Моя любимая лгунья
– У меня день рождения.
– Сегодня? – глаза парня округляются и видно, что он не знает, как быть с этой информацией.
– Нет, – улыбаюсь ему, отрицательно размахивая головой. – В субботу. Я планирую провести его в клубе. Мне достаточно ресторана, когда я пойду туда с родителями.
– Вот как, – он хмурится.
– Я была бы рада, увидеть тебя там, – голос звучит несколько жалобно и мне становится за это стыдно.
– И с кем ты планируешь его провести?
– Девчонки и несколько ребят, – выражение его лица меняется, и я понимаю, что он откажется, поэтому быстро меняю тему. – Мы могли бы обменяться номерами телефонов?!
Даже сама не знаю, задавала ли я вопрос или это было предложением. Но вытащив свой телефон из сумочки, я увидела ответную улыбку на лице Арсения.
– Конечно, почему бы и нет.
Его рука тянется к моей и стоит отпустить гаджет, я наблюдаю за тем, как он вводит цифры своими пальцами. Его кисти очень крупные, но они также выглядят сильными. Я вижу аккуратно постриженные ногти, они так же как и большие пальцы измазаны черным. Когда забираю мобильный, я ощущаю шероховатость кожи, как и в тот момент, когда он меня остановил прикосновением. Они чуть сухие, но определенно крепкие с голубыми линиями вен.
Мне нравится, что Арсений касается моей кожи. Это мимолетно, но словно и он сам этому рад. А может это лишь мое воображение.
Я сбрасываю ему сообщение со смайликом улыбкой, и смотрю на имя контакта, которое написал сам «Арс».
– Это я, – говорю, когда его телефон сообщает о входящем смс.
– Отлично, – хлопает по карману.
– Отлично.
Мы стоим на месте пару секунд, и я решаю, что на сегодня неловкостей вполне достаточно.
– Тогда я пойду.
– Увидимся, – кивает и позволяет мне выйти первой. Я думала, что он тут же закроет ворота и вернется во двор, но парень встает, облокотившись на каменную колонну, и наблюдает за тем, как я иду по дорожке домой.
Оборачиваюсь несколько раз не в силах перестать это делать. Потому что мне неловко и одновременно с этим интересно, остался ли он там и когда планирует уйти.
Арсений стоял до конца. Пока я не скрылась за высоким забором.
Мне пришлось взять себя в руки и взывать к самообладанию, пока я подходила к дому. Потому что отвечать на вопросы мамы я по-прежнему не желала. А она определенно заметила бы мое настроение, словно в семье Павловых улыбаться принято только перед кем-то. И если надеялась, что пройду обратно в комнату незамеченной, как и вышла, то мне не повезло.
– Ты гуляла?
Повернула голову и заметила ее в кресле обложенную журналами. Они лежали с раскрытыми страницами, по меньшей мере штук пять. Мама снова собирается сделать ремонт, или что-то еще менять в доме.
Она была в одном из любимых светлых костюмов. Словно ее мог кто-то видеть. Но она всегда предпочитала выглядеть идеально и строго, даже когда это было совсем некстати. Иногда мне казалось, что мама не умеет улыбаться, быть счастливой и отдыхать.
– Да. Сейчас возьму кое-что из комнаты и поеду в город.
– Возьми Семена, – говорит, не отрываясь. Только Марина Павлова могла одновременно, читать и вести беседу.
– А такси уже не в моде? – поддразниваю ее, и на меня поднимаются два карих глаза. Она смотрит как на умалишенную.
– Уверена, это неудачная шутка.
– Конечно.
– Пожалуйста, не забывай, чья ты дочь и какую фамилию носишь. Это не игры, Таисия. Твой отец долго шел к этому.
– Конечно, мама.
– Умница, – она улыбается, но это лишь маска жены Виктора Павлова. Никто, я уверена, и она сама, не знает женщину, скрывающуюся за этой маской.
Иногда мне становится жаль маму. Но когда я вижу ее в деле, внутри всей той рутины, которая окружает ее, я понимаю, что ей это по крайней мере нравится и она принимает свою жизнь такой. Хотя, возможно, очень сильно ошибаюсь.
В спальне я переодеваюсь в удобные джинсы и топ. Беру сумку побольше и уезжаю в город.
В клубе, котором я на самом деле не планировала никакой вечеринке, быстро приняли мой заказ.
Оставалось еще одно. И написав пригласительное сообщение, я разослала его всем, кого знала и кого хотела видеть. Над именем Арсения я зависла. Ведь если отправлю ему, то он поймет, что я сделала это только что, как было на самом деле. Тогда вскроется ложь и мне снова будет неловко. Поэтому, обойдя его я нажала отправить.
Ответы стали приходить мгновенно, и я довольная отправилась за платьем. Разумеется, в моем гардеробе было много подходящих нарядов, но в этот раз я покупала что-то, чтобы понравиться парню. А это случилось со мной впервые.
Арсений заинтриговал меня, и мне хотелось узнать его. Хотя бы для начала. Я не умею распознавать знаки, но, быть может, он тоже не против?
Я выбрала нежно-голубое платье до колен с завязками на шее, а не на бретелях. У меня имелись силиконовые накладки, для подобных нарядов, где не предназначалось ношение бюстгальтера. А дома стояла пара босоножек, которые идеально впишутся в образ.
Пока ехала обратно, не могла не улыбаться. Мне скоро исполнится восемнадцать, и в моей жизни появился парень, который мне нравится.
Идеально, разве нет? Лучшее совершеннолетие.
Но все настроение развеяла мама. Которая встретила меня на пороге. Ее лицо было отражением какой-то особенной эмоции. Она могла быть одновременно: недоумевающей, злой и спокойной.
Сейчас это означало что-то плохое. И пока я не успела задаться вопросом, что конкретно ее ввело в это состояние, она сказала сама:
– Ты познакомилась с приемышем Камиллы?
Глава 4
Подача вопроса была унизительной и оскорбительной для Арсения и самой тети Камиллы. И более того, я собиралась выяснить, что она имеет против этого факта как знакомство.
– Да. Ты против?
– Боже, Таисия, – она воскликнула так громко, схватившись за сердце, что наш садовник обернулся. А ведь мы стояли внутри дома.
– Мама, я не понимаю в чем проблема? Тебя сейчас будто удар хватит, – поставила пакеты с покупками на пороге, где мы начали разговор, и прошла на кухню, налить ей воды.
Сегодня жарко, может, поэтому она побледнела.
– Боже, ты предлагаешь матери воду из-под крана? – на ее лице была смесь удивления и отвращения.
– Неужели по трубам стали пускать яд?
– Таисия? Я тебя не узнаю, – шок на красивом материнском лице был неописуем.
– Мам, это просто вода, – я отпила, немного дав понять, что это нормально, если просто ее выпить.
Она покачала головой и подошла к холодильнику. Вынула оттуда стеклянную бутылочку и наполнила бокал на высокой ножке. Видимо, у нее новый бзик по поводу здоровья.
Быть дочерью Марины и Виктора Павловых очень сложно. Особенно когда ты полная противоположность тому, чего от тебя хотят. Я не бунтарка, но и не та безмолвная кукла с улыбкой на лице, которую приходилось изображать перед ними слишком часто. Не то чтобы я выросла и решила положить конец ее влиянию на меня и мою жизнь, но кое-что определенно должно измениться с этих пор.
Я закатила глаза, но осталась на месте. Ведь мы недоговорили.
– Итак, в чем дело? – она опустила воду слишком громко, точно сдерживая гнев, который был неуместен, как я считала.
– Прости? Я даже не понимаю откуда проблема.
– Я задала тебе вопрос, и ты ответила мне, что познакомилась с этим мальчишкой. Зачем?
– Мам, проблема в наличии нового знакомого, или в том, кто этот человек? Ты ведешь себя странно и называешь его то «мальчишкой», то «приемышем».
– Ради бога, ты же не станешь говорить о нем как о родном сыне Камиллы и Романа, как о ровне. Он плебей и общение с ним…
– Ты… – у меня не хватало слов. Их просто не было. По крайней мере, приличных. – Мама, поверить не могу, что ты все это произнесла только что вслух. Это ужасно.
Ушла к входной двери, но она меня перехватила.
– Мы недоговорили, – тон сменился на властный, от которого я давно не испытывала страха.
– Если ты планируешь осыпать Арсения своими ужасными словами, мы не станем продолжать. Ты не можешь так о нем говорить и вообще о людях.
Мне казалось, что я объясняю ребенку, как снимать обертку с конфеты, прежде чем положить ее в рот.
– Правда? И почему? Какое из моих слов в отношении этого… – она задумалась на секунду, выискивая в голове слово, – человека, говорило о лжи? Он рос под крышей Буровых, но остался оборванцем. Даже с их фамилией и отчеством Романа. И, – она прочистила горло, как будто перед тем, как произнести финальное слово, – я запрещаю тебе с ним общаться.
– Знаешь, я сейчас уйду и притворюсь, что не слышала этого всего. А тебе надеюсь, станет в итоге стыдно за свои слова.
– Нет, дочка, – она обхватывает мое запястье своей ладонью и не позволяет сделать шаг. – Ты сделаешь так, как я сказала. Если твой отец узнает, он будет весьма огорчен твоим поведением.
– Тогда посмотрим, что скажет он. Потому что идти на поводу твоих дурацких принципов и прочей ерунды я не хочу.
– Это не принципы, – взревела на весь дом снова. – Он оборванец без родословной. Даже дружба с ним мрак, который ты сеешь на нашу репутацию. Прошу, одумайся. К тому же ему так много лет. О чем вам говорить? Какая может быть дружба у ребенка со взрослым мужчиной.
– В этом и проблема, мама. Я не ребенок, – дергаю свою руку и вырвавшись беру пакет, быстрым шагом скрываясь за дверью своей комнаты.
Отказываюсь понимать ее. Просто не хочу. Мама была брюзгой, но, чтобы дойти до такого? Это уже слишком.
Меня охватила жуткая ярость. На языке крутились самые отвратительные слова, которые я старалась не произносить вслух, но сейчас очень хотелось.
Повесив платье в гардероб, я разделась, проходя дальше в раздвижные двери, и оказалась в ванной комнате, чтобы принять быстрый душ.
Наш дом был большим и одноэтажным. Мне нравилось, что гостиная шла на уровень ниже и одна из ее стен ослепительно солнечной, состоящей из панорамных окон и парой раздвижных дверей. Из нее был выход на задний двор, в котором было все для отдыха. Этот дом, мог бы стать моим любимым местом, куда я бы хотела возвращаться постоянно, но в итоге я предпочитала оставаться в школе или у бабушки, изредка появляясь на глазах родителей, в городском пентхаусе. Здесь я не была с самого начала учебы.
Я задумалась о тете Камилле и дяде Роме. Они были хорошими людьми. Я помнила их маленький отрезок своей жизни, но даже так мало пробыв в моей памяти, отпечаток их остался очень большим. И сейчас мне было очень грустно, что я их больше так и не увидела.
Выключив воду, я надела тонкий халат и вошла в спальню. Открыла ноутбук и проверила чат. Почти все отозвались, кого я пригласила.
Посмотрев чуть ниже в списке бесед, я заметила, что значок контакта Арсения светился зеленым, и вошла в нашу переписку, где по-прежнему был только мой смайлик.
Пальцы зависают над его фото контакта, которое я немедленно сохраняю себе в телефон. На нем он смотрит прямо в камеру и улыбается. Один уголок губ немного выше другого, глаза чуть сощурены и на щеках совсем крохотные ямочки, выглядит это поразительно.
– Боже, может я маньячка? – внезапно приходит мысль.
Но посмотрев на него снова, я нахожу оправдание моему безумству и внезапной симпатии. Он такой красивый. Кто бы ни говорил, что внешность не главное, он будет неправ изначально. Прежде чем узнать человека, мы все же видим его сначала снаружи.
Никто не открывает двери во внутренний мир, не показав тот, что снаружи. И я мечтала узнать его. Понять, кто же такой Арсений Буров.
«Починил свой байк?», – правильное слово? Или лучше написать мотоцикл?
Я зависла над своим сообщением не зная, как правильно написать. Мне почти восемнадцать, мне понравился впервые парень. И общение мне дается с трудом. Я очень не хочу показаться глупой малолеткой, и чтобы мама была права со своим: «о чем общаться взрослому мужчине с ребенком». Но на самом деле мне до ужаса хотелось взять какой-нибудь блокнот и начать выводить сердца с именами «Тая + Арс = любовь».
– Я глупая малолетка, – упала на постель и убрала в сторону телефон, который резко щелкнул. – Что?
Поднялась и увидела, что случайно коснулась самолетика, который отправил мое сообщение ему.
– Он точно надо мной посмеется и подарит на день рождения шампунь для детей с куклой Барби.
Моя пламенная речь закончилась и когда я заглянула в телефон, он весело отбивал ритм тремя точками, скачущими по экрану. Я замерла. И оставалась в таком положении очень долго, пока мне не пришел ответ.
«Ага) Потом покажу, как он теперь громко ревет.»
И мой писк пронесся по всему дому. Я становлюсь немного ненормальной. И он станет моим оправданием, когда меня решат поместить в психиатрическое отделение.
«Круто) А я только приехала с города и плавлюсь от жары. Собираюсь почитать. А ты?»
«Собираюсь прокатиться)»
Пока я пялилась на экран мобильного, глупо ожидая приглашения, услышала рокот мотоцикла и побежала к окну, чтобы открыть его. У меня не было обзора на дорогу из комнаты, да и забор достаточно высокий, но я хотела хотя бы услышать, чтобы представить, как он мчит вперед, крепко сжимая руль.
Звук пронесся с большой скоростью, а за ним послышался клич встревоженных птиц, взмывших в небо. Я улыбнулась этому. Кажется, наш тихий поселок скоро перестанет быть таковым.
Глава 5
Арсений
Смотрю вслед девчонке и не шевелюсь.
Это важно.
Если я не провожаю ее к дому, то смотрю за тем, как она дойдет к нему. Отец многому меня научил, но правда в том, что многое из этих штучек мне не подойдут никогда.
То, что Тая из семьи Павловых меня мало волнует. Мама отзывалась о них нормально. Но это не было равносильно – хорошо. Высшие круги часто кажутся идеальными снаружи. Внутри эти люди давно прогнили. Они пропитались собственным ядом, но их он не убивает. Парадоксально, однако.
Но здесь и думать нечего.
Тая слишком нежный цветок для меня. И хоть я не отношу себя к слоям, вылезшим из самого низшего подполья, все же не могу сказать, что далеко ушел, даже если рос в доме с пятью комнатами и личным поваром и садовником, посещая частную школу.
Этой девочке нужен принц и бал, а я не он, и балы меня не интересуют. Так что нет смысла напрягаться, чья бы дочь она ни была. Я даже не рассматривал ее как парень. Пусть и заметил, что она очень худая, но стройная. С длинными волосами какого-то шоколадного оттенка и с губами, которые имеют не самую ровную линию, не пухлые, но определенно розовые и красиво блестят на свету, стоит ей провести по ним языком. Остального я и не заметил.
Как только она оказалась за воротами своего дома, я заметил стоящую женщину на зеленой лужайке в соседнем от Павловых дворе. И этот взгляд… ооо, я к таким привык. Дело в том, что эти люди уверены, что если ты отмыт снаружи, то нутро никак не подчистишь и кровь не заменишь. Если ты безотцовщина, то ею ты и останешься. При этом сами не замечают дерьма, скопившегося под их кожей.
Законы этого мира просты. Я остался для них сиротой и бандитом со сломанным носом. Жаль их разочаровывать, я планирую здесь задержаться.
Взглянув в ответ с не менее жестким взглядом, я проследил за тем, чтобы она поспешила в дом и закрылась в нем изнутри.
Видимо, тот факт, что подросток – теперь мужчина, ее напугал. Пусть. Порой люди должны тебя бояться.
Ухожу обратно.
Провожу в гараже около трех часов. А когда заканчиваю с ремонтом, убираю ключи в кейс, ощутив, что ужасно голоден. Вынимаю наушники из ушей, где льет чистый рок. Принимаю душ и перекинувшись парой смс с другом и, как ни странно – Таей, уезжаю в город.
В торговом центре съедаю пару бургеров и запиваю их колой. Мысленно отмечая, что мне придется затариться в магазине продуктами чуть позже.
Прохожусь по магазинам прикупив несколько футболок и подумываю о том, что мне стоит приобрести подарок девчонке, даже если не пойду в тот клуб.
Осталось решить: что именно?
Час блужданий не привел ни к какому решению. Нет, правда. Мне двадцать пять лет, а я хожу по торговому центру и ищу подарок какой-то девчонке из соседнего дома, с которой знаком три минуты?
Черт, что со мной не так?
Разворачиваюсь и ухожу на парковку, а после уезжаю домой. Но там меня ждет сюрприз.
– Эльвира Анатольевна? – встречаю на пороге дома с веником и совком нашу домработницу.
– Ох, мальчик мой, – она со слезами на глазах бросается на мою шею и обнимает, крепко прижимая сильными руками. – Как жаль… Как жаль Камиллочку и Рому. Ой горе какое.
– Да, мне тоже, – я сглатываю ком в горле, стараясь не показывать свою скорбь.
Не знаю почему, но это я хочу оставить для себя. Выплескивать боль потери в гонке с ветром, стоя у обрыва, наедине…
Она отрывается и, вытащив платок из кармана своего рабочего платья, вытирает глаза.
– А я на операции лежала. Вот только выписали меня и сразу к тебе. Даже попрощаться не успела с ними. Она мне дала выходные и…
– Я могу отвезти вас на кладбище, хоть сейчас. Поговорите с ними.
– Завтра, Арсенюшка, завтра, – гладит по предплечью. – Приберу немного только, смотри, как грязно стало.
– Эм… Я, в общем-то…
– Что? – она смотрит заплаканными глазами, а я и не знаю, как ей сказать, что не планировал кого-то нанимать сюда. Сам вроде решил, что справлюсь, многому ведь научился.
– Я же тут один жить буду, Эльвира Анатольевна, готовить умею, кусты стричь тоже.
– Так, я ж просто поухаживать за тобой. Камилла бы мне не простила, если бы я тебя оставила одного. А выплат мне, итак, достаточно. Мы же с твоей мамой добрыми подругами стали за годы, проведенные вместе. Разве могу я сына ее оставить.
Становится стыдно, что ощущаю краску, заливающую лицо. Нет, деньги не проблема, я не планировал тратить их на комфорт, который сам себе умею обеспечить, только и всего.
– Так ты не уедешь? Камилла так переживала, что ты не вернешься, – меня бьет укол вины, что я не успел приехать домой до их смерти, поэтому поднимаю глаза к небу.
– Да, я останусь здесь. Решил так.
– Умница. Отчий дом – он самый родной. А здесь все твое. Дети, когда уехали?
– Вчера буквально разъехались.
– Не собачились хоть, как обычно?
– Нет. Все прошло…
– Идеально, – говорим вместе и смеемся. – Она бы точно так и сказала.
– Да, – улыбаюсь, вспоминая маму.
– Ох, что же я… – всплескивает руками и хватает меня под локоть. – Голодный небось, пошли в дом.
– Ну я вроде поел.
– Твои вроде, – бормочет, пока мы проходим на кухню, откуда доносятся ароматы домашней выпечки и вкусного обеда, заставив проснуться воспоминаниям прошлых лет, словно все хорошо. Все живы. Стоит выйти из-за угла, я увижу маму в своем любимом кресле за ноутбуком, а отец смотрит телевизор. Но ее место пустует, ноутбук в спальне, которую я не трогал и даже не входил, а телевизор безмолвно молчит с лежащим рядом пультом, который теперь никому не нужен. – Вот тебе борщ и второе, – выхватывает меня из мыслей тетя Эльвира, поставив передо мной тарелки. – А эти бургеры, оставь другим.
– Спасибо, – вдыхаю глубоко мясной бульон и хватаю ложку.
– Ты пока ешь, а я скажу, – строго заявляет. – Приходить буду два раза в неделю. Наготовлю, приберу, да постираю. Парень ты взрослый, все понимаю. Если надо, ты говори, помогу всегда, не стесняйся. И платить мне не надо, а то видно, надумал уже. Не возьму и точка.
– Эльвира Анатольевна, так не пойдет.
– Пойдет, еще как. Вот как женишься, так и буду дома на кровати лежать. А так, без разговоров. Вон, тощий какой.
Она резко замолкает, и я отрываю от тарелки глаза.
– Что?
– Вырос ты быстро, Арсенюшка. Двадцать пять лет уже. А девушка есть? – ну, началось.
Издаю смешок, пораженный тем, как ловко она перешла с одной темы на другую. Просто качаю головой, говоря «нет» и перевожу все свое внимание на борщ.
– А я вот книгу купила вчера. Ты знал, что издательство готовило в печать новинку Камиллы?
– Нет. Но я знал, что она работала над чем-то. Мы говорили о ней, до… кхм, – прокашливаюсь, не желая договорить то, что не могу уложить в голове.
Смерть не всегда то, что мы думаем. В смысле она есть. Она всегда рядом. Главное в этом то, что оставляют после себя люди. А оставляют они всегда очень много. Камилла Бурова не ушла бесследно. И помнить ее будут всегда.
– Вот, вышла она. «Порой любовь – это просто слово». Ой, как она красиво писала.
Я слушаю женщину, а сам думаю в эту секунду о том, что подарю Тае. Она упоминала чтение и книги.
И все же понимаю, что снова возвращаюсь мыслями к ней. Не к добру.
У меня нет в планах девушки и пары детишек. Сомневаюсь, что когда-либо буду готов к этому. Ответственность – это хорошо, но я не тот, кто может себя обременить подобным.
Когда Эльвира Анатольевна уходит, я мою посуду, к которой не позволил ей прикасаться и снова сев на своего стального «коня», еду в книжный.
Смотрю на стенд со знакомым именем и книгами. Презентация уже проведена была от издательства и там рядом осталось ее фото. Черно-белое. С датой рождения, теперь и смерти.
Покупаю ее роман, впервые без личной подписи.
– Вы выбрали хорошее фото, – говорю девушке у кассы.
– Это с прошлой презентации. Так жаль ее.
– Да.
Забираю книгу, обернутую в желтую бумагу, которую попросил упаковать и, постояв еще немного, наблюдая за тем, как раскупают новинку моей матери, снова смотрю на фото, где она улыбается, ставя подпись.
– Ты даже им умудрилась подарить часть себя, мама.
Оказавшись дома, часы показывают девять. Прохожу в свою комнату, оставляю свои вещи и подарок там, а затем иду в гостиную, где засыпаю под шум телевизора, который имитирует жизнь в этом огромном, но безнадежно опустошенном доме.
Глава 6
Таисия
«Не навязывайся» – это мне сказала подруга, когда я под видом интересного фильма рассказала, как одной девушке понравился парень.
Я даже не знала, как себя вести, поняв и определив для себя, что мне Арсений очень… нужен. Такое определение подойдет под те чувства, которые я сейчас испытывала?
Я слышала рокот его мотоцикла несколько раз и задавалась вопросами: куда он ездил? зачем?
Я провисела в чате до глубокой ночи, но так и не придумала, что ему написать, и от него смс не дождалась. Да и с чего бы Арсу это делать?
К тому же я все-таки вытащила новый красивый блокнот с плотной бежевой обложкой и нарисовала внутри сердечки блестящими гелевыми ручками. Буквы. И прочие девчачьи прелести, обозначающие ничто иное чем зарождающаяся любовь.
Утро следующего дня началось с громкого скандала между отцом, вернувшимся, видимо, поздней ночью или ранним утром, и матерью. Я даже не пыталась слушать причину, просто включила музыку и сделала вид, что день еще не наступил.
Вновь разбудили меня подруги. Даша и Милена желающие пробежаться по магазинам.
– Я вчера уже купила платье, идите сами, – откинулась на подушку и попыталась закрыть глаза. Но с меня бесстыдно стащили тонкое одеяло и не вернули ни под каким предлогом.
– Ты долго отсутствовала, а завтра твой день рождения. Поэтому почисть зубы и надень удобную обувь, нам предстоит миссия.
– У меня ощущение будто уже устала.
– О да, это будет долгий день.
Через полчаса мы вышли из дома. Мама с папой как ни в чем не бывало сидели в гостиной и что-то обсуждали, когда мы с девчонками проходили мимо.
– Веселитесь девочки, – сказала она и продолжила свой тихий монолог, обращенный к отцу.
Так как всех собрала Даша, мы сели в ее машину с откидным верхом, которую ей подарили родители буквально месяц назад на окончание учебы и рванули вперед.
Я едва успела повернуть голову в сторону дома Арсения, проезжая мимо, как увидела его открывающего ворота, чтобы выехать на машине отца.
Он посмотрел на меня слегка улыбнувшись, а потом… подмигнул.
Это же не был нервный тик? Я уверена, что нет. И потому у меня появился повод. Быстро вытаскиваю телефон и печатаю смс.
«Привет) Ты все-таки ездишь и на автомобилях?»
С широкой улыбкой я даже не слушала, о чем щебечут подруги. Я просто ждала его ответ.
«Привет. Кажется, да) Мой холодильник почти опустел. Плюс везу мамину подругу на кладбище. Она не успела с ними попрощаться. Ну а ты? У вас там было весело в тачке»
Сначала не знаю, как правильно ответить. В одном сообщении и скорбь и веселье.
«Мы едем по магазинам. Подруги настояли, так что у меня не было выбора».
Он не отвечает мне в течение получаса. За это время мы подъезжаем к нужному месту и начинается штурм бутиков.
– Я не стану это покупать. Мне незачем, – убираю на место красивый атласный халат, под которым спрятано нижнее белье. Я такое даже не примеряла ни разу, хотя люблю красивое белье. Там ничего не скрыто. Только кружево и больше ничего. Оно определенно создано для того, чтобы кто-то его снял. В моей жизни такого человека, да и повода не было.