Я от неожиданности вздрогнула. До сих пор не могла привыкнуть к тому, что все мои мысли и переживания были видны, как то самое море у горизонта, в котором купалось заутреннее солнце. Но, как пояснила ранее Анна Павловна, даже тут были ограничения, и на расстоянии двадцати метров загробный талант читать чужие думы улетучивался. Вот почему она, зрительно оценив расстояние от нас до близняшек, взялась рассказывать мне подробности их смерти.
– Павел, всего лишь, исполнитель чьей-то воли, и мы не знаем всех обстоятельств. Что-то не дает нам окончательно расстаться с миром живых. Должно быть, что-то очень важное. Вот почему мы так назойливо каждую ночь ждем Павла. Надеемся на то, что он разъяснит нам, почему мы все еще торчим здесь…
Я шумно вздохнула и, набравшись храбрости, спросила вслух:
– А как же вы ушли из жизни? Сердечный приступ? – предположила я.
– Да все намного банальней, – равнодушно махнула рукой Анна Павловна. – Я подавилась медовым кексом, когда шла из магазина в свой двор: не дотерпела до дома, уж очень хотелось попробовать его.… А на улице была зима, вот почему я хожу в этом пальто, теперь тебя это не удивит, верно?
– Верно, – подтвердила я и удивилась. Что за странные правила в мире мертвых? А если бы я умерла в тот самый момент, когда выходила из ванны в несуразной ночной рубашке? Очевидно тот, кто навязал покойникам это правило, был еще тем шутником.
– Ха-ха-ха! – засмеялась Анна Павловна, прочитав мои мысли. – Ну, между прочим, ходил тут две недели назад один дедок в семейных полосатых трусах… рассказал мне, что умер, когда смотрел телевизор рано утром. Его рассмешило утверждение о том, что смех якобы продлевает жизнь и тут у него схватило сердце…
– Какая ирония! – усмехнулась я. – Хотя это хорошая смерть… умереть от смеха, вот потеха-то!
– Да, нарочно и не придумаешь! – согласилась Анна Павловна.
Наш разговор прервали живые. В пятидесяти метрах от нас начали рыть новую яму. Точнее пытались рыть. Двое полупьяных мужчин, еле стоявших на ногах, громко матерились, ведь у них ничего не получалось.
– Вы хотя бы лопаты перевернули нужной стороной, алкаши проклятые! – возмутилась Анна Павловна.
– Ну, эти и за день не управятся! – с уверенностью подытожили подоспевшие к нам близняшки.
– Очевидно, сегодня к нам прибудет пополнение? – спросила я у Анны Павловны.
– Это не факт, – усомнилась Анна Павловна. – Иногда похороны могут быть на следующий день, а бывало что и через несколько дней.… Хотя, с этим все понятно, – ткнув пальцем на место, где топтались незадачливые копатели могил, сказала она. – Этого запихнут в могилу как можно раньше. Возможно, это бездомный бродяга или просто бедняк без роду и племени, который не отложил деньги на помпезные похороны и соседи из жалости наняли тех, кто за работу берет копейки, то есть этих двух алкашей…
– Значит соседи, – жадины! – обиженно пождав губу, сказала Лина. – Могли бы уже заплатить нормальным работникам… Тем, которые копали яму час назад, видели, как они быстро управились?
– Не будем заранее осуждать соседей или кто там руководит его похоронами, кто знает, может они такие же нищие, как и он… – произнесла Анна Павловна.
– А почему он? – удивилась я. – Возможно, это будет она?
– Ну, я каким-то образом чувствую загодя, кто это будет – мужчина или женщина, ребенок или старец какой-нибудь вроде меня…
– А мы еще не научились определять, кто это будет, – с сожалением произнесла Ульяна.
– Еще научитесь! – махнула рукой Анна Павловна. – А теперь пошлите, нам необходимо сделать обход, чтобы определить, сколько нам сегодня следует ожидать временных гостей…
– Почему временных? – спросила я.
– Потому что, в отличие от нас, они, везунчики, не задержаться тут дольше, чем на один день…
– Да, и нужно будет успеть поболтать с ними! – напомнила Лина.
– Узнать последние городские новости! – добавила Ульяна.
– Ну, за этим дело не станет! – уверенно сказала Анна Павловна. – У нас тут и так мало развлечений, так что допрос с пристрастиями им обеспечен! – подмигнув мне, добавила она.
Глава V
Анна Павловна была права. После обеда состоялась скромная траурная процессия: покойником действительно оказался мужчина и при жизни он был беден, как и предполагала Анна Павловна. Об этом он нам сам рассказал, хотя по внешнему виду мы и так догадались, – жилось ему несладко. В последний путь его провожали всего лишь несколько женщин и четверо мужчин, которые несли гроб: двое из них оказались теми самыми полупьяными копачами могилы.
Простой деревянный грубо сколоченный гроб был закрытым. Никто из присутствующих не произносил длинных прощальных речей, никто не целовал бедняка в лоб, никто не оплакивал и не оглашал окрестности кладбища своими рыданиями. Боль утраты не постигла присутствующих, пока гроб опускался на дно чернеющей ямы. Никому до него не было дела. Как только его бренное тело было погребено под тонной земли, сопровождающие его люди, с равнодушием водрузив на маленький деревянный крест потрепанный венок, тут же направились к центральным воротам. Мы приметили, как над новоиспеченной могилой клубится еле заметный туман. Каждую минуту он становился все гуще и поднимался все выше: в нем словно зарождалось что-то. Вскоре мы увидели, как этот туман сначала вытащил из своего густого клубка руки, потом ноги, затем вылезла седая косматая голова, а из остатков серого облачка вырисовалось туловище.
Поначалу человек, который явился из клубков тумана, был еле различим, полупрозрачным даже для нас, но с каждой минутой его очертания становились все ярче и насыщеннее: мы увидели, что на нем была надета выцветшая рубашка светло-бежевого цвета и затертые до дыр мятые грязно-серые джинсы. На вид ему было лет тридцать пять, но глубокие морщины и седые чуть взъерошенные волосы на макушке говорили нам больше слов: что-то при жизни сломило этого человека. Не просто так жуткая седина покрыла его голову, и не просто так морщины, как борозды исполосовали его все еще молодое лицо.
Анна Павловна первая заговорила с незнакомцем:
– Как тебя зовут? – спросила она и приветливо улыбнулась.
Мужчина, почесав задумчиво лоб, ответил:
– Николай…
– Вот видишь! – обернувшись ко мне, сказала Анна Павловна. – Все вспоминают свое имя!
– Но не я… – шмыгнув носом, я уставилась с любопытством на Николая.
Он растерянно сидел на холмике земли, под которым было погребено его тело, и с тревогой озирался по сторонам. Но, в отличие от меня, он, очутившись здесь впервые, не впадал в панику и не бегал с испугом среди могил, а на его лице вырисовывалось четкое понимание того, почему он здесь оказался. Кажется, это обстоятельство его даже обрадовало: он вдруг улыбнулся.
Мы подошли поближе и все, кроме меня представились ему. Анна Павловна присела рядом с ним на земляной холмик и тут же принялась обо всем расспрашивать его. Я с девочками последовала ее примеру и тоже умостилась рядом.
– У тебя был дом? – поинтересовалась она.
– Был, но он запустел и осунулся: крыша прохудилась, стала протекать, побеленные стены потрескались, штукатурка обвалилась, фундамент осел, а оконные ставни, которые много лет не красились и не чинились, отвалились и лежат теперь в грязи…
– Почему так? – округлив глаза, спросили с ужасом мы.
Николай некоторое время помолчал, затем обвел грустным взглядом всех присутствующих и ответил:
– Когда-то давно я жил благополучно, и мой дом был одним из самых красивых и нарядных на нашей улице. Те, кто проходил мимо, даже не зная меня и мою семью, говорили: «Здесь, наверное, живут счастливые люди!». И они были правы. Симпатичные цветастые занавески, любовно сшитые моей женой, резные ставни, сделанные мной и выкрашенные дочерью в цвет солнца, – все это излучало радость и спокойствие. Зеленый фасад дома и пестрый ковер из разнообразнейших цветов в палисаднике радовал взор не только нам, но и прохожим, которые очень часто останавливались и с восхищением смотрели на наш прекрасный дом… Эх! – мужчина, громко вздохнув, обхватил голову руками и замолчал.
Что-то подсказывало нам, – не стоит его пока трогать, через некоторое время он сам все расскажет, нужно только немного подождать. Анна Павловна шепнула мне на ухо, что не может прочитать его мысли, потому что в голове у него все спутано: он сразу думает о многом и быстро перескакивает с одного воспоминания на другое.
– А он сейчас слышит наши мысли? – спросила я у нее осторожно.
– Нет, но когда немного придет в себя, сможет это делать, как и остальные…
– Но ведь вы могли бы прочитать мысли и Павла? – вдруг озарило меня. – Если бы вы осмелились подойти к нему поближе, чтобы лучше расслышать их? И в них вы, возможно, смогли бы найти ответы на свои вопросы, помимо его воли?
– Ишь ты, хитрюга! – присвистнула Анна Павловна. – Размечталась! Думаешь, ты первая додумалась до этого? А что я, по-твоему, делала все эти годы? – обиженно сказала она, поджав губу. – Я только и делала, что искала всевозможные способы, подступится к этому нелюдимому ангелу, но не тут то было! Мы не можем слышать их мысли, нам это не дано…
– Он как будто заранее видит все наши уловки! – огорченно сказала Ульяна, насупившись.
– Да, ничего от него не скроешь! – подтвердила и Лина.
Тем временем, Николай, немного придя в себя, снова продолжил свой рассказ, видя, как мы сгораем от нетерпения узнать историю его жизни:
