Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

© Зорихин А.Г., 2023

© «Центрполиграф», 2023

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2023

Введение

Противостояние Советского Союза и стран фашистского блока во второй четверти XX в. является кульминационным моментом новейшей истории, который предопределил расстановку сил на международной арене и заложил основы современного мирового порядка. При этом Красная армия принесла мир и свободу не только израненной войной Европе, но и народам Азии.

Однако руководство современной Японии полагает, что Советский Союз вероломно нарушил условия пакта о нейтралитете 1941 г., развязал советско-японскую войну и незаконно оккупировал так называемые «северные территории» – четыре острова на юге Курильской гряды. Отдельным пунктом в списке японских претензий к Москве стоит судьба военнослужащих Квантунской армии, находившихся в советском плену с 1945 по 1956 г.

Наша страна как правопреемник СССР исходит из принципа незыблемости сложившейся в результате разгрома фашизма международной договорно-правовой системы и выступает за строительство отношений с Японией только на этой основе. Отечественная историческая наука со своей стороны активно участвует в диалоге с Токио, аргументированно и объективно доказывает неизбежность противостояния двух стран во Второй мировой войне и закономерность поражения Японии как союзника нацистской Германии.

На этом фоне малоизученной страницей советско-японских отношений остаётся история разведывательного противоборства двух государств. Несмотря на обилие публикаций о деятельности японских спецорганов против СССР, до сих пор широкой общественности не представлены объективные результаты открытых исследований о роли военной разведки Японии в выработке императорским правительством политики относительно нашей страны в 1922–1945 гг., её участии в развязывании агрессии в Маньчжурии, Китае и МНР, хотя зачастую именно информация разведорганов армии определяла линию поведения Токио в контактах с Москвой и Берлином, способствуя нагнетанию либо нормализации двусторонних отношений.

Ранее решение этой задачи осложнялось узостью источниковой базы в связи с нахождением большинства документов на закрытом архивном хранении. Однако в начале XXI в. Россия и Япония открыли большинство своих архивохранилищ, что позволило изучить механизмы функционирования и содержания информации японской военной разведки, оценить объективность и достоверность поступавших по её каналам сведений о намерениях Москвы и, как следствие, понять логику принятых Токио решений по СССР.

Кроме того, анализ информации и методов деятельности военной разведки Японии даёт уникальный шанс оценить эффективность работы советских контрразведывательных органов всех уровней, выявить слабые места в системе обеспечения безопасности нашей страны и скорректировать актуальную деятельность отечественных спецслужб с учётом использования сопредельными государствами японского опыта.

В отечественной историографии изучение деятельности японской военной разведки в рассматриваемый в книге период началось в 30-х гг. прошлого века, практически сразу после захвата Японией Маньчжурии. Наряду с работами и статьями публицистического плана в 1934 г. появилось первое закрытое научное исследование, написанное начальником кафедры разведки Военной академии имени М.В. Фрунзе К.К. Звонаревым – «Японская разведывательная служба». Кроме того, в 1939 г. в открытой печати была опубликована работа начальника японского отделения 3-го (контрразведывательного) отдела Главного управления государственной безопасности Народного комиссариата внутрениих дел (ГУГБ НКВД) СССР А.А. Гузовского («А. Вотинов») «Японский шпионаж в русско-японскую войну 1904–1905 гг.», а в 1940 г. Особое бюро при наркоме внутренних дел подготовило закрытую монографию «Японская разведка»[1].

В послевоенный период исследования о деятельности военной разведки Японии носили ведомственный характер и выполнялись территориальными органами государственной безопасности и Высшей Краснознамённой школой Комитета государственной безопасности (КГБ) СССР[2]. Работ, предназначенных для широкого круга читателей и исследователей, было достаточно мало[3], что обуславливалось нежеланием органов КГБ раскрывать методы противодействия японской разведке, которые использовались в борьбе с американскими и китайскими спецслужбами. В то же время, в 1989 г., увидела свет монография А.А. Кошкина «Крах стратегии „спелой хурмы“: Военная политика Японии в отношении СССР, 1931–1945 гг.», в которой впервые в научный оборот были введены исследования японских историков, касавшиеся участия разведорганов империи в планировании боевых действий против СССР в 1941–1945 гг.[4]

После распада Советского Союза и кратковременной либерализации архивной политики Федеральной службой безопасности (ФСБ) и Министерством обороны, тема разведывательного противостояния Японии и СССР в 1922–1945 гг. вновь оказалась востребованной отечественными историками. В работах В.С. Христофорова, Е.А. Горбунова, А.В. Соловьёва, Н.С. Чумакова, О.В. Шинина, А.М. Буякова, В.В. Слабука, С.В. Тужилина, А.Ю. Цыбина, А.Б. Шульженко, Л.В. Ку-раса, А.Г. Теплякова, О.Б. Мозохина, А.Е. Куланова были раскрыты детали проводившихся органами государственной безопасности оперативных мероприятий по пресечению агентурной деятельности в СССР зарубежного разведаппарата Генштаба Японии и попыток активного использования им эмигрантских организаций в Маньчжурии[5]. В исследовании В.Н. Хаустова и Леннарта Самуэльсона рассматривается взаимосвязь между деятельностью иностранных разведок, в том числе и японской, и массовыми репрессиями в Советском Союзе в предвоенный период[6]. Значительный объём фактического материала из числа перехваченных советской разведкой и контрразведкой документов японских разведывательных органов в Европе, СССР и на Ближнем Востоке был введён в научный оборот и проанализирован А.А. Здановичем, В.И. Ершовым, В.В. Капистка, Л.Ф. Соцковым, А.А. Кириченко[7]. Существенный вклад в изучение истории формирования и деятельности русского диверсионно-разведывательного отряда «Асано» внёс С.В. Смирнов[8]. В исследовании А.В. Трехсвятского впервые был поставлен вопрос о роли бывшего руководителя органов государственной безопасности Дальневосточного края Г.С. Люшкова в возникновении «хасанского инцидента» и об его использовании японской разведкой в подрывных операциях против СССР[9]. Историк-архивист А.Е. Забелин изучил взаимодействие японской и польской разведок в Прибалтике и Скандинавии в годы Второй мировой войны, а также подготовку переводчиков в харбинской школе русского языка Квантунской армии. И.В. Просветов рассмотрел мероприятия советской контрразведки в предвоенный период против японского разведаппарата в европейской части нашей страны. Вопросы сотрудничества радиоразведывательных органов армий Японии и Финляндии в годы Второй мировой войны нашли отражение в монографии В.В. Никитина[10]. Изучению связей японской военной разведки с лидерами тюрко-татарской эмиграции посвящены исследования Л.Р. Усмановой и А.Б. Юнусовой[11].

Одновременно увидел свет цикл работ украинских исследователей, в котором рассматривались контакты разведорганов японской армии с представителями Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской Народной Республики (УНР)[12]. Они дополнили изданную в 1972 г. содержательную работу «Украинско-японские отношения, 1903–1945» бывшего активиста украинского эмигрантского движения в Северной Маньчжурии Ивана Свита, позднее перебравшегося в США, в которой подробно раскрыта история взаимодействия японской военной разведки с украинскими националистами в Европе и на Дальнем Востоке[13].

Тем не менее, несмотря на большое количество работ, посвящённых истории советских и японских спецслужб, сегодня достаточно трудно найти комплексное исследование, в котором бы рассматривался генезис структуры и методов деятельности разведывательных органов японской армии. Внимание практически всех исследователей обращено на вопросы советского контрразведывательного противодействия японскому шпионажу.

Исключение составляют статьи историка С.А. Куртинца, написанные по материалам Центрального оперативного архива ФСБ и Архива УФСБ по Омской области. В них он, в частности, рассматривает процесс становления разведорганов армии и Министерства иностранных дел (МИД) Японии в Приморье и Северной Маньчжурии в 1922–1930 гг., оценивает эффективность работы японской разведки против нашей страны до так называемого «маньчжурского инцидента»[14]. Кроме того, отдельная глава, посвящённая структуре и основным направлениям деятельности разведывательных и контрразведывательных органов Японии в годы Второй мировой войны, имеется в вышедшей в 2020 г. коллективной монографии О.Б. Мозохина и С.В. Тужилина[15].

Достаточно подробно деятельность органов военной разведки Японии накануне и в годы Великой Отечественной войны изучена В.П. Ямпольским, защитившим в 1983 г. диссертацию на тему «Борьба органов государственной безопасности СССР с подрывной деятельностью японской разведки в годы Великой Отечественной войны (1941–1945)». Опираясь на архивные материалы из фондов Федеральной службы безопасности, он раскрыл структуру, формы и методы деятельности Информационно-разведывательного управления (ИРУ) Квантунской армии, проанализировал влияние докладов военного и военно-морского атташе Японии в СССР на принятие высшим руководством империи политических решений на советском направлении в годы ВОВ, оценил эффективность агентурного проникновения японской разведки в нашу страну[16].

Закономерным итогом обобщения и анализа всего накопленного в нашей стране массива данных по истории советско-японского разведывательного противостояния стал выпуск в 2013 г. шестого тома энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», посвящённого деятельности разведки и контрразведки Советского государства в рассматриваемый период[17].

Однако существенным недостатком всех ранее опубликованных работ является их опора на отечественные архивные материалы, что порождает неизбежные искажения при переводе имён и фамилий японских офицеров, вносит путаницу в описание структуры и механизмов функционирования разведывательных органов императорской армии и военно-морского флота.

В значительной степени указанные недостатки преодолел владивостокской историк А.В. Полутов, предметом научных интересов которого являлась деятельность японской разведки в первой половине XX в. Его работы написаны главным образом на основе ранее не вводившихся в научный оборот материалов Министерства иностранных дел, Национального архива и Научно-исследовательского института обороны Министерства национальной обороны Японии (НИИО МНО), а также исследований японских историков[18].

Западная историография представлена работами научно-исследовательских центров и отдельных историков из США, Великобритании, Германии, Швеции и Польши, что обусловлено непосредственным участием этих стран в боевых действиях в рядах союзников или противников Японии в годы Второй мировой войны. Стоит, однако, отметить, что, несмотря на обилие работ, посвящённых деятельности японской военной разведки в первой половине XX в., на Западе ещё не издано ни одной монографии, в которой бы предметно анализировалась деятельность разведывательных органов империи против СССР[19].

В числе первых к проблеме работы военной разведки Японии против нашей страны и влияния её информации на выработку высшим руководством империи политического курса на советском направлении обратился американский историк Кацу Хираи Янг. В своей диссертации он использовал захваченные армией США документы Военного министерства и Генерального штаба (ГШ) Японии, однако хронологические рамки исследования охватывают 1936–1941 гг. и ограничены главным образом деятельностью разведывательных органов японской армии в ходе боевых действий на Хасане (1938) и Халхин-Голе (1939)[20].

К трудам, раскрывающим процессы формирования и функционирования разведывательного сообщества Японии, относятся исследования Ричарда Дикона, Джеймса Хансена и Стефана Меркадо[21]. Особняком в этом ряду стоят публикации Элвина Кукса «Номонхан: Япония против России, 1939» и «Случай из практики разведки: Между молотом и наковальней: побег в Японию генерала НКВД Г.С. Люшкова, 1938–1945», в которых впервые в научный оборот введены документы Генерального штаба и Военного министерства Японии, отразившие результаты работы военной разведки на советском направлении в 1922–1945 гг.[22]

Опора на использование американских и японских архивных материалов характерна для другого исследователя истории императорской армии из США – Эдварда Джона Дри, автора нескольких публикаций о деятельности военной разведки Японии во Второй мировой войне. Большой объём японских источников также проанализирован в диссертации Джеймса Эдвина Уэлэнда, посвящённой истории разведывательных операций Квантунской армии и Генерального штаба Японии в Маньчжурии в 1922–1932 гг.[23]

Тема японо-германского разведывательного сотрудничества детально рассмотрена в монографиях Карла Бойда «Чрезвычайный посланник: генерал Хироси Осима и дипломатия в Третьем рейхе, 1934–1939» и «Доверенное лицо Гитлера из Японии: генерал Хироси Осима и разведывательная операция „Мэджик“, 1941–1945», написанных на основе дешифрованной американской радиоразведкой переписки японского посланника с Токио, а также в книге бывшего сотрудника немецкой военной разведки (абвер) майора Пауля Леверкюна. Необходимо, однако, отметить, что впервые проблема взаимодействия двух разведслужб была изучена восточногерманским историком Юлиусом Мадером[24].

В Польше основное внимание исследователей сосредоточено на процессах формирования и функционирования японо-польского разведывательного альянса. В работах Евы Палаш-Рутковской, Анджея Ромеры, Анджея Пеплоньского, Александра Смолиньского, Марцина Крушиньского, Павла Либеры, Войцеха Влодаркевича, Мариуша Волоса прослеживаются мотивы возникновения этого союза, характер сотрудничества в межвоенный период и в годы Второй мировой войны по линии органов агентурной и радиотехнической разведки, результаты деятельности польских резидентур в Скандинавии под эгидой военных атташатов Японии и в Маньчжурии при командовании Квантунской армии[25].

Эти вопросы, а также взаимодействие разведывательных органов Японии и Швеции в 1941–1945 гг. с опорой на рассекреченные архивные материалы американских, британских и шведских спецслужб рассмотрены в опубликованной в 2021 г. монографии Берта Эндстрёма «Мастер шпионажа на задании: нерассказанная история Онодэра Макото и шведской разведки»[26].

В японской историографии изучение работы военной разведки против СССР в рассматриваемый период носит ограниченный характер. Подробнее всего этот вопрос освещён в монографии бывшего сотрудника ИРУ Квантунской армии Нисихара Юкио «Полная летопись харбинской военной миссии: По следам Информационно-разведывательного управления Квантунской армии», в которой анализируются процессы становления и функционирования органов агентурной, специальной и радиотехнической разведки объединения в 1918–1945 гг.[27]

Тематика советско-японского разведывательного противостояния также успешно исследуется бывшим сотрудником Центра военной истории НИИО МНО Котани Кэн. В своей книге «Японская разведка во Второй мировой войне» он посвятил этой теме отдельную главу, в которой сделал вывод о высокой эффективности советских контрразведывательных мероприятий и слабой работе органов агентурной разведки японской армии и военно-морского флота[28].

Значительный объём фактического материала о деятельности военной разведки против СССР накануне и в годы Второй мировой войны содержат исследования бывшего начальника советского отдела Разведывательного управления Генерального штаба (РУ ГШ) полковника Хаяси Сабуро, ставшего после капитуляции империи основным для американцев источником информации о формах и методах японской агентурной работы в нашей стране[29]. Стоит также отметить, что американские специалисты подвергли тщательному допросу другого руководителя советского направления Генштаба – полковника Котани Эцуо, чья рукопись «Разведывательная деятельность в Маньчжурии» сегодня находится на постоянном хранении в архиве НИИО МНО Японии[30].

К числу обобщающих исследований следует отнести монографию полковника в отставке Арига Цутао «Разведывательные органы японской императорской армии и флота и их деятельность», в которой автор сосредоточил внимание на процессах формирования и функционирования разведывательных служб Генерального и Морского Генерального штабов после так называемого «маньчжурского инцидента»[31]. Эти же вопросы раскрыты в коллективном труде «Школа сухопутных войск Накано» путём анализа деятельности первого в истории японской армии центрального учебного заведения военной разведки[32].

Наряду с исследованиями обобщающего характера японские историки выпустили ряд работ о деятельности отдельных разведывательных органов Генштаба и Квантунской армии против СССР в изучаемый период (1922–1945).

Так, сын бывшего начальника дайрэнской военной миссии Ясуэ Хироо опубликовал в 1980 г. монографию, посвящённую её работе и контактам с еврейской диаспорой в Маньчжурии и США[33]. История организации и применения диверсионно-разведывательных частей Квантунской армии, в том числе отряда «Асано», нашла отражение в исследовании Кавахара Эмон[34].

Деятельность военного атташе в Швеции Онодэра Макото, ставшего в годы Второй мировой войны одним из главных источников информации японского Генштаба о СССР с позиций Европы, достаточно подробно освещена в монографиях его жены Онодэра Юрико, историка Окабэ Нобуру и в статье профессора университета «Мэйдзё» из Нагоя Инаба Тихару[35]. Логическим продолжением изучения контактов японской военной разведки с партнёрами из Финляндии и стран Прибалтики стали работы историка Масунага Синго, который ввёл в научный оборот большой объём документов из Национальных архивов Латвии, Литвы, Эстонии, Финляндии, Швеции и Японии[36]. Тематика японо-германского разведывательного сотрудничества рассмотрена в трудах Судзуки Кэндзи и Тадзима Нобуо[37]. В то же время взаимодействие японской военной разведки с абвером по вопросам использования кавказской эмиграции против СССР нашло отражение в исследованиях профессора Куромия Хироаки, активно цитирующего в своих работах ранее не опубликованные документы из архивов США, Германии, Польши, Грузии и Японии[38].

Вопросы влияния информации разведывательных органов армии на военное планирование Японии и выработку ею внешнеполитического курса в отношении СССР нашли отражение в изданной военно-исторической службой Управления национальной обороны Японии «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии», отдельные тома которой посвящены деятельности японских военных миссий (ЯВМ) Квантунской армии и Разведуправления Генерального штаба на советском направлении в 1922–1945 гг.[39]

Отдельные сведения о структуре и этапах развития японской разведки помещены в «Полной энциклопедии японской армии и флота». В ней, как и в «Общем обзоре личных дел генералов и адмиралов японской армии и флота. Раздел „Сухопутные войска“» и в «Энциклопедии генералов японской императорской армии», приведены подробные биографические данные сотрудников японской разведки[40].

Резюмируя вышеизложенное, следует признать, что, несмотря на наличие в отечественной и зарубежной исторической науке исследований о деятельности разведывательных органов японской армии против СССР, период с 1922 по 1945 г. изучен недостаточно полно и нуждается в специальном рассмотрении.

Поэтому выносимая на суд читателей книга представляет собой первое в нашей стране комплексное исследование по истории деятельности органов военной разведки Японии против Советского Союза во второй четверти XX в., написанное в сопоставлении российских, английских, американских, польских и японских первоисточников.

Хронологические рамки работы охватывают период с октября 1922 г. по сентябрь 1945 г. Нижний рубеж связан с выводом Владивостокской экспедиционной армии с территории советского Дальнего Востока и началом функционирования сети японских военных миссий в Северной Маньчжурии. Капитуляция Вооружённых сил Японии в сентябре 1945 г. в результате поражения в войне с СССР обусловила верхнюю границу исследования. В ряде случаев верхняя и нижняя границы сдвигаются, что вызвано необходимостью проследить отдельные аспекты деятельности органов военной разведки Японии против нашей страны.

Территориальные рамки книги охватывают Советский Союз, Японию, Северную Маньчжурию, Китай, Корею, Монголию, Ближний Восток и Европу.

При подготовке исследования автором было использовано большое количество разнообразных источников, главным образом опубликованных материалов и ранее не вводившихся в научный оборот архивных документов на русском, украинском, английском, немецком, польском и японском языках.

Изданные источники можно разделить на три категории: международные договоры и материалы судебных процессов, сборники исторических документов и мемуарная литература.

К первой категории относятся сборники российско-японских и советско-японских дипломатических соглашений, материалы Токийского международного трибунала по делу японских военных преступников[41].

Во вторую категорию попали сборники рассекреченных архивных документов, содержащие ведомственную переписку разведывательных органов японской и немецкой армий, их справочники по Вооружённым силам СССР, оперативные материалы советских органов госбезопасности и следственные дела арестованных японских агентов, которые раскрывают направления, формы и результаты работы военной разведки против нашей страны. Большую ценность представляют опубликованные документы о ходе реформы в Красной армии (РККА) в 1923–1928 гг., сборники приказов Наркомата обороны, Ставки Верховного главнокомандования и Генерального штаба за 1941–1945 гг., справочные издания о боевом составе советских Вооружённых сил в 1941–1945 гг., поскольку они позволяют сопоставить добытые японской разведкой материалы о военном потенциале СССР и оценить степень их достоверности[42].

В монографии также использованы 12-томный труд «История Второй мировой войны 1939–1945», в котором на основе доступных ко времени его издания материалов дан общий анализ внутренней и внешней политики Японии накануне и в годы войны, и изданное в 2011–2015 гг. 12-том-ное исследование «Великая Отечественная война 1941–1945 годов»[43].

Третья категория представлена мемуарной литературой, авторами которой являются военачальники Советской армии, сотрудники советских органов государственной безопасности, немецкой и японской военных разведок. Среди них – мемуары маршалов Советского Союза Г.К. Жукова, В.И. Чуйкова, генерала армии С.М. Штеменко, начальника германской внешней разведки Вальтера Шелленберга, сотрудников японских разведывательных органов Савада Сигэру, Хигути Киитиро, Харада Токити, Сисикура Дзюро, Оги Садао, Хори Эйдзо и сборник воспоминаний о начальнике ИРУ генерал-лейтенанте Дои Акио. При всей субъективности данного вида источников он существенно дополняет общую картину деятельности разведорганов Генерального штаба Японии в описываемый период[44].

Архивную базу книги составили три группы материалов Государственного архива Российской Федерации, Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории, Российского государственного военного архива, Государственного архива Хабаровского края[45].

В первую группу вошли изъятые агентурным путём, дешифрованные советскими криптоаналитиками и захваченные в ходе советско-японской войны оперативными группами госбезопасности и частями Красной армии служебные документы органов военной разведки Японии.

Вторую группу составили материалы оперативных дел, разведывательные и контрразведывательные сводки, справки, сообщения органов Государственного политического управления (ГПУ) – Министерства государственной безопасности (МГБ) и военной контрразведки, раскрывающие деятельность японской военной разведки на советском направлении и ответные шаги советских спецслужб.

К третьей группе относятся архивные документы о численности, дислокации, вооружении и организационно-штатных изменениях Красной армии в 1922–1945 гг., которые позволяют установить степень достоверности собранной военной разведкой Японии информации о советском военном потенциале, а также аналитические материалы Разведывательного управления РККА с оценкой данных японских спец-органов о СССР.

Кроме того, в книге использованы три группы материалов на японском языке, находящиеся на постоянном хранении в архиве Научно-исследовательского института обороны Министерства национальной обороны, архиве Министерства иностранных дел и Национальном архиве Японии.