Поцелуй меня, если осмелишься!

Дэнни направился в сторону лестницы наверх, а Мэтт, проводив его задумчивым взглядом, вслух уверенно произнес:

– Это мы еще посмотрим.

***

– И зачем ты их пригласил? – сделав глоток из бокала со скотчем, поинтересовался Марк.

– Хотел, чтобы Дэнни понял, что его «невесте», – Мэтт особенно насмешливо выделил это слово, – здесь не место. И, возможно, до самой Лорен тоже дойдет, что она лишняя в нашем обществе.

– По-моему, Лорен чувствует себя прекрасно, – вынес вердикт Марк и кивнул на смеявшуюся пару. Мэтт закатил глаза, показывая другу, что он уже понял: до Лорен так просто ничего донести не удастся!

– Мне кажется, она везде чувствует себя нормально, причем абсолютно не задумываясь, как непросто в ее компании приходится остальным. – Он замолчал и через мгновение тихо добавил: – Маленькая сучка с фермы.

– Я смотрю, она тебе не нравится в принципе, и не только как невеста брата.

– Эта Лорен представляет собой адскую смесь из невоспитанности, вульгарности и глупости. А еще любит язвить с приторной улыбочкой на губах, иногда даже удачно. – Мэтт усмехнулся. – Что, кстати, странно для ее умственных способностей.

– Но кое в чем Дэнни все-таки был прав. Лорен действительно очень красивая, и это платье… – Марк выразительно покачал головой и, улыбнувшись, залюбовался яркой бабочкой, порхавшей под руку с братом друга.

Мэтт не ответил, но взгляд в ее сторону бросил. Да, наряд Лорен выбивался из общего визуального ряда. Не то чтобы он был совсем уж недопустимой длины или с нескромным декольте, но цвет! Алый, насыщенный, провокационный. А вкупе с копной темно-рыжих волос и по-кошачьи зеленых глаз весь ее облик действовал на него, как красная тряпка на быка. Лорен одним ярким пятном передвигалась среди основной массы гостей, и как бы Мэтт ни старался сделать вид, что не замечает ее, на деле это оказалось просто невозможно! Глаза против воли останавливались на изящной фигуре, и от этого он начинал злиться на самого себя. Еще в клубе Лорен привлекла внимание Мэтта, но тогда, за несколько секунд до любезного сообщения брата о том, кем она ему приходится, его интерес казался вполне логичным, а сейчас он досадливо недоумевал: как его вообще могла привлечь такая особа?

А сама виновница недовольства и подпорченного настроения мистера Мэттью Рейнольдса с обольстительной улыбкой на губах перебрасывалась мнением о вечеринке со своим псевдоженихом.

– М-да, пресновато здесь. Знаешь, Дэнни, мне даже не нужно притворяться Лорен Вудс, чтобы точно подобрать определение к данному мероприятию – ску-ко-ти-ща! – по слогам закончила Лорен.

Они оба вспомнили крутые тусовки, которые устраивали в Братстве или в родительских домах друзей, когда те отсутствовали, и через мгновение громко засмеялись, определив по мечтательным лицам, что думали об одном и том же.

А потом Лорен скользнула взглядом по шикарной квартире Марка и справедливо рассудила, что ему не мешало бы жениться или хотя бы завести постоянную девушку. Его дом, без сомнения, был оформлен хорошим дизайнером, профессионалом своего дела. Каждый предмет интерьера подобран с особой тщательностью и тонким вкусом, и тем не менее оставался совершенно лишенным индивидуальности. Сразу видно, что хозяин здесь бывает крайне редко и не особо старается привнести в жилище что-то личное или наполнить уютом. Лорен против воли улыбнулась теплой девичьей улыбкой, которая каждый раз появлялась у нее на лице, когда она вспомнила дом родителей.

Если отец – врач в третьем поколении, был самым собранным и аккуратным человеком из всех известных ей, то мать – историк, была абсолютной противоположностью. Их квартира сочетала в себе какую-то невероятную квинтэссенцию из полного бардака и скрупулёзной стерильной чистоты. Кабинет отца и спальня родителей казались фото-образцом из юбилейного номера журнала «Дом и сад», а все остальные комнаты были наполнены разного рода вещицами, абсолютно хаотично расставленными на каждой горизонтальной поверхности; книгами, лежавшими где угодно, только не на положенном месте; теплыми пушистыми пледами, забытыми на всех имеющихся в доме креслах и диванах миссис Кэтрин Вилсон – матерью Лорен, которая постоянно проверяла работы своих студентов. Все эти на первый взгляд неважные мелочи, незначительные изменения в обстановке делали квартиру родителей уютной, родной и бесконечно любимой.

Лорен отбросила несвоевременные мысли об отчем доме и, обласкав взглядом Дэнни, спросила:

– Как тебе мое платье?

– Превосходно, но если бы оно было чуть покороче, то у Мэтта, и не только у него, случился бы фатальный прилив тестостерона.

– Ну, извини за мой страх не дай бог встретиться со знакомыми отца! – воскликнула Лорен. Они, не сговариваясь, повернулись в сторону увлеченно беседовавших Мэтта и Марка и придвинулись ближе друг к другу.

Лорен нехотя отметила, что их сегодняшние противники были очень даже ничего. Марк, высокий стройный мужчина с песочного цвета волосами и глазами цвета растопленного горького шоколада. Прикинув про себя всю имеющуюся в ее распоряжении информацию, она решила, что ему немного за тридцать. Достаточно привлекательный, чтобы пользоваться популярностью у большинства известных ей женщин. А вот Высокомерный Напыщенный Осел скорее всего при желании мог бы уложить в постель любую особу женского пола старше пятнадцати. Лорен нахмурилась. Мэтт произвел на нее сильное впечатление и не только своим заносчивым поведением и нетерпимым характером, но и внешними данными, раз она думает о нем в таком ключе.

– Твой брат хочет убедить тебя в том, что мы и так прекрасно знаем. Так давай ему поможем, – заговорщически шепнула Лорен, отбросив размышления о мужской привлекательности самого неподходящего для нее мужчины.

Устав от беспрерывного снования туда-сюда среди малознакомых им гостей, Дэнни с Лорен отправились в просторный кабинет Марка. Изображать из себя влюбленных оказалось занятием весьма утомительным, поэтому они сильно нуждались в передышке и надеялись остаться вдвоем, отдохнуть, а за одно полюбоваться небольшой, но очень разносторонней коллекцией картин.

– Это не Моне! – тихо доказывала Лорен. В кабинете, к счастью, было пусто и, стараясь не привлекать громкими голосами внимание, псевдо жених и невеста вполголоса спорили насчет происхождения одной из картин.

– Посмотри на окна и арочный вход. – Дэнни провел пальцем по средневековому замку, изображенному на картине. – Так рисовал только Моне!

– А ты взгляни на печные трубы, – передразнив, прошептала Лорен. – Так Моне никогда их не изображал! – Она задумалась, приложив палец к губам, и еще раз внимательно осмотрела полотно. – Это безусловно школа Моне и автор – прекрасный мастер. Так тонко и умело подражает своему учителю, но… Это все же реплика, – уверенно вынесла вердикт Лорен и бросила взгляд на нижний правый угол, где нашла свое место подпись основоположника импрессионизма, великого художника Клода Моне.

– М-да… – задумчиво протянул Дэнни и пообещал позже расспросить Марка о происхождении картины. Во-первых, ему не верилось, что в его коллекции могут быть подделки, хотя, вероятней всего, он и сам не знал об этом. А во-вторых, он не сильно доверял Лорен в вопросах искусства и деланно отмахивался от заверений, что ее мама, буквально помешанная на импрессионистах, вбила Лорен на уровне спинного рефлекса основные особенности и приемы как направления в целом, так и почерка определенных авторов. А Моне Кэтрин Вилсон чтила, как великого мэтра и гения в этом направлении искусства.

Лорен уже приготовилась возразить, когда дверь распахнулась и внутрь вошел хозяин дома вместе с братом Дэнни.

– Да, этот проект как раз сейчас у меня, – сказал Марк и энергично направился к широкому письменному столу, совершенно не заметив застывшую в углу пару. Лорен моментально повисла у Дэнни на руке и расплылась в улыбке, когда стальной взгляд Мэтта выхватил их из общей обстановки.

– После обсудим чертежи, у тебя тут гости.

Светловолосая голова Марка оторвалась от кипы бумаг на столе.

– А вы что здесь делаете? – удивленно спросил он.

– Я решил показать Лорен твою коллекцию картин, – придав голосу некоторую загадочность, ответил Дэнни. Завуалированно намекая на то, что они с Лорен просто хотели остаться одни, а чем на самом деле собирались заняться, пусть брат с другом додумают сами.

– Так показывай, чего ты застыл, – устроившись на краешке стола и сложив руки на груди, проговорил Мэтт. Марк, присев в удобное кожаное кресло, откинулся на спинку и с улыбкой начал крутить в руках карандаш.

Дэнни повернулся обратно к стене с полотнами и уткнулся взглядом в яркую абстракцию.

– Лорен, милая, полюбуйся, это, – он указал на полотно, – одна из самых известных картин знаменитого абстракциониста Кандинского называется «Колебание».

– По-моему, мазня какая-то, – отозвалась она и чуть повернулась к молча наблюдавшим за ними мужчинам. Мэтт скривился, будто проглотил вагон лимонов, и Лорен просто не смогла удержаться и подбросила ему еще парочку: – И фамилия дурацкая.

– Русская, – ответил Дэнни.

– Понятно, почему такая фигня получилась.

Они рука об руку продвинулись вглубь и остановились возле большого портрета.

– А это – предки Марка! Он потомок английских аристократов, приехавших осваивать Америку еще в колониальное время, – просвещал Дэнни. Лорен подняла глаза на картину: красивая женщина в шелковом зеленом платье с улыбкой смотрела на мужчину, стоявшего позади изящного кремового диванчика, на котором она сидела вполоборота. Он серьезно смотрел на художника и трепетно держал руку своей дамы. «Красивая пара», – подумала Лорен, а вслух, пожав плечами, произнесла:

– Люди как люди. Они давно умерли, что мне до них. Хотя мужик хорош, жаль, что помер. – Она повернулась к притихшему от такого неуважительного отношения к своим предкам Марку и послала ему лукавую улыбку. – Но и Марк тоже красавчик!