Если мертвые просят живых
–Это мы дивизия? – удивилась Лена.
–Мы – подтвердил капитан – мы дивизия, с нами знамя дивизии и значит дивизия существует и воюет. Все мы, а так же все раненные присоединяемся к дивизии и входим в её состав.
Несмотря на то что уже рассвело, небо оставалось пасмурным и поэтому рискнули ехать днем. Первое время осторожничали, опасаясь самолетов, но к счастью вскоре небо окончательно затянуло тучами, погода стала нелетной и поехали смелее.
Журавлев.
Киренский первым обнаружил след. Он показал на траву и сказал, что тут недавно прошли люди в большом количестве. Машины остались на дороге под охраной разведчиков, а Сашка повернул мотоцикл к густому лесу недалеко от дороги. Не доехав метров пятидесяти до леса, они остановились. След уходил в лес.
Капитан внимательно осмотрел окрестности и пошел к лесу один, сделав знак Сашке. У первых деревьев его встретили два бойца. Оба выглядели усталыми и измученными. Но приказали поднять руки и сдать оружие.
–Значит так бойцы. Из оружия у меня только пистолет, сами видите и тот в кобуре. Ведите к командиру, а руки, если хотите я подниму.
Так с поднятыми руками его подвели к сидящему на земле майору. Белобрысый майор, лет тридцати, совсем молодой по виду, сонно моргал голубыми глазами.
–Товарищ майор, вот поймали. На немецком мотоцикле приехал. С ним ещё двое, у опушки остались.
–Кто такой? Документы?
–Во первых, майор, встаньте и представьтесь. Я временно исполняющий обязанности командира дивизии, поэтому как старший по должности задаю вопрос вам. Кто вы такой? Откуда следуете?
У майора от удивления расширились глаза, однако сказано было все настолько внушительно и веско, что майор невольно поднялся. Да и капитан стоявший перед ним выглядел очень странно. Хорошо подогнанная коверкотовая гимнастерка, диагоналевые брюки и хромовые сапоги. Надраенные сапоги. И уверенность. Внушительная уверенность в своей власти и значит в своём требовании.
–Майор Журавлев. Командир 2 батальона 44 полка.
–Откуда вы здесь?
–Наш полк держал оборону тут недалеко. Мы дрались трое суток. Из командиров остались в живых только я и один лейтенант – командир взвода. Когда не осталось боеприпасов, я приказал остаткам полка собраться и уходить в лес. На нас шли танки, нас бомбили с воздуха, а у нас не то что гранат, патронов не оставалось.
–Вы покинули поле боя? Без приказа?
–Даже если бы я поднял людей в рукопашную, нас просто раздавили бы танками и перестреляли из автоматов. Вплотную к окопам немцы не подходили.
Капитан улыбнулся, видя горячность Журавлева.
–Ну что ж, молодец.
Журавлев был удивлен. Таких слов он никак не ожидал. Кто бы ни был этот капитан, комдив или нет, он ожидал от него крика и обвинений в трусости. Он и сам не мог разобраться, а правильно ли он поступил, оставив поле боя без приказа и сохранив остатки полка от бессмысленной гибели.
–Товарищ Журавлев, ваш полк войдет в состав нашей дивизии. Так что, несмотря на усталость, понимаю, вы шли всю ночь, поднимайте полк и присоединяйтесь к нашей колонне.
–Полк? – Журавлев усмехнулся – от полка осталось сто тридцать восемь человек. Полторы роты не наберется.
–И что же? Полк перестал существовать? Значит, такой боевой единицы больше нет?
Журавлева покоробила такая постановка вопроса.
–Такая единица есть, пока не поступит приказ о расформировании полка.
–Ну, вот видите. Полк есть. А вы значит командир полка.
–Командир полка? Да я за два месяца до войны был назначен командиром батальона. До этого был ротным. А тут сразу комполка.
–Ничего товарищ Журавлев, на войне люди быстро растут.
Журавлев хитро прищурился:
–Что и приказ такой будет по дивизии?
–Тебя как звать?
–Иван.
–Так вот, Ваня! Часто в начале войны слышал я эту фразу « Как же без приказа?» Как без приказа вывести танки из ангаров, как открыть склад и раздать оружие и патроны? А потом приходили немцы и приходилось драться голыми руками. А они нас били! Потому что не научились «Без приказа». До сих пор не научились своей головой думать. От кого приказ должен быть? От командира дивизии? А приказ где напечатать? В штабе дивизии? Так пока нет такой возможности. Да и вряд ли будет. Так что теперь ты, Ваня, командир полка и штаб подбирай себе сам. А пока слушай мой приказ. Поднимай людей, и следуйте вот сюда.
Капитан развернул карту и показал, куда следует двигаться.
–Пока погода нелетная двигайтесь маршем по дороге. Мы уедем вперед вы за нами. Ждем вас на месте в десять ноль-ноль. Уяснил? Вам туда добираться два часа.
–Да не успеем. У меня раненные…
–Твоих раненых мы заберем.
–Раненных заберете?
–И весь лишний груз, если есть. У меня машины грузовые.
–Вот здорово. Есть и раненые и груз. У меня тут много всего.
–Ну, давай, строй людей.
–Понял. Есть.
Журавлев легко вскочил на ноги и подал команду. Люди нехотя стали становиться в строй.
–Живее, живее – подгонял Журавлев.
Наконец строй встал перед Журавлевым и капитаном. На левом фланге встала группа моряков и рядом пограничники.
–Пограничники – это понятно. А моряки у тебя откуда?
–Речная флотилия. Они к нам прибились ещё до окружения. Здорово дрались.
–Хорошо. Значит так. Пошли кого пошустрее к мотоциклу, что на опушке, пусть едут к нашим и гонят грузовики сюда. А вы собирайтесь.
Журавлев отдал распоряжения. Все задвигались и засуетились. Журавлев посмотрел в сторону и потом на капитана:
–Слушай, тут у меня груз. Живой. Ну, мозоли натер человек, понимаешь? Еле ходит. Забери с собой
–Ну, давай.
–Зайченко! Майборода! – подозвал Журавлев.
Хромая, подошел молодой человек в очках, в хорошо подогнанной, но не полевой форме. На ногах у него были ботинки. С ним средних лет женщина тоже в очень хорошо подогнанной форме, хорошего качества. Было видно, что форма тщательно подбиралась или сшита по индивидуальному пошиву.
–Товарищ майор, интендант третьего ранга Зайченко, по вашему приказанию прибыл.
И потому как он выговаривал старательно все слова, было ясно, что к ним он не привык и человек он сугубо штатский.
–Товарищ майор, техник – интендант 2 ранга Майборода по вашему приказанию прибыла – четко отрапортовала женщина.
–Поедите с товарищем капитаном, он раненых везет и наших забирает – сказал Журавлев.
–Может быть, Галина Степановна поедет? А я с вами? А то как то неудобно… Может раненным место нужно будет?
–Ничего место найдется. Родион Михайлович, лучше езжайте. Вы ж к переходам непривычный, намаетесь и нам лишняя морока.
–Да я понимаю, конечно, я вам мешаю двигаться быстро.
Зайченко смутился и отошел в сторонку.
–Зря вы так – вступилась за Зайченко Галина Степановна – Родион Михайлович отличный специалист. Грамотный. Он все знает. С его приходом к нам знаете какой порядок наступил…
–Хорошо, хорошо. Идите Галина Степановна. Я ведь для вас стараюсь.
–Есть, товарищ майор.
Когда Майборода отошла капитан спросил:
–А эти как к тебе попали?
–Ревизию проводили на складах. А тут прорыв немцев. Ну и попали в окружение. Хорошо с нами встретились. Идем мы как то по лесочку и видим картинку. Сидят эти двое на травке, а между ними платочек расстелен, а на нем два сухаря. Обедают. Вот такие люди попадаются. Им бы действительно, где ни будь на складах сидеть. Может порядка было бы больше. Ревизоры. Слушай, если место есть посади к себе хозяйственную бригаду. Они чего то в лесу пилили, а тут фашисты. А у них никакого оружия. С топорами шли. Старшина у них боевой. И мужик хозяйственный. Забери их с собой. Там старички одни. Каждому лет под шестьдесят. Где они только таких откопали?
–Ну, давай. Найдем место.
–Жмаченко! – крикнул Журавлев. И махнул рукой, подзывая к себе.
Старшина оказался седоусым мужчиной, со слегка кривоватыми ногами и голубыми глазами. Но шел основательно, и чувствовалась в нем уверенность настоящего хозяина земли.
–Собирайте своих, на транспорте поедете.
–Да может мы пешком? Раненных бы забрали.
–Раненных заберут. Места хватит. И так еле шли. Собирайте своих старичков.
Станция
Быстро погрузившись, тронулись в путь. Вскоре спереди появились строения. Капитан приказал не останавливаясь ехать прямо на станцию.
–Немцев тут нет. Еще не появлялись – объяснил он, заметив удивленные взгляды Киренского и Петра.
На станции было все тихо и спокойно. Стояли составы. Между ними сновали бойцы, но никакого охранения не было и в помине. Только возле вагонов стояли часовые. Мотоцикл подкатил к основному зданию вокзала на привокзальной площади и остановился. Грузовики подъехали и встали в ряд.
–Лена! – позвал капитан – Вон там санитарная летучка похоже. Пойдите, поговорите с врачами. Пусть займутся нашими ранеными. Петро, сопроводи товарища сержанта.
–Есть – вскинулся Громыхало.
–Можно и мы посмотрим, что здесь происходит – обратился к капитану Зайченко. – Вон тот состав похоже с армейским имуществом.
–Конечно, Родион Михайлович. Заодно вообще узнайте какие составы, с чем…
Зайченко и Майборода ушли. Капитан посмотрел им вслед и кивнул Киренскому:
–Надо найти начальника станции.
–Есть – козырнул Сашка.
Подошел Скворцов.
–Вот что Игорь. Бери мотоцикл, и пошли кого ни будь из своих ребят к Журавлеву, назад. Пусть скажут ему, что бы на дороге оставил заслон. Лучше всего пограничников. Пусть оставят им мотоцикл для связи, а сами возвращаются пешком, с Журавлевым.
Скворцов козырнул и кликнул своих. Через пять минут мотоцикл умчался назад по дороге.
Появился Сашка.
–Начальник станции в своем кабинете, на втором этаже. Я сказал, что сейчас к нему зайдет комдив.
–Испугался?
–Нет. Тертый калач.
–Ну, пойдем к нему.
Через маленькую приемную вошли в большой кабинет. Несмотря на пасмурное небо, здесь было светло. Через распахнутые окна врывались все шумы станции.
Начальник станции невысокого роста, пожилой и совершенно лысый человек сидел за своим столом. Он с любопытством посмотрел на вошедших.
–А мне сказали, что комдив зайдет – протянул он.
–Я временно исполняю обязанности командира дивизии. Вы начальник станции?
Лысый человек кивнул головой
–Доложите обстановку.
Капитан говорил вежливо и негромко, но начальник станции почему то встал и спросил:
–Что именно вас интересует?
–Пути целы? Почему не отправляются составы?
–Пути разбиты. Ни вперед, ни назад. Отправить эти составы не имею возможности. Странно только что вокруг самолеты летают, пути бомбят, а станцию нет.
–Ничего странного. Зачем бомбить станцию у себя в тылу? Пути восстановить несложно, а вот саму станцию тяжеловато. Лишняя морока. А она сейчас становится важным объектом, если другие станции разбомблены.
–Вы хотите сказать что немцы…
–Да, вокруг уже немцы. Мы у них в тылу. Не удивлены?
–Догадывался. Час назад говорил с Сушково. Это пятьдесят километров восточнее от нас. Диспетчер был очень взволнован. Хотел что то сказать, но связь прервалась.
–Теперь знаете точно. Какие составы у вас на путях?
–Первый состав должен был двигаться на фронт. Это воинский эшелон, воинская часть. Только он прибыл к нам на станцию, как путь впереди разбомбили. Они и застряли. Связи у них ни с кем нет. Что делать никто не знает. Поэтому сидят тут пока. Два состава должны были следовать в тыл. Но пути в тыл тоже нет. Тоже разбомбили. Один состав – санитарная летучка. Много раненных. Другой состав с имуществом и боеприпасами. Видимо эвакуировали склады. А вот третий эшелон – это отдельный разговор. Заключенные. Их тоже эвакуировали в тыл, но не успели.
–Разберемся. Сашка, а ну кликни до меня всех начальников поездов.
Вошел Громыхало.
–Товарищ капитан. Майор Журавлев прибывает со своими.
–Зови его сюда. Ещё Скворцова позови, Жмаченко и Родион Михайловича. И Лену Воронцову.
Постепенно стали собираться командиры.
Первой вошла начальник санитарной летучки, красивая, молодая женщина. Форма капитана военно-медицинской службы ей очень шла. Вместе с ней вошла Лена Воронцова.
Потом солидно вошел незнакомый майор, небрежно козырнул и оглядевшись спросил:
–А где комдив? Мне сказали, что комдив вызывает.
–Присаживайтесь, сейчас будет – ответил капитан.
Затем вошел маленький, толстенький армянин и громко представился:
–Интендант третьего ранга Мовсесян.
Форма на нем выглядела весьма забавно. Но, несмотря на тучность, двигался он стремительно и голосом обладал очень громким. С ним был Зайченко и Галина Степановна.
Последним вошел мужчина неопределенного возраста в форме майора конвойных войск и сел на свободный стул. Его представил Сашка:
–Начальник конвоя зе-ка.
Он и Петро сели на подоконник.
Вошли Журавлев, Скворцов и Жмаченко. Капитан кивнул им как старым знакомым.
Повисла пауза. Все переглядывались и покашливали. Вновь прибывшие ждали появление комдива, а те кто знал капитана пока не представляли о чем он будет говорить.
Капитан встал и представился. Потом попросил доложить ситуацию в эшелонах, количество людей и «обрисовать ситуацию в целом».
Начальник санитарной летучки встала первой представилась и доложила количество легко и тяжело раненых, в конце приплюсовав тех, которых привезла Воронцова.
–Как с лекарствами и питанием?
–С этим пока все в порядке. Хватает.
Майор сидел вальяжно развалившись на стуле и с места не поднялся, когда капитан обратился к нему.
Он сказал, что сведения о количестве штыков и вооружении предоставить не может. Это сведения секретные и говорить при всех он не намерен. Всем своим видом он показал, что капитан для него никто и подчиняться ему он не собирается. Он явно рисовался перед женщинами.
Капитан сидел, уставившись в пол. Повисла тишина.
–Как ваша фамилия? Вы не представились.
–Командир полка майор Сучков – майор сделал ударение на должности.
–Кроме вашего подразделения других частей на станции нет. Так ведь? – тихо спросил капитан.
Майор неопределенно пожал плечами. Хотел что то сказать, но капитан перебил его.
–Почему не организованна оборона станции? Почему не выставлены посты и заслоны?
–Да зачем это нам? Мы должны прибыть на станцию Луговая и там пешим строем выдвинуться к линии фронта.
–Почему не выдвинулись?
–Так пути разбомблены. Поезда не ходят. И вообще, что я обязан отвечать на ваши вопросы?
–У вас был приказ прибыть на фронт? Почему не выполнен приказ?
Капитан спрашивал тихо, но майор вдруг задергался и сел прямо. Он развел руками:
–Ввиду объективных причин мы не смогли вовремя прибыть. Как только починят пути…
–Начальник станции – резко перебил его капитан – когда починят пути?
–В настоящее время у меня такой возможности нет.
–Сучков, вы знали об этом?
–Нет!
–Почему не выяснили? Почему не выполнен приказ прибыть в район боевых действий?
–Но как?
–На машинах, на конной тяге, пешим порядком! Это что, надо понимать как попытку дезертировать с фронта?
Голос капитана нарастал и уже грохотал в кабинете.
–Вы знаете что, бывает за невыполнение приказа? Я прикажу вас расстрелять!
Трясущимися руками майор пытался застегнуть пуговицу на воротнике.
–Товарищ капитан! Я не получал никаких указаний, и без дополнительного приказа я не имею права двигаться куда либо.
Возникла пауза.
–Видал, Журавлев. И ему приказ нужен.
Журавлев понял намек на недавний разговор и хмыкнул.
–А почему не выставлены посты на подходе к станции? Приходи и бери вас голыми руками.
–Виноват. Мы ведь думали скоро поедем.
–Виноваты и очень. Если подобное повториться, я, несмотря на все ваши регалии, действительно прикажу вас расстрелять.
–Не повториться.
Обстановка в кабинете постепенно стала разряжаться.
–Посмотрим в будущем. Хочу довести до вашего сведения, что мы находимся в окружении. Пока немцы не добрались сюда, но это вопрос одного – двух дней. У нас есть время на передышку. Необходимо найти решение, что делать дальше.
С места вскочил маленький армянин.
–Послушайте. Я, конечно, понимаю когда люди. Люди могут уйти. А что делать мне? Мои вещи сами не побегут никуда. Оставлять нельзя. И уничтожить нужно время и место. Я, конечно, раздам что захотите взять с собой – консервы, крупу, сахар и особенно патроны и гранаты. Но куда я дену мясо, картошку, муку? И наконец, оружие, обмундирование, снаряды. И как я обо всем этом потом отчитаюсь?
–Откуда это все в одном составе?
–Э-э, вы же видите, все бегом, все в спешке, все в один состав, лишь бы увезти. И все на шею Мовсесяна. Вези давай, дорогой товарищ Мовсесян.
–Товарищ Мовсесян – вклинился в выступление Зайченко – Мы же договорились. Составим акт, мы с Галиной Степановной подтвердим его своими подписями, а товарищи командиры подпишут накладные о выдаче им продуктов и боеприпасов. Все будет по закону.
–Молодец, Родион Михайлович. Уже договорился обо всем. Ай да Зайченко – капитан похлопал в ладоши – Только вот что. Для начала нужно приготовить обед. Люди голодные не первые сутки. Поэтому кладите двойные нормы и раненным, и здоровым. И ещё. Использовать только быстро портящиеся продукты. Те, что могут храниться долго – не трогать. Особенно консервы.
–Как? Но…
–Выполняйте, Родион Михайлович!
–Есть, товарищ капитан.
–Жмаченко, вы со своим хозвзводом поступаете в распоряжение Зайченко. На вас готовка обеда. Используйте полевые кухни полка и кухню санитарной летучки.
–Есть, товарищ капитан.
Капитан повернулся к начальнику конвоя.
–Простите, ваша фамилия?
Начальник конвоя не торопясь встал и откашлялся.
–Раков. Семен Михайлович.
–Сколько заключенных?
–Всего семьсот душ. Из них около пятисот политических. Около двухсот – уголовники. У меня конвой – один взвод. Тридцать человек. И у каждого всего по две обоймы. Десять патронов.
–Почему так произошло?
–Эвакуация проходила в спешке. Сунули политических и уголовных в один эшелон. Едем вторые сутки. Кормить нечем. Вывести заключенных из вагона – проблема огромная. Да просто невозможно. В вагонах – пока стоим – жара, вонь и духота. Вместо сорока человек напихали по шестьдесят. С парашами – сами понимаете, какие проблемы. В общем, ещё сутки и контингент взбунтуется. Пока политические уголовников давят. Уже были драки в двух вагонах. Но скоро и они взбунтуются. А у меня патронов по десять штук на винтовку. А дальше хоть в штыки их принимай.
–Что предполагаете делать в данной ситуации?
–Не знаю. Я же не могу их расстрелять. Да у меня просто патронов не хватит.
–А если мы дадим вам патроны и пулеметы. Приведете приговор в исполнение?
Начальник конвоя выпрямился:
–Такого приказа не было. Но если будет приказ – выполним.
–А может тогда отпустить их по домам?
–Может.
–И политических? Врагов народа?
Начальник конвоя помолчал.
–Среди них заслуженные военачальники. Генералы, полковники. Какие они враги?
–Ладно. Решим на месте. Начальник станции, есть какая ни будь огражденная территория что бы выгрузить заключенных.
Начальник станции наморщил лоб.
–Есть. Склад для хранения угля. Ну, вернее это двор. Там и крыши нет. Огороженная и охраняемая территория. Достаточно большая. По углам вышки для охраны.
–То что надо. Журавлев, выдели людей для конвоя. С автоматами. На вышки пулеметы. А вы распорядитесь подогнать состав к складу – обратился капитан к начальнику станции.
Часть вторая.
Заключенные.
Через полчаса всех заключенных согнали в один из углов склада. Это был дворик достаточно обширный, огороженный кирпичной стеной и с вышками по углам. Начальник станции пояснял:
–Уголь был дефицит в гражданскую войну. Приходилось серьезно охранять, иначе воровали, сами понимаете. Ну и остался дворик.
Толпа заключенных стояла перед капитаном. Он не торопясь прошелся вдоль неё. Строя не было. Толпа. Просто толпа. За ним тенью, сжимая в руках оружие следовали Киренский и Громыхало.
Капитан вернулся на свое место и еще раз осмотрел толпу.
«Что он собирается делать? Куда их девать? Пути в тыл разбиты, а то бы давно отправили».
«Может пешком их отправить? Да нет! Тут столько конвоя надо. Да и куда идти?»
«Куда деть заключенных? А может расстрелять? Ведь это враги народа и уголовный сброд, который действительно давно пора расстрелять.»
«Расстрелять собрались?! Конечно, расстрелять! Иначе, зачем тут пулеметы на вышках и взвод автоматчиков? Да ещё конвойные со штыками…»
Так думали бойцы и заключенные, глядя на капитана. Для них это было очередное начальство, распоряжающееся судьбами людей. Что можно было ждать от этого человека в чистенькой форме. Он, наверное, ни разу на землю не падал, фашистских самолетов не видел? Что он мог сказать им хорошего?
Капитан сделал шаг вперед. Толпа худых, оборванных и голодных людей, угрюмо взирала на капитана.
–Политические! Пять шагов вперед!
Толпа качнулась. Значит этих первыми!
«А уголовных? Потом? А вдруг отпустят? Мы ж только уголовные, не враги народа!!»
Перед капитаном встал уже строй. Большинство люди военные – они хотели умереть с достоинством, выражая презрение к смерти и своим палачам.
Выпрямились. Расправились плечи. Головы поднялись. Взгляды жесткие, колючие.
«Ну!! Командуй к стенке!!»
Капитан понял. И улыбнулся. Незаметно. Едва, едва.
– Равняйсь!
– Смирно!
Строй замер.
–Граждане заключенные! Идет война! Бойцы Красной Армии истекая кровью, дерутся с фашистскими захватчиками. Гибнут люди. Мирные люди. Я не хочу, и не буду разбираться, за что вы были осуждены. Каждому из вас Родина даёт шанс доказать что он не враг народа. Она даёт вам возможность взять в руки оружие и драться с фашистами. Каждый погибший в бою, будет оправдан и судимость с него будет снята – капитан помолчал и потом четко закончил – Те, кто хочет встать на защиту своей Родины пять шагов вперед!
Строй, четко чеканя шаг вышел, на пять шагов. На месте никого не осталось.
–Спасибо, товарищи. Я верил, что будет именно так.
Капитан повернулся к Журавлеву.
–Примешь под своё командование. Сформируешь роты, взвода, назначишь командиров.
–Понял.
Капитан снова повернулся к Ракову:
–Ну что Семен Михайлович продолжим?
Начальник конвоя просветленными глазами посмотрел на капитана:
–С этими сложнее будет.
–Ничего, разберемся.
Оставшиеся двести человек уголовников угрюмо смотрели на приближающегося капитана.
–Ну что граждане уголовники? Будем служить Родине?
Толпа зашевелилась.
–Не имеете права, мы не хотим служить. Отправляйте по этапу. В колонию отправляйте…
Сашка тронул капитана за рукав.
–Разрешите, товарищ капитан.
Он вышел вперед.
– Здравствуйте, граждане зеки! Позвольте представиться! Зовут меня Киренский Саня, а погоняло моё «Киря»! Москвичи есть? Может кто слыхал обо мне? Я в Замоскворечье шарашил. Нет? Ну, я так скажу, братва. Кому как, а мне фашист поперек горла. Я потому и в завязке и тут на фронте. Братва, вы что думаете немцы с вами разговаривать будут? Это советская власть с нами считалась. Суды устраивала. Перевоспитать хотела. А у этих разговор короткий: или будешь им служить или пуля. Мне один кореш рассказывал, как они захватили колонию и расстреляли зеков. И разбираться не стали кто и что. Так что мы для них не люди. Мусор. А придет немец, на своей шкуре почувствуете. Так что решайте, братва позволите немцу топтать нашу землю или нет.
Киренский перевел дух и отошел в сторону.
Стояла тишина. Заключенные стояли тихо и только ветер шелестел листьями во дворе. Внезапно строй раздвинулся и коренастый человек, в пиджаке и сапогах вышел вперед. Он молча встал перед капитаном.
–Пахан… пахан… – зашелестела толпа.
–Пахан, ты куда? – раздался сдавленный голос из толпы.
Но пахан только слегка повернул голову и ничего не сказал. Тогда решительно раздвинув толпу, вперед вышел огромный детина под два метра ростом и за ним ещё один такой же здоровый.
Пахан слегка оглянувшись, кивнул им головой, видимо одобряя их поступок. За ними кинулись другие. Строй стремительно рос. На месте осталось не больше пятидесяти человек.
К капитану подошел Раков.
–Это – «авторитет» Батя. Он зону держал. Его все слушаются. Справедливый человек. Просто так никого не обижал. Зеки его уважают.
–А эти почему остались?
–Эти из других зон. Они сами по себе. С Батей не в конфликте, но себе на уме. Вон тот что на цыгана похожий, черный весь, курчавый и вон тот светловолосый. Хохол. Эти двое своих под себя подмяли. И у каждого своя группировка. Оба рецидивисты. И тот и другой были приговорены к расстрелу, но в последний момент им изменили приговор. А напрасно. Особо опасные. Подговаривали к бунту, но Батя не дал.