Легенда о Дикой
Она и предупредила, попутно прочитав нотацию своему работодателю. Такие действия можно было бы считать опрометчивыми, но у Дикой были свои козыри и свой подход.
Никто об этом ещё не догадался, но с этого дня у вполне рядовой фирмы появился в рукаве настоящий козырной туз – человек, умеющий воевать на порядок лучше оппонентов.
Удачливый бизнесмен раздумывал над идеями, которые подбросила ему Дикая, а она тем временем сажала ребят в одну из машин фирмы, подгоняя водителя ехать побыстрее – ей и самой хотелось вновь подержать в руках оружие.
Уже через каких-то сорок минут она учила ребят стрелять, попадая в цель. Просто стрелять они всё-таки умели…
Дикая с удивлением отметила, что парни оказались хорошим материалом. Правда, в первое время удивлённо ахали и охали, глядя, как она легко и привычно держит пистолет, как стреляет («лучше, чем моя баба морковку в салат строгает»– сказал Коля, прозванный Ником) и как двигается в критические моменты. Они не пытались соперничать или задирать её, чего Дикая и ждала, и опасалась, просто восхищались ею.
“Поговорить” с ней пришли только в конце недели. Чего ждал таинственный (Дик специально не выясняла личность) мистер “крышеватель”, было совершенно не понятно. Был он слегка обрюзгшим, довольно полным, но всё еще сильным мужчиной лет пятидесяти. Она моментально сообразила, что он не офисный сотрудник, а из тех, кто просто покрыл былое великолепие физического развития слоем жира.
Она неспешно поднялась из-за стола, приветствуя гостя и проглатывая недовольное “мне пришлось вас долго ждать”. И он не разочаровал, даже наоборот – категорически сломал все шаблоны, заготовленные Дикой к этому разговору. Чёрт возьми, она даже опросила кучу лоточников, чтобы понять новую систему “крышевания”! Не говоря уже о разговорах с ребятами на тему “как это работает”. Всё продумала, положила в ящик стола красивый внушительный ствол, изучила собственноручно составленный словарь бандитского жаргона, а он… попросту съехал на столь привычные ей рельсы.
– Они менты, – отрезал он, бросив ей на стол бумажный скоросшиватель с советских времён. И посмотрел со значением, как будто и знакомы они сто лет, и вопрос, с которым он пришел на повестке дня главный и единственный.
Ей фраза ничего не сказала, но Дик, привыкшая к таким отчетам, не стала начинать с расспросов, а раскрыла папку в поисках поясняющей информации.
Содержимое на полноценное досье не тянуло, скорее на что-то, что человек, привыкший собирать эти досье, сделал для себя, а не на показ. Некий текст, документы, куча никак не скреплённых разнокалиберных фото, среди которых она узнала двух товарищей в спортивных костюмах, которые шпионили за её шефом.
– И ты мент, – спокойно констатировала она, оторвавшись от папки.
– Бывший, – ничуть не смущаясь, пояснил собеседник. И продолжил, всё так же экономя слова и сообщая правильно расставленными паузами и интонацией куда больше информации, – И ты. Понимаешь почему ЭТО принципиальный момент.
– За нами больше не стоит Государство, – она ответила, как школьница на уроке и сложила руки на столе, подчёркивая образ, – Я оценила заход, и, честно, немало удивлена и даже по-хорошему впечатлена таким подходом, но давайте всё-таки поговорим как люди, без этих игр. Раз вместо лобовой атаки вы предпочли работать по моей наводке, да ещё и принесли отчет по результатам, то, кажется, мы на одной стороне.
– О! Не совсем. Симпатии я не питаю и лишь решаю свои проблемы. Ты очень нагло полезла в чужую игру и ждала агрессивного ответа, которого и заслуживаешь, по правде говоря. Но, боюсь МНЕ ты не по зубам. Конечно, кроме Я, есть ещё много других Я, но дешевле было бы договориться собственными силами.
– Ты хочешь предложить не сражаться за эту компанию?
– И уйти с ребятами дальше, в той же должности, с тем же коллективом. Ну или с другим. Если тебе конкретно важен подопечный, то и за его жизнь можно поторговаться. Если он не будет костьми ложиться за нажитое.
– Он мне не интересен, – она откинулась на спинку стула, чувствуя себя гангстером из приключенческого фильма, – но и ваше предложение тоже.
– Пятьсот, – небрежно бросил он, видимо, полагая что дело в деньгах
– В день? – лениво “удивилась” Дикая.
– В чём твой интерес здесь? – не стал тратить время на бессмысленный торг собеседник
– Не деньги, не секс и не власть, остается?
– Идея, – оппонент поскучнел, – Но, если я заберу своих ребят, ты всё равно проиграешь. Какой бы крутой не была, нельзя успеть везде.
– Это верно, – она кивнула, соглашаясь, – но вы можете рискнуть. Получите хороших бойцов и потеряете опасных конкурентов.
Он молчал непривычно долго, было видно, что и в самом деле раздумывает. И правильно, выигрывает не тот, кто рискует, а тот, кто откусывает куски по зубам.
– О моём решении вы узнаете, – ответил тот и покинул кабинет.
В дальнейшем лично они не виделись, и никак данный товарищ в её работу не вмешивался. Она только получала крохи информации от ребят, о том, что сказал и сделал “Шеф”. Человека, взявшего на работу Дикую они между собой, называли подопечным, а при нём чаще обтекаемо – начальник.
На новом поприще все удавалось неожиданно легко. Дикая уже проходила этот путь однажды, и могла позволить себе сравнительный анализ. От этого ей было и легче, и тяжелее одновременно. С большим азартом парни попадались на её провокации, даже самые грубо сработанные и необдуманные.
Недолго пришлось ждать первой драки, Дикая даже не успела её подготовить. Она началась, как спарринг, вышедший за рамки тренировочного. Девушка легко нейтрализовала Ежа, оказавшегося самым сильным и опытным из них – ей даже не пришлось искать лидера, выделившегося столь явственно.
Он единственный из всех имел представление о войне, и то благодаря службе в армии. Нет, даже не контракт, чего так боялась Дикая и на что она так страстно надеялась. Обычная служба по призыву – настоящих, профессиональных военных среди ребят не было.
Уважать Дикую ребята стали после первого же вооруженного столкновения – жалкой пародии на самые простые её операции. К тому же вовсе и не спонтанного, а тщательно спланированного.
Дик изучила скоросшиватель до последней запятой и нейтрализовала лиц, представляющих для неё опасность в связи с должностью и знакомствами. По большей части это было не физическое устранение, а банальная подстава.
Делать такое она не умела, и сама видела, насколько вся её работа шита белыми нитками. Но ленивая система и не расследовала толком ничего такого, из чего извлечь выгоду было нельзя. Так что долго ждать звонка в дверь и переживать о том, какая она преступница, девушка не стала. В конце концов, она не сделала ничего плохого, и даже немного помогла ССБ с их обязанностями.
Дик исходила из худшего варианта, осторожно дёргая за ниточку этот клубок, и была готова встретиться с полковниками и генералами при должностях. Но оказалось всё куда проще. Два участковых и один следователь по особо тяжким.
И, когда путь был свободен, остатки уличной банды банально “забили стрелку”.
Всё прошло вполне удачно, обошлось одним ранением: она спокойно и аккуратно извлекла пулю из бедра Макса, прикрывшего её, и, срываясь на хрип, тихо произнесла: «не надо так делать…».
Это была первая сильная эмоция за последние полгода, если не считать тех, что были вызваны воспоминаниями о Конторе.
Шло время, и девушка вливалась в гражданскую жизнь, где так долго была чужой. Пустота в душе не исчезла, но, по крайней мере, буря успокоилась, и она постепенно осознавала, что так жить можно.
Дикая попросила у начальника спортзал. Он улыбнулся и распорядился. В конце концов, без необходимости платить баснословные и ничего не гарантирующие отступные за крышу, он в своём деле был на голову выше конкурентов и получал сверхприбыли. К тому же, мужчина явно ей симпатизировал, но не делал никаких попыток начать какие-то отношения. И слава Богу. Значит уважает и боится потерять.
Хотя, вполне возможно, причиной такого отношения было простое понимание роли этой девушки в успехе фирмы. Со временем необходимость хорошей службы охраны, которая могла бы и защищать, и нападать, если потребуется, становилась очевидной. Времена всё ещё были неспокойные. Проблемы по-прежнему решались делом, а не словами, а Дикая и её ребята являлись вполне реальной силой против недоученных авантюристов и ребят из подворотен.
Получив несколько чувствительных щелчков по репутации, ни бандиты, ни ослабевшая милиция не рисковали связываться с теми, кто воюет профессионально. Все основные проблемы были решены, а слабые места в защите офиса – уничтожены.
Несмотря на это, Дикая продолжала тренировать своих ребят, упорно делая из них бойцов, хотя и чувствовала, что это лишнее: хозяин всё чаще предпочитал выяснять отношения мирным путем, а покушения на его драгоценное тело парни уже давно спокойно могли пресечь почти наверняка.
Тренировки занимали большую часть рабочего времени, а прогресса в квалификации бойцов Дик больше не видела.
Её обучила система, используя для этого лучшие ресурсы, как технические, так и человеческие. Получив столь качественное образование и обладая хорошей памятью, Дик была уверена, что сможет всё существенное передать, однако с удивлением обнаружила, что в качестве педагога куда слабее, чем в качестве бойца. Тренировать у неё получалось неуклюже и совсем не так, как следовало бы.
Спустя время, Дик сдалась, поняла, что не может сделать из них настоящих бойцов, как она сама. В её силах было лишь только показать, как надо. Выйти в спарринг и драться, надеясь, что парни усвоят её приемы и тактику. И бесконечно заставлять их заучивать свои импровизации на самодельных лесо-полевых полигонах.
Теперь, когда ей не приходилось обдумывать каждый свой шаг и ежечасно отслеживать свою позицию в глазах ребят, у неё возникла ещё одна проблема, та, с которой девушка ещё не встречалась. Этой проблемой стал один из её бойцов.
Ёж любил спарринги больше всех и постоянно вставал к ней в пару, упрямо стремясь победить, а не научиться. Она чувствовала, что парень стремиться к победе, а вовсе не увлечен отработкой приемов. Ему было нужно победить однажды, стать сильнее неё… и это было нормально. Такая стратегия была вполне уместна в отсутствии реальной опасности и не вызывала беспокойства у Дикой до тех пор, пока девушка не догадалась о цели молодого человека.
Он не пытался занять её место или доказать своё превосходство над остальными, парень просто доказывал, что достоин её.
Она играючи решала проблему при помощи более высокой техники боя, часто не совсем сдерживая себя, била слишком сильно. Его победа была невозможной, и для коллектива не менялось ничего. Все изменения были очевидны только для Дикой.
После каждого такого боя она злилась и на него, и на себя, неожиданно он ей стал симпатичен. А может и вполне ожидаемо в дело вступила простая физиология.
Своё влечение она прятала за жёсткими ударами, но, входя в тесный контакт, скорее сильно ласкала, чем избивала. Он чувствовал это, и потому так упрямо снова лез в бой именно с ней, хотя подобные схватки оставляли серьезные травмы и боль, и нисколько не приближали их друг к другу в повседневной жизни.
Ситуация контролировалась ею, но так не могло продолжаться долго: рано или поздно один из них должен поговорить с другим. Так и случилось, хотя этот странный диалог не был запланирован специально.
Глава 3. Вино, кино и домино
В тот день он снова напросился на спарринг, со столь притягательной и опасной начальницей. Впрочем, последнее время он с поразительной ловкостью постоянно оказывался её партнёром.
На этот раз все пошло хуже, чем обычно: он бросался на неё снова и снова, словно не чувствуя боли. Бой незаметно превратился из показательного в настоящий.
Если продолжать, то Ёж сегодня поедет в больницу или сразу в морг. Конечно, один или два сильных, но безопасных удара не повредили бы ему, но сколько можно повторять этот цикл? Даже для Дикой не представлялось возможным столь долго и упорно сдерживать стремление ответить на очередную атаку по-настоящему, всерьёз.
Она далеко отпрыгнула, уйдя от очередной его атаки и громко крикнула «Стоп!». Дикая невпопад подумала о том, что это сильно напоминает бегство, а значит, можно считать, что победа принадлежит Ежу. Сердце колотилось, а руки дрожали мелкой дрожью, как у наркоманки.
Сравнение было не так уж и далеко от истины. Ей действительно хотелось еще, еще такого горячего боя и такого мужчину. Как давно не было ни того, ни другого…
– Все свободны, ребят, – выдохнула она наконец – сегодня отлично поработали, все молодцы.
Она уже предчувствовала, как ляжет на холодный пол и успокоит бешеный пульс, как только захлопнется дверь за последним из бойцов. А потом пойдёт и уволит слишком активного парнишку: терпение походило к концу. “Это мой проект, и не смей его портить!” – добавила она мысленно.
Все планы испортил простой вопрос:
–Для чего? – Ёж, ну конечно, кому как не ему задавать такие вопросы, – для чего мы это делаем? Мне так кажется, это никому не надо.
Вот оно, отличие. Они всегда спросят зачем и почему. И будут решать надо оно им или нет. Ей было нечего ответить, телохранителю всё это и вправду не нужно.
–Обычно бойцы не задают вопросы, они подчиняются приказам. Все свободны! – она устало опустилась на скамью и проводила взглядом спины бойцов.
«А он ведь красивый…и самый способный. И пусть он свой, пусть должен быть братом, но ведь он не из отряда. Да и отряда нет, нет и приказов. Теперь она сама себе и майор, и полковник. А ведь мне тоже надо…»
И она крикнула ему в спину, зная, что он поймёт: «останься!»
Он резко остановился в дверях и обернулся.
–Подойди! – она хотела попросить, просто позвать, но прозвучал приказ.
Дикая успела несколько раз проклясть неожиданное желание и свои так не вовремя проявившееся эмоции, прежде чем он остановился в центре зала. Парень смотрел ей прямо в глаза, не даря ни единого шанса уйти от ответа:
–Скажи, для чего? – он продолжал начатый разговор, а не спрашивал, о её странной просьбе, поняла она каким-то шестым чувством – Зачем тебе и нам эти дурацкие тренировки? Ты умнее и сильнее любого из нас. Ты – лучшая из лучших, навряд ли простые телохранители составят тебе конкуренцию. Тем не менее, ты упорно продолжаешь здесь работать, методично натаскивая нас. Это может означать, что мы нужны кому-то для другой цели, что нами играют в слепую или, например, что ты готовишь свою армию. В любом случае…А сама ты ЗНАЕШЬ конечную цель этих своих манипуляций?
Он явно не понимал. Ему казалось, что преследуется какая-то цель, что было видно по тону, словно говорившему: «ты пешка, но более высокого уровня, расскажи, кому мы понадобились, зачем, расскажи всё, что тебе известно, и, быть может, я соглашусь, иначе нет».
Она отвела глаза и теперь зло смотрела в пол. Можно соврать, сочинить экспромтом банальную легенду, в которую он захочет поверить… Судорожный вздох, воздух рывками входит в лёгкие, сердце вновь чужое, тяжелое, каменное, а в голове огненным шаром рождается Чувство: ярость, зависть и надежда на понимание. Просто промолчать или создать в головах ребят иллюзию великой цели не представлялось возможным. Дикой впервые настолько хотелось сказать правду и впервые это никто не запрещал. Быть искусным кукловодом не было никакой необходимости. Она подняла глаза и бросила отрывисто:
–Нет, – нарушила первое правило командира, признала свою некомпетентность – Я боец, а не командир, я умею делать своё дело, выполнять приказы и передавать их! Я не умею решать! Я не знаю! Даже… даже ты знаешь лучше, так скажи, зачем лезешь упрямо в проигранный бой, зачем со мной? Я же делаю тебе больно.
–Ты красивая, – теперь он опустил глаза – и умная, честная, сильная. Лучшая, из всех, кого я знаю, но другая. Что из того, что ты мне нравишься? Как надо за тобой ухаживать? Позвать в кино, в кафе, подарить цветы, поцеловать на мосту, но… с тобой это не работает, верно?
Ну вот и этот разговор, долгожданный и неожиданный.
–Да, и ты знаешь в чём причина. Существовать, а тем более командовать в мужском коллективе я не смогу. Боец должен быть братом, товарищем, иначе…– она поняла, что загнала себя в тупик. “иначе боевого отряда не получится”. Эти слова давно потеряли актуальность. “Не получится” …и что? – Я не девушка, я командир, иначе не будет у нас слаженного коллектива! Я не смогу командовать! Глупость какая-то!
Последней фразой она оценила свои слова, а не его. Пришло понимание, что их команда – игра в её отряд, жалкая пародия на него. В отряде дистанция оставалась сама собой, никто из бойцов никогда даже и не пытался занять «особое место». А тут всё немного не настоящее…или наоборот, настоящее, нормальное…
– А он нужен, боевой коллектив? – Макс почти кричал – мы же не на войне!
– Жизнь – наша война, – Дикая сказала то, что было правдой только для неё, не задумываясь, что для других это совсем не очевидно. И для неё теперь нет, жизнь – просто жизнь – Давай потренируемся?
–Зачем? И… почему именно я?
–Тебе ведь нравится со мной – она попыталась подобрать нужное слово – драться? Сними футболку, пожалуйста – Дикая поморщилась от осознания двусмысленности фразы и пояснила – Я хочу посмотреть на тебя, сильно ли я… ну… не перестаралась ли я?
–Нет, – сказал он, и, в подтверждение своих слов, снял футболку и бросил её в угол, – чуть-чуть, совсем чуть-чуть.
Шёпот парня объяснил ей, что фраза понята как намек. Девушка бросила свою толстовку в угол и шагнула ему навстречу. Пусть думает, что хочет, ей не важно.
Она осталась в коротком топе и брюках. Ничего лишнего, так будет удобнее.
Дикая сделала шаг вперёд, к нему, и уверенно провела рукой по крепкому мужскому телу, наслаждаясь ощущениями и прощупывая рёбра и мышцы на предмет повреждений.
–Давай тогда ещё поспаррингуемся? Я буду аккуратнее, обещаю – и сама ужаснулась тому, насколько пошло прозвучала фраза, – Мне просто нужно… нужно еще хорошего боя. Это всегда помогает, когда на душе плохо. Ты ведь понимаешь…
Он не дал ей договорить, ударил первым, спасая её от мучительной неловкости и двусмысленности фраз, от тоски по старым временам и от необходимости думать и говорить. Как будто ответил: «да, конечно, мы просто дерёмся, не более того…»
Она уклонилась, резко сокращая дистанцию. Захват. Рывок. Попытка броска: он выскользнул из её рук в последний момент и попытался уронить её. Не получилось, он тоже упал от ловкой подсечки.
Дикая оказалась на полу впервые в этом зале не по собственной воле, да еще придавленная сверху горячим мужским телом. Она оттолкнула его и резко вскочила:
– Продолжаем! – прозвучал приказ.
Настоящего Боя не получалось.
Опять бесконечно короткий раунд: несколько быстрых ударов, не достигших цели, блоки, молниеносные выпады навстречу друг другу; нулевая дистанция, стук сердец, синхронный и бешеный, удар в удар.
Захват. Рывок.
Её рука соскользнула по мокрому мужскому телу, ища опора ухватилась за ремень. Рывок. На этот раз не в попытке броска, а намеренный рывок на себя. Падение.
Непозволительно долгое ожидание и отчаянный крик «Стоп!», сорвавшийся с губ. Приказ не Максу, приказ самой себе.
«Не пытаясь даже отойти от него, сказать. Да, сказать… Это так просто. Нет больше моей стаи. Эти ребята не похожи на моих волков» – шептала она про себя, не понимая, что с ней.
Три шага назад она все же сделала, прежде чем посмотреть на него пристально, оправдываясь перед собой: «Не страшно, я ведь мёртвая. Не измениться ничего».
– Что? – спросил он удивлённо, видимо, действительно верил в спарринг, возможно, она всегда на него так бросалась.
– Я хочу тебя, – сказала она тихо и подняла глаза.
Он замер, будто парализованный, и несколько мучительно долгих секунд в его мимике Дикая явственно читала борьбу с собой. Затем Ёж покачал головой, развернулся и вышел из зала.
Лицо её осталось каменным, даже взгляд не изменился. Только в голове прозвучала давным-давно кем-то сказанная фраза: «Кого волнуют твои желания, Дикая? Кого, кроме таких, как ты? Кроме твоих будущих соседей по палате в закрытой загородной психушке? Есть стена, есть кулаки, а боль затмевает мысли. Ударь! Ещё! Молодец! Больше не думаешь, что стоишь моей жалости? Ещё! Сильнее! Теперь иди вымой руки и возвращайся, тогда поговорим» – одно из самых неприятных воспоминаний сейчас помогло ей.
–Зачем? – прозвучал над ухом знакомый голос – это из-за меня? Прости…
Он с ужасом смотрел на её руки. Сорванная с костяшек кожа собралась по краям ран. Ведь стена ничего не чувствует, можно бить в полную силу.
–Это, – голос звучал напряженнее, чем обычно и прятал боль, – чтобы не думать.
– Прости, я не хотел… я не ожидал…ты зря так…переживаешь. Я не отказываюсь от тебя… не отказываю тебе. Только то, что ты предлагаешь и как предлагаешь…Я просто хочу отношений, нормальных отношений. У тебя ведь был парень… ну…раз ты так уверенно сказала «хочу».
–Это вернее будет назвать словом «любовник», – она улыбнулась, неожиданно подумав, что никогда не хотела от мужчины большего, – а отношений не было.
– А в первый раз? – он явно был ошарашен и сочувствовал ей
–Тоже.
– Специфика профессии?
–Нет, я думаю, – она лихорадочно старалась проехать тему, сгладить острые углы, чтобы никогда не говорить с ним о конторе – специфика характера. А про профессию…пока не будем об этом говорить, хорошо?
Он кивнул. И на некоторое время между ними повисла напряженная тишина, которую Ёж вскоре разорвал, не выдержав:
–Я, наверное, прошу невозможного: дай мне шанс помочь тебе, сделать себя счастливой. Неужели так много нужно для счастья?
–Нужна война, – в груди всё сжалось от неожиданного понимания и надежды – Хочу крови! Хочу убить! Воевать, держать оружие в руках, быть нужной, черт возьми!
Она всё-таки сорвалась и сказала это вслух.
–Поэтому и Дикая?
–Удобно и коротко. Дик. Не я придумала, не знаю, но мне нравиться.
–Нетрудно догадаться. Ребята многое о тебе говорят, спорят, ищут удобный вариант…– он вздохнул и пожал плечами – приемлемый вариант, похожий на правду. Но у них нет фактов…
– Я не могу. Правда, не могу сказать – она была предельно откровенна с ним, сама себе удивляясь, сняла маску начальника и демонстрировала истинную сущность – Не хочешь спать со мной?
– Прости за фамильярность…Ты такая глупая…
–Тогда просто поцелуй меня – теперь она почти играла, исследуя его мир. Ей было интересно, как он отреагирует – Хочешь?
–Подойди ко мне. Какая же ты глупая… – он обнял её за талию, и, исполняя полугодовую мечту, медленно, тщательно контролируя себя, как будто совершал что-то опасное, коснулся её губ.
Она сдерживалась, целуя его нежно и крепко, не давая воли сжигающему её огню. Странно, раньше контролировать себя ей было не в пример легче, чем сейчас… Понимая, что не может больше сдерживаться в рамках приличия, она шагнула назад.
Он попытался удержать её, прижимая к себе.
–Я не понимаю…– хрипло прошептала она, сдерживая злость, многократно усиленную желанием – Ты говоришь, что не хочешь, уходишь в ответ на признание, потом возвращаешься… и целуешь. Называешь глупой, но не уходишь. Чёрт! Как капризная женщина! Я не понимаю, чего ты хочешь!
– Глупая…
Удар. Как всегда, не во всю силу, легкий. Для него, однако, вполне достаточный.
Она разбила ему губу, а он даже не попытался закрыться. Стыдясь своих действий, Дикая торопливо шагнула к нему и быстро поцеловала, слизывая кровь.
Он схватил её и прижал к себе вплотную, страстно ответил на поцелуй. Кровь стучала в висках, мир перестал существовать. Он всё крепче и крепче прижимал к себе стройное и подтянутое тело, постепенно теряя контроль.
Её губы плавно спускались вниз по мужскому телу, а когда подбородок коснулся пряжки его ремня, она подняла глаза и вопросительно глянула на него. Вопрос был лишним, ей и так всё было ясно. Его рука погладила скулу девушки, ласково коснулась волос…
– Не надо, – прошептал он – не сейчас…
Она резко встала, взяв мимику, жесты и взгляд под контроль. И решила попробовать по-другому, как он хочет. Почему бы и нет, раньше она никогда не любила, а теперь можно попробовать… Ну, если не влюбиться, так хотя бы почувствовать чужую любовь, а, может быть, со временем завести семью. Раньше всё это было ненужным. А теперь?
–Ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой? – она хитро, по-звериному сощурилась, играя на контрасте слов и действий, пытаясь глупым поведением замаскировать нервозность и волнение – Так я согласна. Итак, давай, зови в кино или кафе.
–Пойдем гулять сегодня? – он обнял её и притянул к себе, избегая касаться полуоткрытых губ, поцеловал в висок, – Будем ходить по улицам и разговаривать обо всём. Только ни слова о работе.