Забирая Еву
– Кирилл Александрович, оставьте нас, – произносит Егор холодным тоном, не сводя с меня глаз.
Колесников кивает и послушно выходит из кабинета, бросив мимоходом на меня задумчивый взгляд.
– Может, хватит, Егор Анатлоьевичч? – мой произношу, как только мы остаемся одни.
Он делает вид, словно ничего не понимает.
– Не пойму, о чем ты?
– Для чего номер с водителем? Я что сама о себе не могу позаботиться? – если бы мой взгляд мог убивать, Егор бы уже был без признаков жизни.
– Можешь. Ева, – лениво протягивает он, вертя в руках ручку.
– Но я сделаю это лучше.
Последняя фраза словно капля бензина в разгорающееся пламя злости. Приблизившись к столу, опираюсь руками о твердую поверхность.
– О жене своей заботьтесь, Егор Анатольевич. Обо мне найдется, кому позаботиться. Не женатому.
– Ты думаешь, я позволю кому-то это сделать? – рычит, выходя из-за стола. Егор наступает на меня, заставляя пятиться.
– Твое, Егор, в телефоне под именем «Жена». Я – не твое. Если ты не можешь отнестись по-взрослому к моему отказу, я уйду из отдела, – отвечаю ему, гордо задрав подбородок.
Ответом мне служит ухмылка. Он неспешно приближается ко мне. Наступает, пока моя спина не упирается в холодную поверхность стены.
– Даже не надейся от меня сбежать, – шепчет, наклонившись к лицу. Его руки в карманах, все тело напряжено.
– Я не уволю тебя, не дам перевестись в другой отдел. Ты будешь рядом. Поняла?!
– У кого-то здесь синдром Бога?
Егор осекает меня яростным взглядом.
– Завтра мы выезжаем на арест гостиницы, – произносит тоном, не терпящим возражений.
– Выезжаем? – переспрашиваю, искренне надеясь на то, что мне послышалось.
– Да, я еду с вами, Ева Сергеевна. Производство очень важное. Мое присутствие необходимо.
– Я и не сомневалась, – слетает усмешка с губ. Но я тут же осекаюсь.
Егор смотрит мне в глаза и молчит. И в тишине, воцарившейся между нами с каждой секундой все больше напряжения.
***
Он не оставил мне выбора. Я знаю, что это поездка не просто комнадировка. Егор не отступит. Только и я не намерена давать слабину.
Бурча себе под нос всевозможные ругательства, собираю сумку в дорогу и приняв душ, укладываюсь спать. Хочется всего лишь одного. Поскорее пережить эту поездку.
Утром выхожу из дома раньше обычного. Решаю не вызывать такси, а доехать на маршрутке. Тем более, сумка небольшая, и я с легкостью донесу ее на себе.
Подойдя к обочине, жду зеленого света. Моя остановка с другой стороны, и вот-вот подъедет автобус. И когда я делаю шаг, становясь на проезжую часть, передо мной вдруг тормозит черная иномарка. Пассажирское стекло плавно опускается вниз, и с водительского сидения, на меня смотрит Кай.
– Чего замерла? Запрыгивай, – командует, расслабленно откинувшись на спинке сидения.
Задумчиво смотрю на его наглое выражение лица и понимаю, что он и есть – мое спасение. Единственный выход из сложившегося положения.
– Багажник откройте, – приподнимаю сумку, демонстрируя ему свою ношу.
Кай нажимает кнопку на приборной панели и дверца багажника открывается. Укладываю туда саквояж и запрыгиваю на пассажирское.
Он молчит. Словно мы с ним виделись только вчера, и сейчас, подвозя меня, Кай не делает ничего особенного. Прочистив горло, и набравшись храбрости, поворачиваюсь к нему.
– Николай Германович, ваше предложение еще в силе?
Он бросает на меня удивленный взгляд.
– Напомни, какое именно?
Он издевается?! Ну, точно, судя по морщинкам в уголках глаз, Кай смеется надо мной.
– Я о работе. Вы возьмете меня к себе в секретари?
Он даже не смотрит на меня.
– У меня высокие критерии и я весьма требователен. Ты не знаешь, о чем просишь.
– Не понимаю, чем я могу вам не подойти.
Кай вздергивает бровью.
– Достаточно ли ты хороша для того, чтобы я переходил дорогу Егору?
Его фраза иголками по коже. Я только сейчас понимаю, что он все знал! Кай все это время был в курсе и ни словом не обмолвился. Все бросал какие-то странные и туманные намеки.
– Конфликта интересов не будет, если вы об этом. Ваш друг прекрасный семьянин и сотрудник, а я сама о себе позабочусь…
Кай резко тормозит на перекрестке. Смотрит на меня удивленно.
– Хочешь сказать, не знала, что он женат?
А вот сейчас обидно. Этот мужчина втоптал меня в грязь одной лишь фразой.
– Если бы знала, Николай Германович, этого разговора между нами бы не было.
Я тянусь к ручке, желая покинуть машину, а он резко срывается места.
– Остановите машину, дальше я сама.
Он делает вид, словно не слышит меня.
– Остановите…
– Нет, – слетает резкое с его губ. Кай косится на меня с ухмылкой.
– Что-то случилось? Выглядишь разозленной.
Забыла, с кем имею дело. Этот волк даже будучи сытым не отпустит.
– Я вдруг поняла, что не подхожу к вам. Совсем-совсем не подхожу ни одному вашему критерию, – в этот момент машина прижимается к обочине и останавливается.
– Николай Германович, давайте забудем об этом разговоре. Хорошего вам дня.
***
На утренней планерке Егор сообщает всем сотрудникам, о том, что уезжает в командировку до понедельника. На время своего отсутствия главным он оставляет Колесникова. Огорчение и тоска, появившаяся в глазах у ребят от этой новости, будит во мне чувство жалости. Колесников же, наоборот, сияет от радости.
– Ну все, прощайте, выходные, прощай вечерний пятничный загул, – сокрушается Илья, когда мы возвращаемся в кабинет по окончанию планерки.
– Если вам будет от этого легче, я вернусь в город только вечером в воскресенье, – предпринимаю попытку поднять настроение ребятам.
– Ты проведешь три дня на морском побережье, Барби. Нашла чем успокоить, – хмыкает Жорик.
– Я ведь не отдыхать туда еду. Нам арестовывать целую гостиницу, представляете масштаб работы?
Илья машет рукой.
– Да там местные приставы всю черную работу делать будут. Ты наблюдать и руководить. А вечером на море. Красота, считай отпуск внеочередной, – произносит парень, заливая кипятком растворимый кофе.
– Может, и так, – хмурюсь, думая о том, что отдыхать мне там не с кем. Наверняка, придется отсиживаться в гостиничном номере, чтобы избегать атак Егора.
– Ева! – появляется в кабинете запыхавшаяся Нина.
– Шеф просил передать, что через десять минут выезжаете. Поедите на машине взыскателя.
– Хорошо, – киваю подруге внимательно просматривая папку с производством, проверяя наличие всех документов.
Нинка подходит к моему столу и, наклонившись, шепчет на ухо.
– Ты купальник взяла?
– Взяла. Но думаю, что он мне вряд ли понадобиться, – не поднимая на нее глаз, продолжаю листать папку.
– Это почему?
После ее громкой фразы все парни поворачиваются к нам. А я краснею.
– Нина Анатольевна, шли бы вы…в приемную.
Нинка хмурится в ответ, и, схватив меня за руку тянет в коридор. Только и успеваю, бросить последнюю папку в сумку и взять ее с собой.
– Не куксись, и шефу не груби, – придирчиво рассматривает мой наряд.
А я не хочу даже говорить о Егоре.
– Кстати, я сегодня на работу с Каем ехала.
Нина удивленно таращит глаза.
– А я смотрю, ты девка шустрая.
Меня раздражает ее ухмылка.
– Хотела попроситься к нему на работу, но решила, что не стоит.
Подруга кивнула.
– Правильно, что не спросила. Он позавчера уже взял к себе помощницу. Аню из отдела кадров, эффектную блондиночку с четвертым размером.
Не понимаю, что меня бесит больше. Ехидная улыбка подруги, или тот факт, что я оказалась неудел. О таких требованиях говорил Кай? Я расстроено посмотрела на свою двоечку.
– Ох…я смотрю тут треугольником попахивает, девочка моя. Два лучших друга и одна красотка, – шепчет довольная Нина, но, встретив мой недовольный взгляд, осекается.
– Иди, я тебя обниму на дорожку, – притягивает к себе подруга. Несколько секунд мы стоим, обнявшись.
– Ева Сергеевна, давайте сумку, – раздается вдруг за спиной голос Егора.
Обернувшись, застываю в растерянности. Егор, ни слова не говоря, забирает их моих рук сумку и открывает передо мной дверь.
– Счастливого пути, Егор Анатольевич, – произносит с улыбкой Нина.
– До свидания, Нина, – не поворачиваясь, отвечает он и выталкивает меня за дверь.
Спускаемся по лестнице в полной тишине. И только когда оказываемся на первом этаже, я задаю ему вопрос.
– Не боитесь, что другие увидят? Как же ваша репутация?
Он одаривает меня смеющимся взглядом.
– При чем тут моя репутация? Мужские поступки еще никогда никого не портили.
С губ рвется смешок. Я прохожу вперед.
– Ева… – по коже мурашки от его голоса. И мне не нравится то, как реагирует мое тело на него.
– Егор Анатольевич, вот Илья Алексеевич подъехал, – перебиваю Егора, указывая на мужчину, машущего нам рукой из водительского окна черной БМВ.
Глава 8
Я устраиваюсь на заднее сидение, а Егор с взыскателем впереди. Первые полчаса пути мужчины заняты разговорами о работе, поэтому я могу спокойно любоваться на проносящиеся мимо пейзажи. Но как бы ни пыталась отстраниться, и быть сильно, то и дело мурашки пробегают по телу от звучания тембра его голоса. И в какой-то момент я просто ловлю себя на том, что внимательно вслушиваюсь в рассказы Егора.
– Ева Сергеевна, а вы взяли с собой купальник? – вырывает из мыслей голос Ильи Алексеевича.
И его вопрос кажется мне бестактным.
– Я еду работать, не отдыхать, – отвечаю не совсем дружелюбно. А вот мужчина, кажется, совсем не понимает намека.
– Но вы ведь не двадцать четыре часа в сутки будете заняты делом? Побывать на море и ни разу не искупаться – непростительно, – он ловит мой взгляд в зеркале заднего вида. Улыбаюсь в ответ.
Егор молча смотрит в пассажирское окно. Надеваю наушники и сделав громкость на полную, закрываю глаза. Я хочу сделать все, чтобы дорога была максимально комфортной.
Не замечаю, как засыпаю. Будит меня легкое прикосновение чьей-то руки к плечу. Распахнув глаза, вижу перед собой улыбающееся лицо Егора. Растерянно моргаю, заворожено смотря на то, как движутся его губы. Видимо, устав повторять одну и ту же фразу, Егор просто дергает за провод наушник.
– Ева, пойдем, покушаем.
Осмотревшись по сторонам, понимаю, что мы на обочине трассы, остановились у одного из придорожных кафе.
– Не хочу, – бросаю короткое в ответ.
– Нет, так не пойдет, – хмурится Егор. – Ехать еще часа три, по приезду сразу на исполнительные действия поедем. Мы нашли неплохой ресторанчик. Тебе надо поесть, – схватив за руку, без особых церемоний, он вытягивает меня из машины.
– Какие мы заботливые, – бурчу под нос, но послушно следую за ним. Понимаю ведь, что спорить бесполезно.
По пути пытаюсь размять затекшие плечи и ноги после сна.
Обед проходит в спокойной обстановке. Мужчины общаются. Я уплетаю заказанный для меня Егором суп. Следующие три часа снова слушаю музыку.
К четырем часам мы наконец-то подъезжаем к месту исполнительных действий. Возле входа в здание нас уже ожидают местные приставы, администратор заведения, сторож и понятые. Поздоровавшись и представившись друг другу, приступаем к работе.
Я вместе с приставами и сторожем (последний является еще и завхозом) начинаю проводить опись имущества. Егор вместе с взыскателем и администратором Ольгой изучают документацию. Имущества тут, конечно, дуром. Думаю, и двух дней мало для изъятия. Куча компьютерной техники, телевизоры, холодильники, сплиты. Я молчу уже о мебели из номеров. Осмотрев масштаб предприятия, Егор принимает решение, что изымать сейчас будет только технику. По его подсчетам этого будет достаточно для погашения долга.
За время работы несколько раз ловлю на Егоре томные взгляды администратора.
– Андрей, подменишь меня? Сплиты я записала, – передаю бланк акта описи приставу, отхожу чуть в сторону, делая вид, что рассматриваю компьютер, а сама исподтишка наблюдаю за Егором, взыскателем и дамой, стоящих чуть поодаль.
На первый взгляд, ничего особенного. Просто разговаривают. Но девушка-администратор то и дело касается Егора. То пальчиками дотронется до плеча, то будто ненароком, заденет его рукой, то каблучком топнет, то губки надует.
Слышу хруст и только через пару секунд понимаю, что это треснула ручка, зажатая в моем кулаке. Стоп. Ева, и чего это ты завелась? Он ведь не твой мужчина. Но чувство ревности, не дающее вздохнуть, никуда не уходит.
Заканчиваем работу только к восьми вечера. Договариваемся с ребятами, что изъятие будем проводить завтрашним утром. Андрей берет на себя местную торгующую организацию, а я отрываю от Егора администратора Ольгу, подзывая ее к себе для подписи акта.
Ольга несколько минут изучает документ, а затем, подписав первый лист, поднимает на меня глаза.
– Какой у вас начальник, – с придыханием произносит девушка, только что глаза не закатывает от восторга.
– Какой? – делаю вид, что не понимаю ее намеков и подсовываю ей для подписи другую страницу.
– Видный…люблю таких, – ее смех для меня словно скрип металла по стеклу. Брр…
– Оно и видно, – не могу удержаться от комментария. Но говорю это тихо, пролистываю документ, проверяя его на ошибки.
– Что, простите? – восклицает она, пораженная моей наглостью.
– Я говорю, акт вот здесь еще подпишите, – с невозмутимым видом кладу перед ней последнюю страницу и указываю пальцем на пустую строку. Егор и Илья Алексеевич оглядываются в нашу сторону. Я отвожу от них глаза, Ольга подписывает документ и откидывает ручку.
Егор дает знак, что пора уезжать. С чувством облегчения покидаю это место и усаживаюсь в машину. Илья Алексеевич заводит авто, и, в лучших традициях дешевой мыльной оперы, к машине, на всех порах, бежит администратор Ольга.
– Егор Анатольевич, – наклонившись, девушка, заглядывает в салон. Глаза распахнуты, волосы растрепаны. А как вздымается ее немаленькая грудь от неровного дыхания! М-м-м, загляденье!
– Егор Анатольевич, вот мой номер телефона. Мой брат работает шеф-поваром в лучшем ресторане города. Буду рада пригласить вас сегодня на ужин, – протягивает ему визитку, улыбается и хлопает ресницами. Часто-часто.
– Благодарю, – спокойно отвечает Егор, принимая карточку.
– Илья Алексеевич и вы приходите, – видимо, поняв, что переборщила с напором, отвлекается на взыскателя.
– Спасибо, с удовольствием! – улыбается в ответ, принимая ее предложение за чистую монету.
Воодушевленный приглашением Ольги, Илья Алексеевич уговаривает шефа на вечернюю вылазку.
В отеле Егор решает вопрос с номерами, пока я вместе с взыскателем отдыхаю в холе на диванчике. Через пятнадцать минут Егор «радует» меня новостью, что мой номер находится рядом с его. А Илья Алексеевич на этаж ниже от нас. Какое подозрительное совпадение.
– Ева Сергеевна, вы с нами вечером? – спрашивает меня в лифте Илья Алексеевич.
– Конечно, она с нами, – опережает Егор.
Я все еще стараюсь не смотреть на него.
– Нет, к сожалению, с дороги очень разболелась голова. Думаю, сегодня отсижусь в номере, – виновато улыбнувшись, спешу выйти из лифта.
– Нам будет вас не хватать, – бросает на прощание Илья Алексеевич.
Егор выходи вместе со мной. Мы идем по коридору в неловком молчании. И только когда я открываю дверь своего номера, за спиной раздается голос Егора.
– Я зайду за тобой через час.
Обернувшись, смотрю на него устало.
– Егор, я правда хочу лечь.
– Это не просьба Ева, это приказ, – бросает небрежно и исчезает в дверях своего номера.
– Это приказ, – повторяю сквозь зубы, затаскивая в номер дорожную сумку. Устало присаживаюсь на кровать. Черт то с два я пойду куда-нибудь. Пусть развлекается с Ольгой.
***
Два часа. Ровно столько он дал мне отдохнуть. Я уже практически уснула, когда услышала резкий стук в дверь. Собираю себя буквально по кусочкам и иду открывать.
Так и есть. На пороге Егор. Видимо, недавно вышел из душа – еще влажные волосы зачесаны назад. Из одежды на нем темно синие джинсы и белая футболка.
– Ты еще не одета? – вопросительно изгибает бровь.
– Егор, я не пойду, – голос тихий, хриплый, он осекает меня взглядом.
– Нам все еще нужно поговорить, – выставляет ногу в проем двери, когда я пытаюсь ее закрыть.
От волнения ноги наливаются тяжестью.
– Нет. Не нужно.
Получается слишком грубо, но лучше так, чем разрыдаться у него на глазах.
Его устало вздыхает.
– Перестань, пожалуйста, – его взгляд способен растопить даже самое холодное сердце.
Я зажмуриваюсь и оттолкнув его ногу захлопываю дверь. Делаю глубокий вдох, пытаюсь вытравить его запах из легких, пытаюсь взять себя в руки.
Он уходит. За дверью тишина, а на душе кошки скребут. Хочется удавиться или напиться. Нахожу в баре бутылочку виски. Открываю крышку и пью с горла. Кашляю, пытаюсь отдышаться. Алкоголик из меня никакой, а вот истеричка – отменная. Падаю на кровать и глушу рыдания в подушке. Через какое-то время собираю себя по частям и плетусь в ванную. Включаю на полную мощность холодную воду. Такие состояние легче всего бороть стрессом. Вот я и устраиваю его ледяным душом.
Вода помогает взбодриться. Немного придя в себя, переключаю воду на более теплую. Неспешно привожу себя в порядок, и, закутавшись в халат выхожу из ванной комнаты.
Снова стук в дверь. Неужели он? Боюсь, не выдержу на этот раз. Боюсь, что посмотрю в его глаза и сдамся. Решаю игнорировать. Забираюсь на кровать, закрываю голову подушкой. Стук не прекращается. Настойчивый, громкий.
– Ева, открой! – его требовательный голос иголками по коже. Улавливаю незнакомые мне нотки.
– Ева, черт тебя подери, открой эту дверь! Нам нужно поговорить! Хватит прятать голову в песок! – кричит он. Слышится грохот. Словно он всем телом ветел в дверь. Пьяный? Неужели напился?
Приближаюсь к двери. Руки от волнения ледяные. На несколько минут воцаряется тишина. Но я знаю, что он там. За дверью. Я его не слышу, но чувствую.
– Ев-а-а-а, девочка моя, – его голос дрожит. Я слышу его, откуда-то снизу. Приседаю и понимаю, что он сидит на полу, прислонившись спиной к двери. Закрываю рот ладонью, а по щекам во всю текут слезы.
– Открой, пожалуйста, – еще тише, еще жалостливее.
Слышать его таким – больно. Но своей боли я боюсь больше. Сжимаюсь в комочек, вонзаю ногти в ладони. Держись Ева, не смей открывать!
– Просто выслушай меня, – произносит он уставшим голосом. – Мы с Дашкой знали друг друга с детства. В одном классе учились. Сколько помню, она была влюблена в меня.
В груди екает. Не удивительно, что она была влюблена в него с детства. В таком как Егор сложно не пропасть.
– Я к ней, как к другу относился. Когда поступили в институт, несколько лет не виделись. Встретились случайно, спустя четыре года, на одной из студенческих вечеринок. Я тогда набрался хорошо…мы переспали. Она забеременела. И я принял решение жениться, – ухмыляется и замолкает на несколько секунд.
– После свадьбы она потеряла ребенка. Буквально через месяц. Я только что закончил институт, ушел в работу. Дома не бывал, да и, честно говоря, не особо тянуло меня туда. Она дико ревновала, закатывала скандалы. Я еще тогда предлагал разойтись, но она умоляла дать нам шанс. Любила меня, а я как ни старался, не смог. Отправлял ее одну с подругами на отдых заграницу, в надежде, что она найдет себе кого-нибудь. А Дашка только меня видела. Все грезила о ребенке, думала, что хотя бы так сможет привязать меня. Так мы прожили четыре года. Забеременеть она больше не смогла. Мы окончательно отдалились друг от друга. Я решил развестись. Помню в тот вечер, она так сильно рыдала… А меня бесили ее истерики. Я так устал от них. Не мог никак понять, почему она так в меня вцепилась со своей любовью. Дашка кричала, а потом резко в обморок упала, когда я уже был в дверях. Я подумал, что это один из ее выкрутасов. Но в последующем обмороки стали повторяться. Начались сильные головные боли. Я повез ее в клинику. При обследовании обнаружили опухоль в головном мозге. Последние четыре года мы боролись с ее болезнью, – его голос срывается. Он плачет. Тихо, бесшумно. Ударяет затылком о дверь. А я слушаю его, находясь в бесчувственном коконе. Как будто кто-то убавил громкость моих эмоций. Только слезы по щекам текут, сами по себе.
– Бесконечные химии, операция. Добились стойкой ремиссии. Я просто не мог ее бросить, понимаешь? Решил, что буду с ней. Я, как и раньше пропадал на работе. Упорный труд начал давать плоды. Повышение по службе, внеочередные звания, заработок наладился. И вот вроде бы в моей жизни все наладилось. Но вспомнить то мне особо нечего из последних десяти лет своей жизни, – и снова горькая усмешка и тишина. Спустя несколько секунд его голос набирает громкость.
– И когда я уже опустил руки и смирился со своей серой жизнью, вдруг девушка в моем кабинете. Наивная светлая девчонка, – теперь я слышу улыбку в его голосе.
– Смотрю на тебя и не понимаю, как в тебе все это сочетается? Ты словно не из этого мира… Такая свободная, независимая, сильная духом.
Смеется так, с нежностью.
– А глазища твои… – произносит с ухмылкой. – Я на планерке порою боюсь смотреть на тебя. Знаю, если гляну, все мысли врассыпную. Буду, как идиот пялиться, молчать.
Прислоняюсь щекой к прохладной поверхности, прикрывая глаза. Хочу еще этой хрипотцы в его смехе.
– От того говорю с тобой так строго.. как идиот себя веду. Но только так я могу сохранять спокойствие.
Он замолкает. А я словно оцепенение сбрасываю. Поднимаюсь на ноги, вытирая мокрые дорожки с лица.
– Это было с первого взгляда на тебя, Ева. Я просто понял, что, вот оно. Ты мое, понимаешь? И я просто не смогу тебя отпустить, не поборовшись. Пожалуйста, дай нам шанс.
Сердце буквально вырывается из груди. Тянусь дрожащей рукой к ручке двери. Открываю ее. Он сидит на полу, с бутылкой виски в руках. Поднимает на меня растерянный взгляд.
И когда он выпрямляется во весь рост, я наконец-то, обретаю способность говорить.
– Моя мама была любовницей отца, – шепчу, не разрывая зрительного контакта с ним.
– Десять лет. А когда она забеременела мной, он выбросил ее на улицу и вернулся к жене. Я не хочу такого.
Он заходит в номер и, закрыв за собой дверь, притягивает меня к себе.
– И не будет. У нас так не будет, – зарывается лицом в мои волосы, а я крепко обнимаю его.
– Верь мне, пожалуйста. Я никогда не сделаю тебе больно. Я буду с тобой. Ты ни в чем не будешь нуждаться, ни в любви, ни в деньгах. Я горы для тебя сверну. Поверь мне, если я чего-то захочу, я это сделаю, – отстраняется от меня и берет мое лицо в ладони.
– Мне так хочется…верить. Но я так боюсь… – шепчу, захлебываясь слезами. И он делает единственную правильную вещь, способную успокоить меня сейчас.
Он целует меня.
Его губы обжигают поцелуем мой висок, затем шею, скулы и, наконец, накрывают мои губы. Я снова плачу, только теперь от счастья.
Егор оттесняет меня к кровати. Оторвавшись от моих губ, проводит подушечкой пальца по мокрым ресницам, вытирая мои слезы. Осторожными движениями разводит в стороны полы моего халата, оголяя грудь. Верх одежды безвольно повисает в воздухе, удерживаясь на моем теле лишь на тоненьком поясе.
Его руки, так как я и мечтала всю неделю, накрывают полушария моей груди. Я стягиваю с него майку, желая поскорее почувствовать тепло его тела, насладиться рельефностью пресса.
Егор немного отстраняется и, не сводя с меня голодного взгляда, избавляется от одежды. Как и в прошлый раз, мы действуем поспешно. Не желаем тратить ни секунды отведенного нам времени. Егор усаживается на край кровати, притягивая меня к себе. Я устраиваюсь сверху и, направляя его своей рукой, буквально насаживаюсь на него. Наши взгляды встречаются, и у меня дыхание перехватывает от того, что именно я вижу в его глазах.
Я не могу подобрать слова, чтобы описать его взгляд. Но именно сейчас я вижу его настоящего. И я сдаюсь. Он покорил мое сердце. Не своей речью, не обещаниями. Именно тем, что я увидела в глубине его глаз.
Я увидела там собственника и ревнивца, рьяно охраняющего свое. Я увидела юношу, с любящим сердцем. Несчастного мужчину, жаждущего прочувствовать, что значит быть счастливым, что значит любить. Я увидела молитву в его глазах, восхищение. Он вывернул передо мной свою душу наизнанку. Он распял свое сердце и отдал его мне. Егор показал мне кровавые рубцы на нем, сложенные в мое имя. И мое сердце вторит ему. Громко. Часто. Навзрыд. «Я люблю его» – проносится в голове. Не могу дышать. Хочется плакать, хочется кричать. Не в силах выдержать столь ярких эмоций, зажмуриваюсь и перестаю дышать.
Егор переворачивает меня на спину и начинает двигаться еще медленней, еще чувственней.