подбородок и задумчиво поинтересовался: – А если Егор действительно контракт подпишет?
– И что? Для тебя это проблема?
– Смеёшься? Мне контора должна как земля колхозу, сына уж точно вернут, – засмеялся бывший полковник ГРУ. – Но вот если он сам захочет? Что тогда делать будем?
– Хм… Толь, а может по мере поступления? В конце концов, это будет поступок! Чего я от твоего сына ну никак не ожидаю. Мне кажется, он дни считает до дембеля. Там ведь баб нету, а это такой аргумент, что никакие золотые горы не перевесят. Да и какие там могут быть горы? Он за вечер на баб может спустить больше, чем иной генерал за месяц зашибает…
– Ну, давай выпьем, – улыбающийся Милославский поднял бокал. – За то чтоб два года быстрее пролетели, и мы наконец-то, нашли того, кто так сильно хочет умереть!
ГЛАВА ПЯТАЯ
А у меня появилось «погоняло». Сам виноват: ведь наш разговор с Рогожиным, тогда – во время боя, кто-то из парней «подслушал». И я стал Мажором. Хотя почему бы и нет, как это ни странно, но негативного окраса здесь не присутствует. Даже оттенок некоторого уважения: я здесь – с ними… Так что пусть будет!
Ведь я уже никогда не стану прежним и не смогу смотреть на жизнь так же, как раньше. Как там поётся в песне? «И мы убивали, и нас убивали…» Все! Мы все изменились: уйдя на это проклятое задание мальчишками – вернулись солдатами… переступив невидимую черту. Убивая спящих бандитов и теряя боевых товарищей сложно воспринимать мир, как раньше. А так же стали палачами: запытав насмерть Аслана. Именно палачами, а не убийцами. Ибо это была кара! Заслуженная кара!
И теперь никто не назовёт нас «зелёными». И самое главное: что никто не струсил и не смалодушничал. Вот и офицеры бригады ВДВ, к которой мы были приписаны, посматривали в нашу сторону с толикой уважения. И работа стала более серьёзной, мы больше не страдали ерундой, а занимались настоящим «поиском». Сутками шерстили леса в поисках боевиков и находили… Устраивали засады, но в основном тихонько вырезали спящих или наводили на бандитов более крупные силы, если их было слишком много. Но такое было только пару раз.
А со мной стали происходить странные вещи. Например: идя по тропе, я замер, от странного ощущения. Налетевший на меня Санёк зашипел:
– Ты чего замер? Так и убиться недолго!
– Не знаю, Сань. Странное ощущение… – приседаю к земле. В шаге от меня, в лучах заходящего солнца, блеснула проволока. – Растяжка! Мать её!
Обезвредив одну, я таким же образом, почувствовал ещё две. Где-то рядом враг! Мои ожидания не обманули. Дозор бандитов мы заметили раньше, чем они нас – двигались-то почти ползком.
