Автономный Миниянг

1

Если бы не эта трагедия, то, возможно, я бы так никогда и не слетал на Луну, ведь я не очень люблю летать. Ладно, кого я обманываю, я страшно боюсь летать. К тому же стоимость билетов на Луну хоть и значительно снизилась за последние годы, все же еще ощутимо кусает бюджет среднестатистического землянина, решившегося на такую экскурсию. Поэтому о полете на Луну у меня даже не было в мыслях. Но завтра я все же лечу на Луну, причем абсолютно бесплатно: дорогу туда и обратно, как и проживание, оплачивает корпорация «ЛККЛ». Я лечу туда не по своей воле – так требует Межпланетное законодательство: в случае смерти клона его донор обязан лично присутствовать на опознании, чтобы сразу после этого подписать заявление о расторжении контракта с ЛККЛ.

Да, все верно, на Луне умер мой клон, именно поэтому уже завтра в небе над моей головой будет не Луна, а Земля. Почему он умер, ведь медицина сейчас буквально творит чудеса? Да, действительно, непонятно, от чего мог умереть молодой здоровый клон. Но никто мне об этом не расскажет, ведь все засекречено. Сегодня я был в московском офисе корпорации «ЛККЛ», и они ничего не рассказали о причинах смерти моего клона, потому что это запрещено Межпланетным законодательством.

И вот я собираю вещи и чувствую, как постепенно мой страх перед полетами терпит поражение перед восторгом, что я все-таки побываю на Луне. Да, хотелось бы, чтобы повод для полета был не таким печальным. Но разве я могу выбирать? Ведь это уже случилось.

– Что они спрашивали? – спросила Марта, сидя на краю стола и наблюдая, как я собираю вещи.

– Они спрашивали – чувствовал ли я что-нибудь в последнее время. Что-нибудь необычное.

– И что ты ответил?

– Тебе это действительно интересно? – застегнув чемодан, я присел на кровать и взглянул на Марту.

Марта пожала плечами. Зевнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони. Посмотрела в окно. Потом на потолок. Потом снова на меня. Она так часто делала, чтобы заставить меня нервничать. Ей это нравилось. Я знал об этом, но все равно каждый раз попадал в эту ловушку. Ловушку этих колдовских голубых глаз.

– Да, мне действительно интересно, – наконец ответила она.

– Что-то не похоже.

– Янг, ты такой мнительный. Выкладывай!

– Я сказал им, что вроде бы ничего необычного не было.

– А в действительности?

– Не знаю…

– Ну, давай говори. Я же вижу – что-то было.

– Ну да, если честно, было кое-что необычное… В один момент я вдруг почувствовал, что страшно хочу спать. Внезапно появилась какая-то смертельная, валящая с ног сонливость.

– И что было дальше?

– Это длилось минут пять. На работе был обеденный перерыв, и в тот момент я находился в кафе на первом этаже.

– Там, где делают тот крепкий умопомрачительный капучино?

– Именно. Чтобы не уснуть прямо там, за столиком, мне пришлось выйти на улицу. Свежий воздух взбодрил меня, и вскоре от сонливости не осталось и следа.

– Ерунда, мне на работе часто смертельно хочется спать. Стоит выйти после работы на улицу – все тут же проходит. И такой парадокс наблюдается почти у всех, кого я знаю. Какой-то необъяснимый феномен. Может, всех нас поразил какой-то неизвестный вирус?

– Ну почему же неизвестный. Этот вирус давно изучен, называется – лень.

– Не будь таким занудой.

– Хорошо. Но, если честно, и я подумал, что моя внезапная сонливость никак не связана со смертью Бранга. Просто такого со мной еще не случалось.

– Твоя смертельная сонливость совпала по времени со смертью твоего клона? – спросила Марта.

– Никто не знает, во сколько он умер. Точно известен только день – позавчера.

– В наше-то время не знают времени смерти? Как такое возможно?

– Они не сказали. Все засекречено, ведь это ЛККЛ. Возможно, узнаю что-нибудь на месте.

– Ерунда, забудь. Ты просто не выспался накануне, вот и вся причина твоего сонного эпизода. Извини, смертельно сонного эпизода. – Марта подошла к окну, распахнула шторы. Комнату залил солнечный свет. – Тебе обязательно ехать?

– Так они сказали, – пожав плечами, сказал я. – Попробуй сказать им нет. Мне нужно его опознать и подписать документы. Это обязательная процедура. Без этого мне не отдадут оставшуюся сумму, положенную мне по контракту.

– Скоро ты станешь богатым, – усмехнулась Марта.

– Издеваешься?

– Ага, – Марта рассмеялась.

– Очень смешно. Вообще-то человек умер.

– Клон.

– Клоны давно считаются полноценными людьми, или ты не согласна с Межпланетным законодательством? Будь человеком, относись хотя бы к моему клону как к человеку!

– Человеком, человеку… Это какая-то тавтология.

– Это простая человеческая просьба, а не тавтология.

– Человек человеку – клон, а клон клону – человек, ты это имеешь в виду? А клон человеку, или человек клону тогда кто? Чеклон? Или клочел? – хихикнула Марта. – Кажется, мы запутались во всех этих человеко-клонах и клоно-человеках.

– Послушай…

– Ладно, прости. Скажи, а ты сам-то хочешь туда лететь, прощаться с ним? Представь, что этого не требует Межпланетное законодательство.

– Я пока не понимаю, – честно признался я. – Я ведь совсем его не знал. Ты же знаешь, донорам запрещено общаться с ними. Таковы условия контракта.

– Ну как же так? Родственник как-никак.

– Опять издеваешься? – я всмотрелся в лицо Марты, пытаясь уловить иронию.

– Немножечко, – не выдержав, Марта прыснула.

– И она – моя невеста?! – я закрыл лицо руками.

– С каких это пор?

– В смысле?! – вскрикнул я, скинув руки с лица.

Марта закатилась в смехе, увидев мою реакцию:

– Я пошутила, ты от меня теперь не избавишься, ведь совсем скоро ты станешь богатым.

– Марта…

– Ладно, прости. Ты все взял? Возьми еще мой чемодан.

– Зачем? Все мои вещи поместились в мой.

– У куда ты положишь свои миллионы?

– Марта!

Я удобно устроился в кресле, закрыл глаза и как-то сразу задремал. Всему виной это обволакивающее кресло, подстраивающееся под твою фигуру, в нем сразу расслабляешься. Долго дремать не пришлось – кто-то тронул меня за плечо. Я открыл глаза. Надо мной стояла стюардесса. Она что-то пела голосом… Бьорк?! Но как такое возможно?! До чего дошел сервис! А, черт, я же в наушниках!

– Мне пока ничего не надо, – сказал я, скинув наушники. – Я бы просто поспал, с вашего разрешения.

– А я ничего вам и не предлагаю. У нас к вам просьба, – сказала стюардесса. – Одна наша маленькая пассажирка, вот и она, кстати…

Из-за соседнего кресла выглянула маленькая девчушка с круглым конопатым лицом и короткими торчащими вверх косичками.

– …и ее мама, – продолжила стюардесса, – просят вас…

– А, место у иллюминатора? – догадался я.

– Именно, – кивнула стюардесса. – Она еще никогда не летала на Луну.

– Окошко, – сказала девчушка, демонстрируя отсутствие передних молочных зубов и показывая пальцем на иллюминатор. – Хочу окошко.

Я мог бы сказать, что тоже не летал на Луну, и тоже «хочу окошко», но не стал, потому что знал, что ничего интересного в иллюминаторе во время полета я не увижу – об этом я узнал из интернета, прочитав многочисленные отзывы пассажиров, которым уже посчастливилось летать на Луну. Там будет только чернота и далекие звезды. Да и спорить с ребенком из-за окошка взрослому мужчине не очень-то к лицу. Я забрал с полки сумку и прошел за стюардессой на несколько рядов вперед, усевшись на кресло в среднем ряду. Я снова надел наушники и закрыл глаза. Уже не спалось. Вскоре лунолет еле заметно завибрировал. Я снял наушники. Никакого звука, только еле заметная вибрация. Послышался тихий свист, меня слегка вдавило в кресло. Прошло минут пять и давление ослабло. Их динамиков послышался голос командира лунолета, он сообщил, что мы уже покинули Землю и находимся в открытом космосе. В лунолете во время полета будет действовать искусственная гравитация, и поэтому мы можем свободно передвигаться по салону. В носу лунолета есть бар, ресторан и вытрезвитель (это он так пошутил), а в хвосте – зал с тренажерами, чтобы размять ноги и спину. Еще он сказал, что через шесть часов мы прилунимся. Если сможем разминуться с той кометой. Это он снова пошутил.

Я пока не хотел ни в бар, ни в спортзал, и поэтому снова спрятался от окружающего меня мира – закрыл глаза и надел наушники. Все-таки я грустил, ведь я летел на опознание своего клона. Его нашли позавчера в своей машине на обочине дороги, соединявшей два лунных города – Миров и Камнеград. В Мирове он жил, в Камнеград ехал по каким-то делам. Пока это все, что мне было известно на этот час. Я не знал его. По закону, донор не имеет права вмешиваться в жизнь своего клона. До его гибели я даже не знал, где он жил – на Марсе, Луне, или на одном из спутников Сатурна; не знал, где он работал, была ли у него семья. И я не узнаю это даже сейчас – после его смерти. Я просто опознаю его и улечу обратно на Землю. Таков закон. Перефразируя древнюю поговорку – дурацкий закон, но это закон.

Сразу за паспортным контролем всех пассажиров распределили перед полукруглыми белыми киосками. Не пройти через такой киоск, чтобы попасть на другую половину лунопорта, и выйти из него, было невозможно – киоски стояли стенка в стенку. Киосков было так много, что в очередях перед ними не скапливалось больше трех пассажиров. В киоске два улыбчивых работника в белых комбинезонах быстро подобрали мне легкий серебристый скафандр и удобные высокие кроссовки на толстенной платформе – на случай, если я захочу выйти за пределы города и прогуляться по поверхности Луны. Все это они упаковали в небольшой пластиковый чемоданчик. Со слов работников, в каждом лунном городе площадок для прогулок по поверхности Луны довольно много, их можно будет узнать по голографической зеленой стрелке, указывающей на шлюз, из которого можно выйти наружу. В шлюзе скафандр пополнят запасом кислорода на полчаса прогулки. Услуга, разумеется, платная, но пользуется устойчивой популярностью у туристов. Скафандр надлежало сдать здесь же, в лунопорте, при вылете с Луны.

– Еще кое-что, – сказал работник, доставая из шкафчика какую-то штуку, похожую на маленький пылесос из прошлого, только без шланга, но с круглыми черными окошками, похожими на глаза и узким горизонтальным отверстием под ними.

– Что это? – спросил я. – Летающий пылесос с глазами?

– Это ваш гид, – сообщил работник. – Это совсем новая модель, пошла в серию всего месяц назад. Основное отличие от предыдущей модели – у него есть… а попробуйте-ка сами догадаться, что у него есть.

«Да-а-а… Вот именно этого я и хотел, прилетев на Луну, – угадывать новые функции робота-гида, сильно смахивающего на древний пылесос».

– У него есть… встроенный пивоваренный заводик? – попытался отшутиться я.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся работник и, нажав на кнопку компьютера, активировал гида-пылесоса. – Не угадали. У него есть чувство юмора.

Глаза гида загорелись зеленым, он медленно взмыл в воздух и замер напротив моей головы, изучающе разглядывая меня и периодически моргая.

– Ух ты, – я сделал вид, что восхитился. – Чудеса. Здорово, гид! Как сам? У тебя есть имя?

– Меня зовут Миниянг, – каким-то игрушечным голосом представился гид. – Сам я нормально, ведь я спал, а сон восстанавливает и освежает. Но ты-то с виду давно не спал?

Работники закатились от смеха.

«А, это и есть то самое чувство юмора, о котором они говорили? Чувствую, мы не подружимся с тобой, гид Миниянг, ведь твое чувство юмора очень сильно хромает, причем на обе ноги. Которых у тебя нет».

– Миниянг – это же не совпадение? – спросил я, подождав, пока работники вволю насмеются.

– Нет, не совпадение, он настроен именно на вас. И имя каждому гиду мы даем в соответствии с именем туриста. Вас зовут Янг, именно поэтому вашего гида зовут Миниянг. Когда вы вернете его нам, его перепрограммируют на следующего туриста, и звать его будут совсем иначе.

– Не родился еще тот, кто сможет перепрограммировать Миниянга, – повернувшись к работнику, заметил Миниянг. – Миниянг сам кого хочешь перепрограммирует.

Пока работники смеялись над очередной шуткой моего гида, я размышлял, как бы деликатнее отказаться от Миниянга. Работники отсмеялись, и я спросил:

– А… это вообще… как бы…

– Увы, да, – словно прочитав мои мысли, сказал один из работников. – Это обязательно.

– А… его можно иногда…

– Выключить его невозможно. Это смогут сделать только работники лунопорта, когда вы будете улетать обратно. Он может следовать за вами везде, вплоть до вашего вылета на Землю. Он может быть с вами даже за пределами купола, ему ничего там не будет. Заряжать его не нужно, у него вечная атомная батарея.

– Я буду следовать за тобой даже тогда, когда ты пойдешь в туалет, – сказал вдруг Миниянг, со странным прищуром взглянув на меня. – Ты от меня нигде не скроешься, землянин.

Я вопросительно посмотрел на работников. Те держались недолго, через несколько секунд снова расхохотались.

– Он опять пошутил, – сказал наконец работник, вдоволь насмеявшись. – Он будет сопровождать вас только туда, куда вы его возьмете с собой. Он покажет вам дорогу в любую точку на Луне. Просто скажите ему, куда вам нужно попасть, и он вас туда отведет.

«Уф, ну ладно, хоть так…»

На выходе из киоска третий улыбчивый работник выдал мне синюю капсулу и стаканчик с водой. Он объяснил, что это растворимый чип, с помощью которого правоохранительные органы смогут отслеживать мои передвижения по Луне.

– Это в целях безопасности, чтобы вы не потерялись, – пояснил он, в очередной раз улыбнувшись. – И да, это обязательно для каждого лунного туриста. Чип будет находиться в вашем организме 72 земных часа, ровно столько, сколько вы будете находиться на Луне, а потом самоликвидируется.

– Это безопасно? – с опаской разглядывая капсулу, поинтересовался я.

– Абсолютно. Никакого ГМО и глютена. А небольшой взрыв, которым сопровождается самоликвидация чипа, абсолютно безопасен для окружающей среды. И для вашего гида.

– В момент самоликвидации чипа я отлечу от тебя на безопасное расстояние, – сказал Миниянг. – Чтобы выжить.

«Э-э-э… А-а-а! Это они с Миниянгом так пошутили, судя по смеху всех трех работников. Ладно, шутники, я выпью это. Что-то многовато шутников вокруг…»

Луну заселили нашими клонами, чтобы они там жили и работали, в том числе на месторождениях Гелия-3. За неполных тридцать лет Луна превратилась в индустриально развитый объект. Я часто видел лунные новости по телеку и в интернете и имел представление о том, как там все обустроено. Но вживую все выглядело настолько грандиозно, что, выйдя из здания лунопорта, я замер от удивления, увидев вдали очертания гигантского города под еще более гигантским стеклянным куполом остроконечной треугольной формы.

У выхода из лунопорта меня ждал человек, в руках которого была табличка с моим именем и фамилией. Человек проверил мой паспорт, и мы сели в темно-серый луномобиль, припаркованный в первом ряду огромной парковки. Мы мчались по широченной дороге в десять полос вширь и вверх в каждую сторону, на всем протяжении которой над нами высилась остроконечная стеклянная защита, а я как завороженный смотрел на голубой шар, зависший над нашими головами, словно гигантский светильник в виде глобуса. Я еще никогда не покидал Землю, и увидеть ее со стороны было самым грандиозным зрелищем, которое мне удалось наблюдать в своей жизни. Мой клон погиб не зря, ведь я увидел такую красоту! Черт, что за мысли. Прости, мой бедный клон…

– А почему над городами, над этой дорогой и лунопортом именно остроконечные купола, – спросил я водителя, как только смог оторвать взгляд от Земли. – Неужели для красоты?

– Красота тут ни при чем. С такой формой куполов меньше вероятность того, что какой-нибудь камешек, залетевший из космоса, раздолбает купол к такой-то матери. Камешек просто проскользнет по куполу вниз, максимум – поцарапает его, но и этого пока не случалось. Стекло ведь наше, лунное, а не какое-то земное, которое раскрошить – раз плюнуть. Наше стекло хрен расколешь.

– Вы меня извините, но от ваших слов веет какой-то провинциальной манией величия. – Меня покоробили слова этого водителя о земном стекле. – Так вы встречаете гостей с Земли? Словами о превосходстве лунного над земным?

– Это какой-то стеклошовинизм, – ввернул Миниянг. По его тону было непонятно, сказал ли он это в поддержку мне или, наоборот, поиздевался над моей обидой.

– Извините, если мои слова вас задели, – сказал водитель. – Там было больше иронии, чем желания возвысить лунное над земным. Тем более что стекло везде одинаковое.

– Принято, забыли, – сказал я успокоившись.

– Уф, дуэль из-за стекла отменяется, – сказал Миниянг. – Я не нанимался быть секундантом.

Все-таки этот маленький негодяй издевался.

– Так вот, возвращаясь к форме куполов. Если бы купол был квадратным или полукруглым, камешек из космоса все-таки смог бы расколоть купол, каким бы крепким он ни был. Физика, однако! – подняв указательный палец, сказал водитель.

– А что, камешек не может подлететь под углом к лунной поверхности и вдарить по стеклу сбоку?

– Нет. Там, наверху, его затормозит сетка. И он просто упадет вниз, не причинив никакого вреда нашим колпакам.

– Сетка?

– Электромагнитная, – улыбнувшись моей необразованности, пояснил водитель.

– А ты подумал, что рыболовная? – выдал Миниянг. – Ты такой сообразительный.

– Новая модель? – поинтересовался водитель, взглянув на Миниянга в зеркало заднего вида.

– Ага, – кивнул я. – Могу одолжить на пару дней. Ровно столько я буду на Луне.

– Нет уж, спасибо!

– Я бы и сам к вам не пошел, – отомстил Миниянг. – Меня укачивает. От езды в вашей машине и от ваших разговоров.

– Каков! – рассмеялся водитель. – Намучаетесь с ним. Надо было старую версию брать.

– Кто бы мне дал такую возможность – возможность выбирать, – усмехнулся я.

Мы приехали. Водитель вытащил мой чемодан из багажника и поставил его на тротуар:

– Сейчас к вам выйдут. Возвращаясь к стеклу… вы меня извините, но будет несправедливо, если я об этом не скажу.

– О чем? – не понял я.

– В лунном стекле особый состав, делающий его лучшим во всей Солнечной системе. Там кристаллы лунного кварца. По всем характеристикам, в первую очередь по прочности и прозрачности, наше стекло превосходит любое другое стекло в десятки раз. Это данные многочисленных независимых экспертиз. Уж не обессудьте.

– Ого, стекловендетта! – хихикнул Миниянг. – В воздухе чувствовалось приближение бури. Ваш ход, земляне.

– Верю, и да пошло оно в зад… и да здравствует лунное стекло, самое лучшее стекло в Солнечной системе! – воскликнул я, чтобы этот водитель со своим чертовым стеклом наконец уехал.

– Буря отменяется, – разочарованно промолвил Миниянг.

Горделиво подняв голову, водитель сел в машину и умчался вверх по широкой лунной улице, по обе стороны которой возвышались высоченные небоскребы.

Через минуту ко мне подошли представители корпорации «ЛККЛ» («Люди – Клоны, Клоны – Люди») Жиль и Ирэна. Они подвели меня к входу в отель корпорации, который находился напротив основного здания ЛККЛ, через дорогу. Отель и основное здание связывал надземный, ха… надлунный! переход – труба серебристого цвета.

– Завтра в 9 часов по местному времени я встречу вас в холле ЛККЛ, – сказал Жиль, показывая рукой на здание корпорации. – Опознание запланировано на 9:15. Потом вы подпишете заявление на расторжение контракта с ЛККЛ, и уже на следующее утро у вас запланирован рейс обратно домой. Билет на лунолет в вашем номере, в лунопорт вас отвезет тот же водитель. Сегодня и весь завтрашний день после опознания – свободное время. Вы ведь еще не бывали на Луне?

– Никогда, – помотал головой я. – Это грандиозно – все, что вы тут понастроили. Вы даже превзошли Дубай.

– Это все климат, – сказала Ирэна. – Местный климат несколько ускорил нашу стройку, ведь за стеклом у нас далеко не Дубай. У нас там довольно прохладно. И совсем безвоздушно, если можно так выразиться.

«Интересно, она тоже клон? – вертелась мысль в моей голове. – Если клон, то довольно симпатичный. Но спрашивать об этом запрещено. Ну да, законом. Все тем же дурацким Межпланетным законом».

– И все же, вам еще есть куда стремиться, – сказал я.

– Дайте-ка догадаюсь, – сказал Жиль. – Вы имеете в виду Москву? Говорят, там сейчас что-то невероятное.

– Москва наконец-то стала расти не вширь, а ввысь, – кивнул я, подтверждая слова Жиля. – За последние двадцать лет она вымахала вдесятеро выше себя прежней, окружив высоченным кольцом исторический центр.

– Я видела в интернете, – сказала Ирэна. – Очень хочется побывать там и увидеть это лично.

– Что ж, будете в наших краях, звоните, – живо отреагировал я.

– А ваша невеста не будет против? – строго прищурилась Ирэна.

– Все-то вы знаете, – напряженно улыбнулся я.

– Такая уж у нас работа, – развел руками Жиль.

– Что-нибудь уже известно о причине смерти Бранга? – осторожно поинтересовался я, подумав, что у меня уже налажен контакт с этими милыми представителями ЛККЛ.

– Ну не будем больше отнимать ваше драгоценное время на Луне, – улыбнувшись, сказала Ирена. – Вам же, наверное, так хочется все здесь посмотреть.

На мгновение ее взгляд показался мне знакомым. Словно из Ирэны сейчас на меня смотрела Марта. Так же иронично и проницательно одновременно. Мотнув головой, я стряхнул это наваждение.

– Да, до завтра, – сказал Жиль, протянув мне руку для прощания. – И хорошего дня! Кстати, вон там через два квартала – отличный клуб «Лунная пыль», если интересует ночная лунная жизнь. Там живая музыка каждую ночь. Сегодня и завтра тряхнут стариной, слегка просыпав песочек, «Лепиш Год». Любите их?

– Буквально вырос на них, – кивнул я.

– Кажется, на них уже вообще все выросли, – рассмеялся Жиль. – Сейчас у них межпланетные гастроли с новым, пятьдесят пятым по счету, альбомом «В стекле иллюминатора не мое отражение». Там хит на хите. Кстати, к ним вернулся Ларк. Теперь их снова трое.

– Ого, Ларк вернулся, это надо послушать, – промямлил я, поняв, что, по всей видимости, контакт с этими внешне милыми людьми (или все-таки клонами?) если и был налажен, то как-то уж очень незаметно. – Как они умудряются так держаться в свои-то годы?

– Пьют бальзам «Долгожитель», – ввернул Миниянг.

– Новая версия? – рассмеявшись, спросила Ирэна, кивнув на Миниянга.

– Она самая, – кивнул я.

– В узких кругах нас называют лучшая версия, – отреагировал Миниянг.

Мне хотелось одновременно и спать (все-таки я за шесть часов преодолел расстояние от Земли до Луны, и теперь организму требовалась перезагрузка), и знакомиться с Луной. Я все-таки решил полчаса посвятить восстанавливающему сну, а все остальное время – Луне.

Мой номер был на двадцать втором этаже. В огромном овальном окне над частоколом серебристых небоскребов висела Земля. Можно было стоять вот так и смотреть на это вечно, но рядом стояла и манила к себе кровать. Пара секунд борьбы, и… кровать победила. Матрас мгновенно принял форму моего тела, мягко обняв меня со всех сторон, и я провалился в сон.

Госпиталь и морг корпорации «ЛККЛ» (да, корпорация «ЛККЛ» настолько крутая, что у нее есть свой морг), находились на минус пятом этаже. Жиль и Ирэна, как и обещали, встретили меня в холле, потом мы на лифте спустились в госпиталь, прошли по длинному коридору, и в самом его конце попали в морг.

Ух ты, мой клон был полной копией меня! Если не считать татуировки на правом плече – головы быка, свирепо раздувшего ноздри и устремившего рога вперед. Ух ты, что это? Свет от потолочного светильника, падая на голову Бранга под углом, выдал то, что эти люди (или клоны?) так тщательно замаскировали: правая височная кость несчастного Бранга имела маленькое округлое вдавление. Они очень искусно его загримировали, но меня не проведешь – Бранг умер не своей смертью! Его кто-то подстрелил. Сбоку, в висок. Таким было мое первое впечатление. Но я ничего не сказал. Я лишь молча посмотрел на несчастного и кивнул, подтверждая, что, да, это он – мой клон Бранг.

Потом мы переместились на десятый этаж. В просторном офисе я подписал документ о расторжении контракта с ЛККЛ в связи со смертью клона, мне выдали карту с окончательной суммой денег, причитающейся мне по контракту, и Жиль и Ирэна пошли меня провожать.

– Как вы? – спросила меня Ирэна в лифте.

– Нормально, – сказал я, пытаясь не раскрыть себя. – Конечно, я… опечален… наверное. Хотя… понимаете, он хоть и был в какой-то степени частичкой меня, но был совершенно незнакомым для меня сущест… кло… человеком. И я не хотел бы обманывать всех, в том числе и самого себя, и говорить, что для меня это страшное горе. Я опечален ровно настолько, насколько был бы печален, узнав о смерти любого незнакомого для себя человека.