Сокровища Массандры

Глава третья,

в которой мимолетное знакомство становится началом доброй и долгой дружбы

– Здравствуйте, – сказала Майя. – Я вам звонила.

– Привет вам, – холодно и осторожно поздоровался инфантильный мужчина лет тридцати либо просто молодо выглядевший. – Проходите. Раздевайтесь тут.

Майя скинула плащ, туфельки и робко проследовала по коридору, сопровождаемая странным мужчиной. Двигался он бесшумно, настороженно постреливая по сторонам глазками, и ноздри у него раздувались хищно, как у вампира.

В комнате, обставленной антикварной мебелью, восседала дородная матрона в потрепанном парчовом платье. Ее огромное тело занимало большую часть дивана, мягкого, атласного, с резными ручками красного дерева. Пухлые, мучнистого оттенка пальцы, унизанные дутыми золотыми кольцами, нетерпеливо барабанили по ним.

– Здравствуйте, – робко повторила Майя.

– Здравствуй, милочка, – язвительно отозвалась женщина. – Значит, будешь работать у нас. Владик, поприсутствуй.

Настороженный мужчина безмолвно опустился в глубокое кресло.

– Объясняю условия работы, – по-военному четко поставила задачу дама. – Вы дежурите с двадцати одного часа до девяти утра, пять дней в неделю. В ваши обязанности входит сидеть с папой, не отвлекаясь. Когда он заговорит, вы должны включить магнитофон и быстро записывать в блокнот все, что он скажет. Поясняю: папа очень мало говорит, а для нас важно каждое его слово. Блокнот необходим на случай отказа магнитофона или дефекта пленки, такое тоже может случиться. Во всем остальном ваши функции не превышают обычного ухода за лежачим больным. Кормить, менять простыни. Массажист у нас есть. Платить будем десять долларов за смену.

– Я согласна, – поспешно сказала Майя.

– Ну и хорошо. – Колыхаясь телом, матрона тяжело поднялась. – Пойдем посмотрим папу.

Из гостиной они прошли в столовую, Владик предупредительно распахнул завешенную портьерой дверь в небольшой кабинет. У Майи перехватило дыхание. В нос ударило амбре, состоящее из смеси спертого воздуха и смрада выделений, – комната не проветривалась годами. Лежащий на кровати старик напоминал истаявшую восковую куклу, лицо было гладким, вероятно, недавно брили. Сидевший у изголовья человек опустил книгу и встал.

– Все в порядке, Надежда Викторовна, – доложил он. – Ничего не говорил, пульс ровный, дышит свободно.

Он привирал: дышать здесь свободно можно было только в противогазе. Человек показался Майе знакомым, да и он ее узнал; на лице отразилась сложная гамма чувств – от легкой растерянности до плохо скрываемой досады и даже страха.

– Хорошо, – просипела матрона, у которой возникла одышка. – Вы тут не курили?

– Что вы! – человек бледно улыбнулся. – Я ведь не курю.

– Ну ладно, ладно, – удовлетворенно кивнула дама. – Вот эта девочка будет вас подменять на ночь. Ознакомьте ее со всем.

Она поспешила выйти, и Владик плавно закрыл за собою дверь.

– Здравствуйте, капитан Никитин, – ехидно сказала Майя.

– Тс-с! – Макс сделал страшные глаза и указал на вход. Он был знаком с порядками, царившими в этом странном доме. Подскочив к Майе, крепко схватил за руку и зашипел: – Какого черта ты тут делаешь?

– А что ты здесь делаешь? – прошептала в ответ Майя, нетерпеливо дернув плечом. – Операцию секретную проводишь? Тоже мне, «уголовный розыск»!

– Я, может быть, тут работаю.

– За десять долларов в день? – мгновенно раскусила Майя нового знакомого с шельмовскими глазами.

– Ты что, все испортить хочешь? – Макс уже понял, что перед ним такая же продувная бестия, как он сам. А если два таких ловкача оказываются в одно и то же время в одном и том же месте с одними и теми же целями – это судьба, а значит, таиться не имеет смысла.

– Что ты у меня вечно под ногами вертишься? – возмущенно шепнула Майя. – По твоей вине, между прочим, у меня сумочку подрезали.

Макс вспомнил примазавшегося в автобусе парня.

– А, этот дон жуан твой нерешительный? – съязвил он.

– А ты, тоже мне, Джакомо Казанова! – хмыкнула Майя. – Ты-то зачем на рожон полез?

– Конкуренция.

– Таких лохов увел, – закручинилась Майя. – Я, может быть, нарочно весь этот спектакль разыграла. А ты, признайся, ведь сначала заступаться стал?

– Ну, было дело, – смутился Макс, пойманный на проявлении нежных чувств. – Зато в конце концов отбрил юниоров как Фигаро!

– И меня без куска хлеба оставил, – сокрушенно вздохнула Майя. – А я ведь девушка бедная, да еще последние деньги украли. Может быть, я в тот день голодной осталась.

– Не так громко, – напомнил Макс.

– А что такое?

Вместо ответа Макс тихохонько подкрался к двери и распахнул. Владик успел увернуться, но был застигнут в предосудительной позе обронившего метелку лакея.

– Я в туалет, – виноватым тоном попросился Макс. – Вы не возражаете, если она пока поглядит?

Разве Владик теперь мог отказать?

Покуда новый знакомый поливал каменный цветок, Майя осмотрелась в комнате. Несомненно, раньше это был кабинет хозяина. Письменный стол и большой книжный шкаф указывали на это. В интерьер не вписывалась только кровать, которую установили, чтобы «папа» не напрягал своим присутствием в спальне. За расширение жизненного пространства странная семейка расплатилась созданием мертвецкой, в которой благоухал загадочный полутруп. Старик давно находился в коме – в источаемых немытым телом миазмах можно было купаться. Вдобавок ко всему, кабинет не проветривался, даже окна были наглухо завешены плотными шторами. Семья тщательно что-то скрывала, но что? Знать секрет мог «капитан Никитин», внешне отдаленно напоминавший как мента, так и младший медперсонал больницы. Аккуратная уставная стрижка производила должное впечатление, а лицо, на котором уже успело проступить клеймо прожженного афериста, фальшивый медбрат делал нарочито усталым и безразличным. Человек неопытный мог не разобрать, с кем имеет дело. Но не Майя. Она сразу поняла, что «капитан Никитин» окопался здесь неспроста. Интересы в отношении семейки у них были схожие, и Майя даже готова была войти с ним в долю. Лучше поделиться, чем нажить конкурента. Вражда на деловом поприще способна только испортить запланированное. В результате никто ничего не получит.

Когда Макс вернулся, она уже была готова к переговорам.

– Давай знакомиться, раз уж работаем вместе. Меня зовут Майя.

– А меня – Макс.

– Ты и в самом деле Никитин?

– А ты в самом деле Майя?

– Клянусь, так родители назвали, – усмехнулась она. – Хочешь, диплом покажу?

По выражению лица коллеги Майя поняла, что тот и сам неплохо рисует.

– Придется поверить, – согласился Макс.

Фамилий у него было гораздо больше, чем имен.

Объяснялось это просто: человек легко отзывается на привычное имя, а вот если не может заучить новое, то ему угрожает опасность оказаться в двусмысленном положении с неприятными и нередко непоправимыми последствиями. С фамилиями затруднений меньше, ведь называют людей чаще по именам. Майя же – имя редкое, и на нем запросто можно проколоться. Такое сам себе не выберешь. И Макс поверил.

– Ты объясни, зачем нужна эта дребедень? – кивнула Майя на магнитофон и блокнот, лежащие на столе у постели больного.

– Вроде как традиция… – погнал пургу Макс, но сорваться с крючка ему не дали.

В ранний час кафе «На Лиговском» пустовало. Макс выбрал столик у окна, подальше от чужих ушей. Уши принадлежали троице молодых коммерсантов, перетиравших за свои дела на нейтральной полосе случайной забегаловки. Других посетителей в зале не было. Под настороженным взглядом тетки за стойкой бара Макс потягивал кофеек, ожидая подругу. Измотанная после ночной смены Майя появилась в дверях и безошибочно устремилась сразу к нему, даже вроде бы не оглядевшись.

– Кофе будешь? – разгуляться с десяти честно заработанных долларов было нелегко, и угостить барышню чем-то более приличным Макс затруднялся.

– А посущественнее можно?

Макс кисло улыбнулся. Он и так оставался без зарплаты – сегодня был выходной, когда старца опекала любящая родня.

– Понятно. – Уставшая Майя не отвлекалась на вежливые паузы и раскрыла сумочку. – На вот, добавь поденную оплату сестры-сиделки, может, на что наберется.

Набралось на порцию картошки и две рюмки «Амаретто» краковского разлива, заказанного Максом из ностальгии по славной эпохе начала девяностых, когда в карманах не переводились деньги, а в голове был ветер. Нынче с наличными ощущался напряг. Бдение над летаргическим стариком не оставляло времени для работы и вынуждало жить по средствам.

– Грохнуться башкой, – заявила девушка, попутно стрельнув глазками в сторону отошедшего к стойке коммерсанта. – Находятся же люди, которых это устраивает!

– Ну, мы же нашлись, – философски рассудил Макс, прихлебывая из чашки. – А вообще, вакансии на подобного рода места всегда есть.

– Если бы им, мой дорогой, – нежно промурлыкала Майя, – хоть раз попались такие, как мы, они бы уже давно пошли по миру. Только не говори, что тебе не представилась возможность их пощипать. Я же вижу, тебя там что-то удерживает.

Затея, намеченная Максом как банальная квартирная кража, на стадии глубокой проработки совершила непредсказуемый оборот, вынудив и дальше терпеть вонь за мизерную плату. Летаргический старик оказался бывшим главным инженером Соединения полковником Гридневым! Кроме его жены, Надежды Викторовны, в квартире проживал старший сын Владилен и тридцати трехлетняя дочь Жанна. Владик работал юристом и страдал паранойей. Затурканная бледненькая Жанна училась в институте, получая никчемное второе высшее образование. Благодаря отвратительному характеру Надежды Викторовны в доме царила атмосфера подавленности и необъяснимого страха. Свою лепту вносил Владик, подслушивая у дверей и совершенно внезапно возникая из темных углов. Однажды ночью это произвело неизгладимое впечатление на Макса. С тех пор он стал всерьез считать, что Владик является хорошо замаскированным вампиром.

Командорские замашки мамаши и патологические повадки братца заставляли Жанну подолгу задерживаться у подруг, что жестоко преследовалось Надеждой Викторовной и делало жизнь невыносимой. Воспитанная покорным ребенком, Жанна совсем отчаялась найти жениха, когда судьба подкинула царский подарок в лице обаятельного и чуткого медбрата. То, что за этим последовало, до поры до времени удавалось скрыть от ревнивого взгляда Надежды Викторовны – выросшая в условиях тотального контроля Жанна стала неплохим конспиратором. Тогда-то Макс и узнал одну любопытную историю, заставившую его продолжить медицинскую практику.

На службе в солнечном Крыму досуг полковника Гриднева был посвящен довольно экзотическому увлечению. Он собирал истории о драгоценном кладе вин, по слухам, захороненных в горах где-то неподалеку от Соединения. В 1941 году, перед оккупацией, из Массандры была эвакуирована часть энотеки – уникальной коллекции старинных вин знаменитого завода. Помимо собственной продукции, в погребах Массандры имелись разные другие образцы, например «Херес де ла Фронтера» разлива 1775 года, и много всяких прочих. Бесценное собрание по частям вывезли в Ташкент, но все забрать не успели. Одну партию группа из двадцати четырех человек под командованием генерала Ардашова спрятала вблизи монастыря Св. Стефана Сурожского, на территории которого находился партизанский лагерь. Позднее в лощине военные строители 12-го Главного управления Министерства обороны выдолбили скальные хранилища, а на месте монастырского сада разбили футбольное поле и спортивный городок. При сооружении воинской части коллекцию не нашли. Война замела все следы секретной операции. Отряд Ардашова, отрезанный немцами от Большой земли, примкнул к партизанам и был уничтожен. Ни один из тех, кто прятал энотеку, не остался в живых, как это частенько случается с теми, кто клады закапывает. Вместе с ними сгинули документы.

Почти пять лет главный инженер Соединения выбирал крупицы информации, словно мозаику, складывая картину происшедшего. Во многом способствовала должность, позволяющая задействовать данные геодезической разведки, произведенной при строительстве части. Да и аналитиком полковник был неплохим. Так возникла карта, на которой он отметил предполагаемое местонахождение хранилища, полость в осадочных породах естественного происхождения, пещеру или грот. Организовать поиски Гриднев не успел. Случился инсульт, и его, потерявшего признаки разумной жизни, доставили в Санкт-Петербург. Здесь у Надежды Викторовны была доставшаяся от родителей роскошная четырехкомнатная квартира. Карту же не нашли. Главный инженер ее старательно прятал, опасаясь то ли сослуживцев, то ли своих родных: крыша у семейки ехала уже тогда. Тем не менее шанс оставался. Хоть редко, да возвращалось к старику сознание. Правда, ненадолго. Поэтому и были снабжены магнитофоном нанимаемые сиделки – Владик истово верил, что Бог рано или поздно вразумит отца.

– Занятно, – заключила Майя. Она с интересом уставилась на Макса, скрестив пальцы под подбородком. Женская интуиция подсказывала, что он не врет. – А почему они так уверены, что коллекция цела, вдруг все вино давно партизаны выпили?

– Старинные вина, – назидательным тоном произнес Макс, – это валютный резерв Советского Союза. За его утрату, особенно по причине халатности командования и разгильдяйства личного состава, всем причастным к распитию спиртных напитков зададут такого дрозда, что небо с овчинку покажется. Это же при Сталине было! Вот почему я уверен, что вина бережно спрятали и они в целости и сохранности ждут нашего с тобой визита.

– И долго ты собираешься ждать у моря погоды?

– Пока не клюнет.

– А если не в твою смену?

– Я все равно об этом узнаю, – цинично заявил Макс, не жалея бедную Жанну. – И если Владик отправится позагорать, незаметно составлю ему компанию.

– А если это не произойдет никогда?

– Никогда не говори «никогда».

Майя не собиралась долго терпеть отвратительный смрад, невзирая на заманчивые перспективы. В этом дурдоме самой сдвинуться было проще простого. Конечно, можно прямо завтра обнести шизоидную семейку и оставить Макса продолжать бескорыстный труд наследника Гиппократа…

– Одно плохо – промысел забросил, – посетовал Макс, выведя подругу из состояния глубокой задумчивости о судьбе имущества Гридневых. – На десять долларов жить…

– Ну так крутись, кто тебе мешает? – Майя размяла пальчики, наблюдая за коммерсантами. От их столика отделился все тот же молодой человек в костюме попроще и опять направился к стойке. – Вот смотри.

Она выгребла из сумочки завалявшуюся там мелочь и встала в очередь за молодым человеком. Коммерсант расплатился, убрал портмоне и, разворачиваясь, нечаянно столкнулся с Майей. Та ойкнула, по полу разлетелись выроненные купюры и монетки.

Коммерсант извинился и унес рюмки с бренди к своему столику. Майя купила бокал вина, вернулась к Максу.

– Слон неуклюжий, – пожаловалась она. – Все ноги отдавил. Сразу видно, что его танцевать не учили.

– Что, уже? – сдуру полюбопытствовал Макс.

– И вино тут дрянь. Ладно, пошли отсюда, пока он за добавкой не отправился, – кинула она под стол пустой бумажник, аккуратно прижала туфелькой и незаметно задвинула под батарею. – Пойдем, милый, в более шикарное заведение, я тебя угощу.

Несмотря на неброский костюмчик, денег у Раздолбая Ивановича с лихвой хватило бы на пяток приличных обедов. Они поймали тачку и отъехали подальше, в уютное кафе на Суворовском проспекте. Оттуда Макс вышел порядком на бровях.

– Я твои пальчики до умоисступления целовать готов, – признался Макс, безуспешно пробуя поймать объект вожделения.

– Какой ты быстрый, – расхохоталась не упускающая нужной цели Майя. – Эту награду надо еще заслужить.

– Что может предложить не обремененный богатством синий рыцарь состоятельной даме сердца, кроме повторения двенадцати подвигов Геракла?

– Ну-у, – кокетливо протянула Майя, – если прекрасный рыцарь пригласит бедную девушку в свой замок, то она, вероятно, не сможет ответить ему отказом.

– Заметано, – обрадовался Макс, махая такси. – Тпру, тачка, тпру!

Не прошло и получаса, как рыцарь снулого и печального образа был водворен на любимый диван-кровать, а дама сердца, оценив холостяцкую обитель, покинула ее со спокойной душой.

Ближе к вечеру Макс проснулся с больной головой, вспомнил, как сюда добирался, и с тягучим стоном обхватил трещащую бестолковку. Впервые в жизни он чувствовал себя столь уязвленным. Квартиру Макс не засвечивал никому, что на его суетной работе помогало уберечься от тюрьмы. Теперь это святое правило было нарушено.

Одно утешало – проверка коллеги на профпригодность выявила иногда встречаемые у начинающих крепкие деловые навыки. Хватка Майи соответствовала цепкости медвежьего капкана. Попав в ее сети, вырваться было непросто. С такой гораздо безопаснее дружить. И дружить крепко.

Глава четвертая,

в которой оживший старик понуждает к хлопотам и сборам в дорогу

С новой своей подругой Макс встретился в понедельник вечером.

– Как прошли выходные? – невинным тоном поинтересовалась Майя.

Выходные прошли в мучительных раздумьях. Поначалу Макс даже решил оставить затею с главным инженером, затем похмельный опасюк миновал, и голова заработала четче. В воскресенье, когда холодильник показал пустые полки, стало ясно, что десять долларов тоже хлеб. Похоже, Макс начал привыкать к постоянной работе. Он даже не задумывался срубить бабок прежним способом. Регулярная мизерная зарплата, несомненно, являлась лучшим деморализующим фактором. Верещагин понял, что с благотворительностью пора кончать. Появление в его жизни столь необычной девушки было знаком свыше.