Сердцеедка Иванова

Часть 6

Герман

Артур долго и заразительно смеялся, когда я сообщил ему, что женюсь.

– Кто угодно, только не ты, – говорил мой лучший друг, показывая свои белоснежные зубы.

– Не нахожу ничего смешного. Тут плакать надо.

– Ну-да, ну-да, – друг перестает хохотать и начинает вальяжно расхаживать по кабинету, заложив руки в карманы своих брюк. – Плакать нужно твоей невесте, потому что она еще толком не знает, какой женишок ей достался. Холодный, как айсберг, гордый, как орел. Противник свадеб и всего, что с ними связано. А еще дружище, я тебе не верю!

– Сам не могу поверить! – восклицаю, резко закрываю крышку ноутбука. Встаю из-за стола и подхожу ближе к нему.

Мы становимся напротив панорамных окон, повернув головы к солнцу. Большое, уходящее за горизонт светило льет золотые лучи через толстые стекла.  Лучи касаются нашей одежды, моего лица, оставляя желтые тени.

Небо озаряется заревом. Рваные облака сгущаются. Темнеют, багровеют, хмурятся. Превращаясь в столбы дыма. Необъятную паутину.

Я смотрю на завораживающий вид из окна, открывающийся с закатом. Какое-то мгновение молчу. Артур тоже о чем-то думает.

– Рассказывай, что ты задумал? – как-то ненавязчиво спрашивает он и наконец-то прерывает тишину, красоту уходящего дня, которая открылась перед нашими глазами.

– Попалась под горячую руку. Влетела в мой кабинет, как перепуганная фурия, а я и указал на нее пальцем. Так сказать пальцем в небо, – грустно отвечаю. – Нотариус припер меня к самой стенке. Что мне оставалось делать? Компания – дело всей моей жизни, я не могу ее терять. Отец оставил завещание, в котором пункт: «Лишь, когда я женюсь официально, все состояние, включая фирму перейдет ко мне».

– Твой папа хорошо тебя знал. Он знал, что ты никогда не женишься. И устроил тебе настоящий марафон на выживание.

 Смотрю на него, хмурю брови и мой друг резко умолкает.

– Я вообще хотел, чтобы она как можно быстрее съехала с квартиры. Пригласил обсудить ее этот вопрос. А вышло совсем по-другому. Еще денег остался должен.

– Я твой лучший друг и знаешь, что я думаю? Вам нужно узнать друг друга лучше.

– Думать – это хорошо.

– Нет, все будут в шоке, – совершенно не обращает внимания на мои слова и продолжает настаивать на своем. – Генеральный директор «Альтер-Стрейд» женится! Готовьте нашатырный спирт.

– Не утрируй, – бросаю на Артура грозный взгляд.

– Все должны, поверить, в вашу мифическую свадьбу. А если я тебе не поверил, что к примеру, скажет твоя мама? Или тот самый нотариус? Предлагаю заказать шикарный банкет в честь такого торжества.

– Не когда всякой ерундой заниматься.

– А номер телефона у тебя ее хоть есть? – не унимается Артур.

Кидаю быстрый взгляд на циферблат часов.

– Ладно, дружище. Твоя взяла.

***

Через пол часа я стоял перед дверью ее съемной квартиры и настойчиво звонил в звонок. Никто не открывал. Не хотел открывать или просто никого не было дома.

Я спустился, вышел во двор, оглянулся по сторонам и увидел ее.

Она стояла напротив высокого дерева и смотрела вверх. Куда-то на самую макушку. В руках – пакеты, которые обычно выдают в супермаркетах.

Выглядела она странно. Шея обмотана шарфом, похожим на шторы моей прабабушки. Длинная кофта, свисающая почти до колен, джинсы с огромной дыркой на коленке.

Я подошёл к ней ближе и услышал как кто-то мявчит. Жалобно. Это был котенок, который вскарабкался на самую высокую ветку.

– Мой хороший, мой маленький, – причитала она, совершенно не обращая внимания на меня.

Я кашлянул. Специально, чтобы привлечь внимание.

Наконец-то блондинка обернулась. Поставила пакеты на землю и улыбнулась, показав свои ровные, белые зубы.

– О, а вы как здесь оказались?

Сначала хотел сказать, что я как бы будущий владелец квартиры, которую она арендует, но решил зайти с другой стороны:

– Номер вашей карты, к какому телефону привязан?

– Ах да! Сейчас-сейчас…

Начала копошиться в сумке, свисающей через плечо. Котенок заскулил еще жалобней. Заскулил, как собачонка. Как пароходная сирена.

– Надо его как-то снять, – снова поднимает глаза на дерево. Смотрит, словно собралась чертить план по спасению кота. И у нее получается слишком сложная схема.

– Если он туда вскарабкался, он и слезет, – подтверждаю.

– Нет, не думаю. Может МЧС вызовем? – спрашивает с отчаянием в голосе. Поворачивается ко мне лицом и смотрит, так же жалостливо, как пищит пушистый, вскарабкавшись высоко на дерево.

– Считайте, что МЧС уже прибыло.

Снимаю свои дорогущие туфли, пиджак, закатываю рукава и начинаю карабкаться на дерево. Сколько раз я говорил, что от женщин одни неприятности! Вот на ровном месте!

Видели бы меня сейчас деловые партнеры, которые вкладывают миллиарды в мой бизнес. Как я карабкаюсь на дерево. Как орангутанг на пальму за бананами. Как колючие ветки, так и норовят попасть мне в глаз. Как я отмахиваюсь от них, пытаюсь достать этого гребаного кота.

А потом, когда я почти добрался до цели. Что-то хрустнуло. Так сказать: затрещало по швам. Капитально. То ли ветка подо мной. То ли это порвались мои штаны. Как бы я сейчас хотел, чтобы это был второй вариант. Было уже слишком высоко, если сейчас грохнусь – костей не сосчитать. Причем ни мне, ни коту.

Я сжал в руках комок шерсти, который кусал мою руку, царапался и посмотрел вниз. Как крестится блондинка в шарфе и быстро переступил на другую ветку.

Значит, все же это порвались мои брюки за тысячу долларов. Конечно, я сегодня вырядился, как никогда. Будто знал, что придется лазить по деревьям, вместо того, чтобы пойти при полном параде на важное совещание.

Рыжего, писклявого котенка доставил на землю без особых проблем для него. Блондинка снова заулыбалась до ушей и тут же принялась гладить усатого.

Я стою в белых носках на сухой листве, рядом мои туфли. Штаны разорваны. Выгляжу прекрасно! Смотрю то на нее, то на котенка и думаю: конечно сейчас же так модно. Ходить с дырками на коленях.

– Спасибо! – благодарит она.

Глубоко выдыхаю, будто пробежал пару километров прямо в белых носках.

– У вас штаны порвались. И руки расцарапаны, – продолжает она. – Нужно это исправить. Пойдемте!

Прижимаю котенка к груди, он тут же приятно замурлыкал, ластится ко мне своим худым тельцем с потрепанной шерсткой.

Этот плетется сзади, прихватив мои пакеты.

Открываю двери, проходим в прихожую. Гость оглядывается по сторонам.

– Тут прошло мое детство. В этой самой квартире, – произносит он. Затем ставит пакеты с продуктами на пол, устремляет свой заинтересованный взгляд на кухню.

Не обращаю внимания на его слова. Догадалась уже, что он здесь жил.

– Вы пьете кофе? Растворимый? – вопрос может показаться немного странным, но меня как-то не покидает сомнение: он вообще знает, что такое растворимое кофе. По его внешнему виду, думаю, что он даже не догадывается о его существовании.

Но на мое удивление, он утвердительно кивает.

Мы идем на кухню. Он идет впереди, мы с рыжим пушистиком – плетемся сзади. Смотрим в широкую спину, которая закрывает весь горизонт.

Первое, что меня привлекло в этой квартире, когда я еще планировала ее арендовать – это кухня. Светлая, просторная, сочными горчично-лимонными оттенками. С уютными коротенькими занавесками, удобными выдвижными шкафчиками, маленьким обеденным столом на две персоны и удобными стульями с мягкой спинкой.

На один такой стул и сел Герман Алексеевич. Осматривает все, разглядывает, как свою частную собственность.

Бросает взгляд на высокий, почти до потолка серебристый холодильник, возле которого я останавливаюсь с пакетом молока. Затем смотрит на одиноко растущую финиковую пальму, которая распустила свои перистые листья. Вот же было радости, когда я посадила косточку в горшок, а через несколько недель показался первый росток.

– Если честно, я котов не очень, – первый начинает разговор. – Больше собак.

– А я наоборот, собак не очень. Укусила в детстве. До сих пор помню привкус ее клыков на своей коленке.

Он не обращает на мои слова никакого внимания и продолжает осмотр комнаты глазами. А я продолжаю смотреть на его расцарапанные руки.

– Я сейчас принесу спирт, обработать рану.

– Не стоит беспокойств.

– Стоит! – настаиваю. – А еще у вас штаны порвались.

Он смотрит на штаны, затем меня и громко заявляет:

– А я говорю, это лишнее! – кидает грозный взгляд на котенка. Причем такой грозный, что я начинаю волноваться и за пушистого, и за себя.

Не слушаю его, пересекаю просторный зал, залетаю в комнату. Ищу аптечку. Быстро нахожу вату, спирт, зеленку и мчусь обратно.

Он так и продолжает сидеть за столом, а на его коленях – клубком свернулся котенок.

Я стою с полным набором для реабилитации царапин.

– Надо обработать рану, – тихо отвечаю.

– Заживет, до свадьбы, – так же тихо отвечает.

Пошутил, так пошутил. В данный момент не понимаю или он мне язвит или даже не пытается быть дружелюбным.

– Все же нам нужно узнать  друг друга лучше, – заявляет с апломбом.

– Валерия! Можно просто Лера, – улыбаюсь и протягиваю ему.

– Герман, – представляется он.

Обмениваюсь с ним рукопожатием, будто мы давние друзья.

– И нам лучше перейти на «ты», – подтверждает.

– Вы правы… Точнее ты прав. В общем, я привыкну, – отвечаю на его реплику и улыбаюсь, а затем добавляю:

– Хотела сказать, в воскресенье у меня не получится. У меня работа.

Он смотрит на меня так… С нервно дергающимся глазом. С таким выражением лица… Омен одним словом.

– Какая еще работа? – спокойно спрашивает и закипает. Вот-вот и повалит пар из его ушей.

Да, все же он прав. Нам нужно узнать друг друга получше. Ну что же, пусть тогда усаживается поудобнее и я расскажу ему про свою работу.

Глава 7

На самом деле я не сразу попала на работу в один из самых лучших ресторанов Москвы. По приезду сначала работала в банке. Да-да, именно! В банке из-под кока-колы. Раздавала листовки, зазывая людей перекусить в МакДаке.

Это был громадный костюм, ростовая кукла красного цвета, с надписью заграничного напитка и маленьким, незаметным окошком для лица. А еще казалось, что костюм весит целую тонну. Тяжеленный до ужаса. В котором тепло и даже жарко. Слишком жарко. Два кило можно скинуть не напрягаясь.

А еще у меня был такой странный, зазывающий слоган: “Спаси Вселенную, съешь гамбургер”.

Потом, когда Света увидела меня в таком одеянии на центральных улицах Москвы сказала, что это никуда не годится и мою работу в банке нужно прекращать, как можно быстрее.

Так я стала работать официанткой в ресторане.

Не знаю, как  ей удалось договориться. Какими путями. До момента работы в банке я пыталась найти что-то стоящее, но все мои усилия оказались безрезультатными. Настолько безрезультатными… Это когда ты один против всего мира. Против всей системы. И снова по причине документов.

Ни одна служба безопасности меня не пропускала на работу, даже в ларек торговать семечками. Я подавала резюме работодателям, работодатели своей службе безопасности, а те в свою очередь – отклоняли. Причем, в шоке были все. И первые, и вторые и я. Почему так происходило – одному Богу известно, хотя в данной ситуации, сомневаюсь, что ему это известно.

Зато в моем словарном запасе появилось такое слово, как: патент. Однажды, когда я уже работала в ресторане и увидела на разгрузке двух киргизов, зашла к шефу в кабинет и спросила: «Кому нужен, им патент?»

После чего он посмотрел на меня, так… Будто приближается Армагеддон.

Он наставил два пальца своей руки сначала на меня, потом быстро перевел на уровень своих глаз, затем снова повторил это движение. Нервно повторил.

«Я из тебя сейчас свиную рульку буду делать! Пошла вон!», – распинался он и мне пришлось пулей вылететь из кабинета, потому что таким злым я еще его не видела никогда.

Попав в Москву, поняла, какой удивительной бывает жизнь.  Как важно иметь связи, помнить пароль от вай-фая и знать, что у тебя есть работа, есть крыша над головой. Как важно не заблудиться, не потерять себя в таком многогранном городе. А самое главное: найти себя, найти работу, которая нравилась тебе. На которую ты бы спешил, надевал свой лучший наряд. Вставал ранним, беспробудным утром, пил кофе и думал: «Через пару дней выплатят аванс. Заживем!».

– Как называется заведение в котором вы работаете? – сбивает меня с мыслей его внезапно раздавшийся вопрос.

Ах, он еще тут. Сидит, как у себя дома, сверлит меня взглядом. Вертит фарфоровую чашку, от которой исходит ароматная дымка кофе.

– «Буено Густо». Это отличный итальянский ресторан в самом центре Москвы…, – отвечаю, упираясь кулаками в бока.

Машет рукой в мою сторону. – Не беспокойтесь, проблем не будет.

– Как это не будет?

– Вы хотите проблем? – смотрит на меня с подозрением и отвечает вопросом на вопрос.

Молчу и он тоже. Просто продолжает смотреть на меня, точнее сквозь меня. Смотрит так, будто я невидимая или прозрачная.

Замечаю, что разговор у нас с ним не клеится. Общих тем нет и не предвидится, по всей видимости. Даже не знаю, есть такая штука, которая способна его разговорить, разогнать серые тучи над его головой. Такой серьёзный ёшкин кот! Неужели они все такие богатеи?

Конечно, мне интересно, зачем ему жена? Мне кажется, когда рождается миллионер, у него уже все есть и жена в том числе.

В какой-то степени догадываюсь, я спутала его планы.

– Я давно хотел купить эту квартиру. Она так сильно напоминает об отце. Недавно его не стало…, – утверждает он.

На этой печальной ноте повисло молчание. По его выражению лица итак понятно, что отец значил для него больше, чем нужно. Он скорбит, это видно невооруженным глазом. Только я вот думаю, покупкой квартиры вряд ли вернешь его папу.

Итак, знакомство у нас тоже не клеилось. У него без конца наяривал телефон. Он без конца отвечал и бросал суровый взгляд на свои разорванные штаны.

Я старалась обработать его царапины, но он особо не давался, отметив, что у меня нет специального, профильного медицинского образования и я могу сделать только хуже.

Когда я заявила, что хуже уже не будет, он встал со своего места, поблагодарил за кофе и направился к выходу.

– О нашей договоренности, не нужно никому говорить, – добавляет он.

– О да! – тайна покрытая мраком, – иронизирую, слегка поджимаю губы. Стараюсь быть серьезной.

Но у него по ходжу с чувством юмора, хуже, чем у меня. Смотрит с подозрением и даже мускул не дрогнул.

Киваю, провожаю гостя и почему-то радуюсь, что он наконец-то уходит.

На счет моей работы он не солгал. И я была приятна удивлена. Оказывается, он умеет держать свое слово. Что-то из той самой оперы: «Мужик сказал – мужик сделал».

 Но на самом деле, я не особо верила, что он может урегулировать, казалось бы не решаемый вопрос. Но по всей видимости, у него есть такие связи… Если он мог отменить банкет очень важной персоны, которую боится даже такой стреляный воробей, как наш шеф – то это заслуживает отдельных аплодисментов.

 Следующим днем шеф снова меня вызвал к себе и сказал, что банкет переносится до лучших времен. В воскресенье я могу быть свободна, как в поле ветер.

Теперь у меня возникал совершенно другой вопрос: зачем ему это нужно? Этому богатею? Зачем ему срочно потребовалась жена, раз он так суетится. Ну ничего-ничего. Как ни крути, все тайное все равно становится явным. Немного женского обаяния и я выведу эту груду мышц на чистую воду.

Новость о моей свадьбе быстро облетела просторы нашего ресторана и не только нашего. Знали об этом все. Даже конкуренты. Постояльцы нашего заведения, которые оставляли мне когда-то большие чаевые также интересовались о моем замужестве. Когда-то оставляли чаевые – это когда даже не было намека на мою свадьбу.

Все-таки наш шеф умеет вкусно готовить. А вот держать язык за зубами, как-то не очень.  Но печальней всего, что эта новость не просто разлетелась – она трансформировалась. Мутировала, как вирус, приобретая все новые и новые штампы. В общем, ближе к вечеру из уст моих коллег прозвучал такой вопрос:

– Ты беременна!? Какой срок?

Совсем забыла. В нашем современном мире сейчас так часто женятся из-за того, что ты ждешь ребенка, а не потому что нужно сгонять в ЗАГС и узаконить свои отношения перед всем миром. Причем, это не я говорю, а статистика.

 Переубедить было сложно, так как половина персонала уже мысленно отправили меня в декретный отпуск. И причина была – мое повышение и человеческая зависть, которая разыгралась на фоне этого.

– Вот я же говорил! Это заразно! Это передается, – восклицает шеф и поддерживает тему моей беременности.

 На счет заразно – слегка перебор. Хотя я знаю, что он имел в виду. Бывший арт-директор ушел в декрет «с концами», теперь они решили, что и я беременна, плюс это еще передается по цепочке. От старого арт-директора к новому.

Итак, шеф-повар этого удивительного заведения интересуется, когда будет девичник и как я назову малыша.

Лишь когда я в полном отчаянии крикнула на весь зал:

– Я НЕ БЕРЕМЕННА! НЕ беременяшка-фитоняшка, НЕ живот – беременный бегемот! – восклицала я с такой интонацией, что огромная люстра в главном зале покачнулась, как раскачиваются качели на ветру.

Мои коллеги начали потихоньку приходить в себя, но все же нашему шефу признавать свою неправоту сложно:

– Вот полюбуйтесь! Гормональные нарушения на лицо, – он продолжал гнуть свою дилемму.

Как оказывается, сложно убедить человека в обратном, когда человек хочет верить в эту чушь всеми фибрами души.

Но самое главное я теперь не знаю, что сказать Свете. Она же раскусит меня – даже глазом не моргнет. Представлю, как она начнет возмущаться. Разбрасываться фразами что-то типа: «Разрази меня гром», «Держите меня семеро» и все в таком духе.

Ладно, нет неразрешенных ситуаций, есть не правильные решения. К сожалению не помню, кто это сказал. Плохо, когда не знала, да и еще забыла.

Но вопрос со Светой разрешился сам собой. Она уехала на очень важную выставку и пробудет там почти целых десять дней. А за десять дней может произойти все, что угодно. Может, я уже разведусь. Но пока только готовлюсь к торжественному ужину и знакомству с родителями своего будущего муженька.

Наверное, будущие невесты испытывают перед такой встречей самый настоящий предсвадебный мандраж. Понравится родителям и т.д. Теперь о плюсах всей этой заварушки – я совершенно не волнуюсь. Могу вести себя естественно и непринужденно. Понравится родителям? Думаю, в такой ситуации должно быть все наоборот.

Глава 8

Легкий холодок под коленками все же присутствует. Волнуюсь, конечно, не без этого. Но лучше думать о печеньках.

Признаюсь честно, мне еще никогда не приходилось участвовать в таких мероприятиях.

«Семейный ужин», звучит, как ужин в ресторане, в котором я работаю. Где за ланчем собираются банкиры и при полном пафосе начинают обсуждать что лучше: соус болоньезе или бешамель?

Мой отец обычно ужинает перед телевизором. Большая тарелка украинского борща, хруст зеленых перьев лука и нарезанные на газетке кольца Краковской колбасы. И неважно Новый год, день перед зарплатой или какое-нибудь другое торжество. Он всегда ужинает перед телевизором, бодро переключая каналы и проклиная политиков.

Брат ужинает, обедает, завтракает за компьютером, на таких же условиях, как и папа, независимо от ожидаемого мероприятия или дня недели. Хотя когда он сидит за компом и играет в свои стрелялки, то в  днях недели, в общем-то теряется. Его прямо с фанфарами засасывает в эту черную дыру, как к примеру пылесос засасывает его носки.

 В общем, семейный ужин – это точно не про мою семью. Однажды мама хотела выкинуть стол, грустно простаивающий на кухне. На нем даже крошек никогда не бывает. Потому что по ее словам он зря простаивает и только занимает столько свободного пространства, где к примеру можно медитировать или заниматься йогой.

На предстоящий ужин решила надеть темно-синие платье с  не слишком открытым вырезом. Волосы заколола на затылке. Минимум косметики – максимум обаяния.

Села в такси, показала водителю адрес, который высветился на экране моего телефона. Таксист посмотрел на меня, удивленно открыв рот, а затем спросил:

– Вам точно туда? – спрашивает и настороженно смотрит на меня.

– А вы точно таксист? – парирую в ответ.

Вот откуда я могу знать точно туда мне или не туда. Какой адрес мне скинул этот Герман Алексеевич, такой я ему и показала.

Таксист кавказской национальности кивнул, завел мотор и мы помчались по Московской автостраде.

Ехали долго. Я без конца смотрела на счетчик, который тикал быстрее, чем я моргаю. Быстрее чем разматываю рулон туалетной бумаги, когда уже сильно припекло, когда уже не в терпеж.

И наконец-то, когда сумерки совсем окутали местные окрестности, а из-за хмурых облаков показалась холодная луна – мы подъехали к высоким кованым воротам. Камеры тут же закрутились на заборе.

Затем ворота распахнулись. Я успеваю только ахнуть. Причем, не только я, но и водитель тоже.

Такси заезжает на огромную озелененную территорию. Где бьет ключом фонтан, где горят огни и окружает темно-зеленый фигурный топиар.

– Обалдеть! – восклицаю я и улыбалась таксисту.  – Мы что в Голливуде?

– Лучше. Мы на Рублевке, – также радостно отвечает.

Желтое такси останавливается перед резиденцией. Выхожу из такси и до конца не осознаю, куда я попала.

Это был огромный трехэтажный дом в стиле рустика.

Такси уезжает, а я продолжаю идти уверенной походкой по аккуратно выложенной дорожке.

При свете ярких фонарей, на пороге огромного дома появляются две женщины. Одна из женщин напоминает мне Германа. Есть у них какая-то общая схожая черта. Не могу точно сказать, какая, но что-то есть.

Когда я подхожу ближе на ухоженных женских лицах, появляются белоснежные улыбки.

– Как же мы рады наконец-то познакомится с невестой сына! – высказалась женщина, которой на вид  около пятидесяти. Ровные брови, прямой нос, гладкая, светлая кожа и добрые глаза, которые смотрят на меня так открыто. Женщина сияла в своем золотисто-бежевом платье, как Кремлевская елка. Постоянно улыбалась, дотрагивалась до пепельно-русых волос, тем самым поправляя свою модную прическу каре.

Вторая женщина ниже ростом, с полностью седой головой в элегантном светло-бирюзовом платье, чем-то похожая на Британскую королеву Елизавету – пристально разглядывала меня.

– И почему Герман прятал от нас такую красавицу? – легко произносит вторая. Протягивает мне свою слегка морщинистую руку.

Стою, смущаюсь, краснею и робею. Где сам Герман Алексеевич – не решалась спросить. Они настойчиво приглашали пройти в дом. Дать бы им волю – точно затолкали меня, как заталкивают кильку в консервную банку.

Я прошла вовнутрь. И это был дом, как из сказки.

Я видела такие дома на картинке, в кино, но никогда не думала, что смогу увидеть воочию. Тем более переступить порог.

Проходим вовнутрь и женщины начинают представляться.

– Я Виктория Андреевна, мама Германа, – говорит женщина в золотистом платье. – Но называй меня просто Виктория, так проще не чувствовать свой возраст, – подмигивает, последнюю фразу говорит почти шепотом. – А это Изольда Викторовна, – указывает на элегантную женщину в возрасте. – Бабушка Германа, – говорит как-то осторожно.

– Только не нужно называть меня бабушкой! – восклицает она и поднимает руки вверх, будто сдается полиции. Я еще всех вас…, –  теребит поднятые вверх руки, словно в ее сжатых кулаках – маракасы. И она собралась танцевать что-то мексиканское. Вот-вот станет на одно колено и из ее уст польется зажигательное: Аррррива!

Не договаривает, резко умолкает, хотя я понимаю о чем она говорит. Выглядит она бодро.

– Очень приятно познакомиться, – отвечаю я и улыбалась им в ответ.

Оглядываюсь по сторонам. Живо играет скрипка, которая радует уши, точнее мой слух. Официанты в белых воротничках разносят шампанское с гордо поднятой головой, с идеальной осанкой. Такое ощущение, что они сейчас затанцуют балет, прямо с подносами в руках.

Мне даже не хотелось думать, сколько стоит один такой стул с резными ножками, который стоит напротив меня и в который мне предлагают присесть. Если честно, думала, что такие стулья стоят где-нибудь в музее, но по всей видимости,  я глубоко заблуждалась.