Проект Зен

– Да, но…

– Никаких «но»: база данных ювенальной полиции округа тоже корректировалась через Билли Морригана, поэтому одно его слово – и к ним, и на сервера системы визуальной идентификации полиции упадут твои реальные голографии! Что будет потом, представляешь?

Лэрри сглотнула.

– Вот именно! Пока во всех заинтересованных структурах уверены, что ты страшна как смертный грех, им до тебя дела нет. А стоит хоть кому-то из этих уродов увидеть вот это личико, вот эти пухлые губки и грудь, которую ты себе отрастила… – палец Стефани последовательно ткнул в щеку, в верхнюю губу и в левый сосок, – как сразу же выяснится, что ты являешься носителем какого-нибудь редкого генетического заболевания! Или, наоборот, потенциальным объектом для исследований, невероятно важных для всего человечества!

– Угу… – смахнув с глаз злые слезы, поддакнула Лэрри. – А через некоторое время, когда утихнет шумиха, окажется, что исследования уже проведены, а мне пора приниматься за отработку средств, вложенных государством в мое воспитание! Ну, или Корпорацией во что-нибудь еще…

– Слава богу, сообразила! В общем, научись считать Билли меньшим злом из всех возможных и терпеть, сжав зубы. Хотя бы до тех пор, пока не поступишь в свою Академию и не подпишешь контракт с будущим работодателем!

– А ты? Ты вытерпишь?!

– А куда я денусь? – горько усмехнулась тетя и прижала девушку к себе. – Билли, хоть и скотина, но скотина хоть с какими-то тормозами. А вот сержант Шон Лоу, который патрулировал наш район до него, был вообще без них. Поэтому и загремел на семьдесят пять лет и восемь месяцев…

– За что?!

– Сначала один, а потом и вместе с напарником чуть ли не ежедневно… издевался над Тери Дженкинс и двумя ее несовершеннолетними дочками.

Коротенькая, почти незаметная пауза, сделанная Стефани после слова «ежедневно», ужас, промелькнувший в ее глазах, и легкая дрожь, пробежавшая в этот момент по ее телу, заставили Лэрри напрячься: на ее памяти тетя никогда не показывала своих страхов. Поэтому после ее ухода девушка решительно свернула в трей окно с начертательной геометрией, влезла в Сеть и вбила в браузер фамилию и имя полицейского.

Многоцветная заставка поисковика мгновенно сменилась целой «простыней» ссылок, и девушка, быстренько проглядев логотипы первых десяти, обрадованно ткнула курсором в вензель, образованный переплетением букв «С» и «Д».

«Ищете истину без прикрас? Тогда вы по адресу!» – сообщила всплывающая строка и тут же исчезла. А на смену ей на экране протаяло известное всем и каждому лицо Сэмюеля Дилэйни, одного из известнейших криминальных журналистов современности.

– Добрый день, Стефани! – грустно улыбнулся виртуальный аватар. – Неужели у такой красивой женщины, как вы, не нашлось более приятных дел, чем интересоваться преступлениями сержанта Шона Лоу?

– Не нашлось… – желчно буркнула Лэрри, выключив интерактивный режим работы. Затем ввела в появившееся еще раз сервисное окошко вторую часть личного идентификатора тети, включила воспроизведение первого ролика из имевшихся двадцати шести и откинулась на спинку кресла.

– Тридцать один год тому назад Шон Лоу по прозвищу Мясник из Нью-Лорейна был жизнерадостным и энергичным малышом, почти ничем не отличавшимся от своих сверстников. Так же как все остальные, он по нескольку раз на дню требовал материнскую грудь, спал и пачкал пеленки. Да-да, вы не ослышались – мать, любившая сына до безумия, кормила его не сбалансированным детским питанием, а собственным молоком! Мало того, она добровольно ушла из индустрии красоты, чтобы заниматься его воспитанием. Увы, отсутствие профильного образования или избыток слепой материнской любви сыграли с ребенком злую шутку. Впрочем, не буду забегать вперед… Итак, единственный сын одного из самых успешных юристов Кливленда и двукратной победительницы конкурсов красоты штата Нью-Орегон, он с самого детства слышал от родителей, что в этой жизни настоящего успеха способны достичь только те, кто готов возложить на алтарь своей мечты всего себя без остатка. Мечты у Шона были о-го-го. Поэтому, едва выйдя из младенческого возраста, Лоу-младший начал делать все, чтобы их реализовать. Первым делом, естественно, не без помощи родителей, подготовился и поступил в престижнейшую Lake Tahoe School. Где уже к концу второго года обучения выбился в тройку лучших учеников. Дальше – больше: к концу третьего года обучения он стал безусловным лидером класса, а к середине пятого – лучшим учеником школы. Все, за что бы ни брался этот мальчишка, давалось ему без видимого труда – в девять лет он выиграл первенство города по плаванию, в двенадцать стал чемпионом штата по муай-тай, а в четырнадцать попробовал свои силы на городских соревнованиях по пилотированию малых летательных аппаратов и победил…

…Авторский текст Сэмюеля Дилэйни сопровождался соответствующим видеорядом. Коротенькие, но весьма профессионально подобранные ролики демонстрировали различные этапы жизни юного Шона. Причем не просто показывали этапы его взросления, а заставляли сопереживать. Поэтому Лэрри без всякого внутреннего сопротивления болела за мальчишку, рвущегося к стенке бассейна, восторгалась мастерски исполненной комбинацией, принесшей ему победу в финале соревнований по муай-тай, и сжималась от страха, когда крошечный «Листик» юноши слишком сильно притирался к ограждениям пилотажной трассы. Увы, всему хорошему когда-либо приходит конец, и вскоре в голосе журналиста появилась горечь:

– К сожалению, излишняя уверенность в своих силах, привычка неизменно побеждать и вера в безоблачное будущее подложили Шону свинью – в пятнадцать лет, подав документы в кадетский корпус Nevada Academy и срезавшись на экзамене по высшей математике, он… сломался! Да, именно сломался: вместо того чтобы взяться за ум и подтянуть свои знания в этой дисциплине или подать документы на факультет, не связанный с пилотированием боевых кораблей, юноша впал в депрессию. И пребывал в ней без малого год! Естественно, его сверстники на месте не стояли. Поэтому, когда парень, наконец, справился с собой и вернулся к занятиям в родной школе, оказалось, что места лидеров уже заняты другими. Казалось бы, человек, занимавшийся муай-тай и научившийся терпеть вполне реальную боль, должен был вынести этот удар без особого труда. Увы, вместо того чтобы принять их вызов и начать демонстрировать свои бойцовские качества в реальной жизни, Шон опустил руки. И возненавидел всех, к кому жизнь отнеслась лучше, чем к нему. Первой ласточкой наступающей трансформации личности послужила месть однокласснику, «посмевшему» посмеяться над неудачным ответом будущего Мясника. Несмотря на ненависть к более удачливым сверстникам, дураком Лоу-младший не был. Выросший в семье юриста, он прекрасно знал, что далеко не за каждым проступком следует наказание, и сделал все, чтобы возмездие за «оскорбление» выглядело трагической случайностью. Пара-тройка запущенных слухов, вовремя брошенная вроде бы ничего не значащая фраза – и его «обидчик» не только вступил в клуб муай-тай, но и начал исступленно тренироваться. А через четыре с лишним месяца, работая в тренировочном спарринге с Шоном, переоценил свои силы и заработал перелом основания черепа. Лоу-младшего, которого несчастный юноша пытался припечатать к полу броском с прогибом назад, признали невиновным. В результате, выйдя сухим из этой непростой ситуации, парень окончательно уверился в том, что кто умнее, тот и прав…

Сарказм, прозвучавший в голосе Сэма Дилэйни в последней фразе, заставил Лэрри заинтересованно податься вперед.

– Только вот для того, чтобы быть «умнее», требовалось вкладывать в учебу и время, и душу. А озлобившийся юноша тратил их на осуществление безумных идей, возникающих в его воспаленном мозгу. И это отнюдь не художественное преувеличение: к примеру, для того, чтобы «наказать» одноклассницу, отвергшую его ухаживания, и при этом не загреметь в тюрьму, Шон почти полгода изучал программирование и штудировал отцовские архивы. В результате, изнасиловав девушку в извращенной форме, он снова избежал каких-либо негативных последствий! Как? Да очень просто – «оказалось», что жертва была завсегдатаем сайтов для любителей БДСМ! Причем в ее компьютере «хранилось» порядка полутора тысяч роликов соответствующей направленности, а на сервере домашней СКН имелись акустические файлы, в которых она вынуждала партнеров быть с ней предельно жестокими…

Ссылки, предлагающие ознакомиться с материалами расследования этого этапа жизни Мясника из Нью-Лорейна и с рассказом о дальнейшей судьбе этой его одноклассницы, Лэрри смотреть не захотела. Поэтому проигнорировала предложенные файлы и продолжила слушать повествование:

– Закончив Lake Tahoe School, Шон Лоу подал документы в Юридическую Академию Доусона, сдал экзаменационные тесты и… недобрал каких-то четыре балла! Четыре балла из шестнадцати тысяч четырехсот семнадцати, требовавшихся для поступления…

«Полюбовавшись» на желваки, игравшие на багровом от бешенства лице Лоу-младшего, спускающегося по ступенькам экзаменационного корпуса Академии, Лэрри вдруг поняла, что устала от подробностей. Поэтому переключила воспроизведение в серф-режим и стала просматривать названия имеющихся блоков.

Забавно, но даже в таком режиме просмотр жизни Мясника получился довольно информативным. Вероятнее всего, потому, что названия блоков типа «Полуторамесячный запой», «Авария, чуть было не ставшая последней» или «Драка в отделении реабилитации» не оставляли простора для фантазии.

Годы учебы в Полицейской Академии и первые шесть лет службы девушка просмотрела именно в этом режиме. И остановила мелькающее изображение только тогда, когда наткнулась взглядом на знакомую фамилию:

– Следствие установило, что четырнадцатого сентября две тысячи двести двадцать шестого года Луиза, младшая дочь Тери Дженкинс, двадцативосьмилетней официантки с окраины Нью-Лорейна, решила прогулять школу. Помахав ручкой флаеру матери, девочка вошла в двери лифта общественной стоянки и… вышла не на четвертом, а на первом этаже небоскреба. Пластиковая карточка с четырнадцатью кредитами, выменянная у подружки на замысловатую заколку в виде экзотической бабочки, грела ей и руку, и душу. А призывно распахнутые двери кондитерского магазина «World of Sweets» на другой стороне Линкольн-авеню казались входом в сказочный «Мир Шоколадного Полдня». Постояв на тротуаре минуты полторы, девочка шагнула было вправо, но сразу же остановилась: по направлению к ней, забавно переваливаясь из стороны в сторону и не обращая внимания на машины, прямо через дорогу несся улыбающийся медвежонок Чоко. Голограмма, изображающая оживший логотип компании-производителя шоколадных конфет, выглядела настолько красочной и реальной, что девочка мгновенно забыла про окружающий мир и рванула навстречу. Трагедии не произошло – искин городской СУВД вовремя среагировал на сигнал контрольных датчиков, и серо-стальная спортивная «Brezza», неторопливо плывшая параллельно тротуару, воткнулась передним обтекателем в вынырнувший из проезжей части стальной парковочный столбик.

– Казалось бы, тут все предельно ясно, не так ли? — иронично поинтересовался журналист. – В погоне за сверхприбылями управляющий этого магазина нарушил сразу шесть основополагающих правил использования динамических рекламных голограмм с обратной связью и, соответственно, должен был возместить материальный ущерб владельцам пострадавшего флаера и моральный – насмерть перепуганному ребенку. Увы, в той, трагической реальности на место происшествия прибыл сержант Шон Лоу. Который, разобравшись с обстоятельствами дела, решил отвезти девочку домой. По своему обыкновению, не став уведомлять хозяйку квартиры о планируемом визите…

Фраза «по своему обыкновению» царапнула слух, поэтому Лэрри поставила было воспроизведение на паузу, но потом сообразила, что привычки, приобретенные сержантом в процессе взросления, были подробно описаны в пропущенных ею блоках журналистского расследования.

– Тери Дженкинс, накануне работавшая в вечернюю смену и потому явившаяся домой в четыре пятнадцать утра, только-только провалилась в сон. Поэтому, услышав дверной звонок, не поняла, что облачена лишь в полупрозрачную ночную рубашку. Освещение в лифтовом холле этажа было достаточно ярким, чтобы продемонстрировать Мяснику прелести молодой женщины, и у Шона Лоу начались провалы в памяти. «О чем он забыл?» – спросите вы? Да о самой малости: о нематериальной, а поэтому абсолютно несущественной вещи – голограмме, выманившей ребенка на дорогу! По его версии, Луиза бросилась под флаер сама. Ибо страстно желала потратить свои четырнадцать кредитов еще до начала первого урока и не видела ничего, кроме двери в магазин. Само собой, такая трактовка меняла все. Поэтому, когда Мясник показал потрясенной женщине чуть отредактированные записи камер наружного наблюдения и озвучил приблизительную стоимость ремонта поврежденного флаера, она села на пол прямо там, где стояла. И заплакала, ибо такого количества денег у нее просто не было. Надо ли говорить, что Шон «вник в суть проблемы» и предложил «пусть и незаконную», но помощь?

«С прелюдией все понятно…» – остановив показ, брезгливо поморщилась Лэрри и, просмотрев заголовки следующих блоков, наткнулась взглядом на ярко-красный мигающий прямоугольник со словами «Отчеты об эксгумациях». Слово «эксгумация» показалось смутно знакомым, поэтому девушка ткнула в ссылку, быстренько промотала всю говорильню и первые пару минут сопроводительного ролика, нажала на начало просмотра и… выскочив из-за стола, сломя голову бросилась в туалет…