Уникум. Книга трех
– Мне эти деньги нужны, – замялся он. – Для сестры.
– А что с ней? Больна? – неожиданно заинтересовался Байков.
– Нет, с ней все в порядке. Она младше меня на три года и сейчас живет у тетки. Но это я договорился. Она бы и так взяла к себе Сашку, да своих трое. Вот я и обменял часть денег. Тетка будет их получать почтовыми переводами каждый месяц. Но это до конца года, а потом надо еще денег кидать. Поэтому, если я не получу стипендию…
– А что с родителями? – спросил я.
Мишка махнул рукой, мол, не спрашивай. А мне почему-то вспомнился его звонок домой в главном корпусе. Тогда Максимов то краснел, то бледнел. И еще сказал, что с сестрой все в порядке. Значит, вон оно как. Да уж, у одного отец в анабиозе, у меня, кроме отчима, никого, у Мишки тоже не все гладко, если уж он заботится о сестре при живых родителях. Получалось, что самым нормальным среди нас был Рамиль. Что для психики мага огня огромный плюс.
– Димон, а как там с артефактом? – спросил я.
– Движется. В этом деле торопиться – только портить. Лучше расскажи о подсказке и Башне.
– Ах да, слушайте…
Всего в нескольких предложениях мне удалось пересказать случившееся в Башне. И слова Ментора о доме, которые запали в память.
– Таким образом, нам нужно лишь дождаться двадцать второго сентября – я дату в интернете посмотрел – и быть в Башне.
– В какой? – озадачил меня простым вопросом Мишка.
– В смысле «в какой»?
– В подсказке ничего не говорится про Башню Волшебников. С таким же успехом можно попытать счастья и среди Ведьмаков, и Артефакторов.
– Блин, а я об этом не подумал. Но и тут у нас проблем особых нет. У нас есть доступ во все три Башни, ведь так?
На том и условились.
Нашу тайную беседу прервал стук в дверь. Рамиль только и успел лишь кинуть вещи возле кровати, когда я разрешил войти. Хотя по медленной рези в груди понял, кто стоит в коридоре. И, сказать по правде, удивился. Предчувствие меня не обмануло. Дверь открыла Терлецкая.
Вот кто уж совсем не изменился за лето. Вообще. Все такие же холодные глаза, прямая осанка, разве что грудь стала больше. Я быстро проморгался, чтобы прийти в себя, и постарался смотреть чуть выше.
– Оставьте нас, – повелительным тоном сказала Света моим друзьям.
Никто даже не шелохнулся. Разве что Мишка из-за присущей ему скромности и неумения вести диалог с девушками сначала чуть приподнялся, но, увидев реакцию остальных, плюхнулся обратно.
– Мне надо поговорить с Максимом!
– Поговорила уже один раз, чуть не угробила! – грозно ответил ей Рамиль.
Вот за что я люблю наших, безродных, так это за полное отсутствие страха. Даже Байков побледнел после слов Рамика. А татарину хоть бы хны. Про Светку и говорить нечего: она попросту дар речи потеряла. И ей пришлось приложить усилия, чтобы прийти в себя.
– Я прошу вас выйти из комнаты. Мне нужно поговорить с Максимом, – медленно и чеканя каждое слово, произнесла она. Но заметив, что нужного эффекта не добилась, добавила: – Я обещаю, что не причиню ему никакого вреда.
– Ребят, выйдите, пожалуйста, – пришлось вмешаться мне.
Когда мы остались наедине, я не без некоторой дрожи посмотрел на Терлецкую. Красивая все-таки, стерва, как могут быть красивыми гюрза или тарантул. Светка завораживала, обвивала тебя, грозя в следующую секунду одним движением переломать все кости. И ноющая боль в груди давала понять, что я мыслю правильно.
– Так что тебе нужно?
– Не мне, моему отцу, – ответила Терлецкая. – Он здесь. Привез меня. И хочет с тобой поговорить.
– Спасибо, пожалуй, откажусь. Мне хватило общения с твоим отцом.
– О чем ты?
– У него спроси. Это все?
– Максим, ты не понял! Мой отец – Охранитель. И он хочет поговорить с тобой и предложить такие условия, о которых ты не слышал.
– Что ж, и не услышу. Если это все, то не буду тебя больше задерживать.
В какой-то момент мне даже стало жалко Светку. Если сначала она выглядела злой, то теперь откровенно растерялась. Могу допустить, что высокородная не знает всех дел, которые ведет ее папаша. Но мне-то с этого какая разница? Пусть сами вьются в своем серпентарии.
– Чего она хотела? – Рамиль вбежал в комнату.
– В любви признавалась. Хотела, чтобы у отца руки просил. Давайте лучше поговорим о более насущных вещах. Кого в комнату третьим определим?
Думали мы с Рамиком недолго. Услышав, что Тусупбаев ходит по коридору и ищет жилплощадь, мы сразу же… сделали предложение Зайцеву. Тому самому благородному, которого спасли из пожара. Положение у него оказалось тоже незавидным. Бывшего соседа взяли в Башню Артефакторики (он, кстати, поселился с Байковым), а второго и вовсе отчислили. Поэтому Алексей быстренько согласился с нашим предложением. Конечно, «благородство» было скорее в минус, чем в плюс, но за весь прошлый год Зайцев ни разу не проявил себя с какой-то плохой стороны.
– Эх, пацаны, жалко. Я бы с вами пожил. Вообще бы нормально тусовались, – расстроился Азамат, узнав, что в нашей комнате места закончились.
А я лишь понял, что сделал все правильно. Мишка скооперировался с Каримом и Серегой, обычными безродными пацанами. К слову, вполне адекватными, если не считать того факта, что они захотели стать ведьмаками. Максимов и сам толком не смог объяснить, почему отправился в Черную Башню. С его-то возможными вариантами. «Интересно» ему про травы разные узнавать, видите ли.
К концу дня я получил еще несколько приглашений для разговора от различных высокородных. Если быть точнее, то от Куракина, Аганина, Александрова, Тинеева, Смолина и Шиловского. Некоторые говорили загадками, что это в моих же интересах. Другие открыто заявляли, мол, рассматривают мое вхождение в состав их фамилии на весьма выгодных условиях.
– Это нередкий случай, – пожал плечами Байков. – Уникумов почти всегда разбирают в высокородные семьи. Вы – товар ликвидный. Просто обычно все делалось намного тише, чем с тобой.
Я не стал заморачиваться историей с аристократами. Какая разница, чего они хотят? Мне это вообще неинтересно. Не говори Уваров, как стоит с ними себя вести, я бы все равно не общался с высокородными. Хотя Димон и заявлял, что быть независимым мне не дадут. Но всегда можно было попросить друга «приютить» меня среди Байковых. Только я все еще не понял, на каких правах буду находиться в таком случае.
Сейчас имелись дела поважнее. Получить форму, учебники, сдать телефоны, забрать постельное белье. Школа превратилась в гигантский разворошенный палкой муравейник. Но больше всего я ждал именно ее. А увидел лишь утром первого числа.
– Катя, привет.
Зыбунина, появившаяся в самый последний момент, обернулась. Признаться, я почему-то часто думал о Кате летом. Преимущественно перед сном, потея и пытаясь отогнать разнообразные неприличные фантазии. Я надеялся, что и ведьма не забыла меня. Но ее холодное приветствие немного удивило:
– Привет, Максим. Как ты?
– Хорошо.
– Это замечательно.
Она говорила, но ее усталое лицо оставалось полностью безэмоциональным. Будто мы расстались только вчера, причем на плохой ноте. Я вдруг растерялся, не зная, на какую тему с ней разговаривать.
– Ладно, я пойду, линейка скоро. Еще увидимся, – сказала Катя.
И ушла. А мне осталось гадать. Что же я такого сделал в конце того года? Или, наоборот, не сделал?
– Привет, Макс, – мимо проскочила Вика, которая в «гражданской» легкомысленной юбке выглядела совсем по-иному. – Ты на линейку?
– Да. То есть нет. Мне еще забежать в комнату надо.
Врезался я в стройные ряды второкурсников чуть позже. Это еще хорошо, что мы стояли позади первашей и на нас почти не обращали внимания. Напротив виднелся третий курс, среди которых я заметил Филочкина. Мне казалось, что в том году будущих выпускников должно быть больше. К слову, среди своих одноклассников я не досчитался Тасаева, друга Азамата, и еще нескольких человек. А ведь они прошли инициацию и получили распределение в Башни.
– Наконец-то. Где тебя носило? – спросил Байков.
– Тут, недалеко, – отвечал я ему, а сам искал глазами Зыбунину.
Ага, вот она. Смотрит на преподавательский состав, среди которых ее тетка. И глядит очень уж недобро, словно проклятие плетет. Хотя кто ее знает?
– Приветствую вас в Терново, – заставила замолчать всех Елизавета Карловна, единственный признак стабильности. За лето она не изменилась. – Мы рады…
– В этом году всего лишь один высокородный, – прошептал мне Байков. – Смолин. Вон, видишь, высокий, черненький.
– Да, неурожайный выдался год, – хмыкнул я. – А то я почти поверил, что все высокородные предусмотрительно родили своих отпрысков одновременно.
– Ну вообще-то да, – удивил меня Димон. – Все дело в том, что…
С каждым новым предложением нагрузка на мою пытавшуюся отпасть челюсть становилась больше. Нет, я знал, что сила пытается подстроить реальность под мага. Просто не думал, что именно так.
В семьях высокородных редко рождались дети без способностей. Все дело в том, что сами аристократы вкладывали в будущее чадо силу. Свою. Более того, контролировали сам процесс зачатия. К примеру, по давней договоренности, одновременно должны были родиться дети Куракиных, Терлецких, Смолиных, Горленко, Аганиных и Тинеевых. Но произошло сразу несколько осечек.
Жена Смолина забеременела со значительным опозданием, а у Горленко и вовсе родилась двойня. На этой почве последние немного повздорили с Терлецким-старшим, вроде как изначально Светочка должна была выйти замуж за вечно трясущегося Витю. Но тому повезло. Отмазался.
– С родами вообще все сложно. Дети у высокородных появляются на излете лет, когда они наберут полную силу, – продолжал рассказывать Байков. – Тут все просто: чем больше своих способностей аристократы передадут детям, тем больше у них шансов стать сильными магами. Поэтому все очень удивились двойне Горленко. После этого глава их фамилии из патриарха опустился сразу до искусника.
– Кузнецов, Байков, о чем вы говорите? – в глазах Елизаветы Карловны блеснул гнев. – Расскажите, нам всем очень интересно. Про что вы там шепчетесь?
– Про роды, – брякнул я на автомате. И сразу решил исправить положение: – И про зачатие магов.
Мои одноклассники прыснули со смеху, а первокурсники стали оборачиваться, чтобы посмотреть на лучшего комика школы. Да уж, так себе начался год.
– Я попрошу Менторов ваших Башен заняться получением действительно важных знаний. В дополнительное время.
– Молодец, Макс, так держать, – шепнул мне Рамиль. – Ни дня без подвига.
– Шафидуллин, вы хотите присоединиться к другу?
– Нет, мы не настолько близки.
Оставшуюся линейку Елизавета Карловна хоть и рассказывала о школе, но не сводила с меня взгляда. Ну, с кем не бывает. Зато повысил свою узнаваемость среди первашей.
– Теперь первый курс отправится в лекционные, второй – в Башни, а третий сегодня может быть свободен. Всем спасибо, – закончила Елизавета Карловна.
Я рассматривал свое окружение на пути к Башне и размышлял, как сложится текущий год. Помимо спецпредметов, у нас имелись общие. Например, стихийка, заклиналка, ритуалистика, нумерология, которую перенесли с того года. Но теперь у каждого направления имелись свои дисциплины. Я вчера чуть не поседел, разглядывая толстенные учебники Байкова: теория магических вероятностей, техномагия, основы артефакторики, сопротивление магических материалов, использование ингредиентов. У нас вроде как все попроще было.
– Проходите, проходите, – встретил нас Щербатый. – Рассаживайтесь скорее. Сегодня только спецпредметы. Магия преобразования, спиритизм, основы аппарации. А Кузнецов начнет изучать следопытство. Мандрагорий корень тебе в рот, Кузнецов! Как можно вывести из себя завуча в первый день?
– Мастерство не пропьешь, – пожал плечами я.
– Итак, зовите меня господин Ментор…
Обучение в Башне выглядело каким-то камерным, что ли. Начнем с того, что нас здесь было чуть больше полутора десятка человек: почти все высокородные, Рамиль, мой новый сосед Леша Зайцев, Азамат, Вика с подругой, ну и остальные одноклассники, с кем я не сказать чтобы сильно общался. Каждый находился на виду, любое действие тут же замечалось Ментором. Который, кстати, клятвенно пообещал, что к практикуму нас останется еще меньше.
– Начнем с самого важного. С аппараций. Этот предмет не случайно определен в отдельный спецкурс. Это самое сложное из существующих заклинаний, – вещал Ментор. – Верхом его является телепорт. Который изучают те, кто попадает в РАМН. Мы займемся видимым перемещением.
– А что такого сложного в телепорте? – спросил Куракин.
Я уж испугался, неужели он потерял голос.
– Что сложного, помет гарпий тебе под ноги? – усмехнулся Ментор. – Что ж, давайте наглядно посмотрим. В перемещении нет ничего сверхъестественного. Нужно лишь представить место, где вы хотите оказаться. Здесь важны мельчайшие детали. Поэтому близоруким рекомендуется перемещаться на небольшие видимые расстояния. И это не шутки. Хорошо, попробуй оттуда, – Щербатый указал на Куракина, – переместиться ко мне. Рассмотри все детали и предметы, окружающие меня, постарайся воссоздать их в своем воображении. Давай.
Сила заклубилась в Куракине, медленно выходя наружу. Нет, при всей моей нелюбви к нему управлял магией он превосходно. Еще мгновение – и аристократ пропал из виду, чтобы сразу появиться возле Ментора. Куракин взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, а после повернулся к нам, улыбаясь. И таки сорвал жидкие аплодисменты.
– Хорошо, а теперь вернись и сделай то же самое, не глядя на место, куда будешь перемещаться. Ведь это не сложно, так?
Саша на всякий случай оглядел класс, явно запоминая детали, и пожал плечами. Вот только в тот момент, пока Куракин возвращался обратно, произошло странное. Ментор силой поднял кадку с цветком и приблизил к себе, а несколько книг из близ стоящего шкафа поменял местами.
– Уже можно, – сказал он аристократу.
Куракин сделал все в точности как и раньше. Вот только результат вышел поистине ошеломительным. Исчез Саша нормально, а вот появился уже чуть дальше. И выше. В полутора метрах над полом. После чего шмякнулся вниз, не успев даже растопырить руки.
– А мы всего лишь изменили положение предметов. Они по-прежнему находятся в этой комнате. Но на других позициях. А теперь представьте, что происходит с неопытными магами, которые пытаются телепортироваться на большие расстояния. В места, которые они видели на открытках или фотографиях. Я молчу о случаях, когда люди оказывались замурованы в стены или крышу. Поэтому на моих уроках, левиафана вам в бок, мы занимаемся лишь видимыми перемещениями. Теперь выстраиваемся в линию и демонстрируем внятную четкую аппарацию на пять метров. Не стесняйтесь, первое время вы будете падать. Это вполне нормально.
Собственно, все вышло ровно так, как и говорил Ментор. Ученики валились с ног, не в силах удержать равновесие. Некоторые оказывались дальше указанной точки. Рамиль так и вовсе сбил Ментора с ног. Поэтому когда настал мой черед, дрожь в руках унять удалось с трудом. Я еще раз оглядел все предметы возле Щербатого и переместился.
Странности начались, наверное, за несколько мгновений до аппарации. В голове возникли непонятные чужие образы. Точно их принесло свежим ветром. Я пытался отделаться от них. Но чем больше старался не думать, тем явственнее они становились. Пока не превратились в реальность.
Вокруг томно шуршала листва, своим спокойствием почему-то навевая на меня тревогу. Вдалеке слышался звук отъезжающих машин и шум воды. Нет, не воды, фонтана. Значит, я возле дороги у главного корпуса. А прямо передо мной стояли маги. Сильные маги. Могущественные. Это я понял по золотым перстням с изображением родов.
– Зря ты не захотел встретиться наедине, – сказал один из них, подходя ближе.
Глава 7
– А вы боялись, что не сработает, Игорь Константинович, – улыбнулся сивый сухой мужчина с гербом в виде птицы.
Хотя Куракина-старшего я бы узнал и без отличительного знака – птицы гамаюн. Только вместо брошей он носил перстень с ее изображением. Зато сходство с сыном было поразительное. Такой же надменный взгляд, худое лицо и сивые волосы. В принципе, мне удалось довольно быстро срисовать всех присутствующих. Итак, слева-направо: Терлецкий, Куракин, Аганин, Тинеев и Смолин. Великолепная пятерка, ну и я. Забавно, если учесть, что писем с просьбой рассмотреть возможное «принятие» фамилии, было больше.
– Вот видишь, Максим, до чего ты довел? Почтенным магам приходится прибегать к старым школьным уловкам. Ну, чего смотришь? Выверни карманы.
Я послушно выполнил его «просьбу» и извлек на свет испещренный рытвинами и канавками камень. Терлецкий забрал его, но не убрал, а передал Куракину.
– Юрий Симеонович, это ваше. Поблагодарите сына, ловко все провернул.
Как ни хотелось бы мне плюнуть этим высокородным выскочкам в лицо, любопытство взяло вверх.
– Это что?
– Камень привязки, – отвечал Терлецкий, неторопливо поглаживая себя по обширному животу, – он же метка. Сказать по правде, ведьмачья уловка. Но в любви и на войне все средства хороши.
– Смею надеяться, что вы не питаете ко мне романтических чувств, – я стал потихоньку приходить в себя и как-то машинально перешел на высокий слог.
Нет, а что? Убивать меня вроде никто не собирался. Понятно, что и борзеть в моем положении не имеет смысла. Однако высокородные хотели поговорить – этим я и занимался.
– Даже если ты не слышишь свиста пуль и взрывов заклинаний, это не значит, что наступил мир, – сказал Терлецкий. – За время своего существования я усвоил простую истину: чем более спокойно сегодня, тем громче станет завтра. Но это все лирика. Знаешь, для чего мы тебя пригласили?
– Прям-таки пригласили? – ухмыльнулся я.
– Но ведь сначала приглашали, – искренне удивился моей реакции Светкин папаша. – А если Терлецким что-то нужно, они этого добиваются.
Действительно, как все просто в этом мире. Спасибо, что прояснили, а то бы так и мучился в неведении.
– И я теперь должен стать вашим вассалом? Ну или как у вас принято?
– Смысл ты уловил, – согласился Терлецкий. – Никто не оставит в покое перспективного уникума. Слишком много силы в тебе. Если правильно направить, то и результат будет выше всяких ожиданий. Только мы тут с уважаемыми господами посовещались, вроде как будет честнее, если ты сам выберешь фамилию. Письма мы подготовили, – он вынул стопку конвертов, – почитаешь на досуге, подумаешь. Они зачарованы, кто другой увидит – сгорят дотла.
– А если я не захочу?
– Ты же не красна девица, хочу – не хочу, – фыркнул Терлецкий. – Я с тобой разговариваю как со взрослым человеком. Подумай, какое будущее тебе светит, если ты вдруг решишь поссориться сразу с половиной высокородных семей. Да и с самим Охранителем.
Я не стал говорить, что с математикой у Терлецкого так себе. Пять – это не половина от тринадцати. Но смысл уловил, поэтому письма забрал. Мне же еще отсюда выбраться надо. Не качать же сейчас права.
– Официально приглашение от семьи Терлецких прошу считать сегодняшним днем, – сказал вслух Охранитель, а все остальные друг за другом повторили его слова. – Времени, почитай, согласно закону о вступлении в фамилию, месяц. Начнешь хитрить, попытаешься в другой род уйти – тебе же хуже. И себя подставишь, и семью приютившую.
Как и следовало ожидать, Терлецкий обрубал все пути отхода. Собственно, я бы удивился, если бы мне удалось сходу его перехитрить. С другой стороны, определенный козырь имелся. Спасибо высокоуважаемому господину Уварову. Это вот серьезно, без всякой иронии.
– Что-то ты чересчур спокоен, – нахмурился Терлецкий. – То бегал от нас, нос воротил, а теперь и слова не скажешь.
– А чего тут говорить? – я пожал плечами. – Приперли меня к стене, тут хочешь не хочешь, а придется на уступки идти.
– Это ты правильно понял, – улыбнулся Игорь Константинович. Однако выражение его лица вместо приятного стало еще более надменным. – Я опасался, что дурковать начнешь, характер показывать. А ты вроде парень с головой. Тем лучше. Тогда, раз все всё поняли, будем тебя возвращать.
– Что, прям в Башню?
– Нет, конечно. Есть у нас одно секретное место. Куда кроме нас остальным вход заказан. На территории школы, естественно. Оттуда в Башню и доберешься. Скажешь, что задумался, место другое представил, вот и перенесся.
– И Ментор поверит? – с сомнением спросил я.
– А ему деваться некуда. Если начнет выспрашивать, кто надо объяснит, что так делать не следует. Остальным же – молчок. Понял?
Я кивнул, хотя мысленно поблагодарил Терлецкого, что он не потребовал провести ритуал молчания. Значит, будет возможность посоветоваться с Байковым. Нет, не по поводу к кому именно приткнуться в поисках защиты. К высокородным я не собирался. Надо заняться подсказкой Уварова.
– Ну тогда, господа, я верну мальчишку назад, – обратился к своим спутникам Терлецкий.
– Игорь Константинович, я бы не хотел, чтобы вы оставались с ним наедине, – вмешался Смолин.
– Не доверяете?
– Уж чересчур сильным методом убеждения вы обладаете.
– Я, в свою очередь, не хотел бы отпускать Бориса Павловича, – заметил Куракин, взглянув на Смолина.
Высокородные немного попереговаривались, но в конечном итоге решили отправиться все вместе. С точки зрения расходования силы это было верхом нерациональности. Аппарация тем и плоха, что приходилось затрачивать слишком большие запасы энергии. Однако за недоверие нужно платить. Потому аристократы взяли меня за руки, встав по кругу, и мы переместились.
Вообще, я ожидал, что телепортация мне не понравится. Когда очутился в лесу, то не успел прочувствовать свои ощущения. А теперь прислушивался к организму. И… ничего. Будто за булочкой в столовую сходил. Разве что чуть быстрее.
Я осматривал пустой кабинет без окон, припорошенный пылью. Да, давненько тут не ступала нога человека. Да что там, тут и домовой не пробегал. Что интересно, здесь не было ничего. Ни стула, ни доски, ни даже кусочка мела. И я понял почему. Терлецкий не зря сказал про секретное место. Этот кабинет они использовали для телепортации. Скорее всего, в крайнем случае и редко. Несмотря на то, что законы высокородным не указ, аристократы нечасто нарушали школьные правила. Хотя, может, и нужды не было.
– Ступай, – сказал мне Светкин папаша, указав на дверь. – Скоро мы вновь увидимся, чтобы услышать твой ответ.
Я кивнул и вышел наружу, очутившись в коридоре. Ага, я в Доме Чудес. Только непонятно, на каком этаже. Уроки шли на первых двух, на третьем располагался медпункт. Имелся еще и четвертый, но там, кроме пустых лекционных, ничего и не было. Судя по незнакомым обоям, я оказался на самой верхотуре. Однако вместе с этим не торопился отправиться в Башню. Подождал немного, пока голоса стихли, и вернулся в кабинет. Так и есть, высокородные покинули школу.
Из коридора я захватил небольшой коврик, расстелив его на полу. Прошелся по всему кабинету, найдя расшатавшуюся половицу, и, несколько раз прыгнув, сломал ее. Да, знаю, вандализм в чистом виде. Но хоть как-то я должен усложнить повторный телепорт сюда высокородных. Потом, будет время, еще чего-нибудь натащу. А лучше скажу Потапычу, что есть место, куда никто не забредает. Пусть он тут обустраивается. Тогда аппарация аристократов закончится как минимум переломами.
– Кузнецов! – Ментор встретил меня возле Башни. – Ты живой. С тобой все в порядке? Что случилось?
– Я задумался о местечке одном в лесу, ну и очутился там.
– Хочешь сказать, что произвел аппарацию в незримую часть местности? – недоверчиво спросил Ментор.
– Э… ну вроде того. Тут недалеко.
– И как себя чувствуешь? – напирал Щербатый.
– Ну, устал. Сил нет, – соврал я.
– Эти мне уникумы, троллья краснуха! – вроде как облегченно выругался Ментор. – Еще одна такая выходка – и я доложу о тебе завучу. Сказал же, чтобы представили все, что видите, а не фантазировали. Это вообще могло очень плохо закончиться. Пойдем.
Видимо, все это время Щербатый бегал вокруг и искал мое тело, торчащее из Башни. Потому что одноклассники-волшебники внутри шумели, как и полагается нормальным школьникам.
– О, Кузнецов! – делано обрадовался Куракин, как только мы появились. – Ты где был?
– С папашкой твоим общался, – прошептал я, но так, чтобы Сашка услышал. – Такой же мерзкий тип, как и ты.
Лицо Куракина стало пунцовым, он даже попытался вскочить, но был усажен на место резким окриком Ментора:
– Куракин, куда собрался?! Урок еще не окончен.
Зато мою фразу услышала и Терлецкая. Она почему-то побледнела и как-то странно поглядела на меня. Да-да, я почти поверил, что Светка беспокоится. Хотя в груди заныло протяжнее и острее.
Оставшийся день прошел на удивление спокойно. Помимо спецпредметов, у нас имелись общие – та же ритуалистика или мифология мира. Где я и пытался навести мосты с Зыбуниной. Однако на Кате только таблички не хватало: «Ушла в себя, вернусь не скоро». Поэтому на исходе пятого урока я решил взять быка за рога. Точнее, ведьму за косы.