Ремесленники душ. Исповедники
Марта замолчала, молчал и я. Нужно было сейчас или поворачиваться и уходить, или что‑то предпринимать. Я выбрал второе.
– Собирайся, вы уезжаете, – приказал я.
Она удивленно на меня посмотрела и открыла рот.
– Марта, я не хочу спорить и рассуждать. Либо ты собираешься и едешь со мной, либо я прошу того здоровяка, что заходил сюда ранее, силой запихать тебя в парокар.
Она благоразумно закрыла рот и замотала ребенка в тряпье. Взяв небольшую котомку с вещами, Марта пошла за мной.
«Недолгие же сборы у нее оказались».
Охранники удивились, когда я посадил ее в парокар рядом с собой, но вида не подали.
– Квартал ремесленников, дальше дорогу покажу.
К моему дому мы подъехали затемно. День, который я собирался потратить на себя, чтобы купить себе новую одежду и обувь, пропал, но нужно было доводить начатое до конца.
С забитыми ставнями, отсутствием света и неухоженным садом дом смотрелся мрачно. Я сначала даже не узнал его, а ведь отсутствовал тут всего несколько месяцев. Я вышел из кара и приказал выйти Марте, затем достал ключ, чековую книжку и выписал чек на тысячу гиней.
– Ты теперь работаешь на меня. – Я протянул ей ключ и чек. – К моему следующему визиту, надеюсь, дом будет более гостеприимным и обжитым, чем сейчас, так что постарайся, Марта, чтобы он выглядел так же, как ваша комната, когда я пришел к вам с Вилли впервые.
Девушка открыла рот от изумления и недоверчиво смотрела то на ключ, то на чек в моей руке.
– Ну же!
– Рэджинальд. Мистер ван Дир! – Она прижала ребенка к груди, и на глазах снова показались слезы.
– Марта – это не подачка. – Я спокойно, но твердо посмотрел на нее. – Это мой дом, ко мне могут приехать друзья, и я хочу, чтобы он выглядел гостеприимно, чтобы в нем всегда была готова горячая еда и теплая постель, тебе понятно?
– Да, мистер ван Дир. – Она сглотнула слезы и стала быстро кивать, осторожно взяв обе протянутые вещи.
– Если я понадоблюсь, подойдешь к любому полицейскому и попросишь, чтобы он передал сообщение в тайную полицию.
– Хорошо.
– Все, иди. – Я качнул головой в сторону дома. – К сожалению, у меня осталось не так много времени, нужно еще успеть вернуться туда, где я сейчас живу.
Девушка несмело кивнула мне и пошла к калитке. Я проследил, как, натужно скрипнув, она отворилась, а вскоре в доме зажглось окно.
– Фрэнк, можно через тебя нанять привратника в дом, чтобы в этот раз ничего из него больше не пропало? Кого‑нибудь из отставных, за кого бы ты мог поручиться. Деньгами я не обижу.
Мы сели в машину и молча поехали обратно, за окном мелькали светлые витрины и окна домов квартала, а мне хотелось лишь одного – помыться, поесть и лечь спать.
– Конечно, сэр… – В его голосе я услышал странные интонации.
– Спрашивай, Фрэнк.
– Это ваш ребенок, сэр? – напряженно спросил он.
– Нет.
– Вы были дружны с ее мужем?
– Не особо.
– Тогда зачем вы все это делаете?
– Я погубил его, Фрэнк, и с этим мне теперь жить.
В салоне настала долгая тишина, никто не смел нарушить ее после такого признания. Только когда мы приехали на место и я открыл дверь, чтобы выйти, охранник наклонился ко мне и тихо сказал:
– Я найду человека, сэр, не волнуйтесь.
Я похлопал его по руке и улыбнулся:
– Спасибо, Фрэнк.
Не успел я зайти в дом, как возле меня тут же завертелась Элиза и, приветливо улыбаясь, помогла снять пальто. Пока я удивлялся таким внезапным переменам, она стала интересоваться моими делами и что я хочу на ужин. Пришлось поднять свою челюсть с пола и заказать отбивную из говядины с овощами, а также сделать вид, что ничего странного не происходит.
– Рэджинальд, прости меня. – Девушка провожала меня в комнату, держа под руку. – Я поняла, какой эгоистичной была, не замечая твоих проблем и волнений. Ведь очень важно для всех нас, чтобы ты стал исповедником. Ты ведь станешь им?
Пока мы шли, я смог преодолеть первое потрясение от перемены ее отношения ко мне, но сразу же понял, что это влияние извне, – так быстро люди сами по себе не меняются. Нужно будет об этом поинтересоваться у сэра Энтони.
– Конечно, Элиза, за этим я здесь и нахожусь.
– Жаль, у меня не хватило таланта стать исповедницей. – На миг она стала грустной. – А ведь я окончила школу с отличием! Как думаешь, ты мог бы меня подтянуть в ремесле?
– Не знаю, я и сам пока мало что могу, – попытался отмазаться я от нежданной ученицы. Времени и на себя‑то не оставалось, а ведь, кроме всего прочего, я еще занимался систематизацией книг и тетрадей в библиотеке сэра Энтони, решив взвалить на себя этот труд для ускорения собственного обучения.
– Хотя бы вечером, часок… – Она прижалась ко мне плотнее, и я почувствовал локтем ее упругую грудь.
– Я подумаю, – скрепя сердце пообещал я.
Ну не научился я еще отказывать красивым девушкам.
– Я приду! – Элиза многообещающе провела язычком по своим губам и, поднявшись на носочки туфель, поцеловала меня в щеку.
«Надо спросить сэра Энтони, что он ей наговорил, – решил я. – Прилежная и кроткая Элиза? Такого я еще не видел».
Обитал я теперь в комнате сэра Энтони, нахально переселив его в соседнюю, так как замучился бегать за новой порцией книг, поэтому поймал его сразу, едва зашел в нее.
– Сэр Энтони, что случилось с Элизой? – поинтересовался я, снимая пиджак и одновременно гладя вьющуюся у ног Айду. – Я не узнаю ее.
Старый исповедник презрительно хмыкнул:
– Напомнил сначала ее отцу, а затем и ей самой, благодаря кому они находятся на своих местах. Причем ее отец был более сговорчив. С ней пришлось поговорить дольше.
– Надеюсь, это надолго, – хмыкнул я в ответ, закатывая рукава рубашки, чтобы не испачкать их в чернилах, и сел за работу. – Такой она мне больше нравится. Напросилась сегодня поучиться у меня искусству.
– Думаю, на ночь мне нужно будет найти другое место для ночевки, – язвительно прокомментировал он, – не готов слушать всю ночь ваши стоны.
– Сэр Энтони, – укоризненно на него посмотрел я, – теперь, когда она сама ко мне липнет, лучше будет держать ее на коротком поводке, и теперь мне строить из себя недотрогу, какой была все это время она. Мне интересно, насколько долго хватит ей вашего внушения?
Исповедник недоуменно на меня посмотрел, а потом залился скрипучим смехом. Отсмеявшись, он подошел ближе и заглянул мне через плечо:
– Молодец, Рэджинальд, я скоро начну гордиться тобой.
– Вы это об Элизе или о моей работе? – подколол его я.
– Обо всем. Зачем ты переписываешь одни записи в одну тетрадь, а другие – в другую?
– А тут все просто. – Я отложил перо и показал ему обе свои тетради. – В первую я записываю только факты и подтвержденные эксперименты. Во вторую – все, что мне нужно будет проверить, а также теории и гипотезы. Причем, поскольку многие из предположений повторяются, я решил их объединить по темам, видите?
Исповедник взял у меня вторую тетрадь и внимательно прочитал оглавление.
– Серьезно ты подошел к вопросу, – уважительно сказал он, вернув мне ее. – Пожалуй, выделю я тебе лабораторию для опытов, как ты и просил.
– А подопытных? Мне нужен будет материал.
– Материал… – Сэр Энтони задумчиво хмыкнул. – Как быстро ты стал называть людей всего лишь «материалом». Не боишься очерстветь настолько, что на всех вокруг будешь смотреть только как на своих подопытных?
– Я думал об этом, сэр Энтони. – Я посмотрел прямым взглядом ему в глаза. – Но пока у меня есть несколько людей, о ком я хочу и могу заботиться, то мне это не грозит.
– За одним из таких ты и ездил сегодня?
– Угу.
– Я переговорю с начальником тюрьмы. Сейчас военное время, и почти всех заключеных отправляют на фронт, но, думаю, нескольких преступников мы тебе отыщем. Только не убивай их сразу, я не смогу каждый день давать тебе по человеку.
– Жаль, я не могу попасть на фронт, – задумчиво почесал я нос пером, которое снова взял в руку. – Там с этим сейчас, думаю, проблем нет.
– Рэджинальд! – Голос учителя стал строгим. – Не забывай – все это побочное! Ты должен сначала выучиться. Если у тебя есть столько свободного времени, то, может быть, есть смысл ускорить наше обучение?
Я оглянулся на него.
«А ведь правда, если я быстрее выучусь, я ведь смогу дальше самостоятельно работать!»
– Сэр Энтони, почему бы нам не попробовать? – с достоинством ответил я, вызвав его очередную усмешку.
– Хорошо, тогда я подготовлю нижнюю лабораторию, а ты будь завтра готов. Начнем сразу с утра, так что выспись.
Я понял его намек.
– Никаких женщин в постели, я понял.
Он промолчал, уйдя к себе и оставив меня заниматься работой.
Через час подали ужин, и Элиза, как старательная жена, весь вечер ухаживала за мной, все время пытаясь прикоснуться ко мне то рукой, то грудью. Я понимал все эти ее нехитрые попытки возбудить меня и делал тупой, отрешенный вид, якобы не понимая эти очевидные намеки.
После ужина я, как и обещал, позанимался с ней вещами, которые мне показывал учитель, очередной раз поразившись, как мало практики имеют выпускники школы. После учебы я снова проигнорировал ее намеки о близости и просто пожелал спокойной ночи. Элиза вспыхнула, уши и шея покраснели, но она проглотила это и, через силу улыбнувшись, забрала столик с остатками ужина и гордо удалилась.
Я улыбнулся ей вслед и вернулся к работе. Нужно было закончить еще одну главу и ложиться спать. Завтра мне предстояло испытание.
Глава 3
Бедная Айда
– Бери Айду и спускайся за мной в лабораторию, Эрик подготовил все нужное. Я ведь, кстати, просил тебя с ним хотя бы общаться, а ты не поддерживаешь с ним отношения.
– Сэр Энтони, я никак не пересекался с ним, а заданий, связанных с инженерами, не было. Так что у меня просто не оставалось на него времени, – пожал плечами я, не признавая своей вины. – Он мог бы и сам прийти поговорить, между прочим.
– Ладно, с этим разберемся позже, сейчас есть дела поважнее, – буркнул он, выходя из комнаты.
Я последовал за ним, и мы дошли сначала до ванных комнат, а потом свернули мимо комнат слуг направо и уперлись в дверь, рядом с которой стоял охранник. Он отошел и пропустил нас.
– Я тут еще не был, – прокомментировал я наш спуск вниз, осторожно ступая по тускло освещенным ступенькам. – Здесь наши лаборатории?
– И пыточная, – сухо ответил сэр Энтони. – Не наша, но и мы используем ее для своих целей. Как‑никак процесс один, только концовка разная.
Собака жалась к моим ногам, трусливо повизгивая. Пришлось взять ее на руки и погладить по голове, успокаивая.
Мы прошли несколько дверей и подошли к той, из‑за которой пробивался свет. Сэр Энтони толкнул ее, и мы вошли в небольшое помещение, целиком обложенное белой мраморной плиткой. Даже потолок был ею выложен! Инженер стоял к нам спиной, чем‑то гремя на столе.
– Эрик, у тебя все готово? – обратился к нему мой учитель.
Тот обернулся и недовольно поджал губы, затем поправил очки с несколькими линзами на правом глазе и помахал отверткой:
– Почти, сэр Энтони, вы и так меня ускоряли все время. Никаких условий для работы…
– Могу отправить тебя назад, там можешь покачать свои права в цехе, – спокойно отозвался исповедник, на что Эрик скривился, но промолчал, вернувшись к работе. Заинтересовавшись, я подошел ближе, и мое спокойствие пошатнулось. На столе, в куче мелких деталей и шестеренок, стояла маленькая железная собака. Еще меньше по размерам, чем Айда.
– Поскольку у нас мало времени, я решил, что делать большие механизмы нет смысла, – пожал плечами сэр Энтони, отвечая на мой немой вопрос. – Главное, чтобы ты освоил принципы, а какого размера при этом будет механизм, совершенно не важно.
– Но… – попытался сказать что‑то инженер, но замолчал под суровым взглядом исповедника.
– Что мне делать? – Я начинал догадываться, что именно, и сердце сжалось от жалости.
– Думаю, ты все понял… Как только Эрик закончит макет, тебе нужно будет очень нежно и по капле вытянуть душу из своей собаки и, синхронизировав свою душу с ее, переселить в этот механизм. – Сэр Энтони показал рукой на копию.
– Я, конечно, чисто теоретически представляю, как это делать. – Я ведь не зря столько читал и знал, как это делается. Но знать и уметь – две разные вещи. – Может, пару советов от более опытного наставника?
– Главное, не торопись, всегда и все проблемы от спешки. – Он задумался, но тем не менее ответил: – Если попытка провалится, будем приручать следующую собаку, но времени это займет немало, сам понимаешь.
Мне было жалко Айду. Хоть она и была труслива, но очень меня любила, все время ластясь и радуясь, когда я возвращался, даже если вышел ненадолго.
– Собаку жалко, – признался я, когда инженер закончил сборку и делал последние проверки, – неужели без этого никак?
– Можем проверить на Элизе или на той девушке, которую ты поселил в своем доме, – пожал плечами сэр Энтони. – Выбор за тобой. Ты ведь к ним тоже по‑своему привязан?
– Ладно, собака – значит собака.
Такой ответ удовлетворил старого исповедника.
– Эрик, если закончил, то свободен. – Сэр Энтони указал ему тростью на дверь. Инженер собрал все свои инструменты и отошел от стола.
– Сэр, может, лучше остаться? Я проверил ее всего раз, вдруг что‑то пойдет не так?
– Мне повторить?
Недовольно бурча, Эрик вышел за дверь. Сэр Энтони показал мне на широкое кресло, а также стол специально для собак, с ремнями для лап.
– Можешь привязать, можешь держать в руках – на твое усмотрение, но чтобы завтра утром ее мелкая душонка была переселена.
– Эм‑м‑м… – Я был, если честно, потрясен. Ведь я думал, что будет какая‑то подготовка или тренировка, а не так безапелляционно – «сядь и делай».
– Завтра утром я зайду, а чтобы тебе не мешали, закрою дверь.
Я промолчал, мне нужно было собраться с мыслями. Не услышав ответа, он постучал своей тростью, которую брал с собой, только когда начинал прихрамывать, и вышел из комнаты. Я услышал, как за ним задвигается засов – мы остались одни. Айда попыталась спрыгнуть с рук, чтобы обнюхать незнакомое помещение, но я не позволил, оставив ее у себя. Мне нужно было сосредоточиться, чтобы начать поглощать ее душу по капле, действуя при этом не рукой, а своей аурой – медленно и размеренно, чтобы я успевал подстроиться под тонкий ручеек, льющийся ко мне, и синхронизироваться с ним. Нельзя было допустить ни малейшей ошибки, иначе ничего не получится и через много часов усилий я получу такую же душу, как если бы просто выдернул ее из собаки одним движением.
Устроив собаку у себя на коленях, я стал поглаживать ее, настраивая ауру. Времени это заняло немного – все же тренировки на людях были каждодневными и многочасовыми. Собака слегка поскулила, но послушно замерла под моей рукой.
Я давно потерял счет времени, поскольку все мое внимание занимало только поглощение. Сидя с закрытыми глазами, я старался не упустить ни мига, ни капли ее души, чтобы не допустить противодействия. А когда собака под моей рукой стала слегка дергаться, я лишь крепче прижал ее к коленям и продолжил свое дело. Конвульсии длились недолго, поэтому когда я почувствовал пальцами, что ее сердце перестало биться, то еще несколько минут сидел неподвижно, проверяя, все ли в порядке с ее душой в моей ауре.
«Вроде бы все нормально».
Я пошевелился на стуле, едва двигая затекшими ногами и руками. Покалывания в конечностях подсказали мне, что неподвижно я просидел очень долго. Когда я наконец стал чувствовать ноги и левую руку, то положил бездыханное тело собаки на стол, поднялся, вытер мокрые глаза рукой и прижал ладонь к небольшой площадке, расположенной на животе механической собаки. Площадка была аналогична приемнику аниматрона.
Теперь следовало запустить обратный процесс, так же медленно передать душу собаки в механическое тело. Если все пройдет успешно, то я получу механическую собаку, если нет, то из этого сложного механизма получится просто накопитель с энергией.
Очень скоро я пожалел, что остался стоять, – нужно было взять механическую собаку на руки, но сожалеть было поздно, передача началась и прерывать ее было нельзя. Через час неподвижного стояния у меня начался зуд по всему телу, пришлось стоять и терпеть, сосредоточивая все внимание на процессе передачи, а не на предательски дрожащих коленях.
«Что‑то я слабый какой‑то, – попенял я собственному телу. – Надо заняться собой, а то постоял всего ничего – и уже без сил».
Когда все было кончено и последняя капля души несчастной Айды покинула меня, я просто отвалился от стола и рухнул в кресло, стоять я больше не мог.
«Надо хотя бы бегать по утрам, – шевельнулась усталая мысль, – совсем не дело так уставать».
Позади меня лязгнул засов, и знакомый перестук трости прошелся от двери до меня.
– Ну как? – раздался надо мой голос учителя.
Я не знал, что ему ответить, ведь только что закончил переливать душу и даже не проверял, что получилось. Ответ нам обоим пришел сам по себе – механическая собака заворочалась на столе, несколько раз попыталась подняться, но все время падала, пока исповедник не подошел к ней и не помог, поддерживая, несколько раз пройтись по столу. Когда механизм освоился и стал увереннее держаться на лапах‑поршнях, он спустил ее на пол и достал свое пенсе, вглядевшись. Я последовал его примеру и поднес камень к глазам, направив свой взгляд на механизм, который бегал и делал вид, что обнюхивает помещение. Ровная и правильная аура собаки – вот что я увидел. Если не видеть глазами того, что передо мной механическое создание, а ориентироваться только на ауру ее души, то можно сказать, что работа была проделана превосходно, по ауре ее нельзя было отличить от настоящей собаки.
– Пошли наверх, покажем твою работу остальным. – Сэр Энтони положил пенсне в чехол и спрятал в нагрудный карман. – Я специально попросил всех сегодня приехать.
– Может, я для начала хотя бы поем и душ приму? – поинтересовался я. – Или в туалет схожу, всю ночь терпел.
– Все потом, – не терпящим возражения тоном сказал он. – Нам нужно принять коллегиальное решение, привлекать ли тебя по результатам работы в наш общий проект, или ты продолжишь обучаться дальше по обычной программе.
– В туалет я все‑таки схожу, – проворчал я, вставая. – Айда, ко мне!
– Она тебя не слышит – это ведь не живая собака. Модуль слуха был бы слишком трудоемким. Так что прикоснись к ее ауре и мысленно отдай команду.
– Но Энни тогда, в первый раз…
Я понял, как они меня тогда провели, когда девушка‑исповедник отдавала приказы собаке голосом, а та все исполняла, вводя меня в ступор от удивления.
Исповедник усмехнулся:
– На простых людей это всегда производит неизгладимое впечатление. Никто не будет тратиться на сложные модули для простых собак.
– Кругом один обман. – Качая головой, я поплелся к выходу. Собака по моему мысленному приказу и правда последовала за мной. Ее поведение ничуть не изменилось с тех пор, как она была живой. Так же обнюхивала все кругом, как и раньше.
Сэр Энтони дождался, когда я сделаю все свои дела, и неотступно следовал за мной, ведя меня в уже знакомое место. Та же комната, те же люди, даже сэр Артур присутствовал. Я раскланялся с ним, затем поздоровался с присутствующими. Энни даже не посмотрела в мою сторону, а вот женщина, наоборот, очень даже заинтересованно стрельнула в меня взглядом. Стуча металлическими лапами, в комнату вбежала механическая Айда. Все взгляды обратились к ней, причем все без исключения исповедники достали свои инструменты: кто монокль, кто просто камень. Несколько минут длилось разглядывание, во время которого у меня вспотела спина. Я видел, что глава тайной полиции внимательно следит за их лицами, пытаясь предугадать вердикт исповедников.
– Не так чисто, как у Энни, конечно, – проворчал сэр Дональд. – Но с учетом того, что всего лишь второй месяц как парнишка попал к нам, однозначно я за.
– Сэр Дональд привередничает. – Женщина отняла монокль от своего глаза. – Я тоже за.
– За, – буркнула Энни, недовольно поджав губы и пряча свой огромный камень.
– Сэр Энтони? Жду вашего решения. – Глава тайной полиции был доволен.
– Я против, – высказался мой учитель, и его решению удивились все без исключения, в том числе и я.
Он поднял руку, прерывая возгласы удивления:
– Я против сейчас привлекать его. Мы привлечем его через две недели, я хочу, чтобы он закончил свою работу, иначе он не сможет сосредоточиться. Этого времени тебе хватит, Рэджинальд?
– Думаю, да, сэр, – ответил я, – но только с первой книгой, вторую за такой срок мне не осилить.
– Вторую будешь писать параллельно учебе и погружению в проект, – кивнул он. – Все равно будешь работать с человеческим материалом, времени для экспериментов будет предостаточно.
– Ну тогда отлично, благодарю вас всех. – Глава тайной полиции сверкнул глазами. – Я могу доложить его величеству, что у нас появился еще один исповедник?
– Думаю, да, сэр Артур. Мальчик может быть им, осталось лишь отточить его искусство, но это только дело времени.
– Трех месяцев ему хватит для испытательного срока? – продолжал допытываться у старшего исповедника сэр Артур. – За это время подготовим новые приказы и пожалование ему дворянского титула.
Я стоял, едва не открыв рот.
«Все слишком быстро!»
– Еще раз всем спасибо, леди, джентльмены. – Сэр Артур слегка склонил голову, получив утвердительный ответ от исповедников, а затем повернулся ко мне и приказал: – Пройдемся, Рэджинальд.
– Конечно, сэр.
Мы спустились вниз и вышли во двор. Охранники при виде своего шефа сразу подтягивались и не дышали, мы же проходили мимо глубже в сад, туда, где никого не было видно.
Дойдя до скамейки, сэр Артур остановился, нагнулся и смахнул с нее опавшие листья, показав мне присесть, и сел рядом.
– Рэджинальд, я хотел уточнить: у тебя есть понимание того, что все, что для тебя сейчас делается, и все блага, которые даются, – это аванс за твою будущую работу?
– Конечно, сэр, я все прекрасно понимаю.
– Просто я хочу предостеречь тебя от любования собой. Сколь стремительно ты взлетаешь вверх – столь же быстро и больно можно сверзиться вниз… если ты не будешь выполнять свою работу…
– Сэр Артур, я это прекрасно понимаю и приложу все силы, чтобы быть полезным государству.
– Энтони рассказал мне о твоей работе и твоих стремлениях. Как я понимаю, ты хотел бы заниматься исследованиями?
– Это было бы просто превосходно, сэр, заниматься тем, что тебе нравится, да к тому же со всеми благами, что мне предоставили, – улыбнулся я, показывая, что сильно не обольщаюсь на этот счет.
– Ты веришь мне? Моему слову? – внезапно спросил он.
– Конечно, сэр, не было ни мгновения, когда бы я в этом усомнился, – горячо заверил я, вспомнив предыдущее общение с этим могущественным человеком нашего государства, – он ведь действительно ни разу не нарушил свое слово.
– Так вот, я даю тебе свое слово – если ты завершишь совместно с коллегами проект «Аргус» раньше срока, у тебя будут собственная лаборатория и все доступные ресурсы для исследования, – очень серьезно сказал он.
– Сэр?!! – Я даже привстал со скамейки, настолько меня поразило такое предложение.
– Думаю, для тебя не секрет положение на фронтах?
– Кое‑что слышал, сэр. – Я не стал юлить, показывая свою неосведомленность.
– «Аргус» – мое детище, мой проект, который предложил и курирую лично я, поэтому его провал или величие либо вознесет меня еще выше, либо похоронит, вознеся вверх более удачливых конкурентов. Я доступно выражаюсь?
– Более чем, сэр. – Я понял, что он приоткрыл мне одну из дворцовых тайн.
– Я верю в тебя, в твой ум. С самой нашей первой встречи верил, поэтому и говорю так открыто. Мне нужен этот корабль к концу года, дольше император терпеть не будет.
Я, осторожно подбирая слова, ответил:
– Сэр, если мне предоставят все данные по проекту и не будут мешать, я обещаю, что приложу все свои силы для его успешного окончания.
– Отлично, именно это я и хотел от тебя услышать, – кивнул он не мне, а словно своим мыслям. – Тебе еще что‑то нужно?
– Нет, сэр. Вы и так сделали для меня столь многое, что я теперь просто обязан ответить вам добром, поэтому я прошу только обеспечить меня всем необходимым для погружения в наш проект.
– Правильно, именно НАШ, Рэджинальд. – Я заметил, как дрогнул уголок его рта. – Я знал, что ты умный мальчик, и получил сейчас этому очередное подтверждение. Завтра все чертежи и дневники будут у тебя. Сначала ознакомься со всем, затем поговори с сэром Энтони и действуй! Действуй!
Я почувствовал, как на мои плечи сейчас взгромоздили гигантскую гору ответственности.
«Выдержу ли я ее, устою ли?» – На эти вопросы у меня не было ответа, но стало очень страшно и жутко.