Авелла покивала в такт своим мыслям. Вытерла слёзы рукавом платья – как ребёнок.
– Как прошли роды?
– Благополучно. – Акади с видимым облегчением сменила тему. – Обе девушки разрешились благополучно. Боргента стала выглядеть значительно лучше. Мы опасались, что она умрёт от истощения, но стоило только родиться малышу, и…
– Я пойду к ним. – Авелла встала и направилась к двери.
– Постой! – окрикнула её мать. – Мы не закончили. У тебя есть день на размышления. Послезавтра утром ты либо выйдешь замуж, либо…
– Я поняла, мама, – спокойным тоном сказала Авелла. – Я выхожу замуж послезавтра утром. Кого ты хочешь, чтобы я выбрала?
– Выбор за тобой. Любой мужчина твоего клана. Нас устроит любой вариант. Они оба могут принимать тяжёлые решения и нести за них ответственность.
– Даёшь слово?
– Даю слово.
– Я хочу, чтобы ты поклялась, что вы все примете мой выбор и отстанете от меня. Принеси Огненную клятву.
– Клянусь, – сказала Акади. – Клянусь Огнём, что, кем бы ни был твой муж, мы примем его как главу клана и будем вести дела с ним, как с равным.
Вспышка пламени подтвердила клятву.
– Так кого же ты выбираешь? Асзара? Лореотиса?
– Зована, – улыбнулась Авелла и толкнула дверь. – Пока.
– Что? Что?! – закричала мама, мгновенно оказавшись рядом с ней. – Ты что, шутишь? Он твой брат!
– Мне ведь не обязательно рожать от него детей. Хотя, может, мне и захочется…
– Авелла! Ты с ума сошла? Он тебя ненавидит! Он всю жизнь тебя ненавидел!
Заглянув матери в глаза, Авелла улыбнулась:
– Ничего-то ты про нас не знаешь, глупая. Он никогда меня не ненавидел. Он ненавидел только себя, тебя и папу. Я ухожу. Свадьба послезавтра. И помни свою клятву.
***
Лореотис всё так же сидел у лечебницы и курил.
– Что, погасить трубку? – спросил он, завидев Авеллу.
– Нет, принеси гортензии.
– Чего? – изумился рыцарь.
– Цветы такие. Гортензии, белые. Росли в саду возле дворца Искара, может, ещё остались.
Лореотис несколько раз моргнул, глядя на юную главу своего клана.
– Что, сейчас?
– Нет, послезавтра. На мою свадьбу.
– О… Так ты выходишь замуж?
– Приходится, – развела руками Авелла.
– И кто этот счастливчик?
Он, кажется, боялся. И Авелла его понимала. Обзавестись столь бесполезной женой для Лореотиса – смерти подобно. Несколько секунд помучив его, Авелла сказала:
– Зован.
Хорошенько подумав, Лореотис негромко рассмеялся:
– Ну, лихо… Что ж, это, наверное, наименьшее зло.
– Ага. Наверное.
– Гортензии?
– Гортензии. Белые!
– Посмотрю, что можно сделать, – пообещал Лореотис и от души затянулся.
– Ты был там? Как они? – спросила Авелла, кивнув на дверь.
– Только что оттуда. Как по мне – прекрасно. Но ты, конечно, сходи.
***
Роды обеих девушек закончились ещё засветло. С тех пор там перебывали все, а теперь было пусто и тихо. Авелла посидела пять минут в палате Тавреси, посмотрела на их с Ямосом крепенького мальчишку. Но там она чувствовала себя лишней: Ямос, Тавреси и их пока безымянный малыш были семьёй, и вокруг них будто невидимый круг очертили.
Попрощавшись, Авелла прошла в соседнюю палату, где в одиночестве лежала Боргента, баюкая на руках малыша. Авелле она улыбнулась от всей души. Скрепя сердце, Авелла подошла ближе, взяла ребёнка на руки. Боргента без колебаний ей это позволила, а Тавреси – так и не решилась.
– Девочка? – шепнула Авелла, глядя в крохотное лицо спящего младенца.
– Да, – прошептала в ответ Боргента.
– Красавица…
Подержав с минуту свою не то дочь, не то… Стихии знают, кого, Авелла вернула её матери.
– А из твоего рода никто не придёт на ночь? – спросила она.
Боргента погрустнела.
