Из Италии с любовью

Луиза встревожилась. С одной стороны, им было что обсудить: требовалось решить множество вопросов, в частности о мебели для ванных комнат и цветовом оформлении мест общего пользования. С другой – после ужина с Джозефом в Лондоне ее все еще терзала неопределенность. Луиза искренне надеялась, что ошиблась насчет его намерений в тот вечер. Возможно, после эмоциональной травмы, которую нанес Томми, она стала слишком чувствительной. Чтобы Доменика не беспокоилась, Луиза улыбнулась: мол, пусть приезжает, а мы должны делать свою работу.

– Прекрасно, спасибо. Он уточнил, когда именно прибывает и надолго ли?

– В пятницу, всего на одну ночь, потому что в субботу днем ему нужно быть в Милане. Летит тем же рейсом, что прилетели вы. Если планы у него не изменятся, отправлю Луиджино встречать… Или, может, вы сами хотите съездить?

При мысли о том, что она сядет за руль великолепного «роллс-ройса», Луиза содрогнулась.

– Нет, спасибо. Лучше, если Джозефа встретит Луиджино.

– Он будет только рад. Обожает водить «роллс».

– Вот и отлично. А вы позаботьтесь, пожалуйста, чтобы для Джозефа приготовили хороший номер. Может, сто двадцать четвертый? Он большой, угловой, с двумя окнами, из обоих открывается прекрасный вид.

– А может, двести двадцать четвертый, этажом выше? Оттуда виды даже лучше.

– Замечательная мысль.

Луиза решила воспользоваться приходом Доменики и разузнать о Вито побольше.

– Вы никуда не торопитесь? Может, выпьем кофе? Я хотела бы спросить у вас кое о чем.

Доменика села напротив, и Луиза рассказала о встрече с Вито на прогулке.

– Он был ужасно неразговорчив, и мне интересно: он со всеми такой или только со мной? Может, он болезненно относится к тому, что я работаю в компании, купившей его гостиницу?

Она увидела на лице Доменики то же самое выражение сострадания, которое заметила еще в первый день.

– Вы тут ни при чем, Луиза, дело в самом Вито… Он стал таким несколько лет назад. Я почти уверена, в Англии что-то случилось, но сам он об этом никогда не говорит. Он всегда был жизнерадостным, приветливым мальчиком, но очень изменился. Я знала его еще подростком. Занимался самыми разными видами спорта – и у него все хорошо получалось, друзей всегда было полно. Такой умный, такой талантливый, прекрасно учился в школе. – Она помолчала немного. – А потом его словно подменили. Он пережил много несчастий, самое страшное – смерть отца, у которого три года назад обнаружили рак. Поэтому Вито и вернулся из Англии.

– Он говорил мне, что в Англии прожил довольно долго. Чем он там занимался?

– Первую ученую степень Вито получил еще в Турине, а потом поехал в Оксфордский университет писать докторскую, – сказала Доменика с ноткой гордости в голосе. – После защиты работал там, пока не заболел отец. Мать он потерял еще подростком, и с отцом они были очень близки. Чтобы ухаживать за ним, Вито отказался в Англии от хорошего места, и это, конечно, наложило на него отпечаток. Последние несколько месяцев, когда его отец умирал от рака, должно быть, оказались для обоих самыми тяжелыми. Они жили на старой мельнице у реки – Вито до сих пор там живет, теперь в одиночестве. Насколько мне известно, он почти не покидает дом. Один или два раза в неделю к нему приходит убираться женщина из деревни – ее зовут Розина, – и, кроме нее, он, кажется, ни с кем из местных не общается. Грустно на это смотреть.

– Но он ведь преподает в Туринском университете. Наверняка у него есть там друзья.

– Надеюсь. Но если честно, не знаю. Как я и сказала, он стал совсем другим человеком. Несколько раз я пыталась поговорить с ним – ведь мы давно знакомы, – но ничего не вытянула. Позавчера он приходил сюда – мы увидели его впервые за много дней… И во время своих редких визитов он всегда один.

– Или с собакой.

– Да, завести ее – лучшее решение Вито за последнее время. Пса нужно выгуливать, и Вито хотя бы стал выходить на свежий воздух… Собака – друг человека, ему теперь есть с кем общаться.

В понедельник днем Луиза попросила Эрнесто подбросить ее до Турина: он вез туда партию вина. Эрнесто высадил ее возле фирмы проката автомобилей. Луиза хотела взять машину как минимум на неделю – перед приездом босса в пятницу ей предстояло много разъездов. Затем она нашла обувной магазин и купила новые кроссовки вместо прежних, которые окончательно приняли грязно-бурый оттенок. Остаток дня Луиза посвятила знакомству с самыми разными товарами, начиная от электронных дверных замков и кончая роскошными туалетными принадлежностями, а обратно отправилась, когда почти стемнело. Дорогу она уже знала неплохо и до «Гранд-отеля» добралась всего за час с небольшим. Когда машина с хрустом поднималась по посыпанной гравием дорожке, Луиза с радостью увидела, что Беппе успел подстричь заросший газон. Можно надеяться, что так гостиница произведет на Джозефа более приятное впечатление.

В самом отеле Луизе бросилась в глаза улыбающаяся Доменика с букетом красных роз. В нем была карточка с надписью: «Я очень виноват перед тобой. Мне так много надо тебе сказать. Том х[17]». «Никогда больше не хочу слышать о тебе» называется! А что касается этой маленькой буковки «х» в конце… Луиза чуть было не фыркнула и, поставив сумку, взяла букет.

– Их доставили еще днем. Должно быть, в это время года на розы надо потратить целое состояние. – Улыбка Доменики стала шире. – Он, наверное, очень вас любит.

Отношения с Доменикой у Луизы сложились очень добрые, эта женщина скоро стала играть для нее в некотором роде роль матери, но про Томми Луиза еще не успела ей рассказать. Теперь, делать нечего, придется кое-что объяснить.

– Я тоже раньше так думала, – проговорила она неожиданно ровным голосом.

Улыбка с лица Доменики сразу исчезла. Луиза положила цветы на стойку регистрации и, поскольку никого поблизости не было, рассказала ей печальную историю о том, как всего за несколько секунд пять лет совместной жизни с Томми обратились в прах. Доменика пришла в ужас:

– Просто неслыханно! Как он мог?..

– Мог и сделал, – просто ответила Луиза. – Сейчас все уже в прошлом, из ступора я постепенно выхожу. Пожалуйста, попросите Грациеллу поставить цветы в воду и пристроить их куда-нибудь. Может, разделить букет и украсить столики в ресторане? Раз уж розы здесь, давайте найдем им достойное применение.

Доменика материнским жестом положила ладонь на руку Луизы.

– Вы сегодня хоть что-нибудь ели? – Она взглянула на часы, которые показывали уже почти девять. – Наверняка маковой росинки во рту не было. Луиджино оставил для вас немного супа и еще кое-что – вдруг вы вернетесь голодной.

Она повела Луизу по опустевшему залу ресторана.

– У нас сегодня занято только два номера, и обе пары поужинали рано, поэтому Луиджино закрыл кухню и всех отослал по домам. Вы ведь не станете ему выговаривать за это?

– Конечно нет. И еду для меня оставлять не стоило. Это так мило с его стороны. Мне бы вполне хватило чашки какао да печенья.

Взгляд Доменики выразил все, что она думает о такой замене нормального ужина. Женщина подвела Луизу к столику, усадила ее, а сама, решительно отказавшись от предложенной помощи, скрылась на кухне. Появилась снова она с огромным подносом, где было около полудесятка разных антипасти, корзинка с хлебом и тарелка овощного супа, над которым вился густой пар, а также графин с красным вином и один из самых аппетитных десертов Луиджино – панакота с белым шоколадом. Разложив перед Луизой все эти яства, Доменика не преминула вставить несколько слов:

– Хорошенько поесть никогда не помешает. Главное, вы узнали, что он за человек, и теперь будете осторожнее.

Луиза молча кивнула и протянула руку к графину с вином.

Наспех собранный ужин оказался превосходным – именно это Луизе сейчас было нужно. Покончив с панакотой и облизав ложку, Луиза поняла, что теперь может выбросить Томми из головы – хотя бы на время, – и на душе у нее стало гораздо легче. Хотя, возможно, на нее повлияла сама атмосфера «Гранд-отеля дель Монферрато».

На следующее утро Луиза встала рано и, как только рассвело, отправилась прогуляться. Земля высохла, и везде были видны признаки входящей в свои права весны. Стояло начало апреля, и почки, которые Паоло заметил на кустах роз, уже выпускали крохотные листочки, а у ограды зацветали желтые нарциссы. В ветвях деревьев над головой чирикали птицы – Луиза насчитала не меньше трех или даже четырех разных голосов, в том числе любовное воркование голубей и веселые утренние приветствия местных малиновок. В природе все возрождалось к новой жизни, и Луиза с наслаждением дышала свежим воздухом: слава богу, она находилась довольно далеко от протечки канализации, которой на этой неделе должен заняться специалист. Дойдя до конца дорожки, ведущей от гостиницы вверх, Луиза по традиции остановилась возле поваленного дерева у ограждающей земли отеля стены: любуясь цепью холмов вдали, она, несмотря ни на что, надеялась, что весной и у нее начнется новая жизнь.

Утро Луиза провела с Доменикой, а днем снова поехала в Турин: надо было посетить выставку ванных комнат, а также склады с кафелем и ковровыми покрытиями, чтобы отыскать оттенки, вписывающиеся в общую цветовую гамму, которую она выбрала для интерьеров гостиницы. Заодно Луиза послала сообщение Сильване и договорилась встретиться с ней к концу дня, выпить кофе и поболтать. Несколько часов Луиза посвятила делам отеля, а потом поехала по широкому, обсаженному деревьями проспекту – Корсо Витторио Эмануэле II, мимо статуи короля Пьемонта, горделиво стоящего на высоком пьедестале с саблей в руке. Она не сомневалась, что Вито и его предков по мужской линии назвали в честь этого самого знаменитого итальянского монарха.

Луизе удалось втиснуть машину неподалеку от главного вокзала, и в порядке шопинг-терапии она прошлась под арками Виа Рома. Студенткой Луиза могла лишь с тоской разглядывать витрины знаменитых дизайнерских магазинов, расположенных по всей длине этой главной торговой улицы города. Теперь же у нее была хорошая работа и деньги в банке, так что она решила немного побаловать себя.

Новой одежды Луиза не покупала уже довольно давно и сейчас начала с пары деловых нарядов. Помня о своей должности, она стремилась одеваться элегантно, поэтому выбрала две юбки, строгий пиджак и три очаровательные льняные блузки. Одним из преимуществ работы в элитных гостиницах было то, что трудоемкой глажкой таких вещей самой заниматься не приходилось. Еще она купила красивый мохеровый джемпер чудесной осенней, красновато-бурой расцветки и светло-серые модельные джинсы, которые сидели на ней как перчатка. Уже шагая к машине, она поддалась искушению, заглянула в обувной магазин и вышла оттуда с роскошными, хотя и не очень практичными туфлями на высоком каблуке – при случае наденет их либо с платьем от «Диор», либо со своим единственным длинным вечерним платьем, которое сейчас покоится в картонке в лондонском доме родителей.

Примечания