Нокаут Амура

Аннотация

Как покорить сердечко мажора? Я не искала ответ на этот вопрос, он нашел меня сам. Его горячий взгляд, томный вздох и горбинка на переносице напоминали мне о хорошеньком ударе головой. А в том, что я причина несовершенства в его идеальной внешности, сомневаться не приходилось. Лично сломала этому нахалу нос… Только я не думала, что расплата будет столь необычной!

Пролог

Как же хорошо становилось на душе, когда знойная жара в конце дня сменялась на легкую прохладу летнего вечера. Алые лучи догорали где-то в кронах деревьев и терялись в высотках, отблескивая от крыш и панорамных окон. Небо постепенно затягивало серыми оттенками густой летней ночи, что давало надежду на столь долгожданный в этом году дождь. Вряд ли он был способен хоть немного насытить жажду горячего, клейкого асфальта, в котором вязли каблуки, твердого камня, в который превратилась земля, и понурых бликов зелени, которая давно потеряла свою сочность.

Мое настроение медленно ползло вниз, а перспектива оказаться в заложниках частной школы не радовала. Как бы я ни бахвалилась, но переводится в выпускной класс только из-за того, что моя маменька выскочила замуж за олигарха, я не хотела. Потому и пряталась в некогда знакомом районе. Там мы жили, когда отец еще не ушел из семьи, не умер в моем понимании. Подняв глаза, заметила, как по тротуару, шаркая и не обращая никакого внимания на дорогу, шагала высокая стройная шатенка, одетая, по случаю жары, в майку на бретельках и короткие джинсовые шорты. За плечами девушки был веселый рюкзак, а в руках слегка потрепанная книжка.

Я уже хотела подняться с качелей и окликнуть подругу, с которой последний раз виделась лет пять назад, но девушка не обращала внимания на окружающий ее мир, полностью погрузившись в чтение. Ну, прям типичная Настасья в ее лучшем проявлении. В какой-то момент она свернула в небольшой промежуток между домами, чтобы срезать дорогу в соседний двор и не кружить вокруг девятиэтажек. Я же только тихо выругалась сквозь зубы, когда за ней быстрыми шагами направились двое перекачанных амбалов. Вот ведь дурная ее голова, с детства не понимала, что хорошо, а что не очень.

– Эй, красавица, куда спешишь? – слегка резковатый голос принадлежал высокому парню с торчащими в разные стороны волосами и белоснежной улыбкой голливудской звезды.

– Никуда, – слегка напряженно ответила моя горе-подружка, пряча книгу в рюкзак и делая несколько осторожных шагов назад.

– Тогда, может быть, прогуляешься с нами? – второй парень подошел к девушке вплотную, отрезая путь к бегству.

– Нет, спасибо. Я спешу, если дела касаются предложений такого характера, – шатенка начала лихорадочно шарить глазами по небольшому пространству в поисках выхода из сложившейся ситуации.

Кричать в нашем районе было занятием бесполезным, даже если услышат, все равно не придут. Драться? Ага, смешно. Настасья сроду ничего тяжелее смычка от виолончели в руках не держала. Убегать? Она в собственных ногах на ровном месте могла запутаться, не то что бегать. А у этих парней, похоже, были вполне серьезные намерения заарканить миловидную красотку и найти себе развлечение на вечерок. Размышляя таким образом, я и не заметила, как парни загнали мою подруженьку к стене и окружили с двух сторон.

– Ну что, теперь перестанешь выпендриваться и прогуляешься с нами? – рыжий обжег своим дыханием вмиг порозовевшее ушко шатенки.

– Нет, – все так же продолжала гнуть свою линию Настасья.

– Прошу прощения, я не помешаю вашей идиллии? – я решила, что босоножки от «Валентино» мне менее дороги, чем подруга.

Парни недовольно обернулись на мой голос, и тут же восхищенно присвистнули. И я их понимала, не каждый день в этом районе появляются такие, как я. Однако из-за моей внешности возраст угадать было не очень легко. Ростом я была около метра шестидесяти. Хрупкая, словно балерина большого театра, с огромными глазищами и пухлыми, детскими губами. Из-за всего этого я выглядела как настоящая, живая, фарфоровая куколка. Гордость материных трудов и денег отчима, которые были вложены во всю эту красоту.

Нежная чуть персиковая кожа, тонкие черты лица, большие ярко-зеленые глаза в обрамлении пушистых наращенных ресниц. Аккуратный изгиб розовых губ с инновационным методом татуажа. Длинные светло-пепельные волосы мягкими локонами рассыпались по спине. Трогательный излом бровей и чуть вздернутый носик. Шаблонный образ миниатюрного ангела довершил белый сарафан, развевающийся на легком ветерке, и туфли на шпильках, которые хоть как-то, но добавляли мне роста. В руке я держала небольшую сумочку, сплетенную из жемчуга, и мобильный телефон с набранным на экране «102».

– Э-э-э… – невразумительно выдал один из парней. – Хочешь к нам присоединиться, красотулька?

– Не могли бы вы отпустить девушку и свалить с глаз моих долой, пока я вежливо прошу? – не стала я тратить время на бесполезные заигрывания.

– Ну… – протянул второй. – Как-то уже не шибко хочется. Тут такая вкусная конфетка.

– Слушай, ангелочек, тебе опасно гулять одной в таких местах. Давай-ка мы вас проводим в уютную квартирку? – спросил рыжий, придя в себя.

– А кого мне бояться? – все так же меланхолично осведомилась я у него.

– Этот район далеко от вашей столичной гламурной тусовки, – теперь уже и второй парень подобрался ко мне поближе. – Тут можно найти себе приключений, буквально сделав пару шагов не туда.

– Не, это надо говорить тем, кто не может сам за себя постоять и вынужден уповать на милость мимо проходящих, – я пожала плечами, спокойно разглядывая парней.

– Сомневаюсь, что такая милашка сможет позаботиться о себе в нашем районе, – рыжий, окончательно обнаглев, слегка приобнял меня за талию и попытался потянуть на себя.

– Убери руки, пока они все еще у тебя есть, – тихо попросила я и добавила. – Пожалуйста.

– Чего-чего? – словно издеваясь, парень нагнулся ко мне еще ближе, подставляя свое ухо к моему рту. – Прости, я не расслышал. Ты так тоненько сейчас вздыхала, что вообще ничего непонятно.

– Я сказала, убери от меня свои поганые руки, пока я тебя их не повырывала и не запихнула в задницу! – рявкнула я на ухо опешившему парню.

С тихим стуком сумочка упала на землю, а я едва слышно вздохнула и морально приготовилась к тому, что произойдет в следующие несколько мгновений. Молниеносно извернувшись в его объятиях, я ударила слишком близко наклонившегося парня головой в нос, после чего резким ударом ноги вонзила ему каблук в ногу и в довершение всего проехалась коленом по паху. Парень, явно не ожидавший от меня подобной прыти, лишь тоненько взвизгнул и рухнул на землю, корчась от боли во всех пострадавших местах.

Его приятель от такой наглости с моей стороны замер на месте и перестал подавать признаки жизни. Я же раздумывать и гадать о дальнейших перспективах не стала. Воспользовавшись ситуацией, подскочила к нему и самым классическим апперкотом с правой отправила болезного в легкий и ненавязчивый дурман головокружения. Резко повернувшись, в несколько шагов преодолела расстояние до первого и, присев рядом, потянула его голову за волосы, приподнимая вверх и заставляя смотреть себе в глаза.

– Еще раз я твою мерзкую рожу увижу рядом с Настасьей, свои зубы будешь собирать по всему городу, – ласково шептала я ему в перекошенную от страданий рожу. – Я тебе переломаю все косточки до единой. А мой папаша заплатит за то, чтобы уголовное дело никогда в жизни не было возбуждено. Ты понял меня, придурок?

– Да, – парень в ужасе распахнул глаза и хрипло прошептал.

– Я не слышу ответа, холоп! – рявкнула я, залепив бедняге еще один удар по щеке, который был не столько болезненным, сколько унизительным. – Тогда вали.

– Сумасшедшая, – рыжий, быстро перебирая конечностями, попытался отползти в сторону.

– Эй, немощный! – позвала его я. – Вот этот кусок мяса не забудь с собой прихватить.

Я медленно попинала носком белой босоножки стонущего приятеля рыжего, притихшего в сторонке. Парень явно был не дурак. Понимал, что еще одного удара мог и не пережить. Так что предпочел не отсвечивать и дружку не помогать. Два несостоявшихся героя-любовника, тихонько поскуливая и цепляясь друг за друга, помчались прочь от нас двоих, лишь бы не получить еще люлей.

– Ведете себя, как бабы! – звонко фыркнула я. Подняв с земли сумочку и отряхнув белоснежное платье, повернулась обратно к шатенке, застывшей в стороне. – А ты чего глазищами хлопаешь, дура? Кой черт тебя дернул не заметить двух козлов? Не первый год тут живешь, а инстинкт самосохранения так и остался на уровне детского сада.

– Я не подумала, что днем кто-то так поступит, – растерянно ответила подруженька.

– Оно и видно, – покачала я головой. – Ладно, пошли уже. Не хотелось бы, чтобы они привели подмогу.

– Спасибо тебе, Милен! – Настасья вцепилась мне в руку.

– Конечно, – вздохнула я, шагая по улице и вдыхая прохладный воздух, пропитанный озоном. – Без этого сейчас никуда…

– Как тебе на Рублевке? – задала вопрос Настасья, и я окончательно выкинула из головы недоделанных идиотов и погрузилась в безумный мир сплетен.

Глава 1

– Да, чтоб вас всех за ногу! – разлепив глаза и узрев будильник перед собой, я едва не грохнулась на пол.

Именно с этого приключения и начался мой первый учебный день в новой гимназии, где учились исключительно богатые и знаменитые детки миллионеров, миллиардеров и далее по списку. Рывком сев на постели, которая по внешнему виду больше напоминала кровать принцессы, чем пригодное для сна убежище, я лихорадочно сжимала телефон в пальцах. Пялясь на экран с выражением крайней степени паники и шока, я лихорадочно думала о том, как избежать смерти. Спустя несколько секунд, когда время стало 7:29, я взвыла пожарной сиреной и помчалась в ванную, при этом запнувшись о толстого ротвейлера, который, как обычно, пробрался в комнату и спал подле моей кровати.

– Рекс, я тебя сейчас прибью, туша неповоротливая! – завопила я, потирая ушибленный палец на ноге.

– Доченька, откуда у тебя в лексиконе взялись такие слова? – тут же долетели до меня слова мамы из соседней комнаты. – Ты должна производить впечатление благородной воспитанной леди. Не забывай о том, что теперь ты являешься частью высшего света и обязана демонстрировать элегантность и кротость.

– Да, мам, – в очередной раз прошипела я и хлопнула дверью ванной.

Как же меня достало изображать из себя невесть кого… Я родилась пацанкой, которая не боялась врезать в челюсть. Фальшивый мир гламура и роскоши бесил меня, заставляя глаз нервно дергаться в припадке ярости. Если подумать, то я еще никогда не умывалась и не красилась с такой скоростью, как в этот раз. Расстраивать мать я не хотела, после смерти отца она и так была едва живой. Черт с ним! Если этот жирный индюк делал ее счастливой, то потерпеть еще год я была согласна. А потом просто свалила бы в институт и забыла бы про все это, как про кошмар наяву.

Процедуры, на которые в обычном режиме в утренние часы у меня уходил примерно час драгоценного времени, в режиме цейтнота я умудрилась закончить за пятнадцать минут. Уже умытая и накрашенная, вернулась в комнату и принялась, прыгая на одной ноге, держа в зубах резинку для волос и расческу под мышкой, натягивать форменные брюки, которые никак не желали на мне сходиться. С трудом запихнув свои вторые девяносто семь в школьную форму, я побрела в сторону кухни, надеясь перехватить хоть что-то на завтрак. Задумавшись о перспективах первого учебного дня в новой гимназии, я так выпала из реальности, что не заметила мать, которая шла меня поторапливать.

– Милочка, ты чего бесишься с утра пораньше? – спросила она, укоризненно рассматривая помятый бант на моей шее. – От нервов слишком рано появляются морщины, а они еще никого не украшали. Истинная леди должна всегда оставаться элегантной и грациозной. А ты выглядишь, как бомж с помойки.

– Мама, это Рублевка, – просипела я, пытаясь вздохнуть. – Тут даже бомжи с помойки ходят в «Гуччи» и едят икру на завтрак. Посмотри телик, там про это как раз идут крутые скетчи. А я уже опаздываю в тот дурдом, в который ты решила меня определить ради разнообразия.

– Я тебе сейчас покричу на мать! – пригрозила маменька, пытаясь за недовольством скрыть смех. – У тебя сегодня важный день. Ты уже приготовилась вступать во взрослую жизнь? Выпускной класс – самое волнительное и запоминающееся время. Ты потом всю жизнь будешь жалеть, если что-то не сможешь реализовать. А тут еще и шанс пойти в лучшую частную школу страны. Надеюсь, ты меня не подведешь.

– Мам, я все прекрасно понимаю и, честно говорю, ценю твои старания, но хватит! – мое лицо перекосилось в гримасе, и я постаралась не выказывать раздражения.

– Даже не пытайся! – моя родительница сузила глаза и просверлила меня недовольным взглядом. – Хотя бы в графе образование у тебя будет стоять достойная школа.

– Успокойся, – прохрипела я. – Я не собираюсь портить тебе торжественный день. Обещаю быть пай-девочкой, по крайней мере первые две недели. Дальше не ручаюсь.

– Не забудь свое обещание, – погрозила мне пальчиком женщина. – Иначе никакой учебы за границей, останешься в МГИМО.

– Конечно, – я чмокнула маму в щеку и выскочила за дверь.

В принципе, я не могла сказать, что школа находится далеко от дома, однако до звонка осталось всего пятнадцать минут, а мне еще нужно было повторить имена всех преподавателей и понять, как лучше представиться. Для начала стоило не доставлять матери проблем. Все же в прошлой школе мне очень многое спускали с рук. Победительнице всероссийских олимпиад, КМС по самбо и просто красавице прощалось всякое. За мою активную позицию и старания учителя не замечали мелких недостатков, а вот в новом коллективе моя репутация находилась ниже плинтуса.

Итак, мне следовало представиться и пояснить, с чего началась моя многострадальная жизнь на Рублевке и почему мне она не нравилась до колик в печенке. Звали меня легко и бесхитростно – Милена Дурова, а после повторного матушкиного брака уже не так позорно – Ожигова. От роду мне три месяца назад исполнилось семнадцать лет. Я училась в одиннадцатом классе элитной московской гимназии для очень богатых деток. Хотя об этом я, кажется, упоминала до того, как начать свое самое несчастливое утро в жизни, которое буду готова проклинать всеми словами, какие только вспомню.

Вообще, если быть откровенной, то школу я любила, с охотой в нее ходила. Но в старую… Нет, не из-за того, что мне там просто за красивые глазки ставили отметки, и даже не из-за первой любви. По тому парню я сохла шесть лет, но так не смогла найти в себе силы признаться ему. Учиться мне как раз очень нравилось, и элитная гимназия могла дать неплохую базу знаний, это было понятно. Невзлюбила я ее за то, что там у меня не могло появиться друзей. Ну кто будет в здравом уме общаться с простушкой, которую со скандалом бросил родной папаша, еще и опозорив при этом на половину столицы!

Два года назад, когда мне едва исполнилось пятнадцать, мои родители развелись. Мать впала в непреходящую, затяжную депрессию, последствиями которой стали две попытки суицида и мои окончательно надломившиеся нервы. А все по банальной и очень смешной причине. Как выяснилось в процессе бракоразводного процесса, у моего папаши еще был порох в пороховницах, поэтому он обрюхатил секретаршу и свалил в Америку, прихватив все деньги и имущественные права. До развода он был очень влиятельным и обеспеченным человеком. Надавив на мать, заставил ее подписать отказ от всего движимого и недвижимого имущества, прикрываясь какими-то мутными схемами.

Возможно, я бы простила его и приняла такой выбор, но он добил нас, лишив всех денег, даже тех, которые принадлежали маме до брака. Узнав об ужасных новостях, дед в свои девяносто шесть не смог смириться с горем дочери. Он сам угодил в реанимацию, где и скончался, так и не узнав, что его дочь успели откачать в соседней палате. Я же, молясь всем богам, раз за разом набирала номер телефона, но слышала лишь автоответчик и тишину. Похороны, на которые не было денег, стали для нас испытанием. Пришлось продать квартиру и машину, чтобы достойно отплатить дедушке за всю его доброту. Так мы и остались вдвоем против целого мира.

Я росла не «сложным ребенком», но и не божьим одуванчиком. Прекрасно понимала, что отец поступил низко, как последний урод. И когда мать едва живая приползала с ночных смен в стриптиз-баре, то я вместе с ней рыдала на коврике у входной двери в крошечной однушке на отшибе столицы. Как она познакомилась с Яковом Ожиговым, я так и не узнала, но толстый увалень каким-то волшебным образом вернул в нее огонь и веру в жизнь. Я легко смирилась с тем, что благодаря ему она нашла в себе силы продолжать бороться.

По этой причине смена школы стала для меня полной неожиданностью. Я предполагала, что нахлебница в моем лице взрослому и состоятельному олигарху не нужна, а потому меня преспокойно забудут в старой квартире. Вот только с какого-то перепугу незнакомый мне мужлан решил, что ему очень нужна дочь вместо семи сыновей. Накануне первого сентября я сидела в своей комнате и напряженно рассуждала о том, как сделать свое появление поистине феерическим. Кто ж знал, что моя любимая мама так озаботится имиджем новоиспеченной семьи? Усадив меня перед собой, она практически под пытками вырвала у меня обещание вести себя примерно и не нарушать правил.

В школе я появилась, как обычная серая мышка, отличница, да и тихоня. А поскольку по натуре своей люди видят лишь яркую обертку, ко мне грозило мгновенно прилепиться клеймо ботанички, и меня с утроенной силой начали бы игнорировать детки, которые родились с бриллиантовыми ложками во рту. Поначалу я бесилась, потом что привыкла быть лидером по жизни, а потом просто плюнула и махнула рукой. Что будет, то будет… Вот так я мысленно смирилась с тем, что мне предстояло стать серой мышкой, одной из тех, кого я сама дразнила в старой школе.

Пролетев мимо охранника, я резко затормозила и быстро нацепила на лицо самую обычную маску высокомерия и презрения ко всему на этом бренном свете. Так, взгляд в пол, челочкой прикрыть ярко блестящие глаза, чтобы никто не видел, как в них все демоны бездны отплясывают страстную самбу под зажигательные ритмы. Волосы я предусмотрительно заплела в две жиденькие косички и перебросила через плечи, дабы придать себе образ некой обиженки с бульвара. Ручками судорожно сжала рюкзак, который отчим нахваливал, как последний писк сезона, и кричал на весь дом, что ни одна из его любимых девочек никогда не будет ни в чем нуждаться и всегда будет сверкать ярче всех бриллиантов. Вот как-то так…

Где-то слева послышались восторженные вопли девиц, а потом резкое рычание двигателя. Уже стоя на крыльце, я обернулась через плечо и скривилась в отвращении, будто нечаянно на червяка наступила. К воротам подъехал черный «Ламборгини». Ну, как я могла забыть о том, что детки тут не просто богатые, а до неприличия наглые и самоуверенные. Конечно, все кому хотя бы вчера исполнилось восемнадцать, уже на тачках и с правами. По-другому в мире фальши и обмана быть попросту не могло.

Водительская дверь, как по заявке, поднялась вверх, и на свет божий свою звездную задницу вытащил Антон Нестеренко. Я в школу не успела поступить, а матушка прожужжала мне про него все уши. Запоминайте правду жизни, самовлюбленные и эгоцентричные девушки, если вы хотите заарканить себе высоченного мускулистого рыжеволосого красавца с изумрудно-зелеными глазами, белоснежной улыбкой, толстым кошельком и папой нефтяником – этот ваш лучший и единственный выбор во всей Москве, за остальными придется лететь в Сургут. А теперь мотайте на ус, умные и знающие себе цену, если вам на пути встретился такой «красавчик», бегите так быстро, насколько сможете. Это вообще не вариант…

На самом деле, как мне удалось узнать у одного из старших братьев, или кем они мне там теперь приходились, Антон был тем еще извращенцем с королевскими замашками и раздутым эго. Самовлюбленный до неприличия павлин. Эдакий плохой мальчик из голливудских блокбастеров, по которому обязательно должны были сходить с ума все девицы от мала до велика. Что, собственно, они и делали… Возможно, именно из-за известных стереотипов всякие пустоголовые курицы на него вешались пачками и всюду таскались следом, не оставляя своего кумира ни на мгновение.

И это при том, что сам по себе он ничего не представлял. Очередной платиновый мальчик, такой же, как мои новообретенные братья по отцу. Мозгов, правда, поменьше будет, но наслушалась я про него вдоволь! Возле себя он держит лишь «подходящих ему по статусу холопов». И тех считал за мебель или бесплатное приложение к его королевской персоне.

Но самое главное, о чем предупредили парни, перебивая друг друга и едва не тряся меня за шкирку – не поддаваться на его сладкие речи и красивую мордашку. Хотя тут еще вопрос, увидит ли он вообще серую мышь, переведенную в их класс? Я бы саму себя не заметила, будь на старой позиции королевы класса. К тому же кобель, до жути падкий на девиц, интересовал меня исключительно в развлекательных целях. Довести до нервного срыва или заставить целовать песок, по которому я ходила. А так… Шел бы он лесом, и желательно в другом направлении. Но обо всем этом новообретенным родственничкам я говорить не стала.

Он менял поклонниц как галстуки, и при том не был с одной дольше недели. Однако, к моему огромному удивлению, никто даже не пикнул о потребительском поведении с его стороны. Хотя это была не совсем корректная формулировка. Девицы визжали от восторга так, что барабанные перепонки грозили лопнуть и произвести кровоизлияние прямо в мозг, дабы никто не мучался, слушая об одном идиоте. В социальных сетях все представлялось настолько приторно-ванильно, что мне становилось тошно от просмотра его ленты. В итоге можно было сказать, что Антон Нестеренко – местный идол, царь и Бог школьного пошиба.

Мои размышления об этом полудурке были нарушены металлическим дребезгом. Это, как оказалось, раздался звонок на урок. Взмахнув косами, я шустро подхватилась и помчалась в класс, сетуя, что так и не смогла повторить то, с кем вообще предстояло иметь дело в ближайшие сорок минут. В моем представлении первое сентября должно было напоминать дурдом на выезде, по крайней мере у нас в школе так и было. Учителя не пытались вмешиваться в детские вопли: кто куда ездил, кто с кем целовался за гаражами, и кто выскочил замуж уже на третьем месяце. Кажется, я начинала скучать по своей ни разу не элитной школе.

За весь учебный день не произошло ничего необычного. Ну, разве что Антон разбил очередное девичье сердце и подцепил еще двух девиц где-то на сайте знакомств. О нем новые одноклассницы трещали без умолку вплоть до седьмого урока, пока нас не посетила директриса, она же классный руководитель, она же учительница изобразительного искусства и мировой художественной культуры. Благо, хоть ее запомнила с первой попытки и правильно. Но даже это не помешало нахальному принцу лыбиться так, что при взгляде на его довольную рожу мне захотелось поправить ее кирпичом. Но… Я обещала маме быть прекрасной принцессой.

Уж не знаю, издевательство то над новенькими, или это мне так по жизни не везло, но именно я удостоилась чести остаться после уроков и дежурить в классе в первый же день. Пока я прыгала возле доски, пытаясь со своим метр в прыжке добраться до самой верхушки, в моем кармане зазвонил телефон. Чертыхнувшись сквозь сжатые зубы, я бросила пыльную тряпку в отсек для мела. Тоже мне, продвинутая школа, везде уже маркеры, а тут этот пережиток прошлого. Кое-как обтерев руки, я залезла в карман черных брюк и вытянула телефон на свет божий.

– Приемная господина президента на связи, – пропела я самым издевательским тоном, на который только была способна.

– Милена, ты какого дьявола не отвечаешь на мои сообщения?! – прогремел в мое многострадальное ухо злобный девичий голос. – У меня такие новости, что лучше ляг, если ты сидишь, а еще лучше сразу найди место, о которое не больно биться головой.

– Настасья, ты чего орешь так, словно тебя режут, еще и без наркоза? – я поморщилась и слегка отодвинула мобильный. – В классе убираюсь. Прикинь, в этой супер-пупер школе меловые доски и трудовые поруки. Я, короче, в шоке!

Настасья Лисицына – моя бывшая одноклассница и подруга, которой разрешено практически все и еще немножко. Такая же звезданутая на всю голову, как и я. Сколько на нашем счету проказ – не сосчитать. Можно сказать, Настасья была единственной, по кому я на самом деле скучала из всей прошлой жизни. Она была таким человеком, который готов идти буквально на все ради друзей и семьи, выворачиваться наизнанку, но делать то, что обещал. Неважно, что ее руки предназначены лишь для виолончели, для всего остального у нее была я. И мы прекрасно гармонировали.

– Милена, у меня для тебя крайне неприятные новости, точнее даже две, – сказала подруга, слегка снизив громкость и переведя дыхание. – С какой начать, выбирай. С ужасной или, держите меня семеро, сезон охоты открыт?