Одно в ней желанье – сбежать ото всех.
Нарядное платье, прическа по моде,
Перчатки атласные – истинный шелк.
По меркам других она счастлива вроде,
Вот только в душе все не так хорошо.
Она у балкона стоит. Ей бы волю!
Взметнуться в высь птицей и в даль улететь.
– С невестой своей могу танец позволить?-
Склонился к ней граф. Не желала смотреть
Она на него, а не то, чтоб касаться.
Но общество требует – нужно идти
Ей с ним танцевать и болтать, улыбаться.
То право, с ума ее может свести!
Когда очерствела, душой стала резкой,
Ведь раньше весь вечер могла танцевать,
Купаться в кокетстве, улыбках и блеске
Старинных зеркал, лишь к утру засыпать?
Сейчас же на вечер пришла лишь для вида.
Маман ей командует – что тут скрывать.
Пусть сердце терзает нещадно обида,
Придется ей с графом идти танцевать.
Он был сухопар, с сединой и усами,
Расправлены плечи и сверху чуть взгляд,
Спесивость, гордыня росли в нем годами,
По капле ему отдавая свой яд.
Его была кожа пергаментно белой,
Покрытая старческим желтым пятном,
Походка, напротив, порывистой, смелой.
Ему жизнь казалась прекраснейшим сном.
Она же себя ощущала иначе.
Ее сон был страшен. Проснуться бы. Но
Увы, не получится. Боль свою спрячет
Поглубже, туда, где души ее дно.
– София Петровна! Позвольте представить, -
Она обернулась на голос: «Сharmant!
Фортуна смеется. Ей б темп слегка сбавить».
За ней наблюдают и граф, и Маман.
Она улыбается нежно хозяйке -
Татьяне Ивановне (дважды вдова),
Старушке прелестной, одной из той стайки,
Что свет излучают, теплы их слова.
Грубить и быть резкой Софи не хотелось,
К такой собеседнице – только светло.
Представить кого? Она вмиг осмотрелась.
Мгновение. Вздох. Она видит Его.
Мундир белоснежный, погоны златые,
Перчатки атласные, пристальный взгляд.
Шатен, но виски совершенно седые.
Они так о многом о нем говорят.
Ее он узнал? То сказать невозможно.
