Пересечь черту

Глава 3

Поехали

– Ну вот. Теперь пути назад нет, – говорю я, разворачиваясь, чтобы посмотреть на Бейли, которая сидит рядом. Стюардесса только что сделала объявление о том, что посадка окончена. – Ты застряла со мной на неделю.

Бейли приподнимает одну четко очерченную темную бровь и лукаво улыбается мне:

– Думаю, я справлюсь.

– Не знаю… ходят слухи, что я немного не в себе.

При этих словах Бейли усмехается, обнажая ровные белые зубы. Затем она прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня с вызовом:

– Будешь сложным пациентом?

– Не планирую, – я пожимаю плечами. – Но, если вдруг накатит, я ничего не гарантирую.

Когда стюардесса подходит, чтобы предложить нам коктейль и керамическую чашку с орешками, Бейли довольно мычит и отправляет в рот парочку кешью.

– Прости, – говорит она, жуя. – Никогда раньше не летала первым классом. Это, мать его, потрясающе.

– Я рад, что тебе нравится.

Она смотрит так, будто изучает меня, пока жует.

– А ты, вероятно, привык ко всему этому, да?

Я киваю, ухмыляясь:

– Тебя бы, наверное, позабавило, как я откидываюсь на спинку сидения в автобусе, но меня такое не веселит.

– Понимаю, – она кивает, ее взгляд проходится по мне от макушки до пят. – Какой у тебя сейчас рост?

Сейчас. Как будто что-то изменилось в последнее время.

– Шесть и четыре.

Она тихонько присвистывает:

– Черт. У меня пять и один.

– Поверь мне, я заметил. У тебя забавные габариты, – я коротко смеюсь, и Бейли подхватывает, но сначала тыкает меня локтем в ребра.

Бокал шампанского для Бейли приносят вместе с газировкой для меня. Врачи рекомендовали не пить, но я и сам считаю, что травма головы и алкоголь плохо сочетаются, и пока лучше воздержаться.

Самолет трогается и начинает выруливать на взлетно-посадочную полосу. Через несколько минут мы получаем разрешение на взлет и плавно отрываемся от земли – значит, совсем скоро уже будем в Калифорнии. Я каждую неделю летаю по работе, но мне стыдно признать, что я больше двух лет не наведывался домой повидаться с семьей.

– Так как ты себя чувствуешь на самом деле? – спрашивает Бейли, потягивая шампанское и глядя на меня.

– Иногда накатывает небольшое головокружение. Усталость. Ничего серьезного.

Она медлит, теребя коктейльную салфетку, прежде чем встретиться со мной взглядом:

– А твой, хм, пах?

Я не могу сдержать ухмылки:

– Не беспокойся. Знаю, выглядит пугающе, но все системы функционируют идеально.

– Ты знаешь, что я не о том.

– Ладно. Хочешь правду – все чертовски ноет.

– Я всегда хочу правду, – откровенно признает она.

После этих слов я смотрю на нее, по-настоящему смотрю, и мой пульс постепенно начинает учащаться.

– Спасибо, что делаешь это, Бейли, – тихо говорю я. Может быть, съездить домой и отдохнуть недельку на пляже – это именно то, что мне действительно нужно.

– Всегда пожалуйста, Аш.

Мне очень нравится, как слетает мое прозвище с ее великолепных полных губ. Очевидно, и моему телу, потому что сердце работает на повышенных скоростях, а кровь бежит по венам все быстрее.

Полет только начался, и, поскольку я никогда не проводил время с Бейли один на один и уж точно никогда раньше не летал с ней, я понятия не имею, захочет ли она провести всю дорогу в разговорах или она планирует читать или смотреть кино. Однако она не спешит брать телефон или наушники, так что я следую ее примеру.

– Итак, с кем мне предстоит познакомиться? – спрашивает она, потирая ладони, как будто в предвкушении.

Это чертовски мило. Мне казалось, она едва ли выдержит эту неделю. Застрять на семь дней в чужой семье – весьма специфическая пытка.

– Со всеми, – отвечаю я. – Мама, сестры, бабушка, тетя Дарби… которая готовит лучший персиковый пирог на планете. Мой бесцеремонный и безумный дядя Джим.

Бейли мягко смеется.

– Да у каждого такой есть, нет? – поддразнивает она.

– Бесцеремонный дядя? Это точно. Обычное дело. И у меня три сестры, но ты познакомишься лишь с двумя младшими. Моя старшая сестра Нора должна была бы быть там, но сейчас она на позднем сроке беременности. Не захотела лететь так близко к дате родов.

– Оу, так ты станешь дядей?

– Ага. Через пару недель. Хотя это скорее формальность. В семье куча детей, и все они кажутся скорее племянниками и племянницами, чем двоюродными братьями и сестрами. Что, кстати, напоминает мне, что там будет кузен Тэд с женой и детьми, равно как и другие мои кузены, Мак и Тайсон.

– Они симпатичные? – спрашивает она.

Я пристально смотрю на нее, и она хихикает.

– Следующий вопрос.

– Ладно. Вредничай, – она ухмыляется. – Есть что-нибудь странное, к чему мне стоит подготовится?

– Помимо моих симпатичных кузенов, которые будут пытаться снять с тебя трусики? – я натянуто улыбаюсь, но внутри у меня скручивается странный узел разочарования.

Бейли, кажется, не замечает. Она слишком занята, перебирая орехи в тарелке в поисках последнего кешью.

Я предлагаю ей свой:

– Держи.

– Спасибо.

– На самом деле, кое-что есть. Мои родители в разводе, и они оба там будут, но моя мама – с новым мужем, а папа – все еще один. Это вроде как наша «новая норма», – я пальцами обозначаю кавычки.

– Хм. Ладно. – Бейли задумчиво жует. – Что еще?

Я делаю глоток воды, вспоминая, что еще забавного я могу рассказать ей о семействе Рид.

– Мою бабушки зовут Лолли.

– Лолли? – Бейли криво улыбается уголком рта.

– Когда-то это звучало как Лолли и Поп… моего деда звали Поп. Он умер десять лет назад, но к тому моменту это прозвище прилипло к нему намертво.

– Лолли-поп. Мне кажется, это мило.

– Она фейерверк. Тебе она понравится.

– Жду не дождусь нашего знакомства.

Как ни странно, я тоже.

Мы весь полет проводим за разговорами, а затем вдруг самолет приземляется в Сан-Диего, как будто не прошло и часа. Истории Бейли о медицинском колледже, странных работах, на которых она побывала в эти годы, и о том, как ужасно она сыграла Энни в старшей школе, заставляют время пролететь незаметно.

Хотя я сопротивлялся тому, чтобы взять в эту поездку сиделку, сейчас начинаю понимать, что рядом с Бейли эта неделя пройдет намного веселее.

И это может быть очень, очень опасно.

Глава 4

Воздух Калифорнии

Может, в самолете Ашер и настаивал на том, что не планирует доставлять мне проблемы, но едва мы касаемся взлетно-посадочной полосы, он ошарашивает меня новостью, свидетельствующей об обратном.

Он арендовал машину.

Первым намеком на то, что это – необычная тачка, было то, что мы не подошли ни к одной парковке для арендованных автомобилей. Черт, мы вообще не входили в пункт проката автомобилей. Парень, одетый в костюм и темные очки, встретил нас сразу за терминалом и подвел к машине.

И заметьте. Не просто к какой-то машине. К ярко-желтому кабриолету со сверхмощным двигателем. Я думаю, так бывает, когда вы знаменитость или профессиональный спортсмен – дилеры роскошных авто хотят, чтобы вас видели за рулем их товара. Пока мы стоим на обочине, наши сумки загружают в багажник. Ашер, судя по его виду, не собирается отдавать мне ключи.

– Не думаю, что водить машину с травмированной правой ногой – хорошая идея, Аш. – Я отпускаю ручку своего чемодана на колесиках и скрещиваю руки на груди, демонстрируя, что этот бой ему так просто не выиграть. – Может, мне стоит позвонить Трею и уточнить у него этот вопрос?

– Он не возражал, когда я садился за руль дома, – отвечает Ашер, крутя кольцо с ключами вокруг пальца, как будто планирует загипнотизировать меня, чтобы я приняла его сторону. – Кроме того, ехать всего пятнадцать минут. Я ни за что не упущу возможность проехаться в ней вдоль побережья.

И тут Ашер бросает на меня щенячий, умоляющий взгляд и пробегает пальцами по растрепанным светлым волосам, а я вдруг открываю дверь и проскальзываю внутрь, смирившись с необходимостью ехать на пассажирском сидении. Боже, повезло же ему быть таким чертовски симпатичным. Чувствую, что он давно уже этим пользуется.

Пока я пристегиваю ремень безопасности, мне приходит в голову, что не стоит ездить с тем, кто садится за руль при серьезной травме.

– Если нога устанет или снова заболит, ты съезжаешь на обочину. Договорились?

Он кивает:

– Договорились. – Но едва это слово слетает с его губ, как он, вжав педаль газа, срывается с места.

«Матерь божья». Я вцепляюсь в ручку двери, костяшки пальцев тут же белеют.

– Боже, Аш! – задыхаюсь я. – Ты не мог бы арендовать что-то практичное, внедорожник или что-то вроде?

Он искренне раскатисто смеется, от чего у меня все трепещет внутри.

– Если мы отправляемся в Южную Калифорнию, мы делаем это стильно. И я подумал, тебе, возможно, понадобится подходящая машина, чтобы сбежать, когда ты поймешь, насколько безумна моя семья.

Теперь моя очередь смеяться:

– Уверена, я справлюсь.

Дьявольская усмешка появляется на губах Ашера, когда он опускает солнцезащитный козырек и сворачивает на крайнюю левую полосу, набирая скорость.

– Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, как ты запоешь через несколько дней с этими чудаками.

Поездка из аэропорта Сан-Диего до места, где на острове Коронадо живет бабушка Ашера, совершенно потрясающая. Я знала, что мы должны будем ехать по мосту, чтобы попасть на остров, но впервые увидев его, я вздрагиваю на сидении, закрывая глаза руками.

– Думаю, неподходящий момент, чтобы сказать тебе, что я боюсь мостов, – говорю я, поглядывая на Ашера сквозь пальцы.

– Неподходящий, да, – откликается он, и голос его полон озабоченности. – Я не знал этого.

Меня так и подмывает сказать, что он многого обо мне не знает. Ведь за те два года нашего знакомства мы всего пару раз общались один на один, и по большей части это были короткие викторины, связанные с медициной. Он говорил, что у него что-то болит, я давала медицинское пояснение и советовала не играть так жестко. Я не могу отделаться от мысли, что, если бы он послушал меня, то не столкнулся бы с необходимостью провести остаток сезона на скамье запасных, хотя это неважно.

Я делаю медленный прерывистый вдох, пытаясь успокоить нервный стук сердца.

– Поможет, если я возьму тебя за руку… для моральной поддержки? – он ладонью вверх протягивает мне свою большую руку, но я отбрасываю ее.

– Да. Но прямо сейчас я хочу, чтобы обе твои руки были на руле. Обе руки, мистер.

– Ты будешь в порядке? – спрашивает он.

– Я буду в порядке. Просто отвлекай меня, пока мы не проедем.

– Отвлекать. Это я могу. Я рассказывал тебе историю о Лолли и механическом быке?

Ашер рассказывает какую-то, я уверена, захватывающую историю, но я не улавливаю из нее ничего. Я слишком занята, созерцая сверкающую голубую воду, пока мы пересекаем залив Сан-Диего.

– Ты справилась. Мы снова на твердой земле, – говорит Ашер, подбадривая меня.

– Потрясающий вид, – бормочу я, глядя вдаль, теперь мои руки не прикрывают глаза.

Гавань полна гигантских серых военных кораблей, сидящих в воде такого ярко-синего цвета, что она кажется почти нереальной. Я делаю глубокий вдох, наполняя легкие соленым калифорнийским воздухом. Это похоже на первый по-настоящему глубокий вдох, который я сделала за многие годы.

– Это… великолепно. Твоя бабушка живет тут?

Ашер кивает:

– Поп когда-то работал на военно-морской базе неподалеку, а когда он заболел, мама и Стив переехали сюда, чтобы помогать ухаживать за ним. А потом они все просто остались. Я всегда думал, что Лолли продаст дом после смерти дедушки, но она не смогла расстаться с этим местом.

Оказывается, под словом «дом» он имеет в виду «глядящий на пляж оазис».

Когда мы подъезжаем к причудливому двухэтажному дому, он сразу поражает меня. Бледно-желтый, с розовыми ставнями и уютной верандой впереди – он просто очарователен. Перед домом растут две большие пальмы, а посреди цветочной клумбы красуется обалденная фигурка фламинго.

– Добро пожаловать домой к Лолли, – тепло говорит Ашер, выключая зажигание и открывая багажник. – Готова к знакомству с семьей?

Готова или нет, неважно. Потому что в следующую секунду мы уже не одни.

– Эй, все, Ашер тут! – миниатюрная пожилая женщина с пепельными волосами и стрижкой пикси, поправляя солнцезащитные очки размером с обеденную тарелку, стоит на крыльце и кричит кому-то в доме. – Давайте, тупицы! Не заставляйте старушку и мальчика с разорванным пахом таскать все эти тяжести!

– Это Лолли, – Ашер смеется, недоверчиво качая головой. – И, если ты не догадалась, полагаю, мальчик с разорванным пахом – это я.

– Я сложила два и два, – отвечаю я, хихикая. – Я возьму твою сумку. Пойди обними бабушку.

Он смотрит упрямо, но я не позволяю ему переубедить меня тут, как он сделал это в споре за руль. Понести его сумку – это самое меньшее, что я могу сделать, чтобы он смог поздороваться с семьей, которая, вероятно, ужасно по нему скучала.

Когда я вхожу на крыльцо с его сумкой, перекинутой через плечо, и своим чемоданом на колесиках в другой руке, к Лолли уже присоединяется целая толпа родственников, и каждый из них борется за право обнять Ашера.

– Ты, должно быть, доктор Бейли, – сладким голосом говорит Лолли и, прежде чем я успеваю ее остановить, крепко обнимает меня удивительно сильными для женщины ее возраста руками.

– Лолли, отпусти бедную девочку, – женщина с седеющими светлыми волосами развязывает фартук и шлепает им Лолли, затем представляется: – Я мама Ашера. Можешь звать меня Тесс. – Она пожимает мне руку, затем скептически косится на кабриолет. – Полагаю, спортивная машина была идеей моего сына-гонщика?

Мой взгляд скользит по Ашеру, в уголках губ появляется улыбка:

– Да, Спиди Гонзалес настаивал на том, чтобы вести машину, несмотря на свои травмы.

Защищаясь, Ашер поднимает руку:

– Погодите. Я отличный водитель. Разве я не получу снисхождение хотя бы за то, что отвлекал тебя, чтобы ты не психовала, пока мы проезжали мост?

Тесс заключает сына в крепкие объятия и целует колючую щеку:

– Мы просто все на тебя насели, дорогой, я так рада, что ты тут.

– А как я рада, что у нас дом с кондиционером! – Лолли обмахивает лицо. – Можем мы перенести этот праздник любви внутрь прежде, чем кому-то придется вытирать лужи на веранде?

Ашер хватает свою сумку и перекидывает ее через плечо:

– Я покажу дорогу.

Дорогу куда, спросите вы. На кухню, где нас встречает еще больше родни, чтобы познакомиться и поприветствовать. Похоже, придется постараться, чтобы запомнить имена всех, с кем я познакомилась на этой неделе.

– Есть куда положить наши сумки? – спрашиваю я маму Ашера, едва перекрикивая гвалт.

Она кивает, снимает с плеча Ашера спортивную сумку и жестом зовет меня следовать за ней наверх, и я не скрываю облегчения. Воссоединение святого семейства, тут слишком много народу, с кем нужно познакомиться, для одного раза. Хотя они все очень милы, путешествия всегда обладали уникальной способностью вызывать у меня сонливость, пусть даже я ничего не делаю, а просто сижу в самолете или машине.

Я следую за Тесс по длинному коридору с множеством комнат в одну, особо солнечную, в конце. Похоже, на следующую неделю она станет моим пристанищем, и должна сказать, это намного приятнее, чем студия, которую я называю домом в оставшуюся часть года. Ярко-белые стены украшены прекрасными абстракциями в рамках, а кровать королевских размеров в центре застелена плюшевым одеялом и завалена большим количеством подушек, чем я видела на витрине магазина домашнего декора.

– Мы решили, что тебе лучше расположиться рядом с комнатой Ашера, если вдруг понадобится срочная медицинская помощь ночью, – говорит Тесс, задерживаясь в дверях, когда я ставлю чемодан рядом с комодом. – Я не врач, но, если вам с ним понадобится какая-то помощь, могу оставить свой номер. Мы со Стивом живем чуть дальше по улице.

– Может, вы и не медицинский работник, но вы его мать. Уверена, вы лечили множество хоккейных травм, когда Ашер был мальчишкой.

Тесс смеется, глаза ее лучатся добротой, когда она смотрит на меня:

– Я обработала множество ран, с которыми, наверное, стоило бы пойти в неотложку. Такое облегчение – передать эстафету профессионалу.

Мы отсутствовали на семейном собрании всего пять минут, но, по-видимому, это несколько больше допустимого. Голос Лолли гремит из кухни и разносится по коридору, приказывая нам «тащить свои попки обратно».

У меня вырывается смешок. Ашер не шутил. Его бабушка – действительно фейерверк. Когда мы возвращаемся на кухню, я вижу, что объятия уже позади, но хаос никуда не делся.

Пока один из родственников Ашера записывает, кто какие начинки для пиццы хотел бы на ужин, другой помогает Лолли выкладывать на противни тесто для печенья из тростникового сахара. И в центре всего этого Ашер сидит за барной стойкой, рассказывает своим тете и дяде, как получил травму, уже добравшись до середины истории. Ну, до середины своей версии, которая больше похожа на фильм ужасов. Я чувствую в его словах некоторое преувеличение, поэтому прерываю рассказ прямо там, где врезавшийся в него хоккеист выглядит, словно вставший на коньки взбесившийся йети.

– Извините, ребята, но разговор о спорте придется отложить – мне нужно дать своему пациенту пакет со льдом. Утро и так выдалось долгим.

Лолли, заткнувшая уши указательными пальцами, лишь бы не слышать кровавых подробностей травмы, хватается за возможность принести пакет мороженного горошка из морозилки, который я с радостью принимаю. Трей дал нам с собой кучу пакетов для быстрого приготовления льда, но все они до сих пор лежат где-то в моем багаже.

– Не возражаешь, если я выйду на застекленную веранду? – Ашер кивает на раздвижную стеклянную дверь в задней части кухни. – Хочу погреться на солнышке, пока морожу свои причиндалы.

С замороженным горошком в руке я следую за ним через раздвижную стеклянную дверь, которую он закрывает за мной, прежде чем сесть в плетеное кресло лицом к пляжу. Накрапывает мелкий дождь, хотя солнце все еще жарит в полную силу. Запах дождя прекрасно сочетается со сладким ароматом печенья, которое печет Лолли, и у меня такое чувство, что я вдыхаю чистое счастье.

– Итак, я был прав или я был прав? – спрашивает Ашер, закидывая ногу на стоящий перед ним плетеный пуфик.

Я присаживаюсь на корточки рядом с ногой Ашера, чтобы осмотреть опухоль на его бедре. Удивительно, но после целого утра переездов все не так плохо, как я ожидала.

– Прав в чем? – спрашиваю я, задирая его шорты до бледной кожи внутренней стороны бедра. Ашер и ухом не ведет, хотя мои руки чертовски близко к его трусам.