– Вот, возьми! – протянул я то, что когда-то была белоснежной одеждой. – Майка, конечно, не новая, постираешь короче. Она дает +3 к силе заклинаний аспекта Хаоса.
Я не врал. Но Рыбальченко не был игроком, и не мог видеть статы одежды.
Демоны так радовались своим переворотом внутри моей головы, что в следующую секунду я рухнул на одно колено.
– Что мне еще нужно выполнить, чтобы получить все ваше творчество, Пророк?
Кажется, такое приветствие ему понравилось, но желая сохранить имидж доброго бога, он потянул меня на себя, поднимая на ноги.
– Поднимись на ноги, мальчик, – благотворительно позволил он. – Хотелось бы, конечно, расширить нашу паству, но другие глухи к моим призывам. Они не хотят даже слушать о моих творениях, не то что читать!
Приложив руку к небритой щетине, демоны внутри моей головы призадумались.
– Пророк, посмотрите на себя, вы не умеете преподать себя. К тому же, чтобы привлечь неофитов, нужно заинтересовать их, показать, почему Хаос лучше, чем другие школы!
– Хаос?! Какой такой хаос? – не понял Рыбальченко, но и я его уже не слушал.
– Дайте мне четверть часа, Мастер, и я превращу это унылое мероприятие в праздник безумия!
А в следующую секунду у демонов получилось открыть портал в звездное небо.
Рывок, рывок, еще рывок… Я то парил, то падал. Ветер свистел в ушах, из глаз хлестали слезы, но демоны постоянно перехватывали друг у друга управление и скачками через порталы вели меня к огням большого города.
Стук по окошку, вмонтированному в стену рядом с зеленым банком, разбудил бородатого гоблина. Ну как бородатого… Если за бороду можно было принять куцые пучки волос, украшенные розовыми заколками для пятилетних девочек, то да, гоблин был бородатый.
– Ты вендор?
– Ходять всякие, фастают, – пробубнил он, а затем, будто я не слышал, преобразился в облике, став настолько приветливым, насколько может быть гоблин.
– Добгого дня дагагой друг, – несмотря на первый час ночи, поприветствовал меня зеленокожий. – Махическое атьдиление Сбег-гбанка, и я, Гмегок Титис, будем гады пинять ваши экспег-гы или помочь своими.
– Вот, обналичить, – попросил я, положив руку на металлическую пластину опытоприемника.
– Какую сумму желаете обналичить? – стараясь подавить зевок, произнес он.
– А сколько у тебя денег в наличии? – задал я встречный вопрос, от которого он завис.
– Максимальная сумма для начных сделак пяцот экспег-гов. Живаете абналичить?
– Действуй, – приказал я.
В следующую секунду шкала моего опыта дрогнула на одно деление.
– Воть, – произнес он, протягивая мне набитый деньгами пакет из Пятерочки. – Ваши дьвести дьвенадцать тысяч пятьсот гублев.
– Эй, а почему так мало? Должно быть ровно двести пятьдесят тысяч, – взбунтовался я.
– Начной налог и камиссия банка, – бросил мне гоблин и, чувствуя дальнейшее препирательство, захлопнул окошко.
По-хорошему, хотелось научить этого ушастого манерам, но посовещавшись между собой, черти внутри моей головы решили, что время дороже, ведь их ждет сам пророк!
Импам хотелось ублажить своего кумира, найти самого лучшего портного, заказать лучшую кафедру для него. А еще у них был план отгрохать мраморный фонтан с вином!
Естественно, меня никто не спрашивал, да я и не вмешивался, заинтересовавшись, – где эти самопровозглашенные правители моей головы посреди ночной Москвы собрались достать фонтан с вином. Но чертята оказались довольно упрямыми и находчивыми.
Роскошный фонтан, в идеале вырезанный из цельного куска мрамора, было решено заменить надувным бассейном, который они добыли, нагло вломившись в торговый центр через портал. Вино сменить на пиво, кафедру для речи Пророка поменять на табличку «газон засеян», только надпись сменить.
С табличкой проблем не возникло, она сама попалась на глаза импов, а вот пиво пришлось поискать. Видели бы вы глаза бармена, когда я ввалился в полупустой паб и с легкой руки временного правительства моей головы потребовал выкатить два десятка кег пенного.
Вместо роскошной мантии эти придурки сменяли одежду на полицейскую форму. Форму, кстати, они, не торгуясь, сняли с полицейского, напихав в его подштанники все оставшиеся деньги.
Идиоты, мля! Идиоты, которые теперь торчат мне пять сотен опыта.
В общем, не прошло и получаса, как возле той самой приснопамятной лавочки вновь открылся портал, в который сначала выкатились кеги, а затем вышел я, стараясь не уронить ничего из рук. Десять минут суходрочки насосом, еще десять минут перелива, и вот пенный алтарь графоманства Бога уже стоял посреди пересечения аллеек.
– Ого, что за праздник? – поинтересовался первый потенциальная адепт пророка Рыбальченко.
– Благодать Великая снизошла на голову твою, юный неофит, – произнес я и, схватив за волосы парня, окунул его головой в бассейн с пивом.
Парень что-то кричал из-под пенной шапки, барахтался, но наши весовые категории были совсем не равны.
– Мухин? – прокричали где-то из-за спины. – Выходи, падла! Думал в интернете пи***ть, а потом появиться здесь будет нормально?
Я повернул голову и увидел целую толпу мужиков, что, озираясь, топали в нашу сторону.
– Мухина не видел? – произнес высокий поджарый парень, ничуть не смутившись тем, что сейчас я топил мужика в надувном бассейне.
– А кто это?
– Понятно, – отмахнулся он от меня. – Инга, скажи охране, что тут папарацци.
Удивительно, как быстро сработали ребята из фейсконтроля. Два здоровых диплодока в бронежилетах выросли будто из-под земли, испытывая крайнее желание скрутить и выволочить меня с праздника для избранных.
Разумеется, им это не удалось, однако мне пришлось отпустить неофита, который только-только проходил обряд посвящения.
– Мухин! – осклабился парень, который только что попросил охрану проводить меня к выходу.
Я не успел даже глазами хлопнуть, как его увесистый кулак прошел по зубам хватающего воздух неофита. Охранники тут же переключились на буяна, но хорошо поставленная двоечка осадила их рьяные порывы.
Между тем, вокруг нас образовалась целая плеяда желающих пообщаться с будущим неофитом Рыбальченко. Пришлось вступаться за юного адепта нашей общей религии. Ну как вступаться… Получилось так, что я был один против толпы, а неофит, которого другие именовали не иначе как «Мухин», уже барахтался в надувном бассейне с пивом, пытаясь подняться от предыдущего удара.
Я бы их, конечно, раскидал, как бог черепаху, вот только из-за того, что рядом был тот самый демиург, который написал мою историю, временно пришлось довольствоваться силами обычного человека. Несколько ударов по щам, пинок в грудь, и вот я уже барахтаюсь рядом с неофитом великого Пророка Рыбальченко.
Но мне все-таки удалось затянуть в бассейн еще двоих, после чего началась пенная вечеринка. Хлоп, и челюсть выскочила, чтобы тут же встать на место, следом на место встал сломанный нос, выпустив лишь несколько капель крови, а хорошо поставленный удар ногой в грудь заставил взвыть от треснувших ребер. Повреждения моего бренного тела тут же восстанавливались пассивкой «Боевой кураж», однако такие радости, как боль, я чувствовал в полной мере.
Не знаю, сколько мы барахтались, стоя по колено в пиве, но кураж задир иссяк и, обессилев, вся кавалькада принялась переводить дух, грозно зыркая друг на друга с разных уголков бассейна.
– А Мухин где? – произнес двухметровый писатель-боевик.
